- прервала его бабушка. - Я не жалуюсь. Я просто так - поглядела на сосульку, весна вспомнилась… Огороды сажать…
- Да какие уж тебе огороды сажать - скоро семь десятков стукнет! - возразил отец. - Тебе посаженного хватит. Ну что ж, ты опять одна там будешь? Подумай!
- А что я - не была одна? Как старик умер, так и одна, никому не нужная… Не привыкать!
- Ты права, мама… - хмуро сказал отец. - Да, забывал я тебя в жизни… Не забывал, конечно, а одну оставлял. Виноват в этом. - И сердечно, будто прося прощения, поглядел ей в глаза. - Ну, а теперь-то зачем тебе одной жить? Подумай!
- Да ведь подумаю. Конечно, подумаю. Да ведь если и останусь - неизвестно, угожу ли… Детки-то у тебя не очень покорные.
- А ты не к «деткам» обращайся, а ко мне. С детьми я сам договорюсь. Они у нас скоро вырастут, совсем умными станут… Правда, ребята?
Бабушка, польщённая тем, что она так нужна, считала, что можно ещё и помучить его немножко: не отвечала ни «да», ни «нет». Может, останется, а может, уедет. Кто ей запретит? Но сама-то она знала, что никуда не уедет. Она уже обжилась в этой уютной тёплой квартире, ей уже понравилось заправлять хозяйством и всей семьёй, она полюбила вечерние чаи с пирогами в обществе Анны Кузьминичны… А праздники, когда можно пойти в «Гастроном» да понабрать разных вкусных вещей! Андрюша-сынок всегда был прост на деньги - и сейчас не хитрее: никогда и не спросит, куда она их истратила.
В коридоре раздался робкий звонок. Антон бросился открывать. Несмело, словно в первый раз, в комнату вошла Фатьма. На лице у неё не было улыбки, а широко открытые глаза сегодня особенно напоминали цветы.
- Фатьма! - обрадовалась Зина и, взяв её за руку, ввела в комнату.
Фатьма с опаской взглянула на бабушку Устинью. Но отец, заметив этот взгляд, ласково сказал:
- Входи, входи, чего боишься? К чужим, что ли, пришла!
Девочки уселись в стороне и принялись было шептаться. Но отец никак не захотел сегодня оставаться в стороне.
- Шептунов на мороз! - сказал он. - Ты что же, Фатьма, за подругой не усмотрела? Вон как ей в отряде-то досталось сегодня!
- А мне тоже досталось… - хлопая своими большими, загнутыми ресницами, сообщила Фатьма.
- Да ну? - удивился отец. - А тебе за что же?
- За непионерское поведение.
Ответ Фатьмы прозвучал еле слышно, будто мышь пропищала.
- Эге! - сказал отец. - Ишь какой голосок-то у тебя тоненький… А во время этого твоего «непионерского-то поведения» он небось погромче был, а?
Фатьма и Зина переглянулись: они обе вспомнили и кулаки и «крысу» - и ничего не ответили.
- Эх, вы! Штрафники, значит, - сказал отец и, сунув руки в карманы, принялся ходить по комнате. - Эх, Зина, а ведь на тебя малыши смотрят - ты ведь у них старшая сестра! Как же это так, а?
Бабушка, вспомнив, что у неё в кухне и чай, и кулич, и Анна Кузьминична дожидается, отправилась туда. Изюмка немедленно забралась на колени к Фатьме. А Антон стоял около Зины, тихонько сопя носом, и, не зная, как выразить своё сочувствие, теребил ленту в её косе.
- Да, товарищи, - помолчав, сказал отец, - жизнь - это вещь сложная. Жизнь прожить - не поле перейти. И ошибки бывают, и промахи, и тяжёлые дни. На ошибках нам учиться надо. А тяжёлые дни переносить стойко. Что ж поделаешь!
Отец вздохнул. Он-то знал, как нелегко быть стойким в тяжёлые дни. Горе, которое было недавно пережито, потеряло свою невыносимую остроту, но легче не стало. Оно ушло в глубину сердца и напрочно поселилось там.
- Ну и галстук-то свой пионерский надо беречь. Как это там в стихах-то говорится?
Как повяжешь галстук -
Береги его.
- «Он ведь с нашим знаменем
Цвета одного», -
подхватили в два голоса Фатьма и Зина.
- Вот то-то - цвета одного. Частица этого нашего знамени-то. Вот ведь как крепко его беречь-то надо!
- Мы будем беречь! - тихо сказала Зина.
- Мы будем беречь! - повторила Фатьма, не поднимая ресниц.
Изюмка обняла Фатьму за шею и прижалась щекой к её щеке. Все примолкли, задумались.
А за окнами стоял уже по-весеннему голубой вечер, падали и разбивались подтаявшие сосульки, звякала весёлая капель. И тонкая веточка с чуть набухшими почками легонько постукивала в окно, стараясь напомнить о том, что скоро весна, что впереди очень много света, солнца и радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
- Да какие уж тебе огороды сажать - скоро семь десятков стукнет! - возразил отец. - Тебе посаженного хватит. Ну что ж, ты опять одна там будешь? Подумай!
- А что я - не была одна? Как старик умер, так и одна, никому не нужная… Не привыкать!
- Ты права, мама… - хмуро сказал отец. - Да, забывал я тебя в жизни… Не забывал, конечно, а одну оставлял. Виноват в этом. - И сердечно, будто прося прощения, поглядел ей в глаза. - Ну, а теперь-то зачем тебе одной жить? Подумай!
- Да ведь подумаю. Конечно, подумаю. Да ведь если и останусь - неизвестно, угожу ли… Детки-то у тебя не очень покорные.
- А ты не к «деткам» обращайся, а ко мне. С детьми я сам договорюсь. Они у нас скоро вырастут, совсем умными станут… Правда, ребята?
Бабушка, польщённая тем, что она так нужна, считала, что можно ещё и помучить его немножко: не отвечала ни «да», ни «нет». Может, останется, а может, уедет. Кто ей запретит? Но сама-то она знала, что никуда не уедет. Она уже обжилась в этой уютной тёплой квартире, ей уже понравилось заправлять хозяйством и всей семьёй, она полюбила вечерние чаи с пирогами в обществе Анны Кузьминичны… А праздники, когда можно пойти в «Гастроном» да понабрать разных вкусных вещей! Андрюша-сынок всегда был прост на деньги - и сейчас не хитрее: никогда и не спросит, куда она их истратила.
В коридоре раздался робкий звонок. Антон бросился открывать. Несмело, словно в первый раз, в комнату вошла Фатьма. На лице у неё не было улыбки, а широко открытые глаза сегодня особенно напоминали цветы.
- Фатьма! - обрадовалась Зина и, взяв её за руку, ввела в комнату.
Фатьма с опаской взглянула на бабушку Устинью. Но отец, заметив этот взгляд, ласково сказал:
- Входи, входи, чего боишься? К чужим, что ли, пришла!
Девочки уселись в стороне и принялись было шептаться. Но отец никак не захотел сегодня оставаться в стороне.
- Шептунов на мороз! - сказал он. - Ты что же, Фатьма, за подругой не усмотрела? Вон как ей в отряде-то досталось сегодня!
- А мне тоже досталось… - хлопая своими большими, загнутыми ресницами, сообщила Фатьма.
- Да ну? - удивился отец. - А тебе за что же?
- За непионерское поведение.
Ответ Фатьмы прозвучал еле слышно, будто мышь пропищала.
- Эге! - сказал отец. - Ишь какой голосок-то у тебя тоненький… А во время этого твоего «непионерского-то поведения» он небось погромче был, а?
Фатьма и Зина переглянулись: они обе вспомнили и кулаки и «крысу» - и ничего не ответили.
- Эх, вы! Штрафники, значит, - сказал отец и, сунув руки в карманы, принялся ходить по комнате. - Эх, Зина, а ведь на тебя малыши смотрят - ты ведь у них старшая сестра! Как же это так, а?
Бабушка, вспомнив, что у неё в кухне и чай, и кулич, и Анна Кузьминична дожидается, отправилась туда. Изюмка немедленно забралась на колени к Фатьме. А Антон стоял около Зины, тихонько сопя носом, и, не зная, как выразить своё сочувствие, теребил ленту в её косе.
- Да, товарищи, - помолчав, сказал отец, - жизнь - это вещь сложная. Жизнь прожить - не поле перейти. И ошибки бывают, и промахи, и тяжёлые дни. На ошибках нам учиться надо. А тяжёлые дни переносить стойко. Что ж поделаешь!
Отец вздохнул. Он-то знал, как нелегко быть стойким в тяжёлые дни. Горе, которое было недавно пережито, потеряло свою невыносимую остроту, но легче не стало. Оно ушло в глубину сердца и напрочно поселилось там.
- Ну и галстук-то свой пионерский надо беречь. Как это там в стихах-то говорится?
Как повяжешь галстук -
Береги его.
- «Он ведь с нашим знаменем
Цвета одного», -
подхватили в два голоса Фатьма и Зина.
- Вот то-то - цвета одного. Частица этого нашего знамени-то. Вот ведь как крепко его беречь-то надо!
- Мы будем беречь! - тихо сказала Зина.
- Мы будем беречь! - повторила Фатьма, не поднимая ресниц.
Изюмка обняла Фатьму за шею и прижалась щекой к её щеке. Все примолкли, задумались.
А за окнами стоял уже по-весеннему голубой вечер, падали и разбивались подтаявшие сосульки, звякала весёлая капель. И тонкая веточка с чуть набухшими почками легонько постукивала в окно, стараясь напомнить о том, что скоро весна, что впереди очень много света, солнца и радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59