— Не знаю. Я была наверху, переодевалась… Потом спустилась и прошла к заливу. Я же видела вас, Владимир Михайлович…
— Я помню.
— Я искала Алексея… Вернулась в дом и спросила у его телохранителя…
— Она спросила, не видел ли я хозяина, — мрачно подтвердил казах. — Хотя прекрасно знала, что он в доме.
— Я? Я понятия не имела, что он вернулся в дом…
— Так уж не имели?
— Она лжет, — неожиданно заявил Жаик. К этому новому повороту сюжета я оказалась не готова. Похоже, я присутствую на финале драмы, которая разыгралась без меня.
— Лжет? — удивился Юхно.
— Мы вместе пришли. Я и хозяин. Он сказал мне: “Мы скоро придем”. Мы. Он имел в виду себя и ее, — Жаик кивнул на меня. — Перед тем, как зайти в дом, он с кем-то говорил по телефону. И сказал: “Извини, меня ждут”. Она была в доме, и она ждала.
Все его слова, все его несостоятельные свидетели обвинения отскакивали от меня, как горох от стенки.
— Вы дурак, Жаик, — с нажимом произнесла я. От собственной безнаказанности у меня зазвенело в голове. — Может быть, вы хороший охранник, в чем я сильно сомневаюсь…
Жаик двинулся в мою сторону, но Юхно остановил его.
— Пусть продолжает.
— Может быть, вы хороший охранник, но как аналитик никуда не годитесь. Даже если все, о чем вы здесь поведали, — правда, это не объясняет главного.
— Чего, интересно?
— Его смерти. Ведь нет никаких следов насилия, правда? И дверь была заставлена изнутри. И окно не открывалось. Когда он умер, рядом с ним не было никого.
— Ты… — Жаик задохнулся, он совсем забыл, что еще несколько минут назад сам был вынужден признать мою невиновность. — Ты могла… Ты могла отравить его. Вот тебе и отсутствие следов насилия…
— Я?!.
Эта мысль была столь же нелепой, сколь и оскорбительной. И все же — самой логичной. Чем иначе объяснить мистическую кончину Алексея Алексеевича Титова? Абсолютно здорового человека, который собирался дожить до летних Олимпийских игр?..
В кабинет снова заглянул Андрей.
— Там гости… Волнуются…
— Скажи, что мы сейчас, — Юхно подошел к двери и плотно прикрыл ее. И снова обратился ко мне:
— Серьезное обвинение.
— Подумайте, зачем мне было убивать его?
Действительно, зачем? Я не любила его: во всяком случае, не так страстно, как любила Быкадорова. Я не любила его, но могла полюбить. Я хотела нравиться ему, он чуть-чуть ударил мне в голову — совсем немного, как хорошее коллекционное вино… Но даже если отбросить эти романтические сопли и посмотреть на все с практической точки зрения… Живой Титов мог дать мне многое, если не все. Умерший Титов терял для меня смысл — точно так же, как теряло смысл мое пребывание в этом доме. Вся его челядь смотрит на меня, как на уличную девку, которой выпал счастливый билет… И не только челядь. Владимир Михайлович Юхно, директор частного охранного предприятия, думает точно так же.
— Пожалуй, у вас действительно не было повода, — он сочувственно улыбнулся.
— Никто не знает… Повод может быть самым незначительным, — настаивал на своем казах.
— Ну, хорошо. Допустим. Допустим, я отравила его, — я не узнавала своего голоса, таким циничным и отстраненным он был. — Дала какой-то хитрый, сильнодействующий яд. Я даже могла заставить его раздеться…
В этом месте моей тирады Владимир Михайлович понимающе хмыкнул.
— Но как я могла заставить его приставить конторку к двери ?
— Возможно, что-то сильно его напугало, — высказал осторожное предположение Юхно.
— Если его что-то и напугало, то только не я. Если учесть, что предыдущую ночь мы провели в одной постели.
Жаик снова скрипнул зубами. До чего же противный звук, черт возьми!..
— Она права, Жаик. Посмотри на его лицо.
И хотя Юхно обращался к казаху, совершенно игнорируя меня, я тоже подошла. Лицо Титова было искажено гримасой: смесь легкого ужаса, сладострастия и чего-то еще. Чего именно — я определить не могла. Веки его не были плотно прикрыты — так же, как у Быкадорова. И — так же, как у Быкадорова, — в их глубине тлел потусторонний огонь.
Я поежилась и отвернулась. Злость на Леху поднялась во мне с новой силой: сукин сын не оправдал тех ожиданий, которые я на него возлагала. И втянул меня в еще одну неприятную историю. И оставил мое любопытство неудовлетворенным. Я была в двух шагах от тайны и не имела к ней ключа. Я могла только констатировать факты. А факты нашептывали мне на ухо: за последний месяц ты стала свидетельницей двух почти одинаковых смертей. И так и не узнала их причины.
— Ладно, эксперты им займутся, — Юхно быстренько умыл руки. — Где у вас телефон?
Жаик кивнул на письменный стол Титова.
— Сделаю пару звонков своим людям. Огласка нам совсем не нужна. Еще раздуют до заказного убийства…
Пока Юхно договаривался с кем-то по телефону, Жаик отправил Андрея за простыней, чтобы прикрыть труп. Ко мне он потерял всякий интерес. Оставаться в кабинете мне не хотелось, но выходить наружу, к друзьям покойного Лехи, хотелось еще меньше. Подумав, я решила дождаться конца разбирательства. Максимум, что мне грозит, — это протокол допроса. Но допрос я уже проходила и считала это делом совсем нестрашным, хотя и тягостным.
Владимир Михайлович все еще не мог оторваться от картины.
— Можно подумать, что это вы, — снова сказал он. — Ваши предки не жили в Голландии? Это ведь голландская картина, если я не ошибаюсь?
— Мои предки жили в Самарканде.
— А почему вы рыжая?
— Спросите что-нибудь полегче.
— Полегче? Вы действительно не знаете, что здесь произошло?
— Нет.
— Думаю, вам лучше уехать отсюда. После того, как будут сняты показания, разумеется…
Все ясно. Его визитку можно спустить в унитаз. Равно как и все прочие визитки. Моя стремительно начавшаяся карьера светской львицы так же стремительно завершилась.
— Да. Я понимаю.
— Мне очень жаль, Катя.
Уж не нашей ли бурной ночи?.. Я подумала о том, что для пылкой влюбленной выгляжу очень уж нейтрально. Никаких следов скорби на лице. История с Быкадоровым повторяется. Что же я за бездушная скотина в самом деле? Даже плохо выстиранный комбине-зончик сочувствия жмет мне и морщит в складках.
— Вы не выглядите особенно огорченной, — господин Юхно как будто читал мои мысли.
— Я просто не могу поверить… Не могу прийти в себя…
— Но рассуждаете довольно здраво.
— Вы хотите, чтобы я заламывала руки?
Юхно ничего не ответил, зато Жаик посмотрел на меня со скрытым торжеством: вот видишь, сучка, тебе не верю не только я!..
— А это что такое? — Юхно, отошедший в дальний от меня угол, за кресло, присел на корточки. — Алексей что, кота завел? Он же терпеть их не мог…
Пупик! Боже мой, Пупик!.. Я бросилась к Юхно, едва не задев распростертое на полу тело Лехи. Пупик лежал на полу и не подавал никаких признаков жизни. Бедный мой кот, вздорный кастрат, любитель сухого корма, свежей печенки и помидоров, лучшая грелка в конце февраля и лучший утешитель…
— Пупик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105