– Ты видел, каков он. Мы уходили от него прежде, а теперь он опять нас увидел – больше того, он увидел тебя и увидел нож. Я же говорил…
– Бальтамос, – мягко перебил его Барух, – не ругай Уилла. Мы нуждаемся в его помощи, и если он не знал того, что мы сами так долго не могли выяснить, это не его вина.
Бальтамос отвел взгляд. Уилл сказал:
– Так вы мне не откроете эту вашу тайну? Ладно. Тогда скажите мне: что происходит, когда мы умираем?
Бальтамос с удивлением повернулся к нему. Барух сказал:
– Ну, есть мир мертвых. Где он и что там происходит, никому не известно. Мой дух, благодаря Бальтамосу, туда не отправился; я – то, что было некогда духом Баруха. Мир мертвых нам неведом.
– Это каторжный лагерь, – сказал Бальтамос. – Властитель основал его на заре веков. Зачем тебе знать? В свое время увидишь.
– Только что умер мой отец, вот зачем. Он бы рассказал мне все, что знает, если бы его не убили. Ты говоришь, это – мир, то есть такой, как этот, другая вселенная?
Бальтамос посмотрел на Баруха, тот пожал плечами.
– А что происходит в мире мертвых? – не отставал Уилл.
– Невозможно сказать, – ответил Барух. – Все, что касается его, – тайна. Даже церковь не знает; она говорит верующим, что они будут жить на Небесах, но это неправда. Если бы люди действительно знали…
– И дух моего отца отправился туда?
– Без сомнения, так же, как бесчисленные миллионы умерших до него.
Уилл был потрясен.
– Почему же вы прямо не отправились к лорду Азриэлу со своей великой тайной? – спросил он. – А стали искать меня?
– Мы сомневались, что он нам поверит, – сказал Бальтамос. – Если мы не представим ему доказательства наших добрых намерений. Два ангела невысокого чина среди могущественных, с которыми общается он, – воспримет ли он нас серьезно? Но если мы доставим ему нож и самого носителя, он, может быть, прислушается. Нож – могучее оружие, и лорд Азриэл будет рад, если ты станешь на его сторону.
– Что ж, жаль, – сказал Уилл, – но меня это не убедило. Если бы вы действительно верили в свою тайну, вам не нужно было бы повода для того, чтобы встретиться с лордом Азриэлом.
– Есть и другая причина, – сказал Барух. – Мы знали, что Метатрон будет преследовать нас, и не хотели допустить, чтобы нож попал ему в руки. Если бы мы убедили тебя сначала отправиться к лорду Азриэлу, тогда, по крайней мере…
– Нет, этому не бывать, – сказал Уилл. – Вы только мешаете мне найти Лиру, а не помогаете. Она важнее всего остального, и вы о ней совершенно забываете. Ну а я – нет. Отправляйтесь-ка к лорду Азриэлу и оставьте меня в покое. Заставьте его слушать. Вы долетите до него гораздо быстрее, чем я дойду. Я намерен первым делом найти Лиру, а там будет видно. Давайте же, отправляйтесь. Оставьте меня.
– Но я тебе нужен, – возразил Бальтамос, – потому что могу притвориться твоим деймоном, иначе в ее мире ты будешь выделяться.
Уилл не мог говорить от злости. Он встал и прошел двадцать шагов по рыхлому песку, потом остановился – влажная жара была невыносима.
Он обернулся и увидел, что ангелы разговаривают, сблизив головы; потом они подошли к нему, смирные и смущенные, и все же гордые. Барух сказал:
– Извини. Я сам отправлюсь к лорду Азриэлу, сообщу ему наши сведения и попрошу его прислать тебе помощь для поисков его дочери. Это два дня полета, если правильно выберу курс.
– А я останусь с тобой, Уилл, – сказал Бальтамос.
– Хорошо, – сказал Уилл, – спасибо. Ангелы обнялись. Потом Барух обнял Уилла и поцеловал в обе щеки. Поцелуй был легкий и прохладный, как руки Бальтамоса.
– Если мы будем двигаться к Лире, ты найдешь нас? – спросил Уилл.
– Я никогда не потеряю Бальтамоса, – сказал Барух и отступил на шаг. Потом он оторвался от земли, взмыл в небо и пропал среди звезд.
Бальтамос с тоской смотрел ему вслед.
– Заночуем здесь или двинемся дальше? – сказал он наконец, обернувшись к Уиллу.
– Заночуем здесь.
– Тогда спи, а я постою на страже. Уилл, я был резок с тобой и был неправ. На тебе самое большое бремя, и я должен тебе помогать, а не попрекать тебя. С этой минуты я постараюсь быть добрее.
И Уилл улегся на теплый песок, зная, что где-то рядом сторожит ангел, но это его не очень утешало.
…выберусь отсюда, Роджер, обещаю. И Уилл идет сюда, я уверена!
Он не понял. Он развел бледные руки и покачал головой.
– Я не знаю, кто это, и он сюда не придет, – сказал Роджер, – а если придет, он меня не знает.
– Он идет ко мне, – сказала она, – и мы с Уиллом, ох, не знаю как, но, клянусь, мы поможем тебе, Роджер. И не забывай, мы ведь не одни. За нас Серафина, и Йорек, и…
Глава третья
Стервоядные
Кости рыцаря – прах,
Верный меч заржавел впотьмах,
Но дух его, верю. – в небесах.
С. Т. Кольридж
Серафина Пеккала, королева клана ведьм с озера Инара, летела в мутном небе Арктики и плакала. Это были слезы ярости, страха и раскаяния: причиной ярости была эта женщина Колтер, которую она поклялась убить, причиной страха – то, что происходило с ее любимой землей, а раскаяние… Придет черед и раскаянию.
С болью в сердце она смотрела сверху на тающую шапку льда, на затопленные леса в низинах, на вздувшееся море. Но она не прервала свой полет, чтобы заглянуть в родные края, утешить и подбодрить сестер. Она летела все дальше и дальше на север, сквозь туманы и шторма, гулявшие над Свальбардом, королевством Йорека Бирнисона, бронированного медведя.
Она с трудом узнала остров. Горы обнажились, стали черными, и лишь в немногих глубоких долинах, почти недоступных солнцу, в уголках на теневой стороне, сохранилось немного снега, – но почему вообще тут солнце в это время года? Все перевернулось в природе.
Короля медведей она искала почти целый день. Увидела его среди скал, на северном краю острова. Он стремительно плыл за моржом. В воде медведю охотиться труднее: когда земля была покрыта льдом и большие морские млекопитающие поднимались наверх за воздухом, преимуществом медведей становилась их защитная окраска и то, что добыча находилась не в своей стихии. Было так, как должно быть.
Но Йорек Бирнисон проголодался, и его не смущали даже грозные бивни могучего моржа. Серафина наблюдала за их схваткой: морская пена окрасилась в красный цвет, и Йорек вытащил добычу из волн на широкий каменный выступ. С почтительного расстояния за ним следили три довольно облезлых песца, дожидаясь своей очереди на пиру.
Когда король медведей закончил трапезу, Серафина подлетела к нему и заговорила. Пришел черед и раскаянию.
– Король Йорек Бирнисон, – сказала она, – могу я поговорить с тобой? Я кладу свое оружие.
Она положила лук и стрелы на мокрый камень между ними. Йорек бросил на них короткий взгляд, и она поняла, что, если бы его морда могла выражать чувства, то на ней выразилось бы удивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– Бальтамос, – мягко перебил его Барух, – не ругай Уилла. Мы нуждаемся в его помощи, и если он не знал того, что мы сами так долго не могли выяснить, это не его вина.
Бальтамос отвел взгляд. Уилл сказал:
– Так вы мне не откроете эту вашу тайну? Ладно. Тогда скажите мне: что происходит, когда мы умираем?
Бальтамос с удивлением повернулся к нему. Барух сказал:
– Ну, есть мир мертвых. Где он и что там происходит, никому не известно. Мой дух, благодаря Бальтамосу, туда не отправился; я – то, что было некогда духом Баруха. Мир мертвых нам неведом.
– Это каторжный лагерь, – сказал Бальтамос. – Властитель основал его на заре веков. Зачем тебе знать? В свое время увидишь.
– Только что умер мой отец, вот зачем. Он бы рассказал мне все, что знает, если бы его не убили. Ты говоришь, это – мир, то есть такой, как этот, другая вселенная?
Бальтамос посмотрел на Баруха, тот пожал плечами.
– А что происходит в мире мертвых? – не отставал Уилл.
– Невозможно сказать, – ответил Барух. – Все, что касается его, – тайна. Даже церковь не знает; она говорит верующим, что они будут жить на Небесах, но это неправда. Если бы люди действительно знали…
– И дух моего отца отправился туда?
– Без сомнения, так же, как бесчисленные миллионы умерших до него.
Уилл был потрясен.
– Почему же вы прямо не отправились к лорду Азриэлу со своей великой тайной? – спросил он. – А стали искать меня?
– Мы сомневались, что он нам поверит, – сказал Бальтамос. – Если мы не представим ему доказательства наших добрых намерений. Два ангела невысокого чина среди могущественных, с которыми общается он, – воспримет ли он нас серьезно? Но если мы доставим ему нож и самого носителя, он, может быть, прислушается. Нож – могучее оружие, и лорд Азриэл будет рад, если ты станешь на его сторону.
– Что ж, жаль, – сказал Уилл, – но меня это не убедило. Если бы вы действительно верили в свою тайну, вам не нужно было бы повода для того, чтобы встретиться с лордом Азриэлом.
– Есть и другая причина, – сказал Барух. – Мы знали, что Метатрон будет преследовать нас, и не хотели допустить, чтобы нож попал ему в руки. Если бы мы убедили тебя сначала отправиться к лорду Азриэлу, тогда, по крайней мере…
– Нет, этому не бывать, – сказал Уилл. – Вы только мешаете мне найти Лиру, а не помогаете. Она важнее всего остального, и вы о ней совершенно забываете. Ну а я – нет. Отправляйтесь-ка к лорду Азриэлу и оставьте меня в покое. Заставьте его слушать. Вы долетите до него гораздо быстрее, чем я дойду. Я намерен первым делом найти Лиру, а там будет видно. Давайте же, отправляйтесь. Оставьте меня.
– Но я тебе нужен, – возразил Бальтамос, – потому что могу притвориться твоим деймоном, иначе в ее мире ты будешь выделяться.
Уилл не мог говорить от злости. Он встал и прошел двадцать шагов по рыхлому песку, потом остановился – влажная жара была невыносима.
Он обернулся и увидел, что ангелы разговаривают, сблизив головы; потом они подошли к нему, смирные и смущенные, и все же гордые. Барух сказал:
– Извини. Я сам отправлюсь к лорду Азриэлу, сообщу ему наши сведения и попрошу его прислать тебе помощь для поисков его дочери. Это два дня полета, если правильно выберу курс.
– А я останусь с тобой, Уилл, – сказал Бальтамос.
– Хорошо, – сказал Уилл, – спасибо. Ангелы обнялись. Потом Барух обнял Уилла и поцеловал в обе щеки. Поцелуй был легкий и прохладный, как руки Бальтамоса.
– Если мы будем двигаться к Лире, ты найдешь нас? – спросил Уилл.
– Я никогда не потеряю Бальтамоса, – сказал Барух и отступил на шаг. Потом он оторвался от земли, взмыл в небо и пропал среди звезд.
Бальтамос с тоской смотрел ему вслед.
– Заночуем здесь или двинемся дальше? – сказал он наконец, обернувшись к Уиллу.
– Заночуем здесь.
– Тогда спи, а я постою на страже. Уилл, я был резок с тобой и был неправ. На тебе самое большое бремя, и я должен тебе помогать, а не попрекать тебя. С этой минуты я постараюсь быть добрее.
И Уилл улегся на теплый песок, зная, что где-то рядом сторожит ангел, но это его не очень утешало.
…выберусь отсюда, Роджер, обещаю. И Уилл идет сюда, я уверена!
Он не понял. Он развел бледные руки и покачал головой.
– Я не знаю, кто это, и он сюда не придет, – сказал Роджер, – а если придет, он меня не знает.
– Он идет ко мне, – сказала она, – и мы с Уиллом, ох, не знаю как, но, клянусь, мы поможем тебе, Роджер. И не забывай, мы ведь не одни. За нас Серафина, и Йорек, и…
Глава третья
Стервоядные
Кости рыцаря – прах,
Верный меч заржавел впотьмах,
Но дух его, верю. – в небесах.
С. Т. Кольридж
Серафина Пеккала, королева клана ведьм с озера Инара, летела в мутном небе Арктики и плакала. Это были слезы ярости, страха и раскаяния: причиной ярости была эта женщина Колтер, которую она поклялась убить, причиной страха – то, что происходило с ее любимой землей, а раскаяние… Придет черед и раскаянию.
С болью в сердце она смотрела сверху на тающую шапку льда, на затопленные леса в низинах, на вздувшееся море. Но она не прервала свой полет, чтобы заглянуть в родные края, утешить и подбодрить сестер. Она летела все дальше и дальше на север, сквозь туманы и шторма, гулявшие над Свальбардом, королевством Йорека Бирнисона, бронированного медведя.
Она с трудом узнала остров. Горы обнажились, стали черными, и лишь в немногих глубоких долинах, почти недоступных солнцу, в уголках на теневой стороне, сохранилось немного снега, – но почему вообще тут солнце в это время года? Все перевернулось в природе.
Короля медведей она искала почти целый день. Увидела его среди скал, на северном краю острова. Он стремительно плыл за моржом. В воде медведю охотиться труднее: когда земля была покрыта льдом и большие морские млекопитающие поднимались наверх за воздухом, преимуществом медведей становилась их защитная окраска и то, что добыча находилась не в своей стихии. Было так, как должно быть.
Но Йорек Бирнисон проголодался, и его не смущали даже грозные бивни могучего моржа. Серафина наблюдала за их схваткой: морская пена окрасилась в красный цвет, и Йорек вытащил добычу из волн на широкий каменный выступ. С почтительного расстояния за ним следили три довольно облезлых песца, дожидаясь своей очереди на пиру.
Когда король медведей закончил трапезу, Серафина подлетела к нему и заговорила. Пришел черед и раскаянию.
– Король Йорек Бирнисон, – сказала она, – могу я поговорить с тобой? Я кладу свое оружие.
Она положила лук и стрелы на мокрый камень между ними. Йорек бросил на них короткий взгляд, и она поняла, что, если бы его морда могла выражать чувства, то на ней выразилось бы удивление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124