так что не будем больше об этом. По рукам!
Я рад, что ты собираешься жениться, как только вернешься в Клобонни. Если бы я был на твоем месте и увидел, что такая красивая девушка ждет меня в порту, я бы долго не стоял на рейде. Сердечно тебя благодарю за приглашение быть одним из подружек невесты, это обязанность, которую я хотел бы исполнить и горжусь тем, что мне поручили это дело. Прошу тебя, черкни мне пару строк об оснастке, подходящей для такого случая; я бы хотел выглядеть не хуже других подружек невесты, в таких делах нужна согласованность. Свадьба есть свадьба, и нужно все устроить как следует; ну вот, в ожидании дальнейших указаний остаюсь твоим другом и старым товарищем по плаванию под твоей командой
Мозес Ван Дюзер Марбл».
Я не стану утверждать, что в его письме были соблюдены все правила правописания, как в той копии, которую я привел здесь, но эпистола эта была удобочитаема и явно доставила Марблу немало хлопот. Что до писем милой Люси, думаю, не стоит цитировать их. Они, однако, были так похожи на нее — искренние, правдивые, женственные. Среди прочего, она сообщала мне, что наше венчание состоится в церкви Святого Михаила, что я должен буду встретиться с ней в домике отца и что прямо из церкви мы отправимся в Клобонни. Она пригласила Руперта и Эмили, но здоровье последней не позволило им принять npm-Aamejffle. Майор, или генерал Мертон, как все называли его в Нью-Йорке, не мог приехать, поскольку его разбил приступ подагры, и Люси спрашивала меня, не лучше ли в таком случае устроить домашний, семейный праздник. В ответном письме я с радостью согласился, и через неделю после того, как оно было отправлено, я покинул графство Дженеси, успешно закончив все свои дела. Никто не чинил мне там препятствий и не считал меня незваным гостем, напротив, все приняли меня как настоящего наследника моего кузена.
ГЛАВА ХХIX
Я страх ее развеял, и она
Тогда мне о любви своей сказала
Со всею гордостью невинной девы,
И так она моей невестой стала.
С. Т. Колриджnote 158
Как было условлено, я заехал за Марблом в Уиллоу-Ков. Я нашел доброго малого в чрезвычайно веселом расположении духа; он рассказывал всей округе невероятные и длиннющие истории о своих приключениях. Мой старый помощник был, в сущности, человеком правдивым, но ему нравилось изумлять «невежд». Кажется, ему это удалось — голландцы в той округе до сих пор в подробностях пересказывают истории о подвигах и злоключениях капитана Марвелаnote 159, как они обыкновенно называют его, хотя они давно уже перестали твердить о том, что эта местность относится к Соединенным провинциямnote 160.
Мозес обрадовался мне; переночевав у его матери, мы отправились в Клобонни в экипаже, высланном оттуда мне навстречу. Это был мой собственный экипаж, которым правил один из моих негров. Я узнал старую упряжку, и, признаюсь, слезы навернулись мне на глаза, когда я подумал, что она по-прежнему принадлежит мне. То же чувство нахлынуло на меня, когда мы выехали на вершину холма, с которого открывался вид на долину и строения Клобонни. Это был поистине судьбоносный момент! Хотя я никогда не купался в роскоши, но ко времени моего появления на свет наша семья была довольно состоятельна, и я родился в достатке. Пока я не потерял свое судно, мне не доводилось ощущать унизительного вкуса нищеты; до конца дней буду вспоминать то чувство, которое я испытал, когда впервые узнал, что Клобонни продано. Проходя по улицам, я смотрел на дома и вспоминал, что у меня нет крыши над головой. Проходя мимо витрин одежной лавки, я думал о том, что, когда выплачу все долги, мне и куртки не на что будет купить. Теперь моя собственность вернулась ко мне, и вот передо мной дом, в котором жили несколько поколений моих предков, уютный и респектабельный, на манящем лоне сельского покоя и очарования. Самые поля, казалось, радовались моему возвращению в родные Палестины.
Не стану скрывать, что произошло далее; расскажу обо всем откровенно.
Дорога делала большую петлю, спускаясь с холма, а тропинка отлого сбегала вниз напрямик — так всегда ходили пешеходы. Пробормотав какие-то бессвязные извинения и попросив Мозеса ждать меня у подножия холма, я выскочил из экипажа, перемахнул через забор и просто-напросто исчез из виду, чтобы никто не догадался об обуревавших меня чувствах. Едва укрывшись от посторонних глаз, я уселся на большом камне и заплакал как дитя. Не знаю, сколько я просидел там, но мне не забыть, как меня вернули к действительности. Маленькая ручка прикоснулась к моему лбу, и тихий голос совсем рядом со мной произнес: «Майлз!» — в следующее мгновение я уже держал Люси в своих объятиях. Милая девушка, как она потом призналась, вышла мне навстречу и, поняв мои чувства и состояние, в радостном порыве устремилась ко мне, чтобы разделить мои чувства.
— Блаженная минута — к тебе вернулось то, что принадлежит тебе по праву, милый Майлз, — наконец сказала Люси, улыбаясь сквозь слезы. — Ты писал мне, что теперь богат, но, по мне, пусть лучше у тебя будет Клобонни и ни цента денег, чем все сокровища мира без Клобонни. Так или иначе, оно должно было вернуться к тебе, если бы на это хватило моего состояния.
— Даже если бы я не стал твоим мужем, а, Люси? Люси покраснела до корней волос, хотя, признаваясь в любви ко мне, искренняя, простодушная девушка никогда не выглядела смущенной. Помолчав с минуту, она улыбнулась и ответила.
— Я была уверена в тебе, поскольку отец рассказал мне о твоих чувствах ко мне, — сказала она, — а это, как ты помнишь, случилось еще до того, как мистер Дэгтит устроил торги. Женщины устойчивее в своих чувствах, чем мужчины; по крайней мере, для нас они значат больше, чем для вас, мы живем ими, а ваши головы постоянно заняты житейскими заботами. Я и мысли не допускала, что Майлз Уоллингфорд может жениться на ком-нибудь, кроме Люси Хардиндж (впрочем, однажды, и то очень ненадолго, я такую мысль допустила), и с тех пор, как я вообще стала думать о подобных предметах, я знаю, что Люси Хардиндж никогда не станет — не сможет стать женой кого-либо, кроме Майлза Уоллингфорда.
— А это «однажды», любимая? Раз уж ты столько открыла мне, то я хочу знать все.
Люси задумалась, поводила зонтиком по траве у ног и только потом отвечала:
— Я имела в виду Эмили Мертон; но это недолгое время закончилось, когда я увидела вас вместе, в твоем доме. Когда я познакомилась с Эмили Мертон, я было подумала, что она более достойна твоей любви, чем я; и мне не верилось, что вы провели столько времени на судне и не оценили достоинств друг друга. Но когда я оказалась рядом с вами, под одной крышей, я вскоре убедилась, что, хотя ты немного увлечен, в душе ты всегда оставался верен мне.
— Как же так, Люси? Неужели женщины в самом деле настолько проницательней, настолько умнее мужчин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Я рад, что ты собираешься жениться, как только вернешься в Клобонни. Если бы я был на твоем месте и увидел, что такая красивая девушка ждет меня в порту, я бы долго не стоял на рейде. Сердечно тебя благодарю за приглашение быть одним из подружек невесты, это обязанность, которую я хотел бы исполнить и горжусь тем, что мне поручили это дело. Прошу тебя, черкни мне пару строк об оснастке, подходящей для такого случая; я бы хотел выглядеть не хуже других подружек невесты, в таких делах нужна согласованность. Свадьба есть свадьба, и нужно все устроить как следует; ну вот, в ожидании дальнейших указаний остаюсь твоим другом и старым товарищем по плаванию под твоей командой
Мозес Ван Дюзер Марбл».
Я не стану утверждать, что в его письме были соблюдены все правила правописания, как в той копии, которую я привел здесь, но эпистола эта была удобочитаема и явно доставила Марблу немало хлопот. Что до писем милой Люси, думаю, не стоит цитировать их. Они, однако, были так похожи на нее — искренние, правдивые, женственные. Среди прочего, она сообщала мне, что наше венчание состоится в церкви Святого Михаила, что я должен буду встретиться с ней в домике отца и что прямо из церкви мы отправимся в Клобонни. Она пригласила Руперта и Эмили, но здоровье последней не позволило им принять npm-Aamejffle. Майор, или генерал Мертон, как все называли его в Нью-Йорке, не мог приехать, поскольку его разбил приступ подагры, и Люси спрашивала меня, не лучше ли в таком случае устроить домашний, семейный праздник. В ответном письме я с радостью согласился, и через неделю после того, как оно было отправлено, я покинул графство Дженеси, успешно закончив все свои дела. Никто не чинил мне там препятствий и не считал меня незваным гостем, напротив, все приняли меня как настоящего наследника моего кузена.
ГЛАВА ХХIX
Я страх ее развеял, и она
Тогда мне о любви своей сказала
Со всею гордостью невинной девы,
И так она моей невестой стала.
С. Т. Колриджnote 158
Как было условлено, я заехал за Марблом в Уиллоу-Ков. Я нашел доброго малого в чрезвычайно веселом расположении духа; он рассказывал всей округе невероятные и длиннющие истории о своих приключениях. Мой старый помощник был, в сущности, человеком правдивым, но ему нравилось изумлять «невежд». Кажется, ему это удалось — голландцы в той округе до сих пор в подробностях пересказывают истории о подвигах и злоключениях капитана Марвелаnote 159, как они обыкновенно называют его, хотя они давно уже перестали твердить о том, что эта местность относится к Соединенным провинциямnote 160.
Мозес обрадовался мне; переночевав у его матери, мы отправились в Клобонни в экипаже, высланном оттуда мне навстречу. Это был мой собственный экипаж, которым правил один из моих негров. Я узнал старую упряжку, и, признаюсь, слезы навернулись мне на глаза, когда я подумал, что она по-прежнему принадлежит мне. То же чувство нахлынуло на меня, когда мы выехали на вершину холма, с которого открывался вид на долину и строения Клобонни. Это был поистине судьбоносный момент! Хотя я никогда не купался в роскоши, но ко времени моего появления на свет наша семья была довольно состоятельна, и я родился в достатке. Пока я не потерял свое судно, мне не доводилось ощущать унизительного вкуса нищеты; до конца дней буду вспоминать то чувство, которое я испытал, когда впервые узнал, что Клобонни продано. Проходя по улицам, я смотрел на дома и вспоминал, что у меня нет крыши над головой. Проходя мимо витрин одежной лавки, я думал о том, что, когда выплачу все долги, мне и куртки не на что будет купить. Теперь моя собственность вернулась ко мне, и вот передо мной дом, в котором жили несколько поколений моих предков, уютный и респектабельный, на манящем лоне сельского покоя и очарования. Самые поля, казалось, радовались моему возвращению в родные Палестины.
Не стану скрывать, что произошло далее; расскажу обо всем откровенно.
Дорога делала большую петлю, спускаясь с холма, а тропинка отлого сбегала вниз напрямик — так всегда ходили пешеходы. Пробормотав какие-то бессвязные извинения и попросив Мозеса ждать меня у подножия холма, я выскочил из экипажа, перемахнул через забор и просто-напросто исчез из виду, чтобы никто не догадался об обуревавших меня чувствах. Едва укрывшись от посторонних глаз, я уселся на большом камне и заплакал как дитя. Не знаю, сколько я просидел там, но мне не забыть, как меня вернули к действительности. Маленькая ручка прикоснулась к моему лбу, и тихий голос совсем рядом со мной произнес: «Майлз!» — в следующее мгновение я уже держал Люси в своих объятиях. Милая девушка, как она потом призналась, вышла мне навстречу и, поняв мои чувства и состояние, в радостном порыве устремилась ко мне, чтобы разделить мои чувства.
— Блаженная минута — к тебе вернулось то, что принадлежит тебе по праву, милый Майлз, — наконец сказала Люси, улыбаясь сквозь слезы. — Ты писал мне, что теперь богат, но, по мне, пусть лучше у тебя будет Клобонни и ни цента денег, чем все сокровища мира без Клобонни. Так или иначе, оно должно было вернуться к тебе, если бы на это хватило моего состояния.
— Даже если бы я не стал твоим мужем, а, Люси? Люси покраснела до корней волос, хотя, признаваясь в любви ко мне, искренняя, простодушная девушка никогда не выглядела смущенной. Помолчав с минуту, она улыбнулась и ответила.
— Я была уверена в тебе, поскольку отец рассказал мне о твоих чувствах ко мне, — сказала она, — а это, как ты помнишь, случилось еще до того, как мистер Дэгтит устроил торги. Женщины устойчивее в своих чувствах, чем мужчины; по крайней мере, для нас они значат больше, чем для вас, мы живем ими, а ваши головы постоянно заняты житейскими заботами. Я и мысли не допускала, что Майлз Уоллингфорд может жениться на ком-нибудь, кроме Люси Хардиндж (впрочем, однажды, и то очень ненадолго, я такую мысль допустила), и с тех пор, как я вообще стала думать о подобных предметах, я знаю, что Люси Хардиндж никогда не станет — не сможет стать женой кого-либо, кроме Майлза Уоллингфорда.
— А это «однажды», любимая? Раз уж ты столько открыла мне, то я хочу знать все.
Люси задумалась, поводила зонтиком по траве у ног и только потом отвечала:
— Я имела в виду Эмили Мертон; но это недолгое время закончилось, когда я увидела вас вместе, в твоем доме. Когда я познакомилась с Эмили Мертон, я было подумала, что она более достойна твоей любви, чем я; и мне не верилось, что вы провели столько времени на судне и не оценили достоинств друг друга. Но когда я оказалась рядом с вами, под одной крышей, я вскоре убедилась, что, хотя ты немного увлечен, в душе ты всегда оставался верен мне.
— Как же так, Люси? Неужели женщины в самом деле настолько проницательней, настолько умнее мужчин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142