Одновременно из Змиева выступила дружина Веромира, охватившая голову вражеского войска.
Обнаружив, что обложены многократно превосходящей силой, незваные гости мигом потеряли всякое желание куражить, тем паче что многие не ведали толком, с какой целью отправились в поход.
Сам Чорносвит божился, что отродясь в мыслях не держал коварных умыслов супротив Веромира, а ехал просто на охоту. Большинство тигропольских полковников и сотников - тоже, видать, незлые люди - уверяли, будто князь обманул их, набрехав, что отправляется в набег на хозар.
Между тем отобранные Сумукдиаром колдуны и лазутчики, затесавшись в ряды тигропольского войска, выискивали тех, которые таили в душе злобу на идею рысского заединства и готовы были прислуживать Магрибу и Орде. Таких отводили в сторонку, вязали и укладывали мордой вниз на соседних полянах. Их участь будут решать вскорости, но пока на такую ерунду времени не было.
К сумеркам с воинством Чорносвита все-таки разобрались. Самого князя, его ближайших сообщников и тридцать сороков особо злобных дружинников отправили в змиевские темницы, а прочие двинулись восвояси, дав обет на крови не поднимать более оружия против братьев рыссов.
Ночью объединенная армия шумно пировала, разбив шатры и юрты вокруг Змиева. По этой причине укрывшиеся в городе крестьяне предпочли не покидать убежища: знали, что солдаты, даже союзные, разгулявшись, обязательно примутся безобразничать похлеще орды завоевателей.
Для князей, воевод и знати Веромир закатил в своем тереме грандиозный прием. Вино, горилка, мед текли неиссякавшими горными потоками, жареные лебеди и печеные кабаны стремительно превращались в груды обглоданных косточек. Не привычный к местному размаху попоек Сумукдиар быстро скис.
Опираясь на локоть Рыма, он долго плутал по веромировым хоромам в поисках отведенных ему покоев. Верный оруженосец тихо ворчал: дескать, отрывают его всякие слабаки от важных занятий.
- Ничего, ничего, - непослушным языком утешал Су-мук давнего товарища. - Сейчас только найдем мою постельку, и вернешься к той гарной дивчине. Лишь бы дверь найти, а дальше я уж сам как-нибудь.
- Найти-то найдем, - вздыхал Рым. - Только уведут ту дивчину. И бочку ту вылакают до донышка.
- Крепкий ты мужичище, - не без легкой зависти заметил джадугяр. - После такой пьянки способен еще о бабах думать. И о горилке… О! Вот и дверь!
Это на самом деле была его комната. Страшно обрадованный гирканец довольно быстро отыскал в одном из карманов ключ и даже умудрился без посторонней помощи отпереть дверь. Он уже собирался отослать изнывавшего Рыма, как вдруг из коридорного полумрака к нему приблизилась стройная высокая фигура.
- Здравствуй, Сумук.
Он слишком хорошо помнил этот мелодичный голос с сильным будинским акцентом. Зеленоглазая рыжекудрая змиевская колдунья, которой он безумно увлекся года четыре назад, но которая, если верить ее словам, предпочла магию любви. Сумукдиар очень жалел, что ему не дано связать судьбу с этой умной красивой девушкой. Впрочем, несколько последних месяцев он почти не вспоминал о ней. Время лечит любые раны.
- Здравствуй, Фетиса. Я рад тебя видеть.
- Я тоже рада… что ты не забыл меня.
- Тебя забыть невозможно. - Он грустно улыбнулся и развел руками. - Глупо устроен этот мир… Я очень тосковал после нашей разлуки.
- Ну теперь-то, слава Макоши, успокоился. - Колдунья как бы невзначай коснулась его руки. - Я слышала, ты нашел свою настоящую любовь.
- Да, извини. Если бы ты тогда…
- Не будем об этом. Послушай… - Фетиса запнулась, отвела взгляд. - Желаю тебе счастья, конечно. Только… Если окажется, что ты ошибся в этой ведьме, или просто почувствуешь себя одиноким - вспомни обо мне.
Не дожидаясь ответа, она быстро поцеловала ошарашенного Сумукдиара в край губ и скрылась за углом. Проводив ее взглядом, Рым причмокнул и сказал, покачивая головой:
- Добрая девка. Никак в ум не возьму, почему ты упустил ее тогда.
- Да она сама не хотела, а уж как я вокруг нее увивался… - Сумук с пьяной удалью отмахнулся. - Ладно, дело прошлое. Я себе получше сыскал.
- Ну-ну. - Рым внезапно посуровел. - Ты гляди: доверяй, но, это самое, проверяй.
Все эти невнятные намеки на эзоповом языке, которых он наслышался на протяжении последней недели, изрядно бесили гирканца, поэтому он озлобленно прошипел:
- Что вы мне все без конца душу травите? Коли знаешь что - говори. А не знаешь - не сплетничай. Чай, не старая баба на завалинке.
Рым поморщился, но сказал твердо:
- Точно не ведаю - за ноги, сам понимаешь, не держал. Только поговаривают о твоей ведьме, будто был у ней дружок - то ли хозарин, то ли сармат степной. И будто она в него влюблена, как уличная кошка, и много всякого позволяла… Кроме главного, конечно, чтобы волшебной силы не лишиться. Теперь же, когда ты черную работу сделал, она при первой же возможности сбежит к нему и о тебе навек позабудет… - Уже уходя, он пробормотал виноватым голосом: - Извиняй, паша, коли не по нраву молвил.
- Глупости! - рявкнул ему в спину Сумук. - Не может она так со мной поступить. Я ей верю!
Громко чертыхаясь, он разделся, ополоснул лицо и руки в тазике с холодной ароматной водой, лег в постель и долго ворочался, пытаясь уснуть. Потом усталость все-таки переборола все дурные мысли, и гирканец видел себя с какой-то красавицей, но не мог толком понять, кто это: Динамия, Фетиса, Удака, Алена, Сабина или еще кто-то из давних его подружек. Но в самый недобрый предрассветный час ему приснилась Динамия в объятиях громадного, с волосатой спиной, чернобородого дикаря, и Сумукдиар со стоном проснулся, обливаясь холодным потом.
В голове слегка шумело, мышцы и суставы ныли, на душе было муторно. Он наскоро перекусил, не чувствуя вкуса еды, выпил здоровенный жбан ледяного кваса и поплелся в светлицу, где собралось Вече.
Сегодня князья были настроены куда решительнее, чем прошлым месяцем в Турове. Герослав и даже Сергей Владиградский, не дожидаясь очереди, принялись ругательно поносить заговорщиков, кои снюхались с врагами. Ползун и Светобор все порывались вставить хоть словечко в этот водопад матюгальников, но их неожиданно опередил Ефимбор.
- Я, панимашь, хотел предупредить вас об этой… опасности, - заговорил венед обычным своим невнятным, точно рот был полон перловой каши, голосом. - Знать вам надобно, что сюэни готовятся походом на Рысь идти.
- Да ну? - притворно подивился Ползун. - Еще чем порадуешь?
Князья загоготали, однако Ефимбор, не особенно смущаясь, продолжал:
- Ко мне давеча тоже ихний главный… эт-та, как его… а, вспомнил, колдун ихний заглядывал. Жуткая, братцы, тварь - не мужик и не баба, а чудище несусветное. Ну я, как великий князь… Вот, знатца… Сулило оно мне много злата, ежели Змиев и Царедар разорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Обнаружив, что обложены многократно превосходящей силой, незваные гости мигом потеряли всякое желание куражить, тем паче что многие не ведали толком, с какой целью отправились в поход.
Сам Чорносвит божился, что отродясь в мыслях не держал коварных умыслов супротив Веромира, а ехал просто на охоту. Большинство тигропольских полковников и сотников - тоже, видать, незлые люди - уверяли, будто князь обманул их, набрехав, что отправляется в набег на хозар.
Между тем отобранные Сумукдиаром колдуны и лазутчики, затесавшись в ряды тигропольского войска, выискивали тех, которые таили в душе злобу на идею рысского заединства и готовы были прислуживать Магрибу и Орде. Таких отводили в сторонку, вязали и укладывали мордой вниз на соседних полянах. Их участь будут решать вскорости, но пока на такую ерунду времени не было.
К сумеркам с воинством Чорносвита все-таки разобрались. Самого князя, его ближайших сообщников и тридцать сороков особо злобных дружинников отправили в змиевские темницы, а прочие двинулись восвояси, дав обет на крови не поднимать более оружия против братьев рыссов.
Ночью объединенная армия шумно пировала, разбив шатры и юрты вокруг Змиева. По этой причине укрывшиеся в городе крестьяне предпочли не покидать убежища: знали, что солдаты, даже союзные, разгулявшись, обязательно примутся безобразничать похлеще орды завоевателей.
Для князей, воевод и знати Веромир закатил в своем тереме грандиозный прием. Вино, горилка, мед текли неиссякавшими горными потоками, жареные лебеди и печеные кабаны стремительно превращались в груды обглоданных косточек. Не привычный к местному размаху попоек Сумукдиар быстро скис.
Опираясь на локоть Рыма, он долго плутал по веромировым хоромам в поисках отведенных ему покоев. Верный оруженосец тихо ворчал: дескать, отрывают его всякие слабаки от важных занятий.
- Ничего, ничего, - непослушным языком утешал Су-мук давнего товарища. - Сейчас только найдем мою постельку, и вернешься к той гарной дивчине. Лишь бы дверь найти, а дальше я уж сам как-нибудь.
- Найти-то найдем, - вздыхал Рым. - Только уведут ту дивчину. И бочку ту вылакают до донышка.
- Крепкий ты мужичище, - не без легкой зависти заметил джадугяр. - После такой пьянки способен еще о бабах думать. И о горилке… О! Вот и дверь!
Это на самом деле была его комната. Страшно обрадованный гирканец довольно быстро отыскал в одном из карманов ключ и даже умудрился без посторонней помощи отпереть дверь. Он уже собирался отослать изнывавшего Рыма, как вдруг из коридорного полумрака к нему приблизилась стройная высокая фигура.
- Здравствуй, Сумук.
Он слишком хорошо помнил этот мелодичный голос с сильным будинским акцентом. Зеленоглазая рыжекудрая змиевская колдунья, которой он безумно увлекся года четыре назад, но которая, если верить ее словам, предпочла магию любви. Сумукдиар очень жалел, что ему не дано связать судьбу с этой умной красивой девушкой. Впрочем, несколько последних месяцев он почти не вспоминал о ней. Время лечит любые раны.
- Здравствуй, Фетиса. Я рад тебя видеть.
- Я тоже рада… что ты не забыл меня.
- Тебя забыть невозможно. - Он грустно улыбнулся и развел руками. - Глупо устроен этот мир… Я очень тосковал после нашей разлуки.
- Ну теперь-то, слава Макоши, успокоился. - Колдунья как бы невзначай коснулась его руки. - Я слышала, ты нашел свою настоящую любовь.
- Да, извини. Если бы ты тогда…
- Не будем об этом. Послушай… - Фетиса запнулась, отвела взгляд. - Желаю тебе счастья, конечно. Только… Если окажется, что ты ошибся в этой ведьме, или просто почувствуешь себя одиноким - вспомни обо мне.
Не дожидаясь ответа, она быстро поцеловала ошарашенного Сумукдиара в край губ и скрылась за углом. Проводив ее взглядом, Рым причмокнул и сказал, покачивая головой:
- Добрая девка. Никак в ум не возьму, почему ты упустил ее тогда.
- Да она сама не хотела, а уж как я вокруг нее увивался… - Сумук с пьяной удалью отмахнулся. - Ладно, дело прошлое. Я себе получше сыскал.
- Ну-ну. - Рым внезапно посуровел. - Ты гляди: доверяй, но, это самое, проверяй.
Все эти невнятные намеки на эзоповом языке, которых он наслышался на протяжении последней недели, изрядно бесили гирканца, поэтому он озлобленно прошипел:
- Что вы мне все без конца душу травите? Коли знаешь что - говори. А не знаешь - не сплетничай. Чай, не старая баба на завалинке.
Рым поморщился, но сказал твердо:
- Точно не ведаю - за ноги, сам понимаешь, не держал. Только поговаривают о твоей ведьме, будто был у ней дружок - то ли хозарин, то ли сармат степной. И будто она в него влюблена, как уличная кошка, и много всякого позволяла… Кроме главного, конечно, чтобы волшебной силы не лишиться. Теперь же, когда ты черную работу сделал, она при первой же возможности сбежит к нему и о тебе навек позабудет… - Уже уходя, он пробормотал виноватым голосом: - Извиняй, паша, коли не по нраву молвил.
- Глупости! - рявкнул ему в спину Сумук. - Не может она так со мной поступить. Я ей верю!
Громко чертыхаясь, он разделся, ополоснул лицо и руки в тазике с холодной ароматной водой, лег в постель и долго ворочался, пытаясь уснуть. Потом усталость все-таки переборола все дурные мысли, и гирканец видел себя с какой-то красавицей, но не мог толком понять, кто это: Динамия, Фетиса, Удака, Алена, Сабина или еще кто-то из давних его подружек. Но в самый недобрый предрассветный час ему приснилась Динамия в объятиях громадного, с волосатой спиной, чернобородого дикаря, и Сумукдиар со стоном проснулся, обливаясь холодным потом.
В голове слегка шумело, мышцы и суставы ныли, на душе было муторно. Он наскоро перекусил, не чувствуя вкуса еды, выпил здоровенный жбан ледяного кваса и поплелся в светлицу, где собралось Вече.
Сегодня князья были настроены куда решительнее, чем прошлым месяцем в Турове. Герослав и даже Сергей Владиградский, не дожидаясь очереди, принялись ругательно поносить заговорщиков, кои снюхались с врагами. Ползун и Светобор все порывались вставить хоть словечко в этот водопад матюгальников, но их неожиданно опередил Ефимбор.
- Я, панимашь, хотел предупредить вас об этой… опасности, - заговорил венед обычным своим невнятным, точно рот был полон перловой каши, голосом. - Знать вам надобно, что сюэни готовятся походом на Рысь идти.
- Да ну? - притворно подивился Ползун. - Еще чем порадуешь?
Князья загоготали, однако Ефимбор, не особенно смущаясь, продолжал:
- Ко мне давеча тоже ихний главный… эт-та, как его… а, вспомнил, колдун ихний заглядывал. Жуткая, братцы, тварь - не мужик и не баба, а чудище несусветное. Ну я, как великий князь… Вот, знатца… Сулило оно мне много злата, ежели Змиев и Царедар разорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123