Что подумают эти несчастные пациенты, если увидят ее – такую нормальную, которая прошла серию операций? Она посмотрела на тарелку. Еда всегда служила для нее подавлением тревоги, не более. Сейчас порция состояла из вареных овощей и небольшого количества коричневого риса. На клеенке был изображен китайский гороскоп. Мери Джейн родилась под знаком Собаки: «Щедрость и терпимость, у вас есть возможность хорошо взаимодействовать с другими. Совместимость с Лошадью и Тигром. Ваш антипод – Дракон. 1910.1922.1934.1946.1958.1970.1982.1994». Она родилась в 1958 году. Ну да, пожалуй, она была щедрой и терпимой, и хорошо работала с другими, например, с Брюстером, если не с ревнивой мисс Хеннеси. Мери Джейн посмотрела год рождения Сэма. 1952. Да, он был Драконом. Значит, китайцы знали, что их отношения были обречены с самого начала. Сказано, что он сильный и страстный, а жизнь его полна сложностей. Дракон совместим с Обезьяной. Несмотря на долгие месяцы разлуки, на боль и одиночество, его улыбка, медленные движения его длинных рук, его смех, когда он качал головой… Как бы там ни было, Мери Джейн все еще скучала по Сэму, как в первый день. А он скучал о ней? Интересно, когда родилась Крайстал Плинем? Годы Обезьяны: 1944, 1956, 1968. Эта сука двумя годами старше ее или десятью годами младше? Какие у нее были операции? Как она умела лгать? Итак, Мери Джейн решила, даже изменив возраст, остаться Собакой, если не по виду, то по китайскому гороскопу. Но она будет Собакой не 1958 года, а 1970 года. Да, может позволить себе остановиться на двадцати четырех годах. Проделанная работа и радикальное изменение лица уничтожили морщины, а коже придали эластичность, и она уже не кажется растянутой! Теперь Мери Джейн пугал только нос. Как всегда, она страшно не любила смотреть на себя в зеркало. Мери Джейн казалась более уродливой, чем когда-либо. Она избегала зеркал. Обратная стена в ресторане как раз была зеркальной, и женщине пришлось отвернуться.
Доктор Мур настаивал на том, что ринопластия должна быть последней. Мери Джейн доверяла ему, но несмотря на маленькое тело, которое хорошо выглядело в облегающих джинсах, на более женственные брови, скулы, исправленную линию волос, работу с зубами, и даже на цветные контактные линзы, выглядела она отнюдь не привлекательной. Может ли операция носа привести все это в порядок? Мери Джейн вздохнула. Быть может, работа в палате придаст ей чувство равновесия? К концу первой ночи Мери Джейн поняла, что так оно и будет. Доктор попросил ее поработать ночной сестрой. Обязанности были немногочисленны: своевременно давать болеутоляющее детям, недавно поступившим после операции, и ухаживать за всеми детьми, особенно за теми, кто плохо спал. Мур говорил, что с ними необходимо разговаривать, что прежде всего им нужно внимание. А кроме того, надо на них смотреть. Ведь люди обычно избегают этого. Не надо на них глазеть, но пусть взгляд будет как подарок. «Взгляд как подарок». Да, когда на тебя хорошо смотрят, это как подарок. Располагая новым изящным телом, Мери Джейн иногда слышала восхищенные свистки, только сзади и только от некоторых здоровых строительных рабочих. Но было бы неправдой сказать, что это не заставило ее приятно поволноваться. Сколько времени ее не замечали? Тридцать шесть лет – слишком долгий срок! Мери Джейн будет смотреть на детей и дарить им приветливые взгляды. Она поклялась, что не будет вздрагивать.
Детей было несколько десятков, и у всех у них были страшные травмы лица. И как все другие дети, они были невинны, ранимы, любопытны и оживленны. Конечно, у Мери Джейн появились любимчики: четырнадцатилетняя Саали, жертва краниосиностоза. Она перенесла более дюжины операций, чтобы исправить страшные деформации головы и челюстей. Дженнифер, негритянка трех с половиной лет, которую брахицефалия сделала пучеглазой, как бывает при болезни Крузона. Но больше всех с первой же ночи ее привлек Рауль. Двенадцать лет Рауль мог разговаривать только глазами. Он родился без нижней челюсти, его нельзя было кормить грудью, ведь бедный мальчик своим исковерканным ртом не мог сосать. Рауль был брошен после рождения, и сейчас, с новым ртом и новой челюстью, мальчик старательно учился говорить. Рауль умел смешить Мери Джейн. Ему было двенадцать, и он был очень живым ребенком. Мальчик перенес уже шесть больших операций рта и языка и готовился к седьмой. Три первых года он провел в больнице, потом еще два в приюте, но, несмотря ни на что, в нем была сильная искра жизни и любви. Рауль мог произнести еще мало слов, но зато почти все мог писать и рисовать. Мери Джейн без конца играла с ним в крестики-нолики и приносила ему книжки, где надо было соединять точки. Это Раулю так нравилось, что он сам стал делать такие рисунки.
На вторую неделю работы Мери Джейн мальчик дал ей картинку, где надо было соединить точки. Она взяла карандаш и стала чертить. Выходила медсестра в полной форме и с биркой имени, но когда Мери Джейн дошла до лица, она поняла, что это ее портрет, ее щеки, ее глаза, ее ужасный и смешной нос. Она кивнула и попыталась улыбнуться, а Рауль взял карандаш и написал: «Линда Мери Джейн», глядя на нее глазами, полными любви. На минуту женщина смутилась, а потом вспомнила, что «Линда» по-испански значит «хорошенькая». Она посмотрела на его искалеченное лицо, но не увидела в нем никакой иронии. Это был первый мужчина, который ее так назвал. «Не надо так себя жалеть, – думала она. – Посмотри на Рауля». И Мери Джейн продолжала дежурить ночь за ночью. Со временем рубцы на лице мальчика перестали казаться ей ужасными, она воспринимала его как нормальное и добродушное. Часто по вечерам доктор Мур заходил к детям или встречался с перепуганными, ошеломленными родителями и обязательно старался найти время для Рауля. Потом он обычно пил кофе с Мери Джейн. Она уже ждала этого. Когда Мур не появлялся, Мери Джейн испытала странное разочарование. «Замечательно, – думала она, – моя жизнь настолько сузилась, что мне постоянно действует на нервы мой нос, и я влюбилась в хирурга. Ну и что же тут такого? И все-таки мне следует думать о том, чтобы бороться за жизнь». Впервые Мери Джейн привязалась к работе медсестры, к доктору Муру и к детям. Ее одолевало беспокойство, что с ними придется расстаться. «Лучше уйти, – говорила она себе, – пока ты не попала в ловушку. Лучше не ждать, пока не выдержат нервы».
Итак, однажды ночью после операции Мери Джейн решилась: она вспомнила о Калифорнии. Настало время отправиться в путь. В течение двух лет ее жизнь становилась все уже и уже. Пришло время расширяться. Мери Джейн понадобилось новое имя. Ее новый возраст – двадцать четыре года, год Собаки, но уже другой. У нее будет та же самая карьера, но, как она надеется, более успешная, чем в первом воплощении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247
Доктор Мур настаивал на том, что ринопластия должна быть последней. Мери Джейн доверяла ему, но несмотря на маленькое тело, которое хорошо выглядело в облегающих джинсах, на более женственные брови, скулы, исправленную линию волос, работу с зубами, и даже на цветные контактные линзы, выглядела она отнюдь не привлекательной. Может ли операция носа привести все это в порядок? Мери Джейн вздохнула. Быть может, работа в палате придаст ей чувство равновесия? К концу первой ночи Мери Джейн поняла, что так оно и будет. Доктор попросил ее поработать ночной сестрой. Обязанности были немногочисленны: своевременно давать болеутоляющее детям, недавно поступившим после операции, и ухаживать за всеми детьми, особенно за теми, кто плохо спал. Мур говорил, что с ними необходимо разговаривать, что прежде всего им нужно внимание. А кроме того, надо на них смотреть. Ведь люди обычно избегают этого. Не надо на них глазеть, но пусть взгляд будет как подарок. «Взгляд как подарок». Да, когда на тебя хорошо смотрят, это как подарок. Располагая новым изящным телом, Мери Джейн иногда слышала восхищенные свистки, только сзади и только от некоторых здоровых строительных рабочих. Но было бы неправдой сказать, что это не заставило ее приятно поволноваться. Сколько времени ее не замечали? Тридцать шесть лет – слишком долгий срок! Мери Джейн будет смотреть на детей и дарить им приветливые взгляды. Она поклялась, что не будет вздрагивать.
Детей было несколько десятков, и у всех у них были страшные травмы лица. И как все другие дети, они были невинны, ранимы, любопытны и оживленны. Конечно, у Мери Джейн появились любимчики: четырнадцатилетняя Саали, жертва краниосиностоза. Она перенесла более дюжины операций, чтобы исправить страшные деформации головы и челюстей. Дженнифер, негритянка трех с половиной лет, которую брахицефалия сделала пучеглазой, как бывает при болезни Крузона. Но больше всех с первой же ночи ее привлек Рауль. Двенадцать лет Рауль мог разговаривать только глазами. Он родился без нижней челюсти, его нельзя было кормить грудью, ведь бедный мальчик своим исковерканным ртом не мог сосать. Рауль был брошен после рождения, и сейчас, с новым ртом и новой челюстью, мальчик старательно учился говорить. Рауль умел смешить Мери Джейн. Ему было двенадцать, и он был очень живым ребенком. Мальчик перенес уже шесть больших операций рта и языка и готовился к седьмой. Три первых года он провел в больнице, потом еще два в приюте, но, несмотря ни на что, в нем была сильная искра жизни и любви. Рауль мог произнести еще мало слов, но зато почти все мог писать и рисовать. Мери Джейн без конца играла с ним в крестики-нолики и приносила ему книжки, где надо было соединять точки. Это Раулю так нравилось, что он сам стал делать такие рисунки.
На вторую неделю работы Мери Джейн мальчик дал ей картинку, где надо было соединить точки. Она взяла карандаш и стала чертить. Выходила медсестра в полной форме и с биркой имени, но когда Мери Джейн дошла до лица, она поняла, что это ее портрет, ее щеки, ее глаза, ее ужасный и смешной нос. Она кивнула и попыталась улыбнуться, а Рауль взял карандаш и написал: «Линда Мери Джейн», глядя на нее глазами, полными любви. На минуту женщина смутилась, а потом вспомнила, что «Линда» по-испански значит «хорошенькая». Она посмотрела на его искалеченное лицо, но не увидела в нем никакой иронии. Это был первый мужчина, который ее так назвал. «Не надо так себя жалеть, – думала она. – Посмотри на Рауля». И Мери Джейн продолжала дежурить ночь за ночью. Со временем рубцы на лице мальчика перестали казаться ей ужасными, она воспринимала его как нормальное и добродушное. Часто по вечерам доктор Мур заходил к детям или встречался с перепуганными, ошеломленными родителями и обязательно старался найти время для Рауля. Потом он обычно пил кофе с Мери Джейн. Она уже ждала этого. Когда Мур не появлялся, Мери Джейн испытала странное разочарование. «Замечательно, – думала она, – моя жизнь настолько сузилась, что мне постоянно действует на нервы мой нос, и я влюбилась в хирурга. Ну и что же тут такого? И все-таки мне следует думать о том, чтобы бороться за жизнь». Впервые Мери Джейн привязалась к работе медсестры, к доктору Муру и к детям. Ее одолевало беспокойство, что с ними придется расстаться. «Лучше уйти, – говорила она себе, – пока ты не попала в ловушку. Лучше не ждать, пока не выдержат нервы».
Итак, однажды ночью после операции Мери Джейн решилась: она вспомнила о Калифорнии. Настало время отправиться в путь. В течение двух лет ее жизнь становилась все уже и уже. Пришло время расширяться. Мери Джейн понадобилось новое имя. Ее новый возраст – двадцать четыре года, год Собаки, но уже другой. У нее будет та же самая карьера, но, как она надеется, более успешная, чем в первом воплощении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247