- …и евнухом. Ты вроде собирался на охоту с ними ехать.
- Помню, - признал смущенный гирканец. - Брательник все расхваливал свою новую «ханум». Говорит, глаза, как у джейрана, а ножки - как у…
- Слона! - разозлилась вдруг Удака. - И задница, как у бегемота. Она самая - Джейла из женского эскадрона.
Хмыкнув, Сумукдиар выглянул в окно. По мостовой растянулась неровным конным строем живописная компания. Кроме Фаранаха здесь был его дружок-гуляка лег Гасанбек, служивший сотником в Мидийском полку, две ярко и пестро разодетые смазливые девицы, а также, к огромному удивлению гирканца, маг-алверчи Нухбала, которого Удака, видимо, и зачислила в евнухи. Вокруг лошадей неторопливо прогуливались Рыжий и Черный - псы непонятной породы, совершенно незаменимые на охоте. Увидев в окне Сумука, все пятеро, исключая почему-то четвероногих, завопили, разбудив весь квартал:
- Сумук, выходи! Сумук, выходи! Всех зверей без тебя переловят!
Наоравшись, они блаженно захохотали, весьма довольные своим остроумием. На этот раз к их голосам прибавилось конское ржание. В ответ по всей округе затявкали потревоженные собаки.
- Иду, - буркнул джадугяр.
- Завтракать не садись, - снова крикнул Фаранах. - А. то тебя от стола не оттащишь. Дотерпи до привала.
Кое-как умывшись, Сумукдиар натянул походную одежду и тонкую кольчугу, поверх которой накинул плащ-невидимку - ярко-красный изнутри, но покрытый серо-зелеными пятнами снаружи. Затем подвесил к поясу пару кинжалов, рассовал по укромным местам еще кое-какое оружие, взял футляр с луком и колчан со стрелами, после чего задумался, не забыл ли какую мелочь.
- А броню зачем нацепил? - засмеялась Удака. - Уток боищься?
- Шакалов. Двуногих… - Сумук решительно двинулся к выходу, бормоча по дороге: - Хрен я уеду голодным.
На кухне он скоренько соорудил себе монументальный бутерброд типа дюрмек, завернув в квадрат лаваша кусок вареной осетрины.
Когда, пришпорив коня, джадугяр демонстративно начал жевать. Гасанбек восторженно провозгласил:
- Точно Фаранах говорил, что его брательник без завтрака из дома не выйдет.
- Помалкивай, пока из тебя самого дюрмек не сделали, - зашипела на него Удака.
- Он такой, - подтвердил Фаранах, сделав серьезное лицо. - Запросто может тебя сожрать. А кости драконам скормит.
Гасанбек явно не успел с утра опохмелиться и сказал, мотая болевшей головой: мол, в наше просвещенное время даже волшебник не сумеет скрыть следы преступления. «А мы скажем, что ты пал жертвой хастанских налетчиков!» - предложил Фаранах. Гасанбек признал, что в таком случае убийца, конечно, улизнет от наказания, но тут же попросил, чтобы похороны состоялись по всем обычаям его горного народа, причем уточнил, что на его могиле желательно зарезать дюжину жертвенных хастанцев. «Одного лега заколем - хватит с тебя», - отрезала Удака, отчего-то не любившая этого неглупого и безобидного парня.
Кавалькада выехала из городских ворот и не слишком быстро направилась по дороге, что тянулась вдоль морского берега. Не успели они миновать первую деревушку, как Фаранах забеспокоился: не стерли бы собачки свои нежные лапки. После вялой перебранки Гасанбек взял в седло Рыжего, а Черного - сам хозяин. Дальше началась обычная для этой компании история: Нухбала, насупившись, молчал, молодежь обсуждала важнейшие городские события вроде нарядов известных красоток и результатов скачек. Говорили также о драках между аристократами и - кто из чиновников берет больше взяток.
Сумука эти сплетни мало волновали, поэтому он лишь изредка вставлял язвительные замечания, но Гасанбек спешил авторитетно высказаться по любому поводу, стараясь перекричать остальных. Заговорили о состязании поэтов - он подробно объяснил, как надо правильно писать стихи, зашла речь о модах - поведал, какие платья и белье носят франкские, кельтские, анатолийские и парфянские дамы, а уж о войне - тут он подавно лучше всех знал обо всем.
- Ну дитя гор, - выдохнул наконец потерявший терпение Фаранах. - Может, научишь меня, как собак дрессировать?
- Он больше по части ездовых тараканов знаток, - заметил Сумукдиар.
Развеселившись, Удака. поинтересовалась, не подскажет ли всезнающий и многоопытный Гасанбек, в какой позе женщине удобнее рожать. «Ты же везде побывал, все испытал», - пропела она ангельским голоском. Лег набычился и, устремив злобный взгляд почему-то на джадугяра, предложил тому отъехать в сторону и «поговорить». Все покатились со смеху и наперебой стали советовать агабеку не соглашаться, поскольку дикое «дитя гор» может и прирезать. Даже анемичный Нухбала забеспокоился и напомнил, что дуэли между аристократами разрешены лишь в определенные дни.
«Или он давно не ходил с битой мордой, или спьяну хочет, чтобы его превратили в каракатицу, или действительно предстоит серьезный разговор, - подумал Сумукдиар. - Не собирается же он, в самом деле, выяснять со мной отношения. А с другой стороны, какие могут быть серьезные разговоры с этим разгильдяем…» Легонько потянув поводья, гирканец и лег замедлили бег своих коней, отстав от остальных десятка на три-четыре шагов.
- Нужно поговорить, - сообщил Гасанбек конспиративным шепотом. - Ты должен знать, что мы, молодые аристократы, недовольны положением дел в Акабе, а нам, в свою очередь, известно, что у тебя много влиятельных друзей в Белой Рыси… - Он выжидательно смотрел на волшебника, но тот молчал, поэтому сотник продолжил: - Мы предлагаем тебе союз. Надо свергнуть продажного эмира со всей его камарильей, разогнать возвысившийся за последние годы качкыно-дедеркинский сброд и поставить у власти уважаемого и разумного представителя древнего рода.
- Понял, - усмехнулся Сумук. - Вы намерены провозгласить шахиншахом меня.
От неожиданности мидийский сотник аж поперхнулся, потом принялся путано объяснять: дескать, речь идет не о столь высоком титуле, а лишь о султанате, да и к тому же на роль султана Агарей Хашбази Ганлы не годится, поскольку не пользуется поддержкой со стороны старейшин влиятельных родов.
- Мы рассчитываем, что ты сумеешь склонить на нашу сторону гирканскую верхушку, включая марзабана Эль-хана и вождя союза племен Бахрама Муканну. Кроме того, за тобой пойдут многие армейские командиры.
- Погоди! - забеспокоился Сумук. - Бахрам всего лишь брат моей матери, а в вашем заговоре, как я понял, участвует и Фаранах - его родной сын. Почему же ты обращаешься ко мне?
- Ты можешь представить, чтобы старый Бахрам согласился серьезно разговаривать с этим охламоном? - удивился Гасанбек. - Слушай дальше. Мой Мидийский полк и твой Гирканский захватят столицу, мы разрушим Черный Храм и принудим Уалкинасала подписать фирман об отречении. После этого совет племенных старейшин выберет султана, ты станешь Верховным Джадугяром, Фаранах - Великим Визирем, я - военным назиром, а твоего дружка Шамшиадада мы согласимся поставить во главе мухабарата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
- Помню, - признал смущенный гирканец. - Брательник все расхваливал свою новую «ханум». Говорит, глаза, как у джейрана, а ножки - как у…
- Слона! - разозлилась вдруг Удака. - И задница, как у бегемота. Она самая - Джейла из женского эскадрона.
Хмыкнув, Сумукдиар выглянул в окно. По мостовой растянулась неровным конным строем живописная компания. Кроме Фаранаха здесь был его дружок-гуляка лег Гасанбек, служивший сотником в Мидийском полку, две ярко и пестро разодетые смазливые девицы, а также, к огромному удивлению гирканца, маг-алверчи Нухбала, которого Удака, видимо, и зачислила в евнухи. Вокруг лошадей неторопливо прогуливались Рыжий и Черный - псы непонятной породы, совершенно незаменимые на охоте. Увидев в окне Сумука, все пятеро, исключая почему-то четвероногих, завопили, разбудив весь квартал:
- Сумук, выходи! Сумук, выходи! Всех зверей без тебя переловят!
Наоравшись, они блаженно захохотали, весьма довольные своим остроумием. На этот раз к их голосам прибавилось конское ржание. В ответ по всей округе затявкали потревоженные собаки.
- Иду, - буркнул джадугяр.
- Завтракать не садись, - снова крикнул Фаранах. - А. то тебя от стола не оттащишь. Дотерпи до привала.
Кое-как умывшись, Сумукдиар натянул походную одежду и тонкую кольчугу, поверх которой накинул плащ-невидимку - ярко-красный изнутри, но покрытый серо-зелеными пятнами снаружи. Затем подвесил к поясу пару кинжалов, рассовал по укромным местам еще кое-какое оружие, взял футляр с луком и колчан со стрелами, после чего задумался, не забыл ли какую мелочь.
- А броню зачем нацепил? - засмеялась Удака. - Уток боищься?
- Шакалов. Двуногих… - Сумук решительно двинулся к выходу, бормоча по дороге: - Хрен я уеду голодным.
На кухне он скоренько соорудил себе монументальный бутерброд типа дюрмек, завернув в квадрат лаваша кусок вареной осетрины.
Когда, пришпорив коня, джадугяр демонстративно начал жевать. Гасанбек восторженно провозгласил:
- Точно Фаранах говорил, что его брательник без завтрака из дома не выйдет.
- Помалкивай, пока из тебя самого дюрмек не сделали, - зашипела на него Удака.
- Он такой, - подтвердил Фаранах, сделав серьезное лицо. - Запросто может тебя сожрать. А кости драконам скормит.
Гасанбек явно не успел с утра опохмелиться и сказал, мотая болевшей головой: мол, в наше просвещенное время даже волшебник не сумеет скрыть следы преступления. «А мы скажем, что ты пал жертвой хастанских налетчиков!» - предложил Фаранах. Гасанбек признал, что в таком случае убийца, конечно, улизнет от наказания, но тут же попросил, чтобы похороны состоялись по всем обычаям его горного народа, причем уточнил, что на его могиле желательно зарезать дюжину жертвенных хастанцев. «Одного лега заколем - хватит с тебя», - отрезала Удака, отчего-то не любившая этого неглупого и безобидного парня.
Кавалькада выехала из городских ворот и не слишком быстро направилась по дороге, что тянулась вдоль морского берега. Не успели они миновать первую деревушку, как Фаранах забеспокоился: не стерли бы собачки свои нежные лапки. После вялой перебранки Гасанбек взял в седло Рыжего, а Черного - сам хозяин. Дальше началась обычная для этой компании история: Нухбала, насупившись, молчал, молодежь обсуждала важнейшие городские события вроде нарядов известных красоток и результатов скачек. Говорили также о драках между аристократами и - кто из чиновников берет больше взяток.
Сумука эти сплетни мало волновали, поэтому он лишь изредка вставлял язвительные замечания, но Гасанбек спешил авторитетно высказаться по любому поводу, стараясь перекричать остальных. Заговорили о состязании поэтов - он подробно объяснил, как надо правильно писать стихи, зашла речь о модах - поведал, какие платья и белье носят франкские, кельтские, анатолийские и парфянские дамы, а уж о войне - тут он подавно лучше всех знал обо всем.
- Ну дитя гор, - выдохнул наконец потерявший терпение Фаранах. - Может, научишь меня, как собак дрессировать?
- Он больше по части ездовых тараканов знаток, - заметил Сумукдиар.
Развеселившись, Удака. поинтересовалась, не подскажет ли всезнающий и многоопытный Гасанбек, в какой позе женщине удобнее рожать. «Ты же везде побывал, все испытал», - пропела она ангельским голоском. Лег набычился и, устремив злобный взгляд почему-то на джадугяра, предложил тому отъехать в сторону и «поговорить». Все покатились со смеху и наперебой стали советовать агабеку не соглашаться, поскольку дикое «дитя гор» может и прирезать. Даже анемичный Нухбала забеспокоился и напомнил, что дуэли между аристократами разрешены лишь в определенные дни.
«Или он давно не ходил с битой мордой, или спьяну хочет, чтобы его превратили в каракатицу, или действительно предстоит серьезный разговор, - подумал Сумукдиар. - Не собирается же он, в самом деле, выяснять со мной отношения. А с другой стороны, какие могут быть серьезные разговоры с этим разгильдяем…» Легонько потянув поводья, гирканец и лег замедлили бег своих коней, отстав от остальных десятка на три-четыре шагов.
- Нужно поговорить, - сообщил Гасанбек конспиративным шепотом. - Ты должен знать, что мы, молодые аристократы, недовольны положением дел в Акабе, а нам, в свою очередь, известно, что у тебя много влиятельных друзей в Белой Рыси… - Он выжидательно смотрел на волшебника, но тот молчал, поэтому сотник продолжил: - Мы предлагаем тебе союз. Надо свергнуть продажного эмира со всей его камарильей, разогнать возвысившийся за последние годы качкыно-дедеркинский сброд и поставить у власти уважаемого и разумного представителя древнего рода.
- Понял, - усмехнулся Сумук. - Вы намерены провозгласить шахиншахом меня.
От неожиданности мидийский сотник аж поперхнулся, потом принялся путано объяснять: дескать, речь идет не о столь высоком титуле, а лишь о султанате, да и к тому же на роль султана Агарей Хашбази Ганлы не годится, поскольку не пользуется поддержкой со стороны старейшин влиятельных родов.
- Мы рассчитываем, что ты сумеешь склонить на нашу сторону гирканскую верхушку, включая марзабана Эль-хана и вождя союза племен Бахрама Муканну. Кроме того, за тобой пойдут многие армейские командиры.
- Погоди! - забеспокоился Сумук. - Бахрам всего лишь брат моей матери, а в вашем заговоре, как я понял, участвует и Фаранах - его родной сын. Почему же ты обращаешься ко мне?
- Ты можешь представить, чтобы старый Бахрам согласился серьезно разговаривать с этим охламоном? - удивился Гасанбек. - Слушай дальше. Мой Мидийский полк и твой Гирканский захватят столицу, мы разрушим Черный Храм и принудим Уалкинасала подписать фирман об отречении. После этого совет племенных старейшин выберет султана, ты станешь Верховным Джадугяром, Фаранах - Великим Визирем, я - военным назиром, а твоего дружка Шамшиадада мы согласимся поставить во главе мухабарата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123