Это одно из самых могущественных мест; Великие Черви Светлого Арда некогда приходили пить его воду и разделяли его безмолвную мудрость задолго до того, как мой народ ступил на эту землю.
— Почему мы остановились здесь? — спросил Джошуа. — Камарис?..
— Может быть. А может быть, он уже миновал это место и прошел дальше. Здесь сила, как я сказал, и это один из источников перемен, которые мы ощущали раньше. Камарис вполне мог быть притянут сюда. — Джирики поднял руку, предостерегая. Впервые Тиамак видел усталость на лице бессмертного. — Пожалуйста, не делайте ничего без спроса. Не трогайте ничего. А если что-нибудь заговорит с вами, не отвечайте.
Тиамак похолодел и кивнул в знак согласия. Тысячи вопросов хотелось ему задать, но напряженность в лице ситхи была веским доводом в пользу молчания.
— Ведите, — сказал Джошуа.
Ситхи несколько нерешительно прошли сквозь арку в широкий зал, полный рассеянного света. Там, где сквозь странную дымку Тиамак мог разглядеть стены, они казались почти только что построенными, неповрежденными. Они ребрились огромными скульптурными колоннами, тянувшимися вверх, к невидимому потолку. Винтовая лестница, массивная, но грациозная, основание которой находилось на противоположной стороне пруда, спиралью поднималась вверх, теряясь в тенях.
Что-то в этом зале было… живым. Никак иначе Тиамак не мог бы назвать это ощущение. Был ли это сам пруд, из глубин которого мерцали движущиеся голубые и зеленые вспышки, вранн не знал, но в этом месте было что-то гораздо большее, чем вода и камень. Воздух был густым и упругим, как во время грозы, и, когда они двинулись вперед, Тиамак обнаружил, что сдерживает дыхание. Ситхи, двигаясь осторожно, как охотники, выслеживающие раненого кабана, развернулись веером вдоль края пруда, становясь неизмеримо дальше от него с каждым шагом. Дымный свет начал мерцать.
— Камарис! — закричал Джошуа. Тиамак удивленно поднял глаза. Принц смотрел на высокую фигуру с длинной тенью в руке, стоявшую позади самого дальнего из ситхи. Принц заторопился вдоль берега; ситхи, внимание которых было отвлечено от пруда, двинулись вместе с ним к одинокой фигуре. Тиамак поспешил следом, мгновенно забыв о боли в ноге.
На миг вранну показалось, что принц ошибся: чем бы ни была фигура, это не был Камарис. Черноволосый, одетый в странные одежды, с ветвящейся короной на голове. Потом зал задрожал, и вранн споткнулся; когда он восстановил равновесие, то увидел, что перед ним действительно старый рыцарь.
Камарис посмотрел на идущих к нему и отступил на шаг, глаза его были совершенно безумны. Он вытянул перед собой черный меч. Джошуа и ситхи остановились вне пределов его досягаемости.
— Камарис, — сказал принц, — я Джошуа. Посмотри, это всего лишь я. Я искал тебя.
Старик посмотрел на него, но меча не убрал.
— Этот мир полон зла, — хрипло проговорил он.
— Я пойду с тобой. Куда ты хочешь. Не бойся, я не буду тебя останавливать.
Голос Ликимейи был удивительно мягким:
— Мы можем помочь тебе, Хикка Титуно. Мы не остановим тебя. Но мы можем уменьшить твою боль. — Она сделала шаг вперед, держа руки ладонями вверх. — Ты помнишь Амерасу, Рожденную на Борту?
Губы старика скривились в гримасе боли и страха. Он отвел руку назад как бы для удара. Темный меч Курои со свистом вышел из ножен, когда он заслонил собой Ликимейю.
— В этом нет необходимости, — сказала она холодно. — В ножны.
Высокий ситхи помедлил мгновение, потом убрал меч. Камарис в свою очередь опустил черный клинок.
— Обидно. — В голосе Курои звучало искреннее сожаление. — Мне всегда было интересно скрестить мечи с величайшим из смертных воинов…
Прежде чем кто-либо еще успел сказать хоть слово, свет вспыхнул, потом зал погрузился в темноту. Мгновением позже свет вернулся, но теперь он был синим, как в середине пламени. Тиамак ощутил, как ледяной ветер продувает его насквозь. Напряженность воздуха усилилась, так что в ушах у вранна застучало.
— Как вы любите смертных. — Ужасный голос пронизывал все его существо. Слова обладали невероятной, невыносимой силой. — Вы не можете оставить их в покое.
Все повернулись. В клубящемся тумане за их спинами возникла фигура в светлой одежде и серебряной маске, восседающая в воздухе над прудом. Болезненно синий свет не выходил за пределы воды, и в зале теперь было темно. Вранн почувствовал, как нечеловеческий ужас охватил его. Он не мог шевельнуться и только молился, чтобы его не заметили. Королева Пика Бурь — ибо кто это еще мог быть? — была так же ужасна, как всякое кошмарное видение Той, Что Ждет Всеобщего Возвращения.
Ликимейя кивнула. Она держалась напряженно, как будто даже слова отнимали у нее слишком много сил.
— Так, Старейшая. Вы нашли способ достичь Пруда Трех Глубин. Это не значит, что вы можете пользоваться им.
Фигура в маске не шевельнулась, но Тиамак ощутил, что от нее исходят волны триумфа.
— Я заставила замолчать Амерасу — я сломала ее прежде, чем мой охотник расправился с ней. Думаешь, ты можешь сравниться с ней, дитя?
— Сама по себе нет, но со мной другие.
— Другие дети. — Рука в белой перчатке поднялась. Туман забурлил, и видение заколебалось. Тиамак смутно ощущал движение среди, стоящих вокруг него, но не мог оторвать глаз от мерцающей серебряной маски.
— Камарис! — закричал Джошуа. — Он уходит!
— Иди, — сказал Джирики. — И ты тоже, Тиамак. Следуйте за ним.
— А как же вы? — Голос принца сломался. — И как мы найдем дорогу?
— Он идет туда, куда его ведут. — Джирики придвинулся к матери, которая уже, казалось, замкнулась в безмолвной схватке с королевой норнов. Мышцы на лице Ликимейи дрожали от напряжения. — И вам надо идти туда же. Здесь наша битва. — Джирики повернулся лицом к пруду.
— Идите! — настойчиво сказала Адиту. Она дернула Тиамака за рукав, заставив его сделать несколько спотыкающихся шагов к Джошуа. — Мы призовем силу Старейшего Дерева и удержим ее, насколько сможем. Но здесь нам не удастся разрушить их план. Утук'ку уже прикоснулась к Главному Свидетелю, я чувствую это.
— Но что она делает, что происходит? — Тиамак слышал, как его голос дрожит от ужаса.
— Мы не можем видеть, — простонала Адиту. Зубы ее были сжаты. — Все, что мы можем сделать, — это удерживать ее, чтобы вы, остальные, могли закончить свое дело. Здесь — наша битва. Теперь идите. — Она отвернулась.
Пульсирующее сияние пруда становилось сильнее, лиловые огни загорелись вдоль стен, колеблясь точно на сильном ветру. Все внутри зала было напряжено. Тиамаку казалось, что он уменьшается, перекручивается и медленно уничтожается вырвавшимися на свободу силами. Нечто могущественное, но лишенное формы обрушилось на него, исходя от туманной фигуры, парившей над водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Почему мы остановились здесь? — спросил Джошуа. — Камарис?..
— Может быть. А может быть, он уже миновал это место и прошел дальше. Здесь сила, как я сказал, и это один из источников перемен, которые мы ощущали раньше. Камарис вполне мог быть притянут сюда. — Джирики поднял руку, предостерегая. Впервые Тиамак видел усталость на лице бессмертного. — Пожалуйста, не делайте ничего без спроса. Не трогайте ничего. А если что-нибудь заговорит с вами, не отвечайте.
Тиамак похолодел и кивнул в знак согласия. Тысячи вопросов хотелось ему задать, но напряженность в лице ситхи была веским доводом в пользу молчания.
— Ведите, — сказал Джошуа.
Ситхи несколько нерешительно прошли сквозь арку в широкий зал, полный рассеянного света. Там, где сквозь странную дымку Тиамак мог разглядеть стены, они казались почти только что построенными, неповрежденными. Они ребрились огромными скульптурными колоннами, тянувшимися вверх, к невидимому потолку. Винтовая лестница, массивная, но грациозная, основание которой находилось на противоположной стороне пруда, спиралью поднималась вверх, теряясь в тенях.
Что-то в этом зале было… живым. Никак иначе Тиамак не мог бы назвать это ощущение. Был ли это сам пруд, из глубин которого мерцали движущиеся голубые и зеленые вспышки, вранн не знал, но в этом месте было что-то гораздо большее, чем вода и камень. Воздух был густым и упругим, как во время грозы, и, когда они двинулись вперед, Тиамак обнаружил, что сдерживает дыхание. Ситхи, двигаясь осторожно, как охотники, выслеживающие раненого кабана, развернулись веером вдоль края пруда, становясь неизмеримо дальше от него с каждым шагом. Дымный свет начал мерцать.
— Камарис! — закричал Джошуа. Тиамак удивленно поднял глаза. Принц смотрел на высокую фигуру с длинной тенью в руке, стоявшую позади самого дальнего из ситхи. Принц заторопился вдоль берега; ситхи, внимание которых было отвлечено от пруда, двинулись вместе с ним к одинокой фигуре. Тиамак поспешил следом, мгновенно забыв о боли в ноге.
На миг вранну показалось, что принц ошибся: чем бы ни была фигура, это не был Камарис. Черноволосый, одетый в странные одежды, с ветвящейся короной на голове. Потом зал задрожал, и вранн споткнулся; когда он восстановил равновесие, то увидел, что перед ним действительно старый рыцарь.
Камарис посмотрел на идущих к нему и отступил на шаг, глаза его были совершенно безумны. Он вытянул перед собой черный меч. Джошуа и ситхи остановились вне пределов его досягаемости.
— Камарис, — сказал принц, — я Джошуа. Посмотри, это всего лишь я. Я искал тебя.
Старик посмотрел на него, но меча не убрал.
— Этот мир полон зла, — хрипло проговорил он.
— Я пойду с тобой. Куда ты хочешь. Не бойся, я не буду тебя останавливать.
Голос Ликимейи был удивительно мягким:
— Мы можем помочь тебе, Хикка Титуно. Мы не остановим тебя. Но мы можем уменьшить твою боль. — Она сделала шаг вперед, держа руки ладонями вверх. — Ты помнишь Амерасу, Рожденную на Борту?
Губы старика скривились в гримасе боли и страха. Он отвел руку назад как бы для удара. Темный меч Курои со свистом вышел из ножен, когда он заслонил собой Ликимейю.
— В этом нет необходимости, — сказала она холодно. — В ножны.
Высокий ситхи помедлил мгновение, потом убрал меч. Камарис в свою очередь опустил черный клинок.
— Обидно. — В голосе Курои звучало искреннее сожаление. — Мне всегда было интересно скрестить мечи с величайшим из смертных воинов…
Прежде чем кто-либо еще успел сказать хоть слово, свет вспыхнул, потом зал погрузился в темноту. Мгновением позже свет вернулся, но теперь он был синим, как в середине пламени. Тиамак ощутил, как ледяной ветер продувает его насквозь. Напряженность воздуха усилилась, так что в ушах у вранна застучало.
— Как вы любите смертных. — Ужасный голос пронизывал все его существо. Слова обладали невероятной, невыносимой силой. — Вы не можете оставить их в покое.
Все повернулись. В клубящемся тумане за их спинами возникла фигура в светлой одежде и серебряной маске, восседающая в воздухе над прудом. Болезненно синий свет не выходил за пределы воды, и в зале теперь было темно. Вранн почувствовал, как нечеловеческий ужас охватил его. Он не мог шевельнуться и только молился, чтобы его не заметили. Королева Пика Бурь — ибо кто это еще мог быть? — была так же ужасна, как всякое кошмарное видение Той, Что Ждет Всеобщего Возвращения.
Ликимейя кивнула. Она держалась напряженно, как будто даже слова отнимали у нее слишком много сил.
— Так, Старейшая. Вы нашли способ достичь Пруда Трех Глубин. Это не значит, что вы можете пользоваться им.
Фигура в маске не шевельнулась, но Тиамак ощутил, что от нее исходят волны триумфа.
— Я заставила замолчать Амерасу — я сломала ее прежде, чем мой охотник расправился с ней. Думаешь, ты можешь сравниться с ней, дитя?
— Сама по себе нет, но со мной другие.
— Другие дети. — Рука в белой перчатке поднялась. Туман забурлил, и видение заколебалось. Тиамак смутно ощущал движение среди, стоящих вокруг него, но не мог оторвать глаз от мерцающей серебряной маски.
— Камарис! — закричал Джошуа. — Он уходит!
— Иди, — сказал Джирики. — И ты тоже, Тиамак. Следуйте за ним.
— А как же вы? — Голос принца сломался. — И как мы найдем дорогу?
— Он идет туда, куда его ведут. — Джирики придвинулся к матери, которая уже, казалось, замкнулась в безмолвной схватке с королевой норнов. Мышцы на лице Ликимейи дрожали от напряжения. — И вам надо идти туда же. Здесь наша битва. — Джирики повернулся лицом к пруду.
— Идите! — настойчиво сказала Адиту. Она дернула Тиамака за рукав, заставив его сделать несколько спотыкающихся шагов к Джошуа. — Мы призовем силу Старейшего Дерева и удержим ее, насколько сможем. Но здесь нам не удастся разрушить их план. Утук'ку уже прикоснулась к Главному Свидетелю, я чувствую это.
— Но что она делает, что происходит? — Тиамак слышал, как его голос дрожит от ужаса.
— Мы не можем видеть, — простонала Адиту. Зубы ее были сжаты. — Все, что мы можем сделать, — это удерживать ее, чтобы вы, остальные, могли закончить свое дело. Здесь — наша битва. Теперь идите. — Она отвернулась.
Пульсирующее сияние пруда становилось сильнее, лиловые огни загорелись вдоль стен, колеблясь точно на сильном ветру. Все внутри зала было напряжено. Тиамаку казалось, что он уменьшается, перекручивается и медленно уничтожается вырвавшимися на свободу силами. Нечто могущественное, но лишенное формы обрушилось на него, исходя от туманной фигуры, парившей над водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159