Поразмыслив, джадугяр повесил на бок старую саблю, которая служила ему в Шайтанде и Долине Шести Львов. На плечи Сумук накинул красный плащ, украшенный символами Ахурамазды - золотистыми звездами с загнутыми крючковатыми остриями лучей.
Он уже был готов отправляться, но пришлось задержать отъезд: у ворот Ганлыбеля собралась толпа крестьян из возвращенных вчера деревень. Подобострастно отбивая глубокие поклоны, старейшины-аксакалы витиевато умоляли новых повелителей не слишком притеснять чабанов и земледельцев, а попросту говоря отбирать в оброк не больше половины урожая и не больше тридцати баранов и коз с каждой сотни. Сценка эта живо напомнила Сумукдиару случай из армейского прошлого, когда его сотня, вступив в Бактрию, двигалась через долину Шаланг к столице, городу Хабур. На переправе через полупересохшую речушку навстречу колонне вышли такие же оборванные старики, заверявшие «завоевателей», что жители деревни готовы отдать им весь скот, всех девушек - лишь бы грозные рыссы сохранили жизнь остальным. Командовавший авангардом белоярский воевода долго и безуспешно пытался втолковать несчастным бактрийцам, что идут не завоеватели, а друзья, которые вовсе не собираются истреблять мирных декхан…
На этот раз агабек не имел ни желания, ни времени на долгие объяснения, а потому сказал просто и ясно:
- Будете отдавать в замок пятую часть урожая и пять барашков с сотни.
Топот конских копыт заглушил радостные вопли крестьян. Ухмыляясь, отец и сын Хашбази выехали на дорогу и погнали скакунов на север, к развалинам древнего города Изирту.
Вокруг, насколько достигал взгляд, от гор до моря растянулась выжженная солнцем унылая каменистая равнина, поросшая колючим красноватым кустарником. «А ведь плодороднейшие земли, - машинально подумал Сумукдиар. - Если проложить канал и пустить сюда воду с горных ледников… Эх, сколько же сил - собственных и сверхъестественных - пришлось потратить предкам, чтобы превратить эти места в безжизненную пустыню!»
Его мысль была прервана появлением отряда всадников. Ладонь привычно скользнула на эфес сабли, но тут же разжалась - во главе мчавшихся наперерез воинов скакал сарханг Нимдад.
Приблизившись к агабекам, командир Гирканского полка церемонно приветствовал властителей Ганлыбеля, после чего произнес укоризненно:
- Паша-Сумукдиар, как вы могли отправиться в столь дальний и опасный путь без надежного конвоя? В пустыне бродят разбойничьи шайки, в лесу поселился злой демон Ангурды, в песках скрываются дэвы, а среди руин города призраков Изирту все чаще мелькают тени шайтанов и оборотней-гульябанов. Я настаиваю, чтобы вы взяли с собой сопровождающих, и потому привел десять лучших бойцов, самых бесстрашных копьеносцев.
Слова его исходили, несомненно, от чистого сердца, но только джадугяр не нуждался в охране. И вообще вовсе не следовало посторонним видеть, к каким силам обращается за помощью агабек Хашбази Ганлы. Поэтому, тепло поблагодарив сарханга за дружбу и заботу, он туманно намекнул, что не будет двое суток скакать через горы, леса и пустыню, поскольку намерен воспользоваться неким магическим приемом, который мгновенно перенесет его в столицу. Нимдад от удивления разинул рот, однако ничего не сказал, а лишь смущенно попросил прощения и отослал жестом своих солдат.
- У меня к вам вопрос, паша, - проговорил он неуверенно. - Я долго думал над теми странными маневрами, которые совершал в Арзуане по вашим приказам…
- И до чего додумался?
- По-моему, вы предвидите большую войну и готовитесь к ней. Только в бою с огромной армией важно нарушить связь между вражескими отрядами.
- Правильно мыслишь. - Сумукдиар одобрительно подмигнул.
- Простите, агабек, но вы напрасно не сообщили нам смысл новой тактики. Если воины понимают потайной замысел полководца, они сражаются вдвое, втрое лучше.
- Думаешь, наши солдаты и офицеры смогли бы усвоить этот замысел?
- Наши смогут. Не обижайте нас недоверием, паша. Это ведь гирканцы, а не безмозглые качкыны.
Джадугяр оценивающе поглядел на Нимдада и спросил:
- Как по-твоему, к войне с каким противником я вас готовил?
Вопрос заставил сарханга задуматься надолго, но в конце концов Нимдад ответил довольно решительно:
- Наверное, мухарабату стало известно, что Хастания и Колхида намерены заключить военный союз против Атарпадана… Или на нас готовятся напасть рыссы?
Кивнув, Сумукдиар грустно подумал: «Возможно, он прав, и я должен был объяснить идею хотя бы старшим офицерам - уж они-то наверняка бы поняли… Но тогда они наверняка догадались бы, что следующим противником могут оказаться сюэни. И в души воинов неизбежно прокрался бы страх».
Неожиданно Друид Хашбази, кашлянув, задал свой вопрос:
- Скажите, сарханг Нимдад, с каким настроением ваши люди шли на бой с хастанцами? Наверное, был невиданный взрыв воодушевления?
- Не было воодушевления, уважаемый агабек… - Нимдад дернул щекой. - Напротив, многие солдаты были подавлены - ведь почти у каждого есть в Хастании друзья и даже родичи. Солдаты, да и офицеры тоже плохо понимают, кому и для чего понадобилась эта проклятая война… Ну, до встречи!
Резко оборвав небезопасный по нынешним временам разговор, командир гирканцев махнул на прощание рукой и ускакал в сторону Тахтабада. Отец и сын, оставшись одни, обменялись невеселыми гримасами взаимопонимания и направили коней в противоположном направлении, где из песков и густых колючек поднималось каменное нагромождение развалин.
По дороге Друид Хашбази не переставая ворчал об идиотских попытках разделить людей на племена и определять на основе этого деления: кто умней, кто красивей, а кто и высоконравственней. «Какая глупость, - бормотал старик сердитым шепотом. - Надо собрать всех людей, хорошенько перемешать, чтобы каждому досталось понемножку всякой крови - гирканской и аланской, благородной и подлой!» И уж, конечно, не забыл он изречь обязательную сентенцию: дескать, в прежнее время такого безобразия случиться не могло.
Сумукдиар рассеянно поддакивал, но мысли его в тот момент были слишком далеки от племенных распрей, ибо окружающий пейзаж предрасполагал к раздумьям о несравненно более высоких материях. Руины Изирту дышали былой славой великой державы. Каждый камень, каждый обломок, разбитые колонны, монументы и дворцы напоминали о бурных величественных событиях давней истории. Своим гробовым безмолвием камни будто проклинали жестокость судьбы. Бронзовая и медная утварь, строгие простые рельефы на обрушившихся стенах говорили о древних столетиях, когда Изирту был столицей обширной империи Маг-Манна, объединившей магов, мидийцев, хурри, митаннийцев. Правда ли, что Маг-Манну сплотили атланты, которым удалось вовремя покинуть свой гибнущий остров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Он уже был готов отправляться, но пришлось задержать отъезд: у ворот Ганлыбеля собралась толпа крестьян из возвращенных вчера деревень. Подобострастно отбивая глубокие поклоны, старейшины-аксакалы витиевато умоляли новых повелителей не слишком притеснять чабанов и земледельцев, а попросту говоря отбирать в оброк не больше половины урожая и не больше тридцати баранов и коз с каждой сотни. Сценка эта живо напомнила Сумукдиару случай из армейского прошлого, когда его сотня, вступив в Бактрию, двигалась через долину Шаланг к столице, городу Хабур. На переправе через полупересохшую речушку навстречу колонне вышли такие же оборванные старики, заверявшие «завоевателей», что жители деревни готовы отдать им весь скот, всех девушек - лишь бы грозные рыссы сохранили жизнь остальным. Командовавший авангардом белоярский воевода долго и безуспешно пытался втолковать несчастным бактрийцам, что идут не завоеватели, а друзья, которые вовсе не собираются истреблять мирных декхан…
На этот раз агабек не имел ни желания, ни времени на долгие объяснения, а потому сказал просто и ясно:
- Будете отдавать в замок пятую часть урожая и пять барашков с сотни.
Топот конских копыт заглушил радостные вопли крестьян. Ухмыляясь, отец и сын Хашбази выехали на дорогу и погнали скакунов на север, к развалинам древнего города Изирту.
Вокруг, насколько достигал взгляд, от гор до моря растянулась выжженная солнцем унылая каменистая равнина, поросшая колючим красноватым кустарником. «А ведь плодороднейшие земли, - машинально подумал Сумукдиар. - Если проложить канал и пустить сюда воду с горных ледников… Эх, сколько же сил - собственных и сверхъестественных - пришлось потратить предкам, чтобы превратить эти места в безжизненную пустыню!»
Его мысль была прервана появлением отряда всадников. Ладонь привычно скользнула на эфес сабли, но тут же разжалась - во главе мчавшихся наперерез воинов скакал сарханг Нимдад.
Приблизившись к агабекам, командир Гирканского полка церемонно приветствовал властителей Ганлыбеля, после чего произнес укоризненно:
- Паша-Сумукдиар, как вы могли отправиться в столь дальний и опасный путь без надежного конвоя? В пустыне бродят разбойничьи шайки, в лесу поселился злой демон Ангурды, в песках скрываются дэвы, а среди руин города призраков Изирту все чаще мелькают тени шайтанов и оборотней-гульябанов. Я настаиваю, чтобы вы взяли с собой сопровождающих, и потому привел десять лучших бойцов, самых бесстрашных копьеносцев.
Слова его исходили, несомненно, от чистого сердца, но только джадугяр не нуждался в охране. И вообще вовсе не следовало посторонним видеть, к каким силам обращается за помощью агабек Хашбази Ганлы. Поэтому, тепло поблагодарив сарханга за дружбу и заботу, он туманно намекнул, что не будет двое суток скакать через горы, леса и пустыню, поскольку намерен воспользоваться неким магическим приемом, который мгновенно перенесет его в столицу. Нимдад от удивления разинул рот, однако ничего не сказал, а лишь смущенно попросил прощения и отослал жестом своих солдат.
- У меня к вам вопрос, паша, - проговорил он неуверенно. - Я долго думал над теми странными маневрами, которые совершал в Арзуане по вашим приказам…
- И до чего додумался?
- По-моему, вы предвидите большую войну и готовитесь к ней. Только в бою с огромной армией важно нарушить связь между вражескими отрядами.
- Правильно мыслишь. - Сумукдиар одобрительно подмигнул.
- Простите, агабек, но вы напрасно не сообщили нам смысл новой тактики. Если воины понимают потайной замысел полководца, они сражаются вдвое, втрое лучше.
- Думаешь, наши солдаты и офицеры смогли бы усвоить этот замысел?
- Наши смогут. Не обижайте нас недоверием, паша. Это ведь гирканцы, а не безмозглые качкыны.
Джадугяр оценивающе поглядел на Нимдада и спросил:
- Как по-твоему, к войне с каким противником я вас готовил?
Вопрос заставил сарханга задуматься надолго, но в конце концов Нимдад ответил довольно решительно:
- Наверное, мухарабату стало известно, что Хастания и Колхида намерены заключить военный союз против Атарпадана… Или на нас готовятся напасть рыссы?
Кивнув, Сумукдиар грустно подумал: «Возможно, он прав, и я должен был объяснить идею хотя бы старшим офицерам - уж они-то наверняка бы поняли… Но тогда они наверняка догадались бы, что следующим противником могут оказаться сюэни. И в души воинов неизбежно прокрался бы страх».
Неожиданно Друид Хашбази, кашлянув, задал свой вопрос:
- Скажите, сарханг Нимдад, с каким настроением ваши люди шли на бой с хастанцами? Наверное, был невиданный взрыв воодушевления?
- Не было воодушевления, уважаемый агабек… - Нимдад дернул щекой. - Напротив, многие солдаты были подавлены - ведь почти у каждого есть в Хастании друзья и даже родичи. Солдаты, да и офицеры тоже плохо понимают, кому и для чего понадобилась эта проклятая война… Ну, до встречи!
Резко оборвав небезопасный по нынешним временам разговор, командир гирканцев махнул на прощание рукой и ускакал в сторону Тахтабада. Отец и сын, оставшись одни, обменялись невеселыми гримасами взаимопонимания и направили коней в противоположном направлении, где из песков и густых колючек поднималось каменное нагромождение развалин.
По дороге Друид Хашбази не переставая ворчал об идиотских попытках разделить людей на племена и определять на основе этого деления: кто умней, кто красивей, а кто и высоконравственней. «Какая глупость, - бормотал старик сердитым шепотом. - Надо собрать всех людей, хорошенько перемешать, чтобы каждому досталось понемножку всякой крови - гирканской и аланской, благородной и подлой!» И уж, конечно, не забыл он изречь обязательную сентенцию: дескать, в прежнее время такого безобразия случиться не могло.
Сумукдиар рассеянно поддакивал, но мысли его в тот момент были слишком далеки от племенных распрей, ибо окружающий пейзаж предрасполагал к раздумьям о несравненно более высоких материях. Руины Изирту дышали былой славой великой державы. Каждый камень, каждый обломок, разбитые колонны, монументы и дворцы напоминали о бурных величественных событиях давней истории. Своим гробовым безмолвием камни будто проклинали жестокость судьбы. Бронзовая и медная утварь, строгие простые рельефы на обрушившихся стенах говорили о древних столетиях, когда Изирту был столицей обширной империи Маг-Манна, объединившей магов, мидийцев, хурри, митаннийцев. Правда ли, что Маг-Манну сплотили атланты, которым удалось вовремя покинуть свой гибнущий остров?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123