Молчание, нарушенное страшным, диким криком еще одного йезда, который оступился на краю предательской, невидимой пропасти и полетел вниз, навстречу гибели. Трибун содрогнулся.
— Они далеко не трусы, если осмелились ступить на этот выступ, когда ничего вокруг не видно.
— Лично я предпочел бы видеть их трусами, раз уж они гонятся за мной, — заявил Гай Филипп.
Как раз в этот момент до беглецов донесся отчаянный вопль еще одного йезда. Потеря этого (уже четвертого) солдата оказалась последней каплей для преследователей. Они остановились в нерешительности, и вскоре единственным звуком, нарушавшим тишину, стали стоны умирающих на дне смертоносной ямы.
Ни Марк, ни Гай Филипп не стали говорить о том, чего опасались: невзирая на задержку и нерешительность, враги становились не слишком надолго. Либо иезды отыщут способ перебраться на другую сторону ловушки, либо Авшар сумеет оказать ее своим слугам при помощи магии.
Когда символы друидов вспыхнули снова, трибун сначала подумал, что меч отразил заклинание князя-колдуна. Но сияние, исходящее от рун, становилось все ярче и ярче по мере того, как римляне все дальше уходили от страшной ямы.
— Ну а теперь-то в чем дело? — хмыкнул Гай Филипп.
— Кто знает? Оно началось, когда этот боковой тоннель соединился с нашим. — Скавр снова пошел впереди, настороженно озираясь по сторонам. Возможно, теперь вместо развершейся пропасти следует ожидать кислоты, которая хлынет на них из отверстий в потолке, снопа пламени… всего, чего угодно.
Неопределенность и предчувствие беды терзали Марка так, что он отпрянул при виде собственной тени. Трибун остановился передохнуть на минуту и опустил меч, коснувшись им пыли. В тот же миг вспышка света, вырвавшаяся из клинка, едва не ослепила его, и трибун закрыл глаза руками. Свет казался особенно ярким в полумраке подземелья. Но это продолжалось лишь мгновение.
Марк отступил назад. Какую же ловушку раскрыли руны друидов на этот раз? И тут он увидел следы, четко отпечатавшиеся в густой пыли. Следы уходили вперед. Гай Филипп не замечал их, пока не коснулся рукояти галльского меча.
— Ага, тут кто-то заметает следы колдовством! — сказал ветеран. Он сделал угрожающее движение кинжалом, как бы перерезая горло невидимому врагу. — Ты случайно не знаешь, кто он, наш невидимый дружок?
— Кто это может быть, как не сам Авшар? — горько ответил Марк. Но каким образом князь-колдун опередил их? Впрочем, это не имело значения, мрачно подумал трибун, если он действительно рядом. Увы, Авшар опередил их и на этот раз! Отступать римляне не могли, им оставалось только одно: идти вперед.
— Ну что ж, во всяком случае, он не захватит нас врасплох.
— Ни за что. — Гай Филипп уже двинулся вперед. — Теперь наша очередь. Устроим для разнообразия маленькую засаду.
Как и везде, в одних местах пыль лежала гуще, в других покрывала пол едва заметным налетом. Иногда она была настолько густой, что римляне задыхались в душных облаках. Однако свет на мече Скавра безошибочно указывал им направление даже там, где следы почти терялись.
— Куда же он пошел, этот ублюдок? — прошептал Гай Филипп. В этих извилистых переходах звук мог распространяться дальше, чем свет.
— Налево, — ответил Марк уверенно.
Однако не прошли они и пятнадцати шагов, как следы исчезли, и даже галльская магия оказалась бессильной.
— Что за… — начал было трибун и внезапно услышал за спиной быстрые шаги. Зная, что снова попался на какую-то хитрость, он резко повернулся, желая встретить врага лицом к лицу в последней, безнадежной схватке.
Эту сцену Марк запомнит навсегда: три человека с поднятыми мечами, и каждый замер в изумлении.
— Ты?! — вскрикнули они в один голос и, точно марионетки на одной ниточке, разом опустили оружие.
— Я же видел тебя мертвым! — воскликнул Марк почти гневно.
— Ты видел не меня, а другого, — ответил… Вулгхаш.
Низвергнутый повелитель Йезда был одет в шелковый плащ офицера, наброшенный на кирасу из жесткой плотной кожи, и в штаны из мягкой замши. Покрытый пылью и грязью, Вулгхаш тем не менее держался как подобает властелину.
— Я наложил мой облик на одного из предателей, которого зарубил, -продолжал каган. — Кроме того, я переодел его в мою одежду. Сам же принял его облик и вынес наружу тело убитого. Авшар слишком самоуверен. В тот час он не глядел дальше внешней оболочки.
Каган говорил совершенно спокойно, но Скавр представлял себе ту отчаянную спешку, в которой тот действовал, не имея даже уверенности в том, что подручные колдуна не обрушатся на него прежде, чем заклинания будут завершены.
Однако и Вулгхаш смотрел на римлян с не меньшим изумлением:
— А как же вам удалось спастись? Я же своими глазами видел, как вас схватил Авшар. Он схватил вас по-настоящему. Вы не владеете никакой магией, не считая меча, а меч был утрачен в бою.
Марк прятал галльский меч за спину. Глаза Вулгхаша покраснели от усталости, кагану было очень трудно вглядываться в темноту тоннеля. Трибун ответил:
— — Здесь не было никакой магии. — Он рассказал обо всем, что сделал для них Табари.
— Благодарность — куда более сильная магия, чем та, которая известна мне, — хмыкнул каган. — Похоже, ты сильнее заколдовал Табари, нежели это удалось сделать мне, коли он служит теперь Авшару.
Вероятно, Табари повезло, что Вулгхаш не мог сейчас до него добраться.
С присущей ему практичностью Гай Филипп осведомился у кагана:
— Почему же ты не сбежал, пока носил маску другого человека?
— Я сделал бы это, но Авшар (чтоб его любимый Скотос сожрал живьем) решил повысить меня в звании за убийство «Вулгхаша» и наградил меня этими тряпками. — Каган похлопал себя по грязной одежде. — Это означало, что я ступил в отряд его бандитов и не мог свободно передвигаться. Кроме того, внешний облик, который я принял, держался довольно слабо. У меня просто не было времени для более серьезного заклинания. Оно могло разрушиться в любое мгновение. И это убило бы меня, если бы произошло во дворце, где меня могли увидеть все рабы и прислужники Авшара. Поэтому при первой же возможности я скрылся через один из потайных ходов в лабиринте. — Вулгхаш махнул рукой. — Здесь я, по крайней мере, в безопасности. Я знаю этот лабиринт как никто другой. Такие подземелья можно изучить, только пройдя их пешком. Здесь очень много скрытых чарами ловушек, и раскусить их непросто даже опытному колдуну. Некоторые были созданы еще во времена макуранских королей, другие же установил я сам — на черный день. Оседлав змею, внимательно следи за ее зубами. И если знать, что искать, то можно отыскать спрятанные в стенах цистерны с питьевой водой и макуранский хлеб — крепкий, как камень. Такой хлеб может долго сохраняться, не плесневея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Они далеко не трусы, если осмелились ступить на этот выступ, когда ничего вокруг не видно.
— Лично я предпочел бы видеть их трусами, раз уж они гонятся за мной, — заявил Гай Филипп.
Как раз в этот момент до беглецов донесся отчаянный вопль еще одного йезда. Потеря этого (уже четвертого) солдата оказалась последней каплей для преследователей. Они остановились в нерешительности, и вскоре единственным звуком, нарушавшим тишину, стали стоны умирающих на дне смертоносной ямы.
Ни Марк, ни Гай Филипп не стали говорить о том, чего опасались: невзирая на задержку и нерешительность, враги становились не слишком надолго. Либо иезды отыщут способ перебраться на другую сторону ловушки, либо Авшар сумеет оказать ее своим слугам при помощи магии.
Когда символы друидов вспыхнули снова, трибун сначала подумал, что меч отразил заклинание князя-колдуна. Но сияние, исходящее от рун, становилось все ярче и ярче по мере того, как римляне все дальше уходили от страшной ямы.
— Ну а теперь-то в чем дело? — хмыкнул Гай Филипп.
— Кто знает? Оно началось, когда этот боковой тоннель соединился с нашим. — Скавр снова пошел впереди, настороженно озираясь по сторонам. Возможно, теперь вместо развершейся пропасти следует ожидать кислоты, которая хлынет на них из отверстий в потолке, снопа пламени… всего, чего угодно.
Неопределенность и предчувствие беды терзали Марка так, что он отпрянул при виде собственной тени. Трибун остановился передохнуть на минуту и опустил меч, коснувшись им пыли. В тот же миг вспышка света, вырвавшаяся из клинка, едва не ослепила его, и трибун закрыл глаза руками. Свет казался особенно ярким в полумраке подземелья. Но это продолжалось лишь мгновение.
Марк отступил назад. Какую же ловушку раскрыли руны друидов на этот раз? И тут он увидел следы, четко отпечатавшиеся в густой пыли. Следы уходили вперед. Гай Филипп не замечал их, пока не коснулся рукояти галльского меча.
— Ага, тут кто-то заметает следы колдовством! — сказал ветеран. Он сделал угрожающее движение кинжалом, как бы перерезая горло невидимому врагу. — Ты случайно не знаешь, кто он, наш невидимый дружок?
— Кто это может быть, как не сам Авшар? — горько ответил Марк. Но каким образом князь-колдун опередил их? Впрочем, это не имело значения, мрачно подумал трибун, если он действительно рядом. Увы, Авшар опередил их и на этот раз! Отступать римляне не могли, им оставалось только одно: идти вперед.
— Ну что ж, во всяком случае, он не захватит нас врасплох.
— Ни за что. — Гай Филипп уже двинулся вперед. — Теперь наша очередь. Устроим для разнообразия маленькую засаду.
Как и везде, в одних местах пыль лежала гуще, в других покрывала пол едва заметным налетом. Иногда она была настолько густой, что римляне задыхались в душных облаках. Однако свет на мече Скавра безошибочно указывал им направление даже там, где следы почти терялись.
— Куда же он пошел, этот ублюдок? — прошептал Гай Филипп. В этих извилистых переходах звук мог распространяться дальше, чем свет.
— Налево, — ответил Марк уверенно.
Однако не прошли они и пятнадцати шагов, как следы исчезли, и даже галльская магия оказалась бессильной.
— Что за… — начал было трибун и внезапно услышал за спиной быстрые шаги. Зная, что снова попался на какую-то хитрость, он резко повернулся, желая встретить врага лицом к лицу в последней, безнадежной схватке.
Эту сцену Марк запомнит навсегда: три человека с поднятыми мечами, и каждый замер в изумлении.
— Ты?! — вскрикнули они в один голос и, точно марионетки на одной ниточке, разом опустили оружие.
— Я же видел тебя мертвым! — воскликнул Марк почти гневно.
— Ты видел не меня, а другого, — ответил… Вулгхаш.
Низвергнутый повелитель Йезда был одет в шелковый плащ офицера, наброшенный на кирасу из жесткой плотной кожи, и в штаны из мягкой замши. Покрытый пылью и грязью, Вулгхаш тем не менее держался как подобает властелину.
— Я наложил мой облик на одного из предателей, которого зарубил, -продолжал каган. — Кроме того, я переодел его в мою одежду. Сам же принял его облик и вынес наружу тело убитого. Авшар слишком самоуверен. В тот час он не глядел дальше внешней оболочки.
Каган говорил совершенно спокойно, но Скавр представлял себе ту отчаянную спешку, в которой тот действовал, не имея даже уверенности в том, что подручные колдуна не обрушатся на него прежде, чем заклинания будут завершены.
Однако и Вулгхаш смотрел на римлян с не меньшим изумлением:
— А как же вам удалось спастись? Я же своими глазами видел, как вас схватил Авшар. Он схватил вас по-настоящему. Вы не владеете никакой магией, не считая меча, а меч был утрачен в бою.
Марк прятал галльский меч за спину. Глаза Вулгхаша покраснели от усталости, кагану было очень трудно вглядываться в темноту тоннеля. Трибун ответил:
— — Здесь не было никакой магии. — Он рассказал обо всем, что сделал для них Табари.
— Благодарность — куда более сильная магия, чем та, которая известна мне, — хмыкнул каган. — Похоже, ты сильнее заколдовал Табари, нежели это удалось сделать мне, коли он служит теперь Авшару.
Вероятно, Табари повезло, что Вулгхаш не мог сейчас до него добраться.
С присущей ему практичностью Гай Филипп осведомился у кагана:
— Почему же ты не сбежал, пока носил маску другого человека?
— Я сделал бы это, но Авшар (чтоб его любимый Скотос сожрал живьем) решил повысить меня в звании за убийство «Вулгхаша» и наградил меня этими тряпками. — Каган похлопал себя по грязной одежде. — Это означало, что я ступил в отряд его бандитов и не мог свободно передвигаться. Кроме того, внешний облик, который я принял, держался довольно слабо. У меня просто не было времени для более серьезного заклинания. Оно могло разрушиться в любое мгновение. И это убило бы меня, если бы произошло во дворце, где меня могли увидеть все рабы и прислужники Авшара. Поэтому при первой же возможности я скрылся через один из потайных ходов в лабиринте. — Вулгхаш махнул рукой. — Здесь я, по крайней мере, в безопасности. Я знаю этот лабиринт как никто другой. Такие подземелья можно изучить, только пройдя их пешком. Здесь очень много скрытых чарами ловушек, и раскусить их непросто даже опытному колдуну. Некоторые были созданы еще во времена макуранских королей, другие же установил я сам — на черный день. Оседлав змею, внимательно следи за ее зубами. И если знать, что искать, то можно отыскать спрятанные в стенах цистерны с питьевой водой и макуранский хлеб — крепкий, как камень. Такой хлеб может долго сохраняться, не плесневея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140