Следом за станцией, все части которой движутся по геостационарной орбите, тянется длиннейший шлейф космического мусора, накопленного в околоземном пространстве за сотню лет освоения космоса. Среди этой свалки прячутся спутники-шпионы, или «орбитальные глаза».
Многообразие и различие в социальном положении человеческих существ, неисчислимое количество всевозможных организаций отражаются и на громадном числе космических разведывательных аппаратов, денно и нощно наблюдающих за Землей. Как раз в этот момент один из них развернулся объективом в сторону земной поверхности и включил следящее устройство...
С этой точки можно видеть большую часть Северной Америки. Однако у человека, в данный момент контролирующего работу «орбитального глаза», есть свой специфический интерес. Его интересует Нью-Йорк, на него и наведен объектив.
Итак, штат Нью-Йорк. В линзах пробегают очертания Манхэттена. Если точнее — Манхэттена, Бейб-Рута и Ла-Гардии, слившихся в один красивый город. Внизу остриями торчат пики семи стратоскребов, каждый более нескольких километров высотой, затем на юге Манхэттена проплывает наконец-то законченный космопорт
Объединения. Скоро вырисовывается извилистая линия Ист-Ривер, а за рекой — Бруклин.
Там впервые можно заметить Барьер.
Берлинская стена — пустяк по сравнению с этим гигантским сооружением. Барьер представляет собой стену в восемь метров высотой, почти в четыре раза выше среднего человеческого роста. Изготовлена она из монокристалла черного цвета. Весь Барьер — это одна гигантская молекула. Ее нельзя проломить, разрезать, взорвать, разве что термоядерным зарядом, однако только миротворцы имеют право владеть подобным оружием.
К западу от Барьера, на большей части Лонг-Айленда расположены так называемые Патрулируемые сектора. Здесь всегда чисто, сравнительно безопасно. Там есть миротворцы, местная полиция, и обстановка чем-то напоминает прежний Нью-Йорк.
Это в центре, а западная, оставшаяся часть Лонг-Айленда и восточная, за рекой Гудзон, — вся от начала до конца это Фриндж, или Грань.
Здесь нет полиции, нет миротворцев. Они не рискуют появляться за Гранью. Средняя продолжительность жизни мужчин составляет тридцать семь лет. У женщин и того меньше. Нет там и небоскребов, потому что сразу за стеной начинается зона военных действий. Улицы патрулируют банды. В одном из районов бандиты называют себя Храмовыми Драконами, в другом — Цыганами Макута. Это самые большие группы, в других районах действуют банды помельче.
Со всех сторон, издалека и поближе, постоянно — ежедневно и еженощно — отсюда доносится стрельба. Воюют также и на всей не вошедшей в Патрулируемые сектора части Лонг-Айленда. Оттуда, если у вас хороший слух, то и дело долетают автоматные очереди и ноющие, с подвыванием, звуки, издаваемые более крупным оружием.
Взглянем на авеню Флэтбуш, бегущую с севера от Ист-Ривер и пересекающую Бруклин. Неподалеку от Барьера расположена церковь. В настоящий момент там идет служба. В зале раздается голос преподобного Эндрю Строуберри. Он в первый раз читает здесь проповедь, его только вчера назначили местным священником. Огромная толпа, собравшаяся в храме Великого Дейва Лири, внимает ему. Внимает своеобразно, с хлопками и притопами. Так они и перемешиваются: слова наставника, топот и хлопки толпы...
Топ-топ-топ — хлопок. Топ-топ-топ — хлопок...
— ... Великий Свами Дейв Лири сказал пророку Гарри — забудь об исполнении завета, покорно прими свою судьбу. Отринь запреты, выбери свой путь. Жди зова судьбы...
Топ-топ-топ — хлопок. Топ-топ-топ — хлопок...
Несколько мужчин, миновав охрану, выставленную в дверях храма, вошли внутрь здания. Полсотни человек, дюжина маленьких семеек, собрались в храме на утреннюю службу. Скамьи расставлены в кружок, дневной свет с трудом пробивается через окна-витражи. Картинки рассказывают о жизни возвысившегося над всеми пророка Гарри. Сам проповедник стоял в центра храма, его окружали скамьи с сидящими на них немощными прихожанами. По лицу Эндрю Строуберри, громадного, более двух метров высотой, чернокожего мужчины, стекали струйки пота. Когда новенькие вошли в здание, он повернулся в их сторону.
— ... Жди зова судьбы... для тех, кто способен услышать!
Опоздавшие встали как вкопанные. Казалось, взгляд карих глаз проповедника лишил их воли. Строуберри жутко оскалился. Далее он начал вещать громовым голосом:
— Для тех, кто явился вовремя, найдутся места. Те, кто уверовал, будут вознаграждены. Им будет дарована сила. Она живет внутри каждого из нас. Это сила веры. Эта сила возвысит вас. Для тех, кто храбр, для тех, кто уверовал, не существует преград. Для них каждая безделушка в помощь.
Тремя домами далее, высоко под стропилами обширного, погруженного в темноту пустого хранилища внезапно возникла тень. Вот она шевельнулась, затем на какое-то мгновение замерла. Тот, у кого острое зрение, приглядевшись, мог бы различить веревку, спускавшуюся из-под крыши склада, а на веревке гибкую, сильную человеческую фигуру. Молодой человек, спускавшийся по веревке, изо всех сил сдерживал дыхание, старался никоим образом не нарушить тишину в помещении. Он не присутствовал на проповеди в храме, но находил эту церемонию весьма стоящим занятием, ведь даже сюда явственно долетали топот и хлопки собравшихся там верующих. Это хорошая маскировка, потому что абсолютно бесшумно проникнуть туда, куда его не приглашали, довольно сложно.
Спустившись до середины веревки, он на некоторое время завис неподвижно. Одет он был во все черное. Голову прикрывал капюшон, оставлявший открытыми глаза. Веревка пробегала под правой рукой молодого человека, он накрутил ее на запястье, ниже она образовывала петлю вокруг правой лодыжки. В левой руке — оружие. Неожиданно юноша перевернулся на веревке, его голова оказалась внизу. Он ослабил захват и съехал еще ниже, затем вновь напряг правую руку и замер в том же положении — лицом вниз. Так удобнее разглядеть предмет, за которым он так долго охотился. Внизу под ним располагались два вооруженных охранника, разместившихся на небольшом помосте. Там же, на помосте стояла подставка, покрытая черным бархатом, а на ней- большой драгоценный камень синего цвета размером с яйцо лесного дрозда. Висевший на веревке молодой человек раскачивался взад и вперед и не мог как следует рассмотреть самоцвет. Мешали фигуры охранников. Тем и в голову не могло прийти, что опасность может грозить сверху.
Неподалеку возле больших раздвижных складских дверей стояли два человека, одетых в дорогие костюмы, — один белый, другой черный. Для удобства воришка назвал обоих «хлыщами»: белого — Жирным, а черного Тощим Хлыщом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112