На столбах тускло светили фонари.
- Освежиться не мешает, - сообщил Пушок. - Айда к реке. Или предпочитаешь нежное общество?
- Предпочитаю, но лучше в другой раз. Я сегодня успел вымотаться, как…
Уточнять он не стал, рассудив, что не стоит нарываться на нежелательные встречные вопросы. Перебрасываясь малозначащими репликами, приятели спустились по склону к набережной Итиля. Великая река неторопливо струилась в темноте, тихонько плескаясь волной. Где-то невдалеке прополз против течения грузный баркас, скудно освещенный габаритными факелами.
Присев на лавочку, Пушок принялся задевать проходящих молодиц, а потом вдруг поведал, что полвека назад на этом самом месте была роскошная мраморная лестница, которая вела от набережной к установленному на вершине холма памятнику Джуга-Шаху. Когда сносили монумент, заодно разрушили лестницу и Храм Двух Святителей, а на холме вновь воздвигли языческих истуканов. Кроме того, разобрали по камушкам и другую историческую реликвию - древнюю крепость, за стенами которой войско Джуга-Шаха отражало натиск сарматских наемников в год Большой Междоусобицы. Отбив три штурма, будущий царь перешел в наступление и гнал врага до самого Сарматского Вала, что отделяет от материка Скифский полуостров. Та победа вывела Джуга-Шаха в число виднейших сподвижников ярла Асвильда и открыла впоследствии дорогу к царским атрибутам.
Тут неожиданно выяснилось, что Пушок вовсе не разделяет сумукдиаровского почтения к личности последнего царя Белой Рыси. Оказывается, прадед нынешнего белоярского князя состоял в дружине того самого Красного Атамана, который в союзе с сарматами рвался к Итилю, выступая против утверждения новой веры. Но, с другой стороны, сам Пушок ныне ратовал за низвержение обессилевших древних идолов, за Единого бога и за восстановление сильной царской власти. Воистину, чудны дела Твои, как говорится в Каноне!
Гирканец вновь попытался объяснить свое понимание той борьбы, что велась в Верхнем Мире, где обитают божества. Старые боги сошли со сцены, а потому нам, то есть людям, надлежит наконец решить: кому будем поклоняться.
- Единый жесток, я согласен, - сказал он не слишком уверенно, ибо и сам еще не разобрался до конца в своих чувствах и стремлениях. - Он требует безоговорочного послушания, соблюдения определенных заповедей и к тому же карает отступников…
- Разумные, между прочим, заповеди, - сварливо вставил Пушок. - Не убивай, не воруй, не поклоняйся идолам…
Подмигнув, Сумукдиар полюбопытствовал:
- А как насчет запрета прелюбодействовать?
- Ну вот, то-то, - вздохнул князь.
- И я о том же. Мы слишком привыкли к многобожию, когда не обязательно было чересчур заботиться о нравственности своих поступков - какой-нибудь из богов да простит. Единый же такого бедлама не потерпит.
- Так ты за Единого или против? - нахмурился в недоумении Саня. - Чегой-то я не уразумею.
- Я и сам не смогу толком ответить. И хочется, и боязно. Только события торопят: я слишком хорошо вижу, как настырно пытаются покорить нас злые силы, а старые боги не шибко от натиска Тьмы обороняют. Похоже, придется и без желания крест принимать, никуда не денемся.
- То-то, - назидательно протянул Пушок.
Их содержательную беседу прервала колоритная сценка из местной жизни. Молоденький казачок, на верхней губе и подбородке которого едва пробивались короткие реденькие волоски, ожесточенно щупал у всех на виду столь же сопливую девчонку. Сумукдиар подумал было, что наблюдает пример легендарного венедского падения нравов, однако, как выяснилось, мальчишка отнюдь не намеревался предаваться греховной страсти.
- Ну дай деньгу, - настойчиво шептал юнец. - Чего жмешься. Хоть гривенник дай, хоть пятачок. Ужасть до чего выпить хотца.
- Нету денег, - плаксиво оправдывалась девица.
- А чего на улицу вышла, коли денег нетути?
- Да маманя через дорогу к тетке послала. За нитками.
- Может, тетка алтын даст?
- Не-а, не даст. И не нальет - я ее знаю.
Сплюнув, парнишка отпустил подругу и, опустив плечи, потащился в сторону кабака. Вероятно, надеялся надраться на халяву.
- Видал, до чего народ довели?! - с яростным презрением в голосе осведомился Пушок. - Знаешь, какие у нас прежде мужики были? То-то. А нынче каждый второй готов за пятак с крыши на борону сигануть. Все потому, что человек без бога в душе - уже не человек!
Скептически присвистнув, Сумукдиар признал: армия, состоящая из подобных слабаков, не то что разгромить Орду не способна, но и задержать надолго сюэней не сможет. Против полчищ Тангри-Хана требуется выставить крепкое, сильное духом и телом войско, нужны опытные закаленные бойцы, в совершенстве владеющие сложным современным оружием…
- Да, оружие нынче не то, какое полвека назад было, - признал Саня. - Раньше от солдата требовалось что? Саблю с копьем освоить, да с коня не падать… Самое многое - лук правильно натягивать. А теперь? Арбалеты, катапульты, огнебойные машины, да вдобавок - драконы, молнии, прочая магия… Слушай, ты должен знать - чего там сюэни в Хиндустане намародерствовали, какое оружие своровали?
- Много чего могли добыть, - пожав плечами, Сумук шумно вздохнул. - Например, непробиваемые золотые доспехи Индры, всепробивающий лук Рудры, неотвратимо поражающую булаву бога смерти Ямы.
Они долго вспоминали известное из древних манускриптов оружие могучих богов Хималая. Небесные колесницы и сокрушительные огненосные стрелы громовержца Индры, его же таинственное оружие, известное под названием ваджра, о котором ведомо лишь, что оно «сверкало, как солнце», а по форме напоминало то ли диск, то ли крест. Были также слухи о петле бога океана, судьи и вершителя людских грехов Варуны - петле, в которой враг гибнет, теряя силы, а также упоминался всепроникающий и усыпляющий взгляд Куберы - повелителя северных стран, бога богатства и горных духов якшей.
Неожиданно Пушок звучно шлепнул себя по колену и сказал:
- Чего об этом зазря трепаться! Этих чудес нам уже не видать - надо думать о том чародейском оружии, до коего мы еще способны дотянуться.
- Например, стрелы Геракла, - хмыкнул гирканец.
Хотя это и не афишировалось, но среди специалистов ходил упорный слух: дескать, Пушок непонятным образом сумел вывезти из Эллады пропитанные ядом лернейской гидры сокрушительные стрелы, принадлежавшие прежде могучему сыну Зевса и Алкмены. Оружие, как мыслилось, обещало быть страшным, ибо с равным успехом поражало как смертных, так и сверхъестественных бойцов.
Хмуро шевельнув бровями, сколотский князь процедил в ответ:
- А у кого-то, кажись, меч Ареса дома хранится…
- И не только меч, а даже полный доспех, - не удержавшись, похвастался Сумукдиар, хотя в глубине души он иногда сомневался, богу ли войны принадлежали в прошлом эти латы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
- Освежиться не мешает, - сообщил Пушок. - Айда к реке. Или предпочитаешь нежное общество?
- Предпочитаю, но лучше в другой раз. Я сегодня успел вымотаться, как…
Уточнять он не стал, рассудив, что не стоит нарываться на нежелательные встречные вопросы. Перебрасываясь малозначащими репликами, приятели спустились по склону к набережной Итиля. Великая река неторопливо струилась в темноте, тихонько плескаясь волной. Где-то невдалеке прополз против течения грузный баркас, скудно освещенный габаритными факелами.
Присев на лавочку, Пушок принялся задевать проходящих молодиц, а потом вдруг поведал, что полвека назад на этом самом месте была роскошная мраморная лестница, которая вела от набережной к установленному на вершине холма памятнику Джуга-Шаху. Когда сносили монумент, заодно разрушили лестницу и Храм Двух Святителей, а на холме вновь воздвигли языческих истуканов. Кроме того, разобрали по камушкам и другую историческую реликвию - древнюю крепость, за стенами которой войско Джуга-Шаха отражало натиск сарматских наемников в год Большой Междоусобицы. Отбив три штурма, будущий царь перешел в наступление и гнал врага до самого Сарматского Вала, что отделяет от материка Скифский полуостров. Та победа вывела Джуга-Шаха в число виднейших сподвижников ярла Асвильда и открыла впоследствии дорогу к царским атрибутам.
Тут неожиданно выяснилось, что Пушок вовсе не разделяет сумукдиаровского почтения к личности последнего царя Белой Рыси. Оказывается, прадед нынешнего белоярского князя состоял в дружине того самого Красного Атамана, который в союзе с сарматами рвался к Итилю, выступая против утверждения новой веры. Но, с другой стороны, сам Пушок ныне ратовал за низвержение обессилевших древних идолов, за Единого бога и за восстановление сильной царской власти. Воистину, чудны дела Твои, как говорится в Каноне!
Гирканец вновь попытался объяснить свое понимание той борьбы, что велась в Верхнем Мире, где обитают божества. Старые боги сошли со сцены, а потому нам, то есть людям, надлежит наконец решить: кому будем поклоняться.
- Единый жесток, я согласен, - сказал он не слишком уверенно, ибо и сам еще не разобрался до конца в своих чувствах и стремлениях. - Он требует безоговорочного послушания, соблюдения определенных заповедей и к тому же карает отступников…
- Разумные, между прочим, заповеди, - сварливо вставил Пушок. - Не убивай, не воруй, не поклоняйся идолам…
Подмигнув, Сумукдиар полюбопытствовал:
- А как насчет запрета прелюбодействовать?
- Ну вот, то-то, - вздохнул князь.
- И я о том же. Мы слишком привыкли к многобожию, когда не обязательно было чересчур заботиться о нравственности своих поступков - какой-нибудь из богов да простит. Единый же такого бедлама не потерпит.
- Так ты за Единого или против? - нахмурился в недоумении Саня. - Чегой-то я не уразумею.
- Я и сам не смогу толком ответить. И хочется, и боязно. Только события торопят: я слишком хорошо вижу, как настырно пытаются покорить нас злые силы, а старые боги не шибко от натиска Тьмы обороняют. Похоже, придется и без желания крест принимать, никуда не денемся.
- То-то, - назидательно протянул Пушок.
Их содержательную беседу прервала колоритная сценка из местной жизни. Молоденький казачок, на верхней губе и подбородке которого едва пробивались короткие реденькие волоски, ожесточенно щупал у всех на виду столь же сопливую девчонку. Сумукдиар подумал было, что наблюдает пример легендарного венедского падения нравов, однако, как выяснилось, мальчишка отнюдь не намеревался предаваться греховной страсти.
- Ну дай деньгу, - настойчиво шептал юнец. - Чего жмешься. Хоть гривенник дай, хоть пятачок. Ужасть до чего выпить хотца.
- Нету денег, - плаксиво оправдывалась девица.
- А чего на улицу вышла, коли денег нетути?
- Да маманя через дорогу к тетке послала. За нитками.
- Может, тетка алтын даст?
- Не-а, не даст. И не нальет - я ее знаю.
Сплюнув, парнишка отпустил подругу и, опустив плечи, потащился в сторону кабака. Вероятно, надеялся надраться на халяву.
- Видал, до чего народ довели?! - с яростным презрением в голосе осведомился Пушок. - Знаешь, какие у нас прежде мужики были? То-то. А нынче каждый второй готов за пятак с крыши на борону сигануть. Все потому, что человек без бога в душе - уже не человек!
Скептически присвистнув, Сумукдиар признал: армия, состоящая из подобных слабаков, не то что разгромить Орду не способна, но и задержать надолго сюэней не сможет. Против полчищ Тангри-Хана требуется выставить крепкое, сильное духом и телом войско, нужны опытные закаленные бойцы, в совершенстве владеющие сложным современным оружием…
- Да, оружие нынче не то, какое полвека назад было, - признал Саня. - Раньше от солдата требовалось что? Саблю с копьем освоить, да с коня не падать… Самое многое - лук правильно натягивать. А теперь? Арбалеты, катапульты, огнебойные машины, да вдобавок - драконы, молнии, прочая магия… Слушай, ты должен знать - чего там сюэни в Хиндустане намародерствовали, какое оружие своровали?
- Много чего могли добыть, - пожав плечами, Сумук шумно вздохнул. - Например, непробиваемые золотые доспехи Индры, всепробивающий лук Рудры, неотвратимо поражающую булаву бога смерти Ямы.
Они долго вспоминали известное из древних манускриптов оружие могучих богов Хималая. Небесные колесницы и сокрушительные огненосные стрелы громовержца Индры, его же таинственное оружие, известное под названием ваджра, о котором ведомо лишь, что оно «сверкало, как солнце», а по форме напоминало то ли диск, то ли крест. Были также слухи о петле бога океана, судьи и вершителя людских грехов Варуны - петле, в которой враг гибнет, теряя силы, а также упоминался всепроникающий и усыпляющий взгляд Куберы - повелителя северных стран, бога богатства и горных духов якшей.
Неожиданно Пушок звучно шлепнул себя по колену и сказал:
- Чего об этом зазря трепаться! Этих чудес нам уже не видать - надо думать о том чародейском оружии, до коего мы еще способны дотянуться.
- Например, стрелы Геракла, - хмыкнул гирканец.
Хотя это и не афишировалось, но среди специалистов ходил упорный слух: дескать, Пушок непонятным образом сумел вывезти из Эллады пропитанные ядом лернейской гидры сокрушительные стрелы, принадлежавшие прежде могучему сыну Зевса и Алкмены. Оружие, как мыслилось, обещало быть страшным, ибо с равным успехом поражало как смертных, так и сверхъестественных бойцов.
Хмуро шевельнув бровями, сколотский князь процедил в ответ:
- А у кого-то, кажись, меч Ареса дома хранится…
- И не только меч, а даже полный доспех, - не удержавшись, похвастался Сумукдиар, хотя в глубине души он иногда сомневался, богу ли войны принадлежали в прошлом эти латы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123