Одновременно на всех этажах загремел звонок. Не сводя глаз со странной компании в углу, старшеклассники затушили окурки и удалились.
- На химию не пойду, - прошипел Гусев.
- Меня отпустили, - сказал Телегин, потирая ушибленную голову. - Между прочим, мог бы и ухом, шариком в смысле, долбануться. Тогда прощай детство. Спокойнее, интеллигентнее надо быть, товарищ Гусев.
- Не, ничего, если бы даже долбанулся, - мотнул головой Гусев, всё ещё не разгибаясь, - ухо защищает. Через ухо не раздавишь.
- В следующий раз я тебе точно что-нибудь раздавлю, - пообещала Берёзкина. - Подёргайся ещё. Короче говоря, если вы на урок не идёте, я тоже не останусь. Вам хорошо, в школе вы всегда были двое, особняком. А мои подруги такие дуры...
- Можно в кино пойти, - предложил Гусев. - В семидесятых было хорошее кино. И наше, и переводное. Дублировали так, что лучше оригинала. Жаль что сиськи-письки вырезали. Домой вообще не пойду; заставят заниматься на пианино с этой крысой, репетиторшей. Теперь я и сам её могу научить. Я свой портфель на чердаке спрячу, чтобы не таскаться.
- Я тоже спрячу, - сказал Телегин.
- А я свой возьму, - сказал Берёзкина. - У меня там вещи... Я ещё, может быть, в бассейн пойду. А пока да, в кино можно посидеть. Спокойно, в себя прийти.
7
Фильм действительно оказался очень хороший. Яркий, с потрясающими видами каньонов и прерий. Назывался "Золото Маккены". Кинотеатр "Ленинград" - самый большой в городе; именно здесь потом, в конце девяностых, открыли ресторан "Сталин".
Деньги на билет нашлись только у Берёзкиной, и оба кавалера плотно сели ей на хвост. Сначала посидели в буфете с пирожками, потом поиграли на первых примитивных автоматах, потом взяли по мороженому и пошли в зал.
Из трёх тысяч мест занято от силы тридцать. Три старушки, остальные прогульщики. Такая картина в зале на всех дневных сеансах. Сели в последний ряд, чтобы всех видеть, потому что волнение не покидало. Мальчики по бокам, девочка посередине. Сняли шапки, расстегнулись.
- Что тебя понесло на уроке? - спросил Гусев.
- Сам не знаю.
- Учебника не помнишь?
- Я всё помню. Всё, что прочёл. Про Пушкина не читал, скучно показалось.
- Ну и сказал бы, что не знаешь.
- Я в точности не знаю - чего я знаю, а чего нет. Вышел к доске и понесло.
- Ты в другой раз поосторожней, чтобы очень заносило. Как у директора?
О господи... Как у директора. Снова в памяти какая-то чертовщина, винт. Всё смешалось. Но, скорее всего, в реальности ничего страшного не случилось.
- Ничего страшного, - сказал Телегин.
- Я иногда воображал, как прихожу к своему директору увольняться. Ну, здесь, в "Сталине" в ресторане. А я его, гада, ненавижу.
Телегин прикрыл на мгновение глаза и представил на месте кинозала пафосный ресторан "Сталин". В своём директорском кабинете - сам Сталин. Очень холёный - во френче от кутюр, гладкое, здоровое лицо, нафабренные усы, вместо трубки - сигара.
- Ну, расскажи.
Гусев стал рассказывать.
- Захожу молча с папироской, сажусь в кресло, закидываю ноги на стол и стряхиваю пепел ему в кофе.
- А, хорошо. Он тебе говорит: "Что вы себе позволяете!"
- Нет. Он нажмёт кнопку, вызовет охрану и мне навешают.
- Ладно. До того, как сесть, ты, глядя ему в глаза, обрываешь провода и запираешь дверь на ключ.
- Вот это хорошо. Это мне нравится. Значит, он уже никого не может вызвать. Подхожу к нему - и по морде. Потом мордой об стол - хрясь, потом на пол и ногами...
- Погоди, ты рэкет или крутой герой?
- Я крутой герой. Типа, Стивен Сигал. Охрана ломает дверь, а я так спокойно носы плющу, руки ломаю...
Берёзкина, сидевшая между ними, подумала, что эти двое сорокалетних оборотней разговаривают как дети. Может, они всю жизнь такими и были?
- ...Или нет, не так. Я вообще не из оркестра, я из полиции. А он, падла, сливает отходы в речку. Блин, я уже всё прочувствовал, как будто на самом деле. Смотри, сидят, прогульщики, они же вообще таких фильмов не видели.
- А я ещё круче, - придумал Телегин. - Я волк.
- Кто?
- Джек Николсон, оборотень. Кино такое "Волк".
- Точно, точно, помню, хороший фильм.
- Помнишь, у него появлялась такая особенная сила, как он прыгал.
- Метров на тридцать. У него все органы стали сильнее - зрение, слух, обаяние. Как у нас.
- Обоняние. В том-то и дело, я поэтому и говорю. Всё видится и ощущается совершенно по-новому, как у оборотня.
- Ну, обаяние, это тоже. Ты помнишь, какая тёлка на него запала?
- Мишель Файфер.
- Вот так. Она в конце тоже превратилась.
- А мы тоже такие.
- Мы такие. Давай Берёзкину покусаем.
Гусев с Телегиным зарычали и вцепились зубами в плечи её синтетической куртки.
Берёзкина дёрнула плечами и поморщилась. Несколько человек на рычание обернулись. Мальчики сели прямо и замерли.
- Придумай ещё что-нибудь, как ты увольнялся, - сказал Телегин.
Гусев протянул ноги, засунул руки в карманы.
- Тёлки из кордебалета. Они, твари, меня даже не стесняются. Заходишь в гримёрку - а там все голые... Ну, почти голые. Некоторые вообще без лифчиков. А если ты в форме оркестра - уже не человек. Вот если бы зайти в цивильном, скрипнуть лопатником...
Берёзкина презрительно хмыкнула, погас свет, стали смотреть кино.
Постепенно Киру невольно захватил сюжет. Ей очень захотелось, чтобы герой полюбил девушку, с которой попадает в передряги. Она подумала, что будь она на месте этой дамочки, легко бы окрутила красавца-ковбоя. Мужчины примитивны, они только думают, что сильны и упрямы. Интересно, а смогла бы она сейчас заставить бегать за собой его... Того самого, свою первую несчастную любовь, которая, как говорят, навсегда оставляет в сердце грусть.
Три раза в неделю Кира ходила на тренировки в бассейн. Потом, к концу восьмого класса, кто-то сказал, что фигура будет мужиковатой, и она бросила. А ходила только из-за одного взрослого парня, с которым здоровалась, но не знала его имени. Слышала однажды, как его окликнули по прозвищу - Акула. Она приходила, а его смена уже заканчивалась. Часто она приходила раньше, садилась на трибунах и смотрела, как он плавает баттерфляем. По советски стиль назывался "дельфин". Дельфин, Акула... В общем, можно понять: не могли же его назвать Дельфин, словно какого-нибудь изнеженного педераста. А плыл этот парень действительно как дельфин - сильно, грациозно... Плавать дельфином по-настоящему, красиво, дано не многим, даже очень хорошим спортсменам.
Кира почувствовала, что хочет видеть этого парня. Что она уже почти снова в него влюблена. По-детскому, без секса, когда сама не знаешь, чего хочешь, только чтобы он был рядом... Позвольте...
А это ещё что такое?! Телегин, оказывается, обнимает её за плечи. А Гусев положил руку на колено. Поглаживая, двигается выше, выше...
- Куда лезешь! -Кира ударила его по руке.
- Да ладно, не дури, киска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60