— Успокойся. — Карл похлопал его по плечу. — Спасибо за то, что позволил мне хотя бы ненадолго познакомиться с такой красотой.
Он направился к выходу и по пути крепко прижал к себе Дэнис. Девочка немного испугалась и тут же расцвела от удовольствия.
— Желаю удачи, дочка. Ты сегодня просто необыкновенно хороша.
Дэнис благодарно улыбнулась. Эта улыбка вмиг украсила ее и как бы освободила от боли и неуклюжести, сковывавших ее во время упражнений.
— Спасибо, папочка.
Генетически они оба представляли практически совершенно одинаковые существа. «Почему, — уже у самого выхода подумал Карл, — Дженни не может одарить меня подобной улыбкой?»
Он даже не задумался о том, почему же он сам не способен первым улыбнуться ей. Эта мысль просто не приходила ему в голову.

На обед к Ф. К. Чандлеру была приглашена и Дженни, однако в последний момент она отказалась. Доктор Монтинье третий день проводила медосмотр. Этим она занималась каждые полгода, и даже те телепаты, которые не видели в подобном мероприятии никакой необходимости, без возражений отправлялись в медицинский кабинет. Нравилось ей это или нет, но Дженни не решилась оставить Монтинье без надзора. Карл не стал отговаривать ее. Дженни с давних пор не доверяла Сюзанне, и для этого, по мнению Карла, были основания. Сюзанна Монтинье в самый трудный момент умыла руки и равнодушно наблюдала со стороны, как телепаты борются за свои права. Правда, и палок в колеса не совала. У нее имелись возможности навредить Общине, но Сюзанна ни разу не воспользовалась ими, однако Дженни не докажешь. Она уже составила мнение относительно Сюзанны, и ее уже не переубедить.
Вот уж удивился Карл, когда до него дошло, что именно эта тема стала главной за обедом. Непонятно, как Чандлеру удалось раскрутить его, но он первым, пытаясь объяснить, почему Дженни отказалась прийти на обед, начал оправдываться.
— Она не доверяет доктору Монтинье, вот в чем дело! — Он так и заявил Чандлеру. — Она не рискует оставить с ней детей. Дженни просила передать, чтобы вы извинили ее и, если представится удобный случай, вновь прислали приглашение. Ей не терпится расспросить вас о секретах вашей кухни и... диеты.
Чандлер понимающе кивнул. Казалось, он вовсе не был расстроен, хотя, глядя на постоянно свирепое выражение его лица, трудно было что-либо утверждать наверняка. Хозяин, одетый в некое подобие восточного халата или рясы священника, в домашних тапочках на босу ногу, сам встретил Карла в дверях. Карл нарядился в вечерний костюм — все по протоколу. Увидев Чандлера, он начал сомневаться, не ошибся ли датой — или, возможно, его ждет не обед, а какое-то иное развлечение?
Чандлер провел гостя через фойе — его фешенебельная квартира располагалась на верхнем этаже небоскреба Кеммикан-билдинг, — затем пригласил в гостиную. С двух сторон гостиную ограничивали прозрачные стены, откуда открывался удивительный и захватывающий дух обзор. Кеммикан являлся самым высоким в мире зданием. Карл несколько мгновений не мог двинуться с места — время было послеполуденное, ранний вечер, там и тут начали включать уличное освещение, кое-где в окнах домов зажигали свет. Зрелище было ошеломляющее. Когда наконец вспомнил, куда пришел и зачем, когда повернулся к хозяину, тот, закинув ногу на ногу, сидел в кресле возле маленького столика, установленного в середине комнаты в небольшом углублении, отделявшемся от остальной площади раздвижными занавесями. Пол там покрывал толстый ковер.
Сама гостиная оказалась настолько огромной, что ее нельзя было сразу окинуть взглядом. Лишь через несколько минут обстановка раздробилась на отдельные предметы. Тогда и появилась возможность составить общее представление об этом удивительном пространстве, вознесенном под самые облака. В центре одной из двух сплошных стен — той, что была обита золотистой тканью с орнаментом, — висело что-то округлое с удлиненной частью. Карл не сразу сообразил, что это музыкальный инструмент и что он называется электрической гитарой. Если его догадка верна, то этот предмет был далек от того, что Кастанаверас ожидал увидеть. Он полагал, что на стену обычно вывешивают что-либо ценное, какую-нибудь редкость. Гитара же явно побывала в употреблении, более того, ее не раз ремонтировали. Лак с округлых боков стерся, гриф явно захватан, местами с него сошла черная краска, металлические накладки едва заметны. Бросались в глаза механические повреждения на инструменте: царапины, вмятая, а кое-где и пробитая поверхность. Создавалось впечатление, что этой штукой пользовались одновременно и как музыкальным инструментом, и как дубинкой.
Как только Карл устроился в кресле напротив хозяина, тот поинтересовался:
— Я вижу, вас заинтересовал мой топор? Вы когда-нибудь видели что-нибудь похожее?
Рядом со столиком стоял робот, однако Чандлер сам налил чай гостю и себе.
Карл взял чашку, отпил:
— Нет, мсье Чандлер. Это электрическая гитара, не так ли?
Чандлер удивленно вскинул брови:
— Карл, вы удивляете меня. Я и подумать не мог, что кто-то еще способен узнать мою старушку. Неужели кому-то еще приходит в голову слушать песни, исполняемые под электрическую гитару и записанные в мое время? И вообще исполняемые под любой род гитары. — Он некоторое время смотрел в чашку, затем перевел взгляд на гостя и неожиданно воскликнул: — Долой электрические тюрьмы! Долой, долой, долой!..
Карл удивленно уставился на него:
— Что?
Чандлер засмеялся. Карл совсем смешался, он и подумать не мог, что когда-нибудь ему посчастливится увидеть, как хохочет Чандлер. От этого смеха мороз продирал по коже. А Чандлер продолжал веселиться.
— «Корова стояла у микрофона в клубе...» — неожиданно пропел он.
— У микрофона?! — не удержался от вопроса Карл. — Он же в ухе?..
— Стояла рядом со мной, Карл. Стояла у микрофона и читала стихи. Тогда микрофон был на палке. Во-от на такой длинной палке. — Чандлер замолчал и после паузы спросил: — Что-нибудь понял?
— О, конечно, — кивнул Карл и тут же добавил: — Нет, мсье.
— У микрофона на палке. На длинной такой трубе... — задумчиво продолжил Чандлер. — Помню ли я людей, собиравшихся в клубе? Они все были неуклюжи, как коровы. Итак, это животное стояло у микрофона и громко мычало. В полном смысле слова корова и в полном смысле слова мычала о необъятных зеленых лугах. О том, как неодолим их зов, о неизбывной тоске... — Он неожиданно принялся бить кулаками по столешнице, при этом встряхивал головой и вопил: — Долой электронные тюрьмы! Долой электронную музыку! Долой — и все тут! — Успокоившись, сделал глоток и вдруг помрачнел. — Проклятая синтетика, черт ее побери!
Карл боялся пошевелиться. Наконец отважился высказать свое мнение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112