– С тобой все в порядке? – торопливо спросил он у Марлы, затем повернулся к Нику. – Что произошло?
– Марла сама тебе все расскажет.
– А ты уезжаешь? – удивился Алекс, собственнически обняв жену за плечи и притянув к себе. Ник плотно сжал губы.
– Да. Дальше ты справишься сам.
Взгляд его встретился со взглядом Марлы. Сердце у нее отчаянно забилось: она вспомнила, как близка была к тому, чтобы его поцеловать.
– Увидимся, – бросил Ник и пошел прочь.
Марла смотрела ему вслед, не понимая, почему чувствует себя брошенной. Глупо. Просто глупо. Ведь с ней муж! Да, Ник спас ей жизнь, но то же самое он сделал бы для любого другого человека. И сцена в машине тоже ничего не значит. Она на несколько минут потеряла самообладание, а Ник проявил чугкость и доброту. Вот и все. И думать тут не о чем.
Ник вдруг остановился. Обернулся. На миг – всего на миг – глаза его остановились на Марле.
– Знаешь, Алекс, ты прав. Мне лучше переехать в дом. «В дом, – подумала Марла. – В наш дом. Под одной крышей...»
– Почему это ты вдруг передумал? – поинтересовался Алекс.
Ник сверкнул улыбкой в тысячу ватт.
– Меня убедили твои доводы, – солгал он.
Глава 11
– Вот это облегчит боль, – проговорил доктор Робертсон.
Сделав укол, он выбросил иглу, сполоснул руки и принялся осматривать рот своей пациентки. Он улыбался, но глаза оставались серьезными. В клинике было тихо: прием закончился несколько часов назад, и персонал разошелся по домам. Флюоресцентные лампы под потолком отражались в хромированной раковине, блестели на инструментах, аккуратно разложенных на белоснежном, стерильном, подносе.
– Ну-с, а теперь расскажите, что произошло. Марла сидела на кушетке, щурясь от яркого света. Во рту еще стоял мерзкий вкус, но сердцебиение успокоилось и боль в челюсти начала стихать.
Алекс, скрестив руки на груди, стоял в дверях смотрового кабинета; фигура его четко обрисовывалась на фоне темного коридора.
– Я... меня стошнило, – с усилием проговорила Марла. Атрофированные мышцы челюсти не желали повиноваться; Марле стоило большого труда открывать и закрывать рот. – Может быть, от супа, может, от переживаний, а может, от того и другого вместе. В последнее время я много нервничала. После ужина мне стало нехорошо, я поднялась в спальню, чтобы прилечь, и... – Она запнулась, не зная, стоит ли рассказывать доктору о таинственном посетителе, и наконец решила, что не стоит. Не сейчас. Может быть, позже – когда в голове у нее прояснится, она убедится, что безликий злодей не вышел из кошмара, и решит, кому же может доверять. – Я проснулась, кажется, от дурного сна и почувствовала, что меня сейчас вырвет. Я ничего не могла сделать. – Она покачала головой. – Это было ужасно.
– Что ж, вы должны радоваться, – заметил доктор, отойдя от стола и стягивая резиновые перчатки. – Вам очень повезло, что остались живы.
– Почему-то я никакой радости не чувствую, – пробормотала Марла. Чувствовала она себя ужасно, а выглядела, должно быть, еще хуже.
– Понимаю, понимаю.
Переглянувшись с Алексом, доктор протянул Марле ручное зеркальце. М-да... Выражение «оскал смерти» как нельзя лучше к ней подходит. Марла осторожно шевельнула челюстью – и охнула от пронзительной боли.
– Несколько дней или даже недель вы будете чувствовать свою челюсть, – предупредил доктор Робертсон, – но я выпишу болеутоляющее. Есть и хорошая новость: похоже, переломы прекрасно зажили.
– Мне сейчас очень не хватает хороших новостей, – пробормотала Марла.
– Все идет хорошо. Отдыхайте. Восстанавливайте силы. И некоторое время не играйте в хоккей без маски, – пошутил он.
– Непременно последую вашему совету, – ответила она.
Доктор заулыбался, показав все свои зубы.
– Отлично. На днях вы, кажется, идете к доктору Хендерсону, который делал операцию? Он, возможно, сделает рентген, чтобы убедиться, что кости срослись; но, насколько я могу судить, все в порядке.
– Спасибо, – поблагодарила Марла, радуясь, что утомительный осмотр позади.
– А как ваш желудок? – Доктор Робертсон бросил использованные перчатки в хромированную урну.
– Лучше. Гораздо лучше.
– Надо было кому-нибудь сказать, что тебя тошнит, – с упреком заметил Алекс. Лицо его было хмуро, брови сдвинуты, губы недовольно поджаты – совсем как у матери.
– Непременно, если бы кто-нибудь был поблизости, – огрызнулась Марла.
– Я работал. – Он недобро сощурился.
– В половине двенадцатого?
Взгляд Алекса мог бы расколоть гранит.
– Да, конечно. Ты же ничего не помнишь. Я часто работаю допоздна. Поэтому я и нанял Тома. И если бы не твое чертово упрямство... – Он оборвал себя, злое напряженное лицо немного смягчилось. – Извини, я просто беспокоюсь. Честно говоря, чертовски испугался.
– Я тоже, – пробормотала Марла. У нее не было сил спорить. – Как я устала от всего этого!
– Все мы устали, – ответил Алекс.
Робертсон сполоснул руки в раковине и обернулся к Марле:
– А как ваша память?
Вытирая руки перед зеркалом, он встретился взглядом с Марлой.
– Пока не очень, но несколько просветов уже есть. Сегодня вечером я вспомнила рождение Джеймса.
Уголком глаза она заметила, что Алекс как-то напрягся, и серые глаза его потемнели... от удивления? Или от тревоги?
– Вот как? – воскликнул он. – Ну это же отлично! Просто замечательно!
И улыбнулся – почти искренне. Почти.
– Еще я вспомнила катастрофу, – продолжала Марла. – По дороге сюда, когда мы с Ником заворачивали за угол, навстречу нам выехала машина и ослепила фарами и вдруг авария буквально встала у меня перед глазами. Загорелое лицо Алекса слегка побледнело.
– На дороге был человек, – рассказывала Марла. – Я свернула, чтобы его объехать, и врезалась в ограждение.
Она вздрогнула. Алекс кивнул, побуждая ее продолжать, но в глазах его плескалась тревога.
– А дальше?
– Это было ужасно. Просто кошмар.
С трудом выдавливая из себя слова, Марла поведала обо всем, что произошло дальше, – о визге шин по асфальту, скрежете металла, звоне разбитого стекла, криках, крови. Слушая ее, Фил не раз морщился.
– Еще я вспомнила Пэм. Правда, по-прежнему не помню, что нас с ней связывало, кажется, мы что-то задумали вместе, но что?..
– Ты устала, – проговорил Алекс. – Тебе надо отдохнуть.
– Да, но еще мне надо поговорить с детективом Патерно!
– Утром.
– Хорошо, – откликнулась Марла. На нее вдруг навалилась страшная, тысячепудовая усталость. – Позвоню ему утром.
– А Ник это знает? – спросил вдруг Алекс, и Марла ощутила укол вины, словно предала мужа.
– Да.
– Так...
– Мне нечего скрывать!
– Конечно, конечно, нечего, – успокоил ее Алекс, натянуто улыбаясь и нервно позвякивая ключами в кармане. Но Марла уже не обращала внимания на эти странности. Она устала, так устала. – Ну что, поедем домой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103