— Ну?
— Можно я лягу рядом с тобой?
Джоди Джоди отвернулась к стенке и закрыла глаза.
— Ты стащил мое одеяло, а теперь лезешь. Если сунешься, я так стукну тебя по голове, что у тебя сразу в мозгах прояснится.

Через несколько минут планета наконец достаточно повернулась вокруг оси, чтобы первые лучи солнца осветили Флэтбуш. Мила и — Джимми спали в кабинете священника Энди Строуберри.
Сам священник лежал в постели, снов ему в ту ночь не довелось увидеть.
Берд и Джоди Джоди тоже уснули, несмотря на то что парень, два раза сунувшись к Джоди Джоди, получил в ответ семь увесистых пинков. Девушка сочла это вполне приемлемым воздаянием. Она по сути своей являлась искренней сторонницей религиозной доктрины, утверждавшей, что, если ты сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится.
Доминик Симон лежала на кушетке в доме отца — такая же мертвая, как и вчерашним вечером, когда в ресторане «У Макги» ее сразила автоматная очередь. В этом доме той ночью никто не спал.
Между тем Трент прямо из отеля направился в офис человека, нанявшего его. Стоило Тренту назвать пароль, как его тут же пропустили в кабинет.
В сопровождении сотрудника охраны музея он вошел в просторный зал, напоминавший скорее выставку произведений искусства, чем рабочую комнату. Каждый из выставленных здесь предметов, по оценке Трента, стоил от десяти до пятнадцати тысяч кредиток Объединения. Работодателя — тридцатипятилетнего, лысого, как бильярдный шар, мужчину, восседавшего за письменным столом, — тоже можно было отнести скорее к редким произведениям искусства, чем к бизнесменам. Он был разодет с таким шиком, какой и не снился обитателям Фринджа. Каждая вещь на нем стоила столько, сколько землякам Трента хватило бы на год. Включая искусно отделанный, покрытый замысловатой резьбой рабочий стол, который Трент, не раздумывая, «увел» бы из этого кабинета, если, конечно, тот был бы поменьше размерами.
По углам комнаты расположились сотрудники службы безопасности, и юноша был уверен, что все они прошли соответствующий инструктаж и приняли все меры предосторожности.

Как только Трент вошел в кабинет, на лице хозяина мелькнул страх.
— Ты и есть... Трент?
— А вы, значит, Гидеон Гамильтон, исполнительный директор отдела покупок Национального музея естественной истории?
— Ты выглядишь моложе, чем я ожидал. Трент остановился в нескольких шагах от стола. Садиться не стал.
— Камень у вас с собой? — спросил Гамильтон.
— Позвоните адвокату Давенпорту. 201311-BARD. Гамильтон не ответил. Некоторое время он обдумывал предложение, затем произнес:
— Команда. Позвоните 201311-BARD.
Последовала пауза, на этот раз более долгая. Наконец справа от Трента на голографическом экране появилось изображение седой стареющей женщины.
Адвокат Давенпорт выговорила ясным четким контральто:
— По поручению моего клиента я обязана проинформировать вас, что объект находится у меня. Объект может быть переслан заказчику только по заключению договоренности об обмене.
Гамильтон разозлился:
— Значит, вы не захватили его с собой?
— В ваш офис? Где столько охраны? — Трент отрицательно покачал головой. — Конечно нет.
— Что касается вашего последнего требования, здесь есть проблема.
Трент решительно шагнул вперед. Охранники тут же дернулись со своих мест.
— Я хочу получить свои деньги!
— Нам трудно сразу собрать всю сумму, которую вы запрашиваете.
Трент перебил его:
— Вы переводите всю оговоренную сумму на счет моего адвоката. На это вам дается один час. После чего...
В разговор вмешалась старушка, до сих пор наблюдавшая с голографического экрана:
— Мой клиент распорядился, что, если означенная договоренность не будет выполнена в указанный здесь срок, я выброшу объект в Атлантический океан.
— Вы знаете, на что вы решили посягнуть?! — воскликнул Гамильтон, не в силах сдержать раздражение. Давенпорт вежливо ответила:
— Нет, не знаю. Но у меня есть инструкция, и я поступлю согласно желанию клиента.
На лице Гамильтона нарисовалось выражение, какое бывает у пойманного преступника. Он сжался в кресле, втянул голову в плечи.
— Деньги будут переведены до истечения часа, — заявил он.
Трент повернулся и направился к выходу.
— Трент, тебе больше нечего сказать? — окликнули его сзади.
Юноша не выдержал, повернулся и, повысив голос, произнес:
— Вчера погибли четыре человека. Вы знали об этом? Вас это взволновало?
Гидеон Гамильтон вздохнул:
— За Гранью каждый день умирают люди. Вы сделали для нас очень важную работу. Мы недооценили вас.
Трент повернулся и, едва сумев сдержать гнев, сделал шаг в сторону Гамильтона.
— Знаете, в чем ваша главная трудность? Вы почему-то считаете себя хорошими парнями.
Исполнительный директор пожал плечами:
— Послушайте, Трент, давайте оставим лирику. Вы один из лучших контрагентов, с которыми мне когда-либо приходилось встречаться. Надеюсь, мы еще поработаем вместе?
Трента бросило в дрожь, гнев мешал говорить.
— Я — профессионал. И поступаю так, как должен поступать профессионал. — Он сделал шаг по направлению к хозяину кабинета, заметил, как охранники потянулись к оружию. — Я всегда говорю правду и всегда получаю плату...
Их разделял только стол. Трент огромным усилием сдержался.
Гамильтон кротко согласился:
— Я знаю.
— И я не работаю на кого попало.
* * *
Священник Энди с трудом пролез через люк и выбрался на крышу. Трент сидел в одном из расставленных там и сям кресел, наблюдая за закатом.
Он посмотрел на отдувающегося священника.
— Смотрю, декабрь вас не очень-то радует? Энди огляделся, кивнул:
— Да уж. А все-таки у вас здесь замечательно.
— Я люблю проводить здесь время. Отсюда далеко видно.
Священник подошел к краю крыши, осторожно заглянул вниз.
— Всегда приходится держаться подальше от края. Какой-нибудь снайпер может ошибиться и влепить заряд, — прокомментировал Трент.
Энди туг же почти бегом отошел от края. Подтащил поближе одно из кресел, сел рядом с Трентом. Вопрос прозвучал неожиданно:
— Кто ты?
— Замечательный вопрос! Я — это я. Попытайтесь рассмотреть явление в совокупности со всеми сопутствующими обстоятельствами. Взгляните на тех, кто меня окружает, и вы узнаете, кто я. Прибавьте сюда четверых убитых, мои хлопоты. Много чего надо прибавить. — Трент говорил медленно, растягивая слова.
— Оставим в покое твою семью, не будем тревожить мертвых. Кто ты есть?
— Не в этот раз.
— Я столько слышал о тебе, вот почему явился сюда. Но мы встретились, и я испытываю сомнение, дано ли мне понять тебя? Эта загадка не дает мне покоя. Знаешь, я всегда руководствовался в жизни принципом — если что-то кажется тебе слишком хорошим, чтобы быть правдой, верь, так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112