Монарх изменился в лице: он был наследственно жаден и предпочитал не платить кому бы то ни было, за исключением самого себя. Поэтому даже те скромные средства, которые изредка выделялись на содержание армии, школ и городских кварталов, оседали преимущественно в сундуках эмира и его фаворитов.
- Он отказался от денег, я это точно помню, - пронзительно выкрикнул Уалкинасал. - Вместо денег он просил Розовый замок, и я даровал ему это прекрасное здание. Визирь, дай фирман уважаемому агабеку.
Салгонадад протянул молодому гирканцу лист пергамента, свернутый трубкой и перевязанный шелковой ниточкой с печатью. Снова поклонившись, Сумукдиар шепнул Верховному Джадугяру:
- Нам надо поговорить.
- Бери и ступай, если у тебя нет других просьб к повелителю, - громко сказал Салгонадад. - И подожди внизу. Я намерен дать тебе важное поручение.
- Слушаюсь и повинуюсь, учитель, - изобразив покорную гримасу, ответил Сумук.
Он произнес положенные по ритуалу цветистые прощальные слова и направился к выходу. За спиной раздался гнусавый голос Черного Пророка:
- Хотелось бы знать, для чего этому безбородому прислужнику Аполлона понадобилась резиденция Мир-Джаффара. Уж не для того ли, чтобы плести заговор? Адепты Единого коварны, мой эмир!
- Ответь, Агарей, - хихикнул монарх. - Для чего тебе Розовый замок? Ведь туда никто не может войти.
- Я войду, - уверенно сказал гирканец. - И попытаюсь применить погребенную там магию для разоблачения врагов Атарпадана.
- Ты имеешь в виду хастанцев? - вскинулся прямодушный солдат Табардан.
- Не только. Есть более опасный враг, который двинул из-за моря несметное войско и засылает в Акабу своих лазутчиков… Скажи нам, Абуфалос, давно ли ты встречался с Хызром и Тангри-Ханом?
У перепуганного Гара Пейгамбара воровато забегали глаза, и он завизжал, хватаясь за кинжал:
- Повелитель, безбородый лжет! Я ни в чем не виноват. Он сам хочет захватить власть в эмирате!
Эмир был труслив, жаден и распутен, но ни в коем случае не был дураком. Истеричная реакция Абуфалоса недвусмысленно говорила о причастности его к каким-то темным умыслам. Тяжелый мутный взгляд Уалкинасала уперся в Уль-Хусейна, начальника Тайной Стражи, который быстро сказал:
- Нам известно о лазутчиках, посещающих Черный Храм, но неизвестно, чтобы Агарей Ганлы стремился к власти…
- Неужели? - делано удивился монарх. - Агабек, ты вправду не стремишься к власти? Ни за что не поверю. Мне лучше, чем кому-либо известно, что власть манит всех людей. Без всяких исключений.
Салгонадад поспешил на помощь своему ученику и соратнику, напомнив, что волшебники - не вполне люди, а потому имеют иные устремления. Высшие джадугяры обладают властью, превышающей возможности людских владык. Не удовлетворенный таким объяснением эмир повторил, что не верит и что ждет ответа самого джадугяра. Сумук ответил почти искренне: дескать, земная власть преходяща и мимолетна, тогда как истинная мудрость вечна. Еще он сказал:
- Быть на престоле и даже рядом с престолом опасно… Я пережил пять визирей, двух главных жрецов, шесть военных министров и семь начальников мухабарата. И я надеюсь, что, продолжая блаженствовать у себя в Ганлыбеле, переживу еще вдесятеро больше.
Джадугяр сознательно удержал едва не сорвавшееся с его языка упоминание о восьми шахах, султанах и эмирах, сменившихся на акабском троне за недолгую жизнь Су-мукдиара. Уалкинасал то ли не заметил этого, то ли решил проигнорировать прозрачный намек, так что все обошлось. Только Черный Пророк зашипел с ядовитой злобой в голосе:
- По-моему, он просто глуп, если даже не скрывает своего настоящего имени. Эй, сын хастанца, я думаю, тебе недалеко до ишака!
Рассвирепевший гирканец приблизился к врагу вплотную и, крепко схватив его за плечо, прорычал:
- Мне действительно недалеко до ишака, магрибская крыса! Сейчас ишак находится от меня на расстоянии вытянутой руки.
Завизжав, Абуфалос вырвался, отбежал на дюжину шагов и метнул в джадугяра кинжал. Сумукдиар сузил глаза, концентрируя говве-а-джаду. Кинжал завис в воздухе, не пролетев и половины расстояния, затем плавно вернулся к хозяину и аккуратно сбрил ему левую половину бороды, обнажив дегенеративно скошенный подбородок. Черный Пророк позеленел и тихонько завыл, нервно дергая головой. Кинжал между тем покружился вокруг него, кольнул сквозь халат пониже спины и метнулся рукояткой вперед - точно в подставленную ладонь Сумукдиара. Пошатываясь, Абуфалос кое-как подковылял к дверям и выскользнул из тронного зала.
Пошмыгав носом, Уль-Хусейн заметил:
- Кажется, этот ублюдок наложил в штаны от страха.
Все заржали. Эмир благосклонно кивнул Сумукдиару и сказал:
- Да, видно, что ты неглуп. Тогда разреши наш спор. Правитель Аргадана доносит, что в городе зреет мятеж простолюдинов, которых подстрекает разбойник Горуглу. Марзабан просит прислать ему на подмогу два полка копейщиков, полк лучников, десяток боевых драконов и полк легкой кавалерии, а я полагаю, что хватит лучников и меченосцев. Что посоветуешь?
- Отправь туда лучше умного марзабана, который не станет изводить людей непосильными налогами, - посоветовал джадугяр. - Тогда и мятежей не будет.
Эмир задумался, покачал головой, махнул рукой, показывая, что Сумукдиар может убираться. Выходя из зала, гирканец услышал хмельной голос монарха:
- Эй, Уль-Хусейн, что ты там шепчешь Табардану? Наверное, опять какая-нибудь лживая сплетня.
- Ты прав, повелитель, я опять лгал, - ответил начальник Тайной Стражи. - Я говорил, что главный казначей не ворует твоих денег.
Дверь захлопнулась, приглушив хохот придворных и приказ подать еще вина.
Шамши, спешивший куда-то по делам службы, уехал на фаэтоне, а Сумукдиар, спасаясь от жгучих солнечных лучей, нашел скамейку в тени раскидистого инжирного дерева. Непрерывные перелеты последних дней всерьез утомили джадугяра. Для полноценного восстановления сил требовалась длительная медитация, но в парке невозможно было отгородиться от внешнего мира, погрузившись в океан магической энергии. Поэтому он просто сидел, расслабившись, меланхолично объедал инжир с нижних веток и предавался невеселым размышлениям.
Его потрясло убожество тех ничтожных людишек, которые правили Атарпаданом. Не то чтобы прежде Сумукдиар верил в государственную мудрость эмира и его сановников, но подобного скудоумия он не мог бы вообразить даже в болезненном кошмаре. Разочарование было еще страшнее, чем позавчера, когда гирканец удостоверился в политической бестолковости некоторых владык Белой Рыси… Но сегодня никто даже не удосужился поинтересоваться событиями в мире или нависшей над государством опасностью.
Их волновало только личное благосостояние, однако даже ради своих барышей они не собирались воевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
- Он отказался от денег, я это точно помню, - пронзительно выкрикнул Уалкинасал. - Вместо денег он просил Розовый замок, и я даровал ему это прекрасное здание. Визирь, дай фирман уважаемому агабеку.
Салгонадад протянул молодому гирканцу лист пергамента, свернутый трубкой и перевязанный шелковой ниточкой с печатью. Снова поклонившись, Сумукдиар шепнул Верховному Джадугяру:
- Нам надо поговорить.
- Бери и ступай, если у тебя нет других просьб к повелителю, - громко сказал Салгонадад. - И подожди внизу. Я намерен дать тебе важное поручение.
- Слушаюсь и повинуюсь, учитель, - изобразив покорную гримасу, ответил Сумук.
Он произнес положенные по ритуалу цветистые прощальные слова и направился к выходу. За спиной раздался гнусавый голос Черного Пророка:
- Хотелось бы знать, для чего этому безбородому прислужнику Аполлона понадобилась резиденция Мир-Джаффара. Уж не для того ли, чтобы плести заговор? Адепты Единого коварны, мой эмир!
- Ответь, Агарей, - хихикнул монарх. - Для чего тебе Розовый замок? Ведь туда никто не может войти.
- Я войду, - уверенно сказал гирканец. - И попытаюсь применить погребенную там магию для разоблачения врагов Атарпадана.
- Ты имеешь в виду хастанцев? - вскинулся прямодушный солдат Табардан.
- Не только. Есть более опасный враг, который двинул из-за моря несметное войско и засылает в Акабу своих лазутчиков… Скажи нам, Абуфалос, давно ли ты встречался с Хызром и Тангри-Ханом?
У перепуганного Гара Пейгамбара воровато забегали глаза, и он завизжал, хватаясь за кинжал:
- Повелитель, безбородый лжет! Я ни в чем не виноват. Он сам хочет захватить власть в эмирате!
Эмир был труслив, жаден и распутен, но ни в коем случае не был дураком. Истеричная реакция Абуфалоса недвусмысленно говорила о причастности его к каким-то темным умыслам. Тяжелый мутный взгляд Уалкинасала уперся в Уль-Хусейна, начальника Тайной Стражи, который быстро сказал:
- Нам известно о лазутчиках, посещающих Черный Храм, но неизвестно, чтобы Агарей Ганлы стремился к власти…
- Неужели? - делано удивился монарх. - Агабек, ты вправду не стремишься к власти? Ни за что не поверю. Мне лучше, чем кому-либо известно, что власть манит всех людей. Без всяких исключений.
Салгонадад поспешил на помощь своему ученику и соратнику, напомнив, что волшебники - не вполне люди, а потому имеют иные устремления. Высшие джадугяры обладают властью, превышающей возможности людских владык. Не удовлетворенный таким объяснением эмир повторил, что не верит и что ждет ответа самого джадугяра. Сумук ответил почти искренне: дескать, земная власть преходяща и мимолетна, тогда как истинная мудрость вечна. Еще он сказал:
- Быть на престоле и даже рядом с престолом опасно… Я пережил пять визирей, двух главных жрецов, шесть военных министров и семь начальников мухабарата. И я надеюсь, что, продолжая блаженствовать у себя в Ганлыбеле, переживу еще вдесятеро больше.
Джадугяр сознательно удержал едва не сорвавшееся с его языка упоминание о восьми шахах, султанах и эмирах, сменившихся на акабском троне за недолгую жизнь Су-мукдиара. Уалкинасал то ли не заметил этого, то ли решил проигнорировать прозрачный намек, так что все обошлось. Только Черный Пророк зашипел с ядовитой злобой в голосе:
- По-моему, он просто глуп, если даже не скрывает своего настоящего имени. Эй, сын хастанца, я думаю, тебе недалеко до ишака!
Рассвирепевший гирканец приблизился к врагу вплотную и, крепко схватив его за плечо, прорычал:
- Мне действительно недалеко до ишака, магрибская крыса! Сейчас ишак находится от меня на расстоянии вытянутой руки.
Завизжав, Абуфалос вырвался, отбежал на дюжину шагов и метнул в джадугяра кинжал. Сумукдиар сузил глаза, концентрируя говве-а-джаду. Кинжал завис в воздухе, не пролетев и половины расстояния, затем плавно вернулся к хозяину и аккуратно сбрил ему левую половину бороды, обнажив дегенеративно скошенный подбородок. Черный Пророк позеленел и тихонько завыл, нервно дергая головой. Кинжал между тем покружился вокруг него, кольнул сквозь халат пониже спины и метнулся рукояткой вперед - точно в подставленную ладонь Сумукдиара. Пошатываясь, Абуфалос кое-как подковылял к дверям и выскользнул из тронного зала.
Пошмыгав носом, Уль-Хусейн заметил:
- Кажется, этот ублюдок наложил в штаны от страха.
Все заржали. Эмир благосклонно кивнул Сумукдиару и сказал:
- Да, видно, что ты неглуп. Тогда разреши наш спор. Правитель Аргадана доносит, что в городе зреет мятеж простолюдинов, которых подстрекает разбойник Горуглу. Марзабан просит прислать ему на подмогу два полка копейщиков, полк лучников, десяток боевых драконов и полк легкой кавалерии, а я полагаю, что хватит лучников и меченосцев. Что посоветуешь?
- Отправь туда лучше умного марзабана, который не станет изводить людей непосильными налогами, - посоветовал джадугяр. - Тогда и мятежей не будет.
Эмир задумался, покачал головой, махнул рукой, показывая, что Сумукдиар может убираться. Выходя из зала, гирканец услышал хмельной голос монарха:
- Эй, Уль-Хусейн, что ты там шепчешь Табардану? Наверное, опять какая-нибудь лживая сплетня.
- Ты прав, повелитель, я опять лгал, - ответил начальник Тайной Стражи. - Я говорил, что главный казначей не ворует твоих денег.
Дверь захлопнулась, приглушив хохот придворных и приказ подать еще вина.
Шамши, спешивший куда-то по делам службы, уехал на фаэтоне, а Сумукдиар, спасаясь от жгучих солнечных лучей, нашел скамейку в тени раскидистого инжирного дерева. Непрерывные перелеты последних дней всерьез утомили джадугяра. Для полноценного восстановления сил требовалась длительная медитация, но в парке невозможно было отгородиться от внешнего мира, погрузившись в океан магической энергии. Поэтому он просто сидел, расслабившись, меланхолично объедал инжир с нижних веток и предавался невеселым размышлениям.
Его потрясло убожество тех ничтожных людишек, которые правили Атарпаданом. Не то чтобы прежде Сумукдиар верил в государственную мудрость эмира и его сановников, но подобного скудоумия он не мог бы вообразить даже в болезненном кошмаре. Разочарование было еще страшнее, чем позавчера, когда гирканец удостоверился в политической бестолковости некоторых владык Белой Рыси… Но сегодня никто даже не удосужился поинтересоваться событиями в мире или нависшей над государством опасностью.
Их волновало только личное благосостояние, однако даже ради своих барышей они не собирались воевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123