Возвратившись к Дуглесс, мужчина стащил с головы шапку и, обтирая вспотевшие лоб и брови, спросил:
— И как это вас угораздило объединить лошадь леди Арабеллы и Шугара?!
— Шугара?!
— Ну да, племенного жеребца из конюшен Деннисона, — пояснил мужчина.
— А, так стало быть, его кличут «Шугар», «Сахарок», да? Недурная шуточка! Вообще-то, его следовало бы прозвать «Врагом Народа»! А та дама, значит, леди Арабелла? — И, повернувшись лицом к дому, она спросила:
— А как мне войти туда? Предполагалось, что я буду… помогать…
Мужчина внимательно оглядел Дуглесс с головы до пят, и она догадалась, что ее американского типа одежда и акцент произвели на него вдвойне отрицательное впечатление.
— Вон там, видите, да? Это — дверь на кухню, — ответил он. Поблагодарив его, Дуглесс направилась к дому, на ходу бормоча себе под нос:
— Ну, разумеется, «дверь на кухню»! А может, мне еще и перед кухаркой сделать книксен и спросить, не требуется ли им в услужение судомойка?! Ладно, доберусь я только до Николаса! С ним-то мы тотчас уладим кое-какие из этих небольших Проблем! Я ведь — вовсе не его конюший!
На ее стук дверь открыл какой-то мужчина и, когда она осведомилась о Николасе, впустил ее в кухню. Это было огромное помещение со всяческими новейшими приспособлениями для жарки-варки, но в центре ее располагался гигантских размеров стол, выглядевший так, как если б его поставили туда еще во времена прибытия в Англию Вильгельма Завоевателя. Все, кто были в этот момент на кухне, бросили свои дела и вытаращились на Дуглесс.
— Я просто пройду через кухню, — промямлила она. — Мой, гм… мой наниматель, он, видите ли, нуждается во мне… — лепетала она, робко улыбаясь. Все идет так скверно, что я просто убить его готова! — думала при этом она, а потом переключилась на размышления о том, какую лекцию о равенстве полов — в соответствии с современными представлениями! — она закатит при встрече Николасу!
Между тем мужчина — так и не произнесший ни единого слова — повел ее в глубь дома через какие-то примыкавшие к кухне кладовые, причем все, кого они встречали по пути, тотчас бросали свои дела, таращась на Дуглесс. «Николасу придется-таки поторопиться на собственную казнь, когда я разберусь с ним», — решила Дуглесс.
Ее провожатый, однако, нигде не задерживался, пока они не дошли до вестибюля, представлявшего собой большую, закругленной формы залу, с портретами на стенах и величественными лестницами справа и слева, ведущими наверх. В зале стояли группкой лорд Хэарвуд, Николас и эффектно смотревшаяся леди Арабелла, и вид у них всех был такой, как если б они были закадычными друзьями. Арабелла, если только такое возможно, показалась Дуглесс еще более красивой, чем в тот момент, когда они увиделись впервые, и она прямо-таки пожирала Николаса своими прекрасными глазами!
— А, вот вы наконец-то тоже с нами! — воскликнул при виде Дуглесс Николас так, как если бы она попросту выходила подышать свежим воздухом. — Это — моя секретарша, и она должна находиться при мне, — добавил он.
— При вас?! — переспросила Арабелла, смерив Дуглесс презрительным взглядом, и та сразу представила себе, что чувствует виноградинка, когда ее превращают в изюминку!
— Да, ей нужно предоставить помещение, — улыбаясь, пояснил Николас.
— Полагаю, комната у нас найдется, — отреагировала на это Арабелла.
— Интересно, где именно, — пробормотала себе под нос Дуглесс. — Не иначе, как в машинке для переработки мусора! До боли сжав ее руку повыше локтя, Николас произнес:
— Американка! — таким тоном, как если б это абсолютно все объясняло. — Ну, хорошо, мы вернемся к чаю! — добавил он и, прежде чем Дуглесс успела вымолвить хоть словечко, практически вытолкнул ее через парадную дверь на улицу и последовал за нею. Похоже, он прекрасно знал, где именно находятся конюшни, потому что направился прямо к ним.
Дуглесс пришлось поторапливаться, чтобы поспевать за ним, большими шагами мерившим пространство. Конечно, когда ты всего пять футов и три дюйма ростом, это может причинить некоторые неудобства!
— Что это вы только что там натворили? — спросила она, — Мы что, у них тут на уик-энд остаемся, что ли? Надеюсь, вы не сообщали им, что явились сюда прямехонько из шестнадцатого века, или уже сообщили? И как вы осмелились говорить обо мне в подобном тоне и называть «американкой»?!
На секундочку остановившись на посыпанной гравием дорожке, Николас осведомился:
— А у вас есть во что одеться к обеду? Они тут к обеду переодеваются.
— Что, разве я плохо одета?! — спросила она в ответ, самодовольно улыбаясь.
Николас отвернулся и зашагал дальше.
— Наверное, вы полагаете, что Арабелла станет переодеваться, да? — продолжала, не меняя темы Дуглесс. — Бьюсь об заклад, она напялит на себя что-нибудь этакое, со шлейфом до пола!
Не оборачиваясь к ней, Николас с улыбкой спросил:
— Слушайте, а что это еще за машинка для… ну, как ее там?
— Машинка для переработки мусора? — подхватила она и принялась объяснять ему, но, заметив, что он улыбается, отвернулась.
В конюшне, когда Николас седлал Шугара, конюх предпочел отойти от них подальше.
— Будь у меня столь трусливый конюший, я непременно побил бы его! — пробормотал Николас.
На обратном пути, пока они скакали к конюшням, где брали напрокат лошадей, Николас не сказал ей ни слова. Путь от конюшен до гостиницы они проделали в два раза быстрее, чем утром. Уже начался ленч, и Николас, весь в поту, прошел прямо в столовую и распорядился, чтобы им подали сразу по три блюда и бутылку вина.
Лишь после того, как вино было разлито по бокалам, он наконец-то заговорил:
— Ну, — спросил он, веки его чуть подрагивали, — так чего же вы от меня хотели, а?!
— Кто — я?! Как это? В чем дело?! Когда именно?! — восклицала в ответ Дуглесс, сама понимая, что любопытство сильнее ее досады на его обращение с нею там!
— Да никто, просто одна женщина, лишенная коварства! — расхохотался Николас.
И он принялся повествовать о том, что Дики Хэарвуд ничуточки не изменился и остался как был недотепой, только и думающим что об охоте да о том, как бы повозиться у себя в саду.
— А сад его и в сравнение не может идти с моим! — заявил Николас.
— Ой, кончайте же хвастаться и лучше поешьте! — отозвалась она, принимаясь за ростбиф. Мясо по-английски можно назвать одним из чудес света: нежное, сочное и приготовлено безупречно!
— Два месяца тому назад, — продолжил свой рассказ Николас, — плотники чинили крышу в Гошок-холле, и, похоже, от стука молотков обрушилась часть стены. В ваше время и строить-то не умеют как должно! — заметил по этому поводу Николас. — Вот в моих домах…
Он не договорил, ибо Дуглесс выразительно на него посмотрела. После некоторой паузы он сообщил, что в стене нашли целый сундук с какими-то бумагами и, тщательно обследовав их, пришли к выводу, что это — письма леди Маргарет Стэффорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132