- Это видно. - Марья Васильевна с неопределённой усмешкой кивнула головой.
Ирине Леонидовне, по молодости, очень хотелось отличиться, хотелось, чтобы в школе чувствовалось её влияние, чтобы опытные учителя признали в ней талант руководителя, вожака, умеющего с одного взгляда распознавать людей. Она жаждала похвалы, и всякое замечание огорчало её. Лицо её приняло немножко обиженное выражение, как у маленькой школьницы, получившей не ту отметку, которую она ожидала. После занятий на выставку пришли все учителя. Вера Ивановна ходила по залу, разглядывала большими холодными глазами одинаково равнодушно и телят, и пшеницу, и столбики диаграмм, и сложные комбайны. Это был чужой, непонятный для неё мир. Каждый делает своё дело. Вера Ивановна преподаёт в школе, а те люди работают на земле. А есть люди, которые прокладывают железные дороги. А есть, которые добывают уголь. Неужели Вере Ивановне надо всё это знать и понимать? И не всё ли ей равно, гнездовым или не гнездовым способом будут сажать картошку? Это их дело. Вера Ивановна прочитала решение Пленума ЦК - и хватит.
Ирина Леонидовна, подметив скучающее выражение на её лице, огорчилась ещё больше:
- Вам не нравится, Вера Ивановна?
- Почему же? Это очень интересно, - ответила Вера Ивановна. - Особенно шестой класс… Такие пейзажи!
Ирина Леонидовна просияла:
- Вот видите! А Марье Васильевне не нравится. Сделала всё почти одна Тамара Белокурова. Способная, талантливая девочка!
- Да, - согласилась Вера Ивановна, - я тоже заметила, что эта девочка стоит выше своих одноклассниц. У неё благородный образ мышления. А ведь когда-то я отсылала её из класса за опоздания, за неряшливость… Вот что значит правильное воспитание - никогда не давать поблажки, - оно и сказалось… Я очень рада.
Ирина Леонидовна, улыбаясь, подошла к Тамаре:
- Всем очень нравится твоя работа. Думаю, что мы отметим это на дружине.
Тамара покраснела от радости. Ну вот, теперь можно не волноваться, теперь все увидят, что такой пионерке, как Белокурова, можно давать серьёзные поручения, а не какую-то там редколлегию!
Пришли и учитель математики Иван Прокофьевич, и учительница географии Софья Николаевна. Пришла и завуч, седая, чернобровая Людмила Ефимовна.
- Это очень хорошая иллюстрация к докладу товарища Хрущёва на сентябрьском Пленуме, - громко сказала Марья Васильевна. - Вы умница, Ирина Леонидовна!
Ирина Леонидовна счастливо зарделась и покосилась на учителей. Слышат ли они, что её, Ирину Леонидовну, хвалят?
Но тут математик Иван Прокофьевич, который молча ходил и рассматривал выставку, вдруг снял очки и сказал:
- Ничего не понял!
По залу пронёсся смех.
Марья Васильевна переглянулась с ним. В глазах её мелькнул лукавый огонёк.
- Что ж, девочки, придётся помочь Ивану Прокофьевичу, - сказала она. - Да, пожалуй, не только ему, но и нам всем. Дежурные, объясните нам, что тут такое у вас выставлено: какие тут машины, что с этими машинами делают и зачем они нужны… Не всё же учителя должны объяснять вам - объясните и вы нам!
Дежурная седьмого класса Леночка Лазаревич взяла приготовленную палочку и, вся пунцовая от смущения, принялась объяснять:
- Это картофелесажалка. Раньше картофель сажали примитивно - просто клали в борозду как попало. А теперь будут поле делить на квадратики и в каждый квадратик класть картофель, по нескольку штук. Вот и будет квадратно-гнездовой способ посадки.
- Но какая же разница? - спросил Иван Прокофьевич. - Земля-то от этого не изменится?
Леночка, почувствовав сопротивление, сдвинула чёрные бровки и приготовилась к бою:
- Земля изменится, потому что обработка изменится! То её… ну, картошку-то… с двух сторон опашником окучивали, а теперь будут с четырёх сторон окучивать. Машина будет и вдоль поля ходить и поперёк - вот и надо, чтобы ровные квадратики были. Этим маркером всё поле на квадратики делят.
- И зачем столько хлопот? - возразил Иван Прокофьевич. - Вот ещё поле маркеровать надо!
Учителя, сдерживая улыбки, молча наблюдали за этой борьбой. Леночка, услышав такие отсталые речи, засверкала глазами:
- Да ведь это же всё машины сделают! Если картошку руками сажать - за день десять человек посадят всего два гектара, а машина за день может посадить десять гектаров, и работать там будут только три человека. Машина освобождает человека - пусть он учится, читает, повышает свою культуру.
- Так учение партии нашей осуществляется в жизни, - добавила Марья Васильевна и обернулась к Ивану Прокофьевичу. - Ну как, друг мой, сдаётесь?
- Сдаюсь! - Иван Прокофьевич развёл руками и надел очки.
- Пойдём дальше, - предложила Марья Васильевна, - посмотрим, что нам в пятом расскажут… Вот тут, я вижу, коровы хороши. И телятки. Только не пойму что-то - почему они каждый в своём домике?
- Это совхоз «Караваево», - начала объяснения дежурная пятого класса, сероглазая, спокойная Таня Дроздова. - В этом совхозе очень хорошее молочное хозяйство…
Обстоятельно, не горячась, Таня рассказала и о знаменитом зоотехнике Штеймане, и о холодном воспитании телят, которое ввёл Штейман, и о необыкновенных удоях костромских коров… Таня даже и цифры приводила, только для верности заглядывала в бумажку, где эти цифры были у неё записаны…
Доклад Никиты Сергеевича Хрущёва оживал в наглядных примерах, в ярких иллюстрациях. Марья Васильевна была очень довольна; тёмные глаза её сияли и лучились, и улыбка не сходила с лица.
Видя это, сияла и Ирина Леонидовна.
Дошла очередь и до Тамары Белокуровой. Но что случилось с ней? Куда девался её победоносный вид? Почему она так растерянно взглядывает на Ирину Леонидовну, словно ища у неё помощи?
Заметив это, Марья Васильевна решила помочь Тамаре - она сказала:
- Девочки, спрашивайте теперь вы, а мы просто так послушаем.
Но неизвестно, помогла ли этим Марья Васильевна Тамаре. Девочки оживились, вопросы посыпались со всех сторон:
- А чьё это стадо? Какого колхоза?
- А почему здесь луг выставлен - чем он замечателен?
- Тут вот лошадь мчится - это какой-нибудь породистый конь? А кто его вырастил?
- А машины? Это какие машины, что ими делают?
Тамара нервно вертела палочку в руках, глаза её тревожно сверкали, отыскивая Ирину Леонидовну. Ирина Леонидовна подошла поближе:
- Ну что же ты, Тамара? Ты хорошо знаешь материал, ведь это ты его собирала! Ну же…
Наступило странное молчание.
- Ну что же, Тамара? - уже сама встревоженная, сказала Ирина Леонидовна.
- А что говорить? - вся подобравшись и овладев собой, сказала Тамара. - Ну, это луг. А это коровы. Это относится к сельскому хозяйству? Относится.
- А машины? - прозвучал чей-то одинокий голос.
- Ну и машины, - продолжала Тамара. - Всякие молотилки, сеялки. Ну вот те, что сейчас самые новые…
- Позвольте, - сказал, приглядываясь к ярким фотографиям машин, Иван Прокофьевич, - но ведь, насколько я понимаю, это врубовые машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59