Робишоу для меня – пустой звук. Откуда он?
– Из южной Луизианы.
– Ага, каджун.
– Тебе виднее. По-моему, высечен из кремня. На него лучше не рассчитывать.
– Значит, соотношение два к одному не в нашу пользу. Ты говорил что-то о своей находчивости, или я ослышался?
– Пока еще мы не проиграли.
В душе Адам удивился: судьи, оказывается, Сэму знакомы. Ну да, ведь он имел с ними дело на протяжении лет.
– Что с протестом по действиям защиты? – спросил Кэйхолл.
– Лежит в окружном суде, ждет очереди.
– Думаю, стоит подготовить еще какую-нибудь бумагу.
– Этим-то я и занят.
– Поторопись. У меня всего одиннадцать дней. В камере на стене висит календарь, я изучаю его не менее трех часов в сутки. Просыпаюсь утром и первым делом ставлю жирный крестик на предыдущей дате. Восьмое августа обведено кружком. Крестики приближаются к нолику. Сделай же что-нибудь.
– Я делаю. Разрабатываю новую тактику.
– Умница.
– По-видимому, существует возможность доказать, что у тебя помутился рассудок.
– Я размышлял об этом.
– Ты стар. В твоем мозгу происходят возрастные изменения. Ты слишком безразличен к собственной судьбе. Тут что-то не так. Ты не отдаешь себе отчета в том, почему оказался на Скамье.
– Я смотрю, мы штудируем одни и те же дела, внучек.
– У Гудмэна есть эксперт, готовый за деньги подписать любое заключение. Можно привезти его сюда на освидетельствование.
– Замечательно. Я растреплю волосы и начну гоняться по камере за бабочками.
– Думаю, умственное расстройство станет весьма основательным доводом.
– Согласен. Действуй. Строчи петиции.
– Непременно.
Несколько минут Сэм задумчиво пыхтел сигаретой. Оба собеседника истекали потом; Адам задыхался. Он мечтал сесть в автомобиль, задраить окна и на полную мощность включить кондиционер.
– Когда ждать тебя в следующий раз?
– В понедельник. Слушай, Сэм, вопрос не очень приятный, но обсудить его нам необходимо. Рано или поздно ты умрешь. Это может случиться восьмого августа, может через пять лет. Судя по количеству выкуриваемых сигарет, долго тебе не протянуть.
– Проблема курения меня не волнует.
– Знаю. Однако твоей семье, то есть Ли и мне, нужно распорядиться насчет похорон. За день такие вещи не делаются.
Пока Сэм пристально рассматривал прутья решетки, Адам записал что-то в лежавшем перед ним блокноте. Кондиционер под потолком натужно свистел, однако толку от него было мало.
– Твою бабушку считали настоящей леди, Адам. Жаль, что ты не знал ее. Она заслуживала лучшего мужа.
– Ли показала мне ее могилу.
– Я причинил жене много страданий, но ни разу не слышал от нее жалоб. Похороните меня рядом с ней. Надеюсь выпросить на том свете прощение.
– Хорошо.
– Где ты возьмешь деньги на участок?
– Найду.
– У меня их нет, Адам, по вполне понятным причинам. Землю я потерял много лет назад вместе с домом.
– А завещание имеется?
– Да. Его я составил сам.
– Покажешь мне на следующей неделе.
– Ты обещал быть здесь в понедельник.
– И буду, Сэм. Принести что-нибудь?
Кэйхолл заколебался, по лицу его скользнула тень смущения.
– Знаешь, чего бы мне на самом деле хотелось? – Он улыбнулся совсем по-детски.
– Чего? Говори же.
– Мальчишкой я больше всего на свете любил эскимо…
– Эскимо?
– Ну да, на палочке, в шоколаде и с ванилью. Интересно, его еще продают?
– Эскимо?
– Да, да. До сих пор помню его вкус. Лучшее в мире мороженое. Представляешь, как здорово было бы съесть его здесь, в этом пекле!..
– Съешь.
– Но только не одну порцию.
– Дюжину. Я помогу тебе с ней справиться.
* * *
Второго визитера Сэм не ждал. У ворот мужчина предъявил охране выданную в Северной Каролине карточку водительских прав и пояснил, что приходится Кэйхоллу братом. Вчера он беседовал с мистером Холлэндом из администрации тюрьмы. Ему было сказано, что посетить Сэма можно в любой день недели, с восьми утра до пяти вечера. Охранник связался с кем-то по телефону.
Минут пять мужчина терпеливо прождал в кабине взятого напрокат автомобиля. Сделав еще два звонка, охранник переписал в журнал цифры номерного знака и распорядился отогнать машину в сторону. Еще через пару минут к воротам подъехал белый мини-автобус. Сидевший за рулем человек в форме с кобурой на поясе махнул рукой:
– Забирайтесь.
Автобус миновал двойные ворота и остановился у входа в Семнадцатый блок. На ступенях крыльца мужчину сноровисто обыскали двое охранников. Ни сумок, ни пакетов у визитера не было.
Его провели в комнату для посетителей.
– Сэма доставят сюда минут через пять.
Когда за Кэйхоллом пришли, он сидел перед пишущей машинкой.
– Подъем, Сэм. К тебе гость.
Прекратив печатать, Кэйхолл поднял голову. В лицо ему била струя воздуха от вентилятора; на экране телевизора шел бейсбольный матч.
– Кто?
– Твой брат.
Сэм аккуратно поставил машинку на постель, потянулся к спортивному костюму.
– Что еще за брат?
– Об этом мы его не спросили, Сэм. Одевайся.
Со стянутыми за спиной руками его повели по коридору. Когда-то у Сэма было три брата, но старший давно умер – отказало сердце. Младший, шестидесятилетний Донни, перебрался в Дёрхам, Северная Каролина, а слабый здоровьем Альберт в свои шестьдесят семь жил в лесной хижине у западной оконечности округа Форд. Донни каждый месяц присылал в Парчман сигареты, немного денег, а изредка – кратенькое письмецо. Об Альберте Сэм уже семь лет ничего не слышал. До 1985 года писала тетка, старая дева, но смерть унесла и ее. Другие члены обширного когда-то семейства Кэйхоллов о Сэме забыли.
Должно быть, Донни, сказал он себе. Донни оставался единственным, кто мог приехать. Они не виделись уже два года. Предвкушая радость встречи, Сэм замедлил шаги. Надо же, какой сюрприз!
Он ступил в комнату и бросил взгляд на зарешеченное оконце. Лицо сидевшего перед ним мужчины было незнакомо. Сэм невольно посмотрел по сторонам, удостоверяясь, что иных посетителей в комнате нет. Мужчина с холодным интересом изучал глазами вошедшего. Чтобы успокоить охранников, Сэм радушно улыбнулся гостю. Освободив руки Кэйхолла, тюремщики вышли. Дождавшись, пока в замке повернется ключ, Сэм опустился на стул, вытащил из кармана сигарету, закурил.
Внешность мужчины будила в мозгу неясные воспоминания, однако понять, кто перед ним сидит, он не мог. Минуты две прошли в полном молчании.
– Мы где-нибудь виделись? – спросил наконец Кэйхолл.
– Да.
– Где?
– В прошлом, Сэм. В Гринвилле, в Джексоне и Виксбурге. Возле синагоги, неподалеку от дома Пиндера и совсем рядом с офисом Марвина Крамера.
– Уэдж?
Мужчина медленно склонил голову. Сэм прикрыл глаза, выпустил к потолку густой клуб дыма.
– Господи, я-то надеялся, ты уже мертв.
– Нехорошо.
Кэйхолл дико взглянул на собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– Из южной Луизианы.
– Ага, каджун.
– Тебе виднее. По-моему, высечен из кремня. На него лучше не рассчитывать.
– Значит, соотношение два к одному не в нашу пользу. Ты говорил что-то о своей находчивости, или я ослышался?
– Пока еще мы не проиграли.
В душе Адам удивился: судьи, оказывается, Сэму знакомы. Ну да, ведь он имел с ними дело на протяжении лет.
– Что с протестом по действиям защиты? – спросил Кэйхолл.
– Лежит в окружном суде, ждет очереди.
– Думаю, стоит подготовить еще какую-нибудь бумагу.
– Этим-то я и занят.
– Поторопись. У меня всего одиннадцать дней. В камере на стене висит календарь, я изучаю его не менее трех часов в сутки. Просыпаюсь утром и первым делом ставлю жирный крестик на предыдущей дате. Восьмое августа обведено кружком. Крестики приближаются к нолику. Сделай же что-нибудь.
– Я делаю. Разрабатываю новую тактику.
– Умница.
– По-видимому, существует возможность доказать, что у тебя помутился рассудок.
– Я размышлял об этом.
– Ты стар. В твоем мозгу происходят возрастные изменения. Ты слишком безразличен к собственной судьбе. Тут что-то не так. Ты не отдаешь себе отчета в том, почему оказался на Скамье.
– Я смотрю, мы штудируем одни и те же дела, внучек.
– У Гудмэна есть эксперт, готовый за деньги подписать любое заключение. Можно привезти его сюда на освидетельствование.
– Замечательно. Я растреплю волосы и начну гоняться по камере за бабочками.
– Думаю, умственное расстройство станет весьма основательным доводом.
– Согласен. Действуй. Строчи петиции.
– Непременно.
Несколько минут Сэм задумчиво пыхтел сигаретой. Оба собеседника истекали потом; Адам задыхался. Он мечтал сесть в автомобиль, задраить окна и на полную мощность включить кондиционер.
– Когда ждать тебя в следующий раз?
– В понедельник. Слушай, Сэм, вопрос не очень приятный, но обсудить его нам необходимо. Рано или поздно ты умрешь. Это может случиться восьмого августа, может через пять лет. Судя по количеству выкуриваемых сигарет, долго тебе не протянуть.
– Проблема курения меня не волнует.
– Знаю. Однако твоей семье, то есть Ли и мне, нужно распорядиться насчет похорон. За день такие вещи не делаются.
Пока Сэм пристально рассматривал прутья решетки, Адам записал что-то в лежавшем перед ним блокноте. Кондиционер под потолком натужно свистел, однако толку от него было мало.
– Твою бабушку считали настоящей леди, Адам. Жаль, что ты не знал ее. Она заслуживала лучшего мужа.
– Ли показала мне ее могилу.
– Я причинил жене много страданий, но ни разу не слышал от нее жалоб. Похороните меня рядом с ней. Надеюсь выпросить на том свете прощение.
– Хорошо.
– Где ты возьмешь деньги на участок?
– Найду.
– У меня их нет, Адам, по вполне понятным причинам. Землю я потерял много лет назад вместе с домом.
– А завещание имеется?
– Да. Его я составил сам.
– Покажешь мне на следующей неделе.
– Ты обещал быть здесь в понедельник.
– И буду, Сэм. Принести что-нибудь?
Кэйхолл заколебался, по лицу его скользнула тень смущения.
– Знаешь, чего бы мне на самом деле хотелось? – Он улыбнулся совсем по-детски.
– Чего? Говори же.
– Мальчишкой я больше всего на свете любил эскимо…
– Эскимо?
– Ну да, на палочке, в шоколаде и с ванилью. Интересно, его еще продают?
– Эскимо?
– Да, да. До сих пор помню его вкус. Лучшее в мире мороженое. Представляешь, как здорово было бы съесть его здесь, в этом пекле!..
– Съешь.
– Но только не одну порцию.
– Дюжину. Я помогу тебе с ней справиться.
* * *
Второго визитера Сэм не ждал. У ворот мужчина предъявил охране выданную в Северной Каролине карточку водительских прав и пояснил, что приходится Кэйхоллу братом. Вчера он беседовал с мистером Холлэндом из администрации тюрьмы. Ему было сказано, что посетить Сэма можно в любой день недели, с восьми утра до пяти вечера. Охранник связался с кем-то по телефону.
Минут пять мужчина терпеливо прождал в кабине взятого напрокат автомобиля. Сделав еще два звонка, охранник переписал в журнал цифры номерного знака и распорядился отогнать машину в сторону. Еще через пару минут к воротам подъехал белый мини-автобус. Сидевший за рулем человек в форме с кобурой на поясе махнул рукой:
– Забирайтесь.
Автобус миновал двойные ворота и остановился у входа в Семнадцатый блок. На ступенях крыльца мужчину сноровисто обыскали двое охранников. Ни сумок, ни пакетов у визитера не было.
Его провели в комнату для посетителей.
– Сэма доставят сюда минут через пять.
Когда за Кэйхоллом пришли, он сидел перед пишущей машинкой.
– Подъем, Сэм. К тебе гость.
Прекратив печатать, Кэйхолл поднял голову. В лицо ему била струя воздуха от вентилятора; на экране телевизора шел бейсбольный матч.
– Кто?
– Твой брат.
Сэм аккуратно поставил машинку на постель, потянулся к спортивному костюму.
– Что еще за брат?
– Об этом мы его не спросили, Сэм. Одевайся.
Со стянутыми за спиной руками его повели по коридору. Когда-то у Сэма было три брата, но старший давно умер – отказало сердце. Младший, шестидесятилетний Донни, перебрался в Дёрхам, Северная Каролина, а слабый здоровьем Альберт в свои шестьдесят семь жил в лесной хижине у западной оконечности округа Форд. Донни каждый месяц присылал в Парчман сигареты, немного денег, а изредка – кратенькое письмецо. Об Альберте Сэм уже семь лет ничего не слышал. До 1985 года писала тетка, старая дева, но смерть унесла и ее. Другие члены обширного когда-то семейства Кэйхоллов о Сэме забыли.
Должно быть, Донни, сказал он себе. Донни оставался единственным, кто мог приехать. Они не виделись уже два года. Предвкушая радость встречи, Сэм замедлил шаги. Надо же, какой сюрприз!
Он ступил в комнату и бросил взгляд на зарешеченное оконце. Лицо сидевшего перед ним мужчины было незнакомо. Сэм невольно посмотрел по сторонам, удостоверяясь, что иных посетителей в комнате нет. Мужчина с холодным интересом изучал глазами вошедшего. Чтобы успокоить охранников, Сэм радушно улыбнулся гостю. Освободив руки Кэйхолла, тюремщики вышли. Дождавшись, пока в замке повернется ключ, Сэм опустился на стул, вытащил из кармана сигарету, закурил.
Внешность мужчины будила в мозгу неясные воспоминания, однако понять, кто перед ним сидит, он не мог. Минуты две прошли в полном молчании.
– Мы где-нибудь виделись? – спросил наконец Кэйхолл.
– Да.
– Где?
– В прошлом, Сэм. В Гринвилле, в Джексоне и Виксбурге. Возле синагоги, неподалеку от дома Пиндера и совсем рядом с офисом Марвина Крамера.
– Уэдж?
Мужчина медленно склонил голову. Сэм прикрыл глаза, выпустил к потолку густой клуб дыма.
– Господи, я-то надеялся, ты уже мертв.
– Нехорошо.
Кэйхолл дико взглянул на собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149