Ионел Миря вовсе не арап, а, наоборот, вполне солидный, кредитоспособный коммерсант. Ровно через месяц он вручит всю сумму, до последней копеечки. Ведь все-таки у Колесничука на руках векселя такой солидной фирмы, как фирма "Мефодий Мунтяну и сыновья" Бухарест, Вена, Берлин, Копенгаген, Анкара, Монтевидео...
Весь трагизм положения заключался в том, что Колесничук имел самое смутное представление о векселях. Вексель - это было что-то глубоко старорежимное, враждебное, презренное. Но все же откуда-то ему было известно о существовании в природе векселей. Университет? Гимназия?.. Векселя уже играли какую-то тягостную роль в его жизни. Но где? Когда? Как?.. Колесничук мучился остаток ночи полубессонницей, полубредом, в котором тягостно участвовали векселя. Вдруг его как молнией озарило: "Купец получил за проданный товар два векселя, которые учел в банке из расчета пяти процентов, причем оказалось, что за первый вексель банк ему выдал 475 рублей, а за второй - 117 рублей. Спрашивается..." Колесничук вспомнил: задача на проценты из учебника Шапошникова и Вальцева. Векселя существовали где-то рядом с таинственными бассейнами, в которые вливается и из которых выливается вода, и с проклятыми поездами, вышедшими навстречу друг другу со станций А и Б.
- Так-с... стало быть, купец получил за проданный товар два векселя, которые учел в банке... - бормотал Колесничук, сидя на постели.
Наконец он понял, что произошло. Он купец, и он получил за проданный товар векселя. Только тот купец не растерялся, учел векселя в банке и получил деньги, а он терзается бессонницей и мучается. Вексель! Оказывается, его можно учесть... Колесничуку стало ясно, что векселя, полученные от Ионела Мири, надо учесть в банке, и учесть как можно скорее. Он еле дождался утра, наскоро закрутил усы и ринулся в банк. Он не поверил своим глазам и даже чуть не заплакал от счастья, когда нашел окошечко с золотой надписью на русском и румынском языках: "Учет векселей". Торопливо расшаркиваясь и делая самые изысканные жесты в духе господина Пржевенецкого, Колесничук протянул в окошечко векселя и сказал:
- Мне очень надо учесть векселя... то есть мне бы хотелось, мсьё, произвести, так сказать, учет этих векселей, если вы будете так любезны и... великодушны...
Мсьё, к которому он обращался, - черный толстячок в поношенной визитке, чем-то до странности напоминавший навозного жука в очках, - потянул к себе векселя, помахал ими перед носом и через минуту вернул Колесничуку, буркнув:
- Нет.
- Позвольте... - сказал Колесничук, чувствуя, как пол уходит из-под ног. - Я вас не вполне понимаю. То есть я бы хотел, мсьё, знать, почему, если вы будете так любезны...
Навозный жук всем туловищем повернулся к Колесничуку:
- Ненадежные.
- Как?.. Как-с? - пролепетал Колесничук. - Почему же они ненадежны?
- Ненадежные, - повторил навозный жук, глядя на Колесничука неподвижными глазами, которые сквозь увеличительные стекла очков казались громадными, как у вола. - Бронза.
Как ни был наивен Колесничук в коммерческих делах, но он сразу понял это ужасное слово "бронза". Дрожащими руками он достал из кармана своего чесучового пиджака и протянул навозному жуку визитную карточку фирмы "Мефодий Мунтяну и сыновья". Но навозный жук даже не взял ее в руки. Он только скользнул по ней своими неподвижными, воловьими глазами, так не вязавшимися со всей его маленькой, круглой фигуркой, и буркнул:
- Шмекер.
- Как? - не понял Колесничук.
- Шмекер! Экскрок! - сказал навозный жук с холодным наслаждением и, видя, что клиент не понимает, пояснил: - По-российски будет "жулик". Мошенник. Арап.
- Простите... Пардон, мсьё... Такая солидная фирма - Берлин, Вена, Анкара, Монтевидео?..
- Шмекер, шмекер! - сказал жук и вдруг, разинув маленький ротик с острыми перламутровыми зубками дельфина, залился инфантильным смехом, звонким, как колокольчик.
Как же теперь Колесничук посмотрит в глаза Черноиваненко?..
* * *
- Прошу вас, мсьё, пройдите в эту дверь, - сказал Колесничук, с поклоном пропуская "немца" в чулан. - Этот уникальный сервиз я только что получил из Киева. Настоящий севр! Супруга турецкого консула приобрела его у наследников графа Бобринского за тысячу двести фунтов стерлингов. Вещь, не имеющая себе равных! Я его резервировал специально для вас. Посмотрите его, а я сию минуту обслужу других покупателей и буду к вашим услугам. Экскюзе муа, милль пардон... - Говоря таким образом громким, но почтительным голосом, с лучшими, наиболее изысканными интонациями господина Пржевенецкого, Колесничук обратился к покупателям и шепотом прибавил, показывая глазами на дверь чулана, куда вошел "немец": - Личный адъютант господина Геринга и советник по вопросам антиквариата, мой постоянный клиент. Прошу тысячу извинений! Теперь я весь к вашим услугам, мадам. Чем могу быть полезен?
И Колесничук, дробно стуча штиблетами, как белка, забегал вверх и вниз по лестничке. Между тем "немец", положив руку в задний карман своих коротких брючек, вошел в чулан.
- Закройте дверь на крючок и не шевелитесь, - сказал Черноиваненко, не спуская глаз с "немца". Он сидел в углу полутемного чулана на ящике и держал в руках пистолет.
Не вынимая руки из заднего кармана, "немец" заложил крючок и прислонился к двери всем своим большим, грузным телом.
- Пропуск? - сказал Черноиваненко.
- Киев. Отзыв?
- Карабин.
- Верно.
- Подождите. Не приближайтесь. Документы!
"Немец" отколупнул ногтем заднюю крышку часов и подал Черноиваненко маленькую папиросную бумажку, скатанную шариком. Черноиваненко развернул ее, надел очки, не выпуская из рук пистолета, и прочитал несколько слов, написанных хорошо ему знакомым почерком секретаря обкома. "Скорого свидания не обещаю", - вспомнил он последние слова, сказанные ему секретарем обкома, и весело улыбнулся. Улыбнулся и "немец", но сдержанно.
- Представитель Украинского штаба партизанского движения капитан Максимов, - сказал он, представляясь.
- Черноиваненко. Садитесь!
Они пожали друг другу руку. Черноиваненко подвинулся, и капитан Максимов сел рядом с ним на край ящика.
- А я, признаться, и не знал, что существует такой Украинский штаб партизанского движения. Давно создан?
- В июне месяце, по решению ЦК КП(б)У. Специально для связи с партизанскими отрядами, для руководства и оказания им помощи.
- Вот это хорошо! - воскликнул Черноиваненко. - Нам, откровенно говоря, сильно недоставало такого украинского штаба.
- Теперь, как видите, он есть. Здесь безопасно?
- По крайней мере, до сих пор эта явка у нас считается наиболее надежной. На всякий случай учтите, что за этими ящиками в углу есть еще одна дверь: она выходит непосредственно во двор.
- Прелестно. Между прочим, кланяется вам секретарь Одесского обкома, передает большой, горячий привет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Весь трагизм положения заключался в том, что Колесничук имел самое смутное представление о векселях. Вексель - это было что-то глубоко старорежимное, враждебное, презренное. Но все же откуда-то ему было известно о существовании в природе векселей. Университет? Гимназия?.. Векселя уже играли какую-то тягостную роль в его жизни. Но где? Когда? Как?.. Колесничук мучился остаток ночи полубессонницей, полубредом, в котором тягостно участвовали векселя. Вдруг его как молнией озарило: "Купец получил за проданный товар два векселя, которые учел в банке из расчета пяти процентов, причем оказалось, что за первый вексель банк ему выдал 475 рублей, а за второй - 117 рублей. Спрашивается..." Колесничук вспомнил: задача на проценты из учебника Шапошникова и Вальцева. Векселя существовали где-то рядом с таинственными бассейнами, в которые вливается и из которых выливается вода, и с проклятыми поездами, вышедшими навстречу друг другу со станций А и Б.
- Так-с... стало быть, купец получил за проданный товар два векселя, которые учел в банке... - бормотал Колесничук, сидя на постели.
Наконец он понял, что произошло. Он купец, и он получил за проданный товар векселя. Только тот купец не растерялся, учел векселя в банке и получил деньги, а он терзается бессонницей и мучается. Вексель! Оказывается, его можно учесть... Колесничуку стало ясно, что векселя, полученные от Ионела Мири, надо учесть в банке, и учесть как можно скорее. Он еле дождался утра, наскоро закрутил усы и ринулся в банк. Он не поверил своим глазам и даже чуть не заплакал от счастья, когда нашел окошечко с золотой надписью на русском и румынском языках: "Учет векселей". Торопливо расшаркиваясь и делая самые изысканные жесты в духе господина Пржевенецкого, Колесничук протянул в окошечко векселя и сказал:
- Мне очень надо учесть векселя... то есть мне бы хотелось, мсьё, произвести, так сказать, учет этих векселей, если вы будете так любезны и... великодушны...
Мсьё, к которому он обращался, - черный толстячок в поношенной визитке, чем-то до странности напоминавший навозного жука в очках, - потянул к себе векселя, помахал ими перед носом и через минуту вернул Колесничуку, буркнув:
- Нет.
- Позвольте... - сказал Колесничук, чувствуя, как пол уходит из-под ног. - Я вас не вполне понимаю. То есть я бы хотел, мсьё, знать, почему, если вы будете так любезны...
Навозный жук всем туловищем повернулся к Колесничуку:
- Ненадежные.
- Как?.. Как-с? - пролепетал Колесничук. - Почему же они ненадежны?
- Ненадежные, - повторил навозный жук, глядя на Колесничука неподвижными глазами, которые сквозь увеличительные стекла очков казались громадными, как у вола. - Бронза.
Как ни был наивен Колесничук в коммерческих делах, но он сразу понял это ужасное слово "бронза". Дрожащими руками он достал из кармана своего чесучового пиджака и протянул навозному жуку визитную карточку фирмы "Мефодий Мунтяну и сыновья". Но навозный жук даже не взял ее в руки. Он только скользнул по ней своими неподвижными, воловьими глазами, так не вязавшимися со всей его маленькой, круглой фигуркой, и буркнул:
- Шмекер.
- Как? - не понял Колесничук.
- Шмекер! Экскрок! - сказал навозный жук с холодным наслаждением и, видя, что клиент не понимает, пояснил: - По-российски будет "жулик". Мошенник. Арап.
- Простите... Пардон, мсьё... Такая солидная фирма - Берлин, Вена, Анкара, Монтевидео?..
- Шмекер, шмекер! - сказал жук и вдруг, разинув маленький ротик с острыми перламутровыми зубками дельфина, залился инфантильным смехом, звонким, как колокольчик.
Как же теперь Колесничук посмотрит в глаза Черноиваненко?..
* * *
- Прошу вас, мсьё, пройдите в эту дверь, - сказал Колесничук, с поклоном пропуская "немца" в чулан. - Этот уникальный сервиз я только что получил из Киева. Настоящий севр! Супруга турецкого консула приобрела его у наследников графа Бобринского за тысячу двести фунтов стерлингов. Вещь, не имеющая себе равных! Я его резервировал специально для вас. Посмотрите его, а я сию минуту обслужу других покупателей и буду к вашим услугам. Экскюзе муа, милль пардон... - Говоря таким образом громким, но почтительным голосом, с лучшими, наиболее изысканными интонациями господина Пржевенецкого, Колесничук обратился к покупателям и шепотом прибавил, показывая глазами на дверь чулана, куда вошел "немец": - Личный адъютант господина Геринга и советник по вопросам антиквариата, мой постоянный клиент. Прошу тысячу извинений! Теперь я весь к вашим услугам, мадам. Чем могу быть полезен?
И Колесничук, дробно стуча штиблетами, как белка, забегал вверх и вниз по лестничке. Между тем "немец", положив руку в задний карман своих коротких брючек, вошел в чулан.
- Закройте дверь на крючок и не шевелитесь, - сказал Черноиваненко, не спуская глаз с "немца". Он сидел в углу полутемного чулана на ящике и держал в руках пистолет.
Не вынимая руки из заднего кармана, "немец" заложил крючок и прислонился к двери всем своим большим, грузным телом.
- Пропуск? - сказал Черноиваненко.
- Киев. Отзыв?
- Карабин.
- Верно.
- Подождите. Не приближайтесь. Документы!
"Немец" отколупнул ногтем заднюю крышку часов и подал Черноиваненко маленькую папиросную бумажку, скатанную шариком. Черноиваненко развернул ее, надел очки, не выпуская из рук пистолета, и прочитал несколько слов, написанных хорошо ему знакомым почерком секретаря обкома. "Скорого свидания не обещаю", - вспомнил он последние слова, сказанные ему секретарем обкома, и весело улыбнулся. Улыбнулся и "немец", но сдержанно.
- Представитель Украинского штаба партизанского движения капитан Максимов, - сказал он, представляясь.
- Черноиваненко. Садитесь!
Они пожали друг другу руку. Черноиваненко подвинулся, и капитан Максимов сел рядом с ним на край ящика.
- А я, признаться, и не знал, что существует такой Украинский штаб партизанского движения. Давно создан?
- В июне месяце, по решению ЦК КП(б)У. Специально для связи с партизанскими отрядами, для руководства и оказания им помощи.
- Вот это хорошо! - воскликнул Черноиваненко. - Нам, откровенно говоря, сильно недоставало такого украинского штаба.
- Теперь, как видите, он есть. Здесь безопасно?
- По крайней мере, до сих пор эта явка у нас считается наиболее надежной. На всякий случай учтите, что за этими ящиками в углу есть еще одна дверь: она выходит непосредственно во двор.
- Прелестно. Между прочим, кланяется вам секретарь Одесского обкома, передает большой, горячий привет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106