Одним прыжком Вулгхаш очутился в подземном тоннеле. Авшар в ярости взвыл; эта дверь была неизвестна даже ему.
— За ним, олухи! — крикнул он.
Пушрам метнулся вперед, пытаясь остановить солдат, бросившихся к двери. Ценой собственной жизни секретарь, щуплый и слабый человечек, вооруженный лишь стило, сумел купить своему господину несколько мгновений.
Его героическая жертва вывела римлян из оцепенения. Оба одновременно подумали об одном и том же. Лучше погибнуть в бою, чем принять смерть от когтей Авшара. Римляне выхватили мечи и бросились на стражников.
Авшар сразу разгадал их намерение.
— Взять их живыми! — крикнул он. — Они умрут далеко не так просто, как им хочется.
С мечом в руке один из макуранских вельмож поспешил на помощь римлянам. Авшар выругался и резко выбросил вперед обе руки, сделав пальцами замысловатое движение. Макуранец рухнул на пол, корчась в агонии.
— Есть еще желающие? — осведомился колдун.
Никто не двинулся с места.
Стражники оттеснили Скавра и Гая Филиппа от двери, за которой скрылся Вулгхаш. Несколько солдат бросились в погоню за каганом. Хорошо направленный выпад выбил меч из руки Скавра. Пальцы трибуна онемели от удара. Зная, что это бесполезно, Скавр все же схватился за кинжал и ударил стражника. Марк услышал стон боли.
Приказ Авшара не убивать римлян связал солдатам руки. Живые орудия князя-колдуна потеряли несколько человек из-за того, что опасались нанести своим противникам слишком тяжелые увечья. А римляне сражались с отчаянной жестокостью, пытаясь вынудить врагов поскорее прикончить их.
Наконец один из стражников ударил Марка по затылку пудовым кулаком. Трибун рухнул как подкошенный. Он уже не видел, как йезды кучей облепили Гая Филиппа и повалили его на землю. Раскатистое эхо, донесшееся из тоннеля за потайной дверью, вернуло полуоглушенного Скавра к действительности. Кто-то отчаянно вскрикнул, затем вновь наступило молчание.
Спустя короткое время из тоннеля выбрался широкоплечий стражник, сгибаясь под тяжестью лежавшего у него на плечах трупа. Марк увидел крупный нос, квадратную седеющую бороду, знакомые одежды. Глядя в остекленевшие глаза убитого кагана, невозможно было поверить, что совсем недавно в них светился недюжинный ум.
Жуткая улыбка Авшара стала еще шире.
— Хорошая работа, — сказал он. — Как он был убит?
Колдун говорил по-видессиански, но охранник тем не менее отлично понял его. Он ответил на своем языке. Авшар нетерпеливо дернул щекой.
— Какое мне дело до того, что твой глупый товарищ убит? Смерть -возмездие нерадивым. Отдай эту падаль другим солдатам, дабы они повесили его на веревке. А ты отныне — сотник. Ступай. Сними эти тряпки, которые ты носишь, подбери себе что-нибудь получше.
Солдат ответил легким протестом: дескать, он не заслуживает такой высокой чести… Авшар придал своему ледяному голосу дружелюбный тон, насколько ему это удалось:
— О нет, ты вполне заслужил награды. Наздат, Гандутав, проводите сотника и помогите ему облачиться в лучшие одежды.
Хлопая солдата по спине и поздравляя его, два йезда увели новоиспеченного сотника. Другие стражники унесли труп.
Если не считать троих солдат, все еще державших за руки трибуна и Гая Филиппа, в тронном зале совсем не осталось охраны. Но Авшару и не требовалась стража.
Князь-колдун тем временем собрал в тронном зале знать и придворных Вулгхаша. Он согнал их, как стадо, — дерзких, надменных, спесивых макуранцев и жестоких, отважных йездов. Все они прятали глаза, смотрели себе под ноги, на стены зала — куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с колдуном.
Авшар зарычал на них, и они пали на колени, а потом и распростерлись перед ним на полу. Гибкие макуранцы сумели сделать это изящно, йезды же преклонились перед новым владыкой медленно и нехотя. Но ни один из присутствующих не посмел отказаться от этой церемонии.
— И ты тоже, — велел Авшар Марку. — Я слыхал, что ты не преклонял колен даже перед Автократором Видессиан. Но я могущественнее и выше, чем он, ибо я одновременно и жрец, и повелитель, Патриарх и Император. Все они признают мою власть и силу моего бога. Ты тоже признаешь их.
По приказу Авшара стражники проволокли Скавра вперед и бросили к ногам колдуна. От сапог Авшара все еще пахло лошадиным потом. Он грубо пнул Скавра в плечо и вдруг спросил:
— Что ты сделал с головой Маврикия Гавра?
— Похоронил, — ответил Марк, слишком ошеломленный для того, чтобы промолчать.
— Какая жалость! Теперь, когда я получу голову Туризина, комплект будет неполным. Ну что ж, пусть будет так. Место головы Маврикия займет твоя.
Авшар приблизился к мечу трибуна. Чудесное оружие все еще лежало там, где Скавр выронил его во время схватки. Князь-колдун наклонился, чтобы поднять меч с пола, но задержался прежде, чем его рука успела коснуться рукояти.
Галльский меч уже показал себя достаточно опасным. Он сумел отразить многие из чар Авшара. Слишком опасное оружие. В последний миг князь-колдун побоялся его трогать.
— Табари! Приблизься.
— Да, мои повелитель, — с готовностью ответил человек, которого римлянин спас от смерти. Он распростерся перед колдуном и, косившись пола лицом, произнес: — Высокая честь для меня — видеть тебя вознесенным на достойную тебя высоту. Твои последователи ждали… О, долго ждали этого дня!
— И я тоже ждал, — сказал Авшар. — Я тоже.
Марка мутило не только от удара по затылку. Спасти вельможу Йезда было для него само по себе крупной неприятностью. Но собственными руками вырвать из когтей смерти одного из приспешников Авшара! Угодить в плен к князю-колдуну! Мысль об этом причиняла Марку невыносимую муку.
Поглощенный своими терзаниями, Скавр едва заметил, как двое стражников вздернули его на ноги. Еще двое подняли с пола Гая Филиппа. Старший центурион яростно сопротивлялся, однако вырваться так и не смог.
Авшар повелел Табари, указывая на галльский меч:
— Отнеси этот кусок ржавчины в мои подземные покои. Ты знаешь подвалы достаточно хорошо и отыщешь их без труда.
Табари неприятно засмеялся:
— О да, мой повелитель!
— Я так и думал. И отведи в тюрьму этих ублюдков. — Авшар ткнул пальцем в сторону римлян. — Возможно, заколдованный меч откроет мне свои тайны, если сперва накалить его, а затем остудить в крови его прежнего владельца,
— Какая глубокая мысль! — восхитился Табари, убив последнюю, уже слабую надежду Скавра на то, что макуранец еще помнит добро и попытается помочь своим спасителям.
Табари махнул рукой стражникам, и те потащили трибуна из тронного зала. Он услышал, как Гай Филипп у него за спиной изрыгает проклятия.
Голос Авшара преследовал пленников:
— Наслаждайтесь этим, пока можете, ибо больше в вашей жизни ничего приятного не будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— За ним, олухи! — крикнул он.
Пушрам метнулся вперед, пытаясь остановить солдат, бросившихся к двери. Ценой собственной жизни секретарь, щуплый и слабый человечек, вооруженный лишь стило, сумел купить своему господину несколько мгновений.
Его героическая жертва вывела римлян из оцепенения. Оба одновременно подумали об одном и том же. Лучше погибнуть в бою, чем принять смерть от когтей Авшара. Римляне выхватили мечи и бросились на стражников.
Авшар сразу разгадал их намерение.
— Взять их живыми! — крикнул он. — Они умрут далеко не так просто, как им хочется.
С мечом в руке один из макуранских вельмож поспешил на помощь римлянам. Авшар выругался и резко выбросил вперед обе руки, сделав пальцами замысловатое движение. Макуранец рухнул на пол, корчась в агонии.
— Есть еще желающие? — осведомился колдун.
Никто не двинулся с места.
Стражники оттеснили Скавра и Гая Филиппа от двери, за которой скрылся Вулгхаш. Несколько солдат бросились в погоню за каганом. Хорошо направленный выпад выбил меч из руки Скавра. Пальцы трибуна онемели от удара. Зная, что это бесполезно, Скавр все же схватился за кинжал и ударил стражника. Марк услышал стон боли.
Приказ Авшара не убивать римлян связал солдатам руки. Живые орудия князя-колдуна потеряли несколько человек из-за того, что опасались нанести своим противникам слишком тяжелые увечья. А римляне сражались с отчаянной жестокостью, пытаясь вынудить врагов поскорее прикончить их.
Наконец один из стражников ударил Марка по затылку пудовым кулаком. Трибун рухнул как подкошенный. Он уже не видел, как йезды кучей облепили Гая Филиппа и повалили его на землю. Раскатистое эхо, донесшееся из тоннеля за потайной дверью, вернуло полуоглушенного Скавра к действительности. Кто-то отчаянно вскрикнул, затем вновь наступило молчание.
Спустя короткое время из тоннеля выбрался широкоплечий стражник, сгибаясь под тяжестью лежавшего у него на плечах трупа. Марк увидел крупный нос, квадратную седеющую бороду, знакомые одежды. Глядя в остекленевшие глаза убитого кагана, невозможно было поверить, что совсем недавно в них светился недюжинный ум.
Жуткая улыбка Авшара стала еще шире.
— Хорошая работа, — сказал он. — Как он был убит?
Колдун говорил по-видессиански, но охранник тем не менее отлично понял его. Он ответил на своем языке. Авшар нетерпеливо дернул щекой.
— Какое мне дело до того, что твой глупый товарищ убит? Смерть -возмездие нерадивым. Отдай эту падаль другим солдатам, дабы они повесили его на веревке. А ты отныне — сотник. Ступай. Сними эти тряпки, которые ты носишь, подбери себе что-нибудь получше.
Солдат ответил легким протестом: дескать, он не заслуживает такой высокой чести… Авшар придал своему ледяному голосу дружелюбный тон, насколько ему это удалось:
— О нет, ты вполне заслужил награды. Наздат, Гандутав, проводите сотника и помогите ему облачиться в лучшие одежды.
Хлопая солдата по спине и поздравляя его, два йезда увели новоиспеченного сотника. Другие стражники унесли труп.
Если не считать троих солдат, все еще державших за руки трибуна и Гая Филиппа, в тронном зале совсем не осталось охраны. Но Авшару и не требовалась стража.
Князь-колдун тем временем собрал в тронном зале знать и придворных Вулгхаша. Он согнал их, как стадо, — дерзких, надменных, спесивых макуранцев и жестоких, отважных йездов. Все они прятали глаза, смотрели себе под ноги, на стены зала — куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с колдуном.
Авшар зарычал на них, и они пали на колени, а потом и распростерлись перед ним на полу. Гибкие макуранцы сумели сделать это изящно, йезды же преклонились перед новым владыкой медленно и нехотя. Но ни один из присутствующих не посмел отказаться от этой церемонии.
— И ты тоже, — велел Авшар Марку. — Я слыхал, что ты не преклонял колен даже перед Автократором Видессиан. Но я могущественнее и выше, чем он, ибо я одновременно и жрец, и повелитель, Патриарх и Император. Все они признают мою власть и силу моего бога. Ты тоже признаешь их.
По приказу Авшара стражники проволокли Скавра вперед и бросили к ногам колдуна. От сапог Авшара все еще пахло лошадиным потом. Он грубо пнул Скавра в плечо и вдруг спросил:
— Что ты сделал с головой Маврикия Гавра?
— Похоронил, — ответил Марк, слишком ошеломленный для того, чтобы промолчать.
— Какая жалость! Теперь, когда я получу голову Туризина, комплект будет неполным. Ну что ж, пусть будет так. Место головы Маврикия займет твоя.
Авшар приблизился к мечу трибуна. Чудесное оружие все еще лежало там, где Скавр выронил его во время схватки. Князь-колдун наклонился, чтобы поднять меч с пола, но задержался прежде, чем его рука успела коснуться рукояти.
Галльский меч уже показал себя достаточно опасным. Он сумел отразить многие из чар Авшара. Слишком опасное оружие. В последний миг князь-колдун побоялся его трогать.
— Табари! Приблизься.
— Да, мои повелитель, — с готовностью ответил человек, которого римлянин спас от смерти. Он распростерся перед колдуном и, косившись пола лицом, произнес: — Высокая честь для меня — видеть тебя вознесенным на достойную тебя высоту. Твои последователи ждали… О, долго ждали этого дня!
— И я тоже ждал, — сказал Авшар. — Я тоже.
Марка мутило не только от удара по затылку. Спасти вельможу Йезда было для него само по себе крупной неприятностью. Но собственными руками вырвать из когтей смерти одного из приспешников Авшара! Угодить в плен к князю-колдуну! Мысль об этом причиняла Марку невыносимую муку.
Поглощенный своими терзаниями, Скавр едва заметил, как двое стражников вздернули его на ноги. Еще двое подняли с пола Гая Филиппа. Старший центурион яростно сопротивлялся, однако вырваться так и не смог.
Авшар повелел Табари, указывая на галльский меч:
— Отнеси этот кусок ржавчины в мои подземные покои. Ты знаешь подвалы достаточно хорошо и отыщешь их без труда.
Табари неприятно засмеялся:
— О да, мой повелитель!
— Я так и думал. И отведи в тюрьму этих ублюдков. — Авшар ткнул пальцем в сторону римлян. — Возможно, заколдованный меч откроет мне свои тайны, если сперва накалить его, а затем остудить в крови его прежнего владельца,
— Какая глубокая мысль! — восхитился Табари, убив последнюю, уже слабую надежду Скавра на то, что макуранец еще помнит добро и попытается помочь своим спасителям.
Табари махнул рукой стражникам, и те потащили трибуна из тронного зала. Он услышал, как Гай Филипп у него за спиной изрыгает проклятия.
Голос Авшара преследовал пленников:
— Наслаждайтесь этим, пока можете, ибо больше в вашей жизни ничего приятного не будет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140