На какое-то мгновение она подумала, какое удовольствие получит Боб Ле Вайн, вышвыривая ее вон. Возвращая ее в мир продюсеров. Эйприл передернуло. Бог мой, это звучит почти как название фильма ужасов.
Девятнадцать часов кряду она видела на экране дерьмо. Майкл играл зло даже там, где этого не нужно было делать. А Джан Мур была просто еще одной красивой мордашкой. Она хорошо читала свои слова, но игра обоих не производила никакого впечатления.
Пленка крутилась, но Эйприл закрыла глаза. Она потерла веки, стараясь не содрать кожу. Эйприл лишь два года назад подтягивала веки и не собиралась этого делать ближайшие лет пять. В темноте кинозала она слушала диалог Майкла и Джан и слышала, как насмешливо фыркает Сеймур.
«Сам диалог звучит вполне пристойно», – подумала она. Потом открыла глаза, увидела очередную сцену, вновь закрыла глаза. Диалог опять зазвучал хорошо. Он звучал… отлично! Злость могла быть хорошим горючим, а в этой сцене было много злости. Очень жаль, что они снимали любовную историю, а не фильм со Шварценеггером. Чтобы исправить положение, Эйприл нужен бы был Манкевич. Чтобы поддержать жар этой сцены.
Она сидела неподвижно. Что же ей говорил Манкевич? Что-то о том, что первый парень, который изобразит траханье на экране, – станет миллиардером. Она не открывала глаз и просто слушала. Вдруг ее осенила идея. Она возникла так, как будто всегда была в ее голове. Легкий холодок пробежал по ее телу, металлический привкус появился во рту. Да!
Осторожно, как будто нащупывая языком больной зуб, Эйприл нащупывала дорогу. Был, конечно, риск. Но они с самого начала смотрели на этот фильм, как на возможность осовременить старую историю любви. Хорошо, они просто не слишком далеко зашли. Но ведь уже девяностые годы! Пора! Надо показать миру нежную историю любви – бурную, трагическую, – и пусть на экране появятся любовники. Не актеры порно, но звезды, которых все знают, все любят, истинные звезды, занимающиеся любовью на экране. Не лапанье и дерганье, и быстрый крупный план, но истинную любовь. Небольшой мягкий фокус здесь и там – и пусть люди увидят то, что они хотят. Пусть каждая женщина в зале и каждый мужчина почувствуют, как в них возникает желание. Но вдруг Майкл уже слишком стар для этого? Тогда они снимут тело другого актера, сделают умелый монтаж.
Эйприл подумала, что таким фильмом она привлечет различных зрителей: и молодежь, которая посмотрит фильм полдюжины раз, и стареющих мужчин и женщин. Да! Молодежь будет назначать свидание в залах, где станет демонстрироваться этот фильм. И не один раз. Тем более, что Джан Мур вызывает желание у всех этих зеленых юнцов. Ну а те, кто постарше, просто переживут ностальгические воспоминания. Майкл же был идолом для шестнадцатилетних двадцать лет назад, мужчины брали его за образец для подражания и старели вместе с ним. В старом кобеле еще есть жизнь. И свою пылкость он передаст и зрителям. Они проглотят все. Каждый пойдет домой, мечтая поскорее раздеться. А что будет твориться, когда фильм снимут на видео? Боже мой! Чего только не натворит этот фильм!
Все сработает. Конечно, потребуется некоторая дерзость. Со времен «Последнего танго в Париже» звезды не занимались любовью на экране! Даже Майкл Дуглас в «Основном инстинкте» показал не слишком много. Но Маклейн был в отчаянии. Он боялся провала фильма. Эйприл убедит его, что только так его можно спасти.
Но вот с Джан Мур могут возникнуть проблемы. Эйприл улыбнулась. Есть пункт в контракте, который потребовал от нее столько времени и юридических усилий. Тот самый пункт глупого Сая Ортиса. Он позволит ей заставить изображать на экране все, что она пожелает. Эйприл может заставить артиста залаять собакой или ощипать себя, как цыпленка, если захочет. Ну а если в заключительных кадрах будет показано тело Джан Мур, это станет волшебством Голливуда. Конечно, это может огорчить мисс Мур, или Сая Ортиса, или Марти Ди Геннаро. Может быть, сука даже потеряет свой контракт у «Фландерс Косметикс». Может быть, и Сэм будет огорчен, увидев одну из своих девиц, распростертой перед камерой. Хорошо, что она задержала окончательный монтаж фильма. Эйприл широко улыбнулась и встала.
– Джентльмены, у меня есть идея!
54
После того как она выкинула Сэма вон, прошло уже два дня и две ночи. Джан больше не могла этого выдержать. Она ходила целыми днями как тень, и просиживала ночи напролет. Что такого она ему сделала, и что такого он ей сделал? Джан взяла копию «Больших ожиданий» и опять прочла о сумасшедшей мисс Хэвишем и ее бессердечной сестре Эстелле. Потом она лежала в постели и рыдала. Кому она мстила и что она пыталась доказать? Как и когда она сделала это для себя? Наконец, совершенно отчаявшись, Джан позвонила Сэму домой и попросила придти к ней в субботу.
Они провели весь вечер вместе, занимаясь любовью, как будто были в разлуке не дни, а годы.
Джан согласилась, что вела себя неразумно, она уверила его, что для нее не имеет значения то, что было в прошлом, она верит ему! Верит, что между ним и Эйприл больше ничего нет. Джан заснула у него на руках, только так она могла теперь спать, чтобы не просыпаться от кошмарных снов. Кошмары, приходившие из прошлого, которое она не хотела вспоминать и, казалось, не могла забыть.
Это был струп, который она все время бередила и который никак не сходил с раны.
И вот воскресным солнечным утром Сэм лежал, растянувшись на софе. Он выглядел совершенно вымотанным. Джан знала, что монтаж и озвучивание шли со сбоями. Но сейчас они могли провести время вместе. Сэм читал «Лос-Анджелес Таймс» и пил свежевыжатый сок грейпфрута, купленный у мисс Гуч. Сначала он читал колонку, посвященную спортивным событиям. Джан наблюдала за ним, пока он читал колонку, посвященную баскетболу. Сэм, видимо, почувствовал ее взгляд, потому что поднял глаза. Еще одно доказательство того, что он считал ее исключительной женщиной. Сэм даже прервал чтение спортивных новостей ради нее.
– Ты знаешь, как я понял, что никогда не стану настоящим Анжелино? – спросил он. Джан покачала головой. – Потому что мне никогда, никогда не нравился Лейкерс. – Он вернулся к чтению спортивной колонки. – Могли бы и побольше писать о «Никс», – проворчал он. Потом взглянул на Джан и поднял бровь. – Я не говорил тебе, что ты выглядишь в моих свитерах лучше, чем любая другая женщина?
Джан медленно подтянула ноги под себя, натянула на них длинный свитер и спросила как бы невзначай:
– И многие женщины примеряли твои свитера? Она тут же пожалела о своем вопросе.
– Некоторые примеряли, – улыбаясь, ответил Сэм.
«Не начинай», – сказала она сама себе. Но почувствовала, как опять поднимается волна любопытства и гнева. Где он провел последние несколько ночей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247