Он согласился — правда, очень неохотно и ворчливо.
— Ну ладно, слушаю вас. Можете подойти ближе.
Бывшие товарищи по оружию встретили римлян ледяным презрением и яростными взглядами, когда те вступили в укрепленный лагерь каравана. Тамасп быстрыми шагами вышел вперед. На нем была гигантская кольчуга, в которой могли бы поместиться одновременно и Скавр, и Гай Филипп. Купец натягивал ее на ходу. Украшенный острым шпилем макуранский шлем кривовато сидел на его бритой голове. В нескольких шагах от него ступал Камицез, не снимая рук с метательных ножей, заткнутых за пояс. Караванщик сложил руки на своей широкой груди.
— Я думал, вы уже в Видессе, — обвиняющим тоном произнес он. — Или это все ваши «дела»?
— А мы думали, что ты все еще в Машизе, — парировал Марк. — Или ты не смог выдержать свидания с Авшаром?
Он надеялся, что его догадка была правильной. Когда Тамасп отвел глаза, Марк понял, что именно так все и случилось.
— Мы тоже не смогли, — заключил Марк и сдернул тунику. Увидев на груди трибуна длинный шрам, Тамасп поджал губы. Несколько солдат, что были дружны с римлянами, выругались на десятках разных языков.
Но первой заботой Тамаспа, как и всегда, была забота о его караване.
— Ну и что с того, что у нас есть причина ненавидеть одного и того же человека? Какое это имеет отношение к тем ворам, что стоят вон там? — При этих словах Тамасп ткнул своим большим пальцем в сторону аршаумов, стоящих смутной, но угрожающей массой в сгущавшихся сумерках.
— Это долгая история, — сказал Гай Филипп. — Помнишь, почему ты решил не идти через Страну Тысячи Городов?
— Какое-то нашествие варваров или… — Караванщик быстро сопоставил факты. — Так это были они? Только не говори мне, что вы связаны с ними.
— Не совсем так.
Марк кратко рассказал об их встрече с Аригом, заключив:
— Ты направляешься в Видесс, мы — тоже. Тебе известны все кратчайшие пути в Империю и самые удобные дороги на восток. Стань нашим проводником, и у тебя будет самая лучшая, самая большая охрана для твоего каравана. Иезды не осмелятся даже подойти к тебе.
— А если я не соглашусь… — начал было Тамасп, но голос его оборвался. Ответ был очевиден. Караванщик сорвал со своей бритой головы шлем и изо всех сил пнул его сапогом. Зазвенев, шлем покатился по песку. — Можно подумать, у меня есть выбор! Возможно, вы, ублюдки, завтра ограбите меня до нитки, но, с другой стороны, вы наверняка ограбите меня, если я откажусь. Чума на вас, чужеземцы! Мой старый дедушка всегда говорил: сломя голову беги от всего, что пахнет политикой. И вот ты явился — и я уже по уши в грязи.
— Не всякая политика плоха и опасна, — сказал Гуделин. — Да и кроме того, ты не пожалеешь о том, что помог нам.
В аршаумской одежде из кожи и замши, с плохо подстриженной бородкой, отросшими и не слишком чистыми волосами, чиновник выглядел недостаточно впечатляющей фигурой для окружающих.
Тамасп проворчал:
— Кто ты такой, маленький человечек, чтобы бросаться подобными обещаниями?
Выпрямившись, чиновник надменно объявил:
— Глупец! Ты имеешь честь обращаться к Пикридию Гуделину, министру и полномочному Послу Его Императорского Величества Туризина Гавра, Автократора Видессиан.
До Тамаспа даже не дошло, что он имеет полное право усомниться в этих словах. Однако купец был не тем человеком, которого можно было поразить чем-то надолго.
— Тогда с чего бы это такая честь, а?
— Дай мне лист пергамента, перо и чернила. И еще сургуч для печати.
По распоряжению караванщика один из его солдат принес все необходимое. Чиновник набросал несколько коротких строк.
— Есть ли у тебя под рукой огонек? — спросил он.
— Что бы я без него делал?
Несколько слуг Тамаспа всегда носили в походе бронзовые клетушки с горящими углями. Один из солдат бросил на землю несколько угольков и придвинул их к поленьям, лежащим стопкой у палатки. Когда занялось пламя, Гуделин расплавил кусочек красного воска и уронил несколько капель на нижнюю часть пергамента. Затем прижал печаткой своего перстня мягкий воск и передал документ Тамаспу:
Караванщик наклонился. Его губы зашевелились, он стал читать. Внезапно сердитое выражение, не покидавшее его лицо с того момента, как римляне вошли в лагерь, сменялось усмешкой. Он повернулся к своим людям и громко крикнул:
— Освобождение от имперских налогов и таможенных пошлин и сборов в течение трех лет!
Купцы и солдаты разразились радостными криками. Тамасп обхватил Гуделина обеими руками и сжал его в своих медвежьих объятиях, после чего расцеловал в обе щеки.
— Малыш, считай, что мы договорились!
— Как трогательно, — пробормотал чиновник, поспешно высвобождаясь.
Пока Марк махал рукой аршаумам в знак того, что договор заключен, Тамасп ткнул Гуделина в ребра локтем. Чиновник вскрикнул. Караванщик хитро сказал:
— А знаешь, скорее всего, я смог бы избежать уплаты пошлин и без этой бумаги. Даже ваши трижды проклятые имперцы не могут находиться везде одновременно.
— В таком случае, — сухо проговорил Гуделин, удержав руку Тамаспа, -мне, может быть, лучше забрать документ? Наказание за контрабанду суровое: конфискация товаров и клеймение всех преступников, замешанных в уклонении от уплаты пошлин.
Тамасп сделал быстрое движение, и пергамент мгновенно исчез.
— Нет, нет, в этом нет необходимости. Я же сказал, что договор заключен!
Остальные члены видессианского посольства, Ариг и несколько его старших командиров подъехали поближе, чтобы обменяться приветствиями и дружескими рукопожатиями с караванщиком и его помощниками.
Тамаспа откровенно тревожило присутствие такого количества новых союзников в непосредственной близости от его товаров. Однако у него хватило ума послать несколько бурдюков кочевникам — достаточно, чтобы развеселить их, но маловато для того, чтоб начался пьяный дебош.
Скавр в течение долгого времени не пил ничего, кроме воды, и поэтому особенно наслаждался вином. Он осушил уже половину второй кружки, когда вдруг воскликнул:
— Чуть не забыл!
Он подошел к Тамаспу, который одновременно задавал вопросы Виридовиксу (рыжие волосы кельта поразили купца) и отвечал Горгиду — грек хотел узнать все о тех далеких землях, где побывал караванщик.
Когда трибун передал ему слова Шенуты, Тамасп ухмыльнулся:
— Ага, так он думает, что мои кубики фальшивые? Он ошибается. Я никогда таких вещей не делаю, — объявил тучный купец. А затем подмигнул: -Странно, что у этой старой песчаной акулы еще хватает наглости так говорить. Это его кубики утяжелены… и не с той стороны, что надо!
Громкий веселый хохот Тамаспа загремел в пустынной ночи.

Глава одиннадцатая
— Это против всех существующих правил, — уже не в первый раз повторял Евтихий Корик, губернатор Серреса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140