Черт побери, всем нужны банки!
– И вы боитесь, что мой клиент бросит тень на ваших.
– Адам, вы из Чикаго. Пусть каждый займется своим. Дело Кэйхолла – за Чикаго, Мемфису о нем ничего не известно, о'кей?
– Ваша контора является частью “Крейвиц энд Бэйн”.
– Да, однако мы нисколько не выиграем, если наше имя окажется связанным с именем такого подонка, как Сэм Кэйхолл.
– Сэм Кэйхолл – мой дед.
– Ч-ч-черт! – Руки Кули упали вдоль бедер. – Вы лжете! Адам сделал шаг вперед.
– Я говорю правду. Если она вас не устраивает, звоните в Чикаго.
– Это ужасно! – Повернувшись, Кули направился к двери.
– Звоните!
– Очень может быть, – пробормотал управляющий и прикрыл за собой дверь.
Добро пожаловать на Юг, подумал Адам, опускаясь в кресло и глядя на пустой экран монитора. Желудок свело острым спазмом: сегодня он еще так и не ел. Было уже почти четыре часа дня. На него навалилась усталость.
Положив ноги на телефонный столик, Адам прикрыл глаза. День казался бесконечным: дорога в Парчман, процедура у ворот, непредвиденное знакомство с Лукасом Манном, Скамья и ощущение страха от предстоящей встречи с клиентом. А впереди еще одна беседа, звонок репортеру. Плюс ко всему Для Мемфиса он стал персоной нон грата. Немало для восьми-то часов!
Что же ждет его завтра?
* * *
Они сидели на мягкой кушетке, попеременно запуская руку в глубокое блюдо с поп-корном. Босые ноги обоих покоились на кофейном столике, рядом с двумя бутылками вина. На полу валялось полдюжины пустых картонок из китайского ресторанчика. Лениво пошевеливая пальцами, оба смотрели в телевизионный экран, призрачным светом заливавший темную комнату. Правая рука Адама сжимала плоскую панельку управления.
Ли была неподвижна. В глазах ее стояли слезы, но женщина молчала. Видеозапись пошла по второму кругу.
Когда со сведенными за спиной руками на экране возник Сэм, Адам нажал кнопку “пауза”.
– Где ты находилась в момент его ареста? – не глядя в сторону тети, спросил он.
– Здесь, в Мемфисе, – негромко, но твердо ответила та. – Я уже несколько лет жила с мужем, сидела дома. Фелпс позвонил и сказал, что в Гринвилле был взрыв, погибли по крайней мере два человека. Похоже, действовал Клан. Он велел мне обязательно посмотреть полуденный выпуск новостей, но я испугалась. Через пару часов раздался звонок от матери. По ее словам, отца арестовали рядом с местом взрыва и отвезли в тюрьму.
– Как ты на это реагировала?
– Не помню. Остолбенела. Чуть позже позвонил Эдди, передал, что отец приказал ему отправиться в Кливленд и отогнать машину. Эдди повторял: “Он все-таки сделал это, он сделал это!” Потом брат расплакался. Я тоже начала плакать. Меня охватил ужас.
– Но машина исчезла.
– Да. Никто ничего не узнал. Ни на одном процессе о ней не сказали ни слова. Мы боялись, полиция выяснит и привлечет Эдди как соучастника, но этого не случилось.
– А где был я?
– Дай подумать. Вы жили в маленьком домике в Клэнтоне. Уверена, что ты был рядом с Эвелин. Тогда она не работала.
– Чем занимался мой отец?
– Трудно сказать. Одно время он торговал запасными частями на автостоянке в Клэнтоне, но уж слишком часто ему приходилось менять работу.
Сэма на телевизионном экране возили по судам. В момент, когда зазвучали слова обвинения, Адам вновь остановил запись.
– Кто-нибудь из вас навещал Сэма в тюрьме?
– Нет. Залог был слишком высоким, полмиллиона долларов, если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься. Ровно пятьсот тысяч.
– Поначалу семья пыталась собрать эти деньги. Мать просила меня повлиять на Фелпса, чтобы тот выписал чек. Естественно, Фелпс отказался, заявил, что и слышать об этом не хочет. Мы поссорились, но винить мужа я не нашла в себе сил. Отец остался в тюрьме. Помню, один из его братьев попытался заложить участок земли, но у него ничего не вышло. Эдди идти к Сэму не хотел, а мать не могла. Да и вряд ли отец горел желанием кого-то из нас видеть.
– Когда мы уехали из Клэнтона?
Подавшись вперед, Ли взяла со столика бокал с вином, сделала глоток, задумалась.
– К тому времени он пробыл в тюрьме около месяца. Я отправилась навестить мать, и она сообщила, что Эдди намерен убраться куда-нибудь подальше. Я не поверила. По словам матери, Эдди не мог смотреть людям в глаза. Работу он потерял и целыми днями сидел дома, даже к телефону не подходил. Я встретилась с Эвелин, спросила, действительно ли они решили уехать. Она однозначно ответила: нет. Примерно через неделю позвонила мать, сказала, что вы скрылись из города. На следующий день появился ваш домовладелец, стал требовать денег. Дом, говорит, пустой, Эдди пропал.
– Жаль, но ничего этого я не помню.
– Тебе было всего три года, Адам. Последний раз я видела тебя, когда ты играл возле старого гаража, такой спокойный и аккуратный мальчик.
– Ну уж.
– Эдди объявился через несколько недель. Позвонил, попросил передать матери, что вы в Техасе.
– В Техасе?
– Да. Гораздо позже Эвелин призналась: вы медленно дрейфовали на запад. Она тогда была беременна и очень хотела побыстрее где-нибудь обосноваться. А потом, спустя годы, раздался еще один звонок от Эдди, уже из Калифорнии. Это был последний звонок. – Годы?
– Годы. Я попробовала убедить его вернуться, но куда там. Брат поклялся, что ноги его здесь больше не будет.
– Где в то время находились родители моей матери?
– Не знаю. Родом они не из нашего округа. Жили, по-моему, в Джорджии. Или во Флориде.
– Я ведь их ни разу не видел.
Адам шевельнул пальцем, и воспроизведение продолжилось. На экране возникло здание суда в Неттлсе, где проходил первый процесс. За полицейским кордоном бесновалась группа куклуксклановцев.
– Ужас, – прошептала Ли. Он остановил пленку.
– Ты была на суде?
– Один раз. Прокралась в зал уже ближе к концу заседания. Сэм запретил нам присутствовать. Мать плохо себя чувствовала, у нее поднялось давление. Фактически она не вставала с постели.
– Сэм знал, что ты там?
– Нет. Я сидела в последнем ряду, прикрыв лицо шарфом.
– А что делал Фелпс?
– Прятался в офисе и молил Бога, чтобы никто не пронюхал о том, какой у него тесть. Вскоре после этого суда мы с ним впервые разъехались.
– О чем ты думала, сидя в зале?
– О присяжных. Казалось, с ними Сэму повезло, все были людьми его круга. Адвокат умудрился отыскать двенадцать заблудших душ, которые пропускали мимо ушей слова прокурора и слушали только его самого.
– Кловис Брэйзелтон.
– Настоящий оратор. Меня поразило, что, когда члены жюри не сумели прийти к согласию, судья назначил второй процесс. Я была уверена, что Сэма оправдают. Думаю, его это тоже потрясло.
Изображение на экране вновь ожило: Брэйзелтон энергично общается с журналистами, опустив голову, идет к тюремному фургону Сэм. Затем действие переместилось в Уилсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– И вы боитесь, что мой клиент бросит тень на ваших.
– Адам, вы из Чикаго. Пусть каждый займется своим. Дело Кэйхолла – за Чикаго, Мемфису о нем ничего не известно, о'кей?
– Ваша контора является частью “Крейвиц энд Бэйн”.
– Да, однако мы нисколько не выиграем, если наше имя окажется связанным с именем такого подонка, как Сэм Кэйхолл.
– Сэм Кэйхолл – мой дед.
– Ч-ч-черт! – Руки Кули упали вдоль бедер. – Вы лжете! Адам сделал шаг вперед.
– Я говорю правду. Если она вас не устраивает, звоните в Чикаго.
– Это ужасно! – Повернувшись, Кули направился к двери.
– Звоните!
– Очень может быть, – пробормотал управляющий и прикрыл за собой дверь.
Добро пожаловать на Юг, подумал Адам, опускаясь в кресло и глядя на пустой экран монитора. Желудок свело острым спазмом: сегодня он еще так и не ел. Было уже почти четыре часа дня. На него навалилась усталость.
Положив ноги на телефонный столик, Адам прикрыл глаза. День казался бесконечным: дорога в Парчман, процедура у ворот, непредвиденное знакомство с Лукасом Манном, Скамья и ощущение страха от предстоящей встречи с клиентом. А впереди еще одна беседа, звонок репортеру. Плюс ко всему Для Мемфиса он стал персоной нон грата. Немало для восьми-то часов!
Что же ждет его завтра?
* * *
Они сидели на мягкой кушетке, попеременно запуская руку в глубокое блюдо с поп-корном. Босые ноги обоих покоились на кофейном столике, рядом с двумя бутылками вина. На полу валялось полдюжины пустых картонок из китайского ресторанчика. Лениво пошевеливая пальцами, оба смотрели в телевизионный экран, призрачным светом заливавший темную комнату. Правая рука Адама сжимала плоскую панельку управления.
Ли была неподвижна. В глазах ее стояли слезы, но женщина молчала. Видеозапись пошла по второму кругу.
Когда со сведенными за спиной руками на экране возник Сэм, Адам нажал кнопку “пауза”.
– Где ты находилась в момент его ареста? – не глядя в сторону тети, спросил он.
– Здесь, в Мемфисе, – негромко, но твердо ответила та. – Я уже несколько лет жила с мужем, сидела дома. Фелпс позвонил и сказал, что в Гринвилле был взрыв, погибли по крайней мере два человека. Похоже, действовал Клан. Он велел мне обязательно посмотреть полуденный выпуск новостей, но я испугалась. Через пару часов раздался звонок от матери. По ее словам, отца арестовали рядом с местом взрыва и отвезли в тюрьму.
– Как ты на это реагировала?
– Не помню. Остолбенела. Чуть позже позвонил Эдди, передал, что отец приказал ему отправиться в Кливленд и отогнать машину. Эдди повторял: “Он все-таки сделал это, он сделал это!” Потом брат расплакался. Я тоже начала плакать. Меня охватил ужас.
– Но машина исчезла.
– Да. Никто ничего не узнал. Ни на одном процессе о ней не сказали ни слова. Мы боялись, полиция выяснит и привлечет Эдди как соучастника, но этого не случилось.
– А где был я?
– Дай подумать. Вы жили в маленьком домике в Клэнтоне. Уверена, что ты был рядом с Эвелин. Тогда она не работала.
– Чем занимался мой отец?
– Трудно сказать. Одно время он торговал запасными частями на автостоянке в Клэнтоне, но уж слишком часто ему приходилось менять работу.
Сэма на телевизионном экране возили по судам. В момент, когда зазвучали слова обвинения, Адам вновь остановил запись.
– Кто-нибудь из вас навещал Сэма в тюрьме?
– Нет. Залог был слишком высоким, полмиллиона долларов, если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься. Ровно пятьсот тысяч.
– Поначалу семья пыталась собрать эти деньги. Мать просила меня повлиять на Фелпса, чтобы тот выписал чек. Естественно, Фелпс отказался, заявил, что и слышать об этом не хочет. Мы поссорились, но винить мужа я не нашла в себе сил. Отец остался в тюрьме. Помню, один из его братьев попытался заложить участок земли, но у него ничего не вышло. Эдди идти к Сэму не хотел, а мать не могла. Да и вряд ли отец горел желанием кого-то из нас видеть.
– Когда мы уехали из Клэнтона?
Подавшись вперед, Ли взяла со столика бокал с вином, сделала глоток, задумалась.
– К тому времени он пробыл в тюрьме около месяца. Я отправилась навестить мать, и она сообщила, что Эдди намерен убраться куда-нибудь подальше. Я не поверила. По словам матери, Эдди не мог смотреть людям в глаза. Работу он потерял и целыми днями сидел дома, даже к телефону не подходил. Я встретилась с Эвелин, спросила, действительно ли они решили уехать. Она однозначно ответила: нет. Примерно через неделю позвонила мать, сказала, что вы скрылись из города. На следующий день появился ваш домовладелец, стал требовать денег. Дом, говорит, пустой, Эдди пропал.
– Жаль, но ничего этого я не помню.
– Тебе было всего три года, Адам. Последний раз я видела тебя, когда ты играл возле старого гаража, такой спокойный и аккуратный мальчик.
– Ну уж.
– Эдди объявился через несколько недель. Позвонил, попросил передать матери, что вы в Техасе.
– В Техасе?
– Да. Гораздо позже Эвелин призналась: вы медленно дрейфовали на запад. Она тогда была беременна и очень хотела побыстрее где-нибудь обосноваться. А потом, спустя годы, раздался еще один звонок от Эдди, уже из Калифорнии. Это был последний звонок. – Годы?
– Годы. Я попробовала убедить его вернуться, но куда там. Брат поклялся, что ноги его здесь больше не будет.
– Где в то время находились родители моей матери?
– Не знаю. Родом они не из нашего округа. Жили, по-моему, в Джорджии. Или во Флориде.
– Я ведь их ни разу не видел.
Адам шевельнул пальцем, и воспроизведение продолжилось. На экране возникло здание суда в Неттлсе, где проходил первый процесс. За полицейским кордоном бесновалась группа куклуксклановцев.
– Ужас, – прошептала Ли. Он остановил пленку.
– Ты была на суде?
– Один раз. Прокралась в зал уже ближе к концу заседания. Сэм запретил нам присутствовать. Мать плохо себя чувствовала, у нее поднялось давление. Фактически она не вставала с постели.
– Сэм знал, что ты там?
– Нет. Я сидела в последнем ряду, прикрыв лицо шарфом.
– А что делал Фелпс?
– Прятался в офисе и молил Бога, чтобы никто не пронюхал о том, какой у него тесть. Вскоре после этого суда мы с ним впервые разъехались.
– О чем ты думала, сидя в зале?
– О присяжных. Казалось, с ними Сэму повезло, все были людьми его круга. Адвокат умудрился отыскать двенадцать заблудших душ, которые пропускали мимо ушей слова прокурора и слушали только его самого.
– Кловис Брэйзелтон.
– Настоящий оратор. Меня поразило, что, когда члены жюри не сумели прийти к согласию, судья назначил второй процесс. Я была уверена, что Сэма оправдают. Думаю, его это тоже потрясло.
Изображение на экране вновь ожило: Брэйзелтон энергично общается с журналистами, опустив голову, идет к тюремному фургону Сэм. Затем действие переместилось в Уилсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149