Он, конечно же, прекрасно все понимает, если уж ты не понимаешь!
— Я сама прекрасно понимаю, — признала Эсме. Особенно после прошлой ночи. — Но что мне было делать? Я ничего не могла придумать. А сэр Аласдэр — отец Сорчи.
Леди Таттон недоверчиво хмыкнула.
— Но мы не можем знать этого наверняка, разве не так, моя дорогая?
Эсме покачала головой.
— Я слышала, как мамочка бросила это в лицо Ачанолту. Она застала его в постели с одной из наших горничных и очень разгневалась. Зачем бы ей врать?
— Ну, не знаю! — сказала леди Таттон. — В любом случае Маклахлан, конечно же, не горел желанием взять к себе бедную малышку? Не сомневаюсь — его можно убедить отказаться от нее. Никто не будет долго размышлять над тем, что Ачанолт отправил свою дочку на воспитание к тете.
Эсме думала о завещании, которое написал Маклахлан, вспоминала, как он поглядывал на Сорчу в классной комнате, когда они вместе рассматривали его коллекцию монет. О том, как он склонялся над безвольным телом Сорчи в парке и слезы текли по его лицу. Эсме видела их сквозь собственные слезы. Может быть, он и был бессовестным негодяем, но даже негодяй может любить своих детей.
— Я совсем не уверена, что его можно убедить, тетя, — наконец произнесла она. — Или даже что его следует убеждать. Он привязался к Сорче.
Леди Таттон потемнела.
— Надеюсь, он не привязался к тебе, — сказала она ядовито. — Тебе нельзя оставаться здесь — об этом не может быть и речи. Нам будет нелегко объяснить, что ты здесь делала, если начнутся разговоры.
Тетя Ровена хочет, чтобы она ушла отсюда?
Ну конечно! В трех последних письмах к тете она умоляла о помощи. И разве существовала другая причина, по которой Эсме могла бы остаться, кроме привязанности к Сорче? Ей хотелось выкрикнуть, что она не может уйти, что здесь ее дом. Но это не был ее дом. На самом деле это было последнее место на земле, где ей полагалось быть. И она совсем не годится Сорче в матери.
Хуже того, кажется, от своей матери она унаследовала отсутствие здравого смысла в том, что касается мужчин. Эсме так крепко сцепила лежащие на коленях руки, что у нее начали неметь пальцы.
— Я работала здесь гувернанткой, — в конце концов произнесла она. — Это правда, так я и скажу.
— Мое дорогое, наивное дитя! — сказала леди Таттон. — Тебе нельзя оставаться в обществе сэра Аласдэра. Когда он не обыгрывает молодых людей, лишая их состояния, он ведет себя как худший из распутников, каких только можно себе представить.
— Если у него такая репутация, возможно, глупые молодые люди, что садятся играть с ним, не заслуживают лучшей участи, — невозмутимо парировала Эсме.
Проницательные глаза леди Таттон сузились.
— Кроме того, — быстро продолжила Эсме, — я не думаю, что кто-нибудь будет задавать вопросы, потому что сэр Аласдэр избегает появляться в обществе, а здесь мы довольно далеко от Мейфэра. Вдобавок его слуги, мне кажется, не болтливы.
Леди Таттон хмыкнула.
— Да, в таком доме, как этот, от них, вероятно, требуют молчания. Сколько времени тебе потребуется, дорогая, чтобы уложить свои вещи? Мистер и миссис Финч готовят для тебя комнаты на Гросвенор-сквер. Я наказала им ждать тебя и малышку, если сэр Аласдэр согласится, а он, я думаю, согласится. Надеюсь, ты признаешь, что я немного опытнее тебя в отношении таких джентльменов, если здесь можно употребить это слово.
Эсме чуть улыбнулась. Она забыла, как много тетя говорит.
— Вы уверены, мэм, что вы этого на самом деле желаете? — спросила она. — Я не хочу, чтобы мое присутствие так или иначе было для вас обременительным.
— Чепуха! — заявила леди Таттон. — Эсме, ты моя племянница, моя любимая племянница, надеюсь, ты это знаешь, — и ты позволишь мне кое-что сделать для тебя весной.
— Позволишь что? — спросила Эсме. Глаза леди Таттон расширились.
— Как что? Я начну вывозить тебя, глупышка! Чем еще мне заняться, если Энн далеко, а ее детишки хорошо устроены? Ты будешь во втором периоде траура, поэтому мы не сможем представить тебя во всей красе, как можно было бы, учитывая твою внешность. И потом, для дебютантки тебе многовато лет. Но многие джентльмены предпочитают девушек постарше, у которых больше здравого смысла.
— Я… прошу прощения?
Леди Таттон похлопала по ее руке.
— Я пытаюсь сказать, что мы в любом случае найдем тебе хорошего, достойного мужа, — продолжала она. — И я уже подумываю, что, может быть, нам не придется ждать до весны.
— Но, — нерешительно сказала Эсме, — нет, я не думаю…
— Вздор! — перебила ее леди Таттон. — Чем скорее, тем лучше, прежде чем пойдут сплетни о Сорче.
Эсме поджала губы.
— Но я совсем не уверена, что выйду замуж, тетя Ровена.
— Не выйдешь замуж? А как тогда быть с богатым приданым, которое оставил тебе дорогой папа?
Эсме начинала жалеть, что у кузины Энн слишком мало детей, чтобы дать занятие леди Таттон.
— Я в любом случае получу его, когда мне исполнится тридцать, — сказала она. — А после этого муж мне не будет нужен. Может быть, я стану синим чулком и поселюсь в деревне со сворой собак и дюжиной кошек. Леди Таттон взяла ее руку и поцеловала ее.
— Теперь я вижу, что не должна торопить тебя! — воскликнула она. — Считай, что мы договорились, дорогая. До весны мы позволим себе небольшие развлечения — обеды, встречи в узком кругу друзей. Ты хорошо проведешь время, я тебе обещаю. Очень скоро ты позабудешь об этом ужасном времени в доме сэра Аласдэра Маклахлана. И если тебе, моя дорогая, случится встретить его в городе, ты должна будешь отвернуться и не показывать, что знаешь его.
— Но почему? Я не могу так поступать, — запротестовала Эсме. — Он отец Сорчи.
Леди Таттон снова поджала губы.
— Но он, моя дорогая девочка, не тот джентльмен, с которым может водить знакомство незамужняя женщина.
Эсме сопротивлялась.
— Я не могу лишиться возможности видеть Сорчу, — настаивала она. — Ни за что. Тетя, это слишком жестоко.
Леди Таттон задумалась, но только на мгновение.
— Очень хорошо, — сказала она. — У ребенка есть няня, ведь так? Скорее всего она сможет приводить ребенка по утрам. Сэр Аласдэр, насколько я могу судить, не встает — возможно, еще и не возвращается домой — до полудня, так что не заметит ее отсутствия. Позволь мне, Эсме, позаботиться о некоторых вещах. Я ни в коем случае не хочу, чтобы ты или Сорча чувствовали себя несчастными.
И радостный, и горький разговор закончился тем, что леди Таттон захотела увидеть Сорчу, которую она назвала очаровательным ребенком. Поворковав и поохав над раной на голове девочки, уверив, что она была бы рада принять ребенка как своего собственного, леди Таттон наконец поднялась и поцеловала своих племянниц в щечки. Ей не хотелось уходить без Эсме, но в конце концов она согласилась с доводами Эсме и обещала вернуться за ней в конце дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Я сама прекрасно понимаю, — признала Эсме. Особенно после прошлой ночи. — Но что мне было делать? Я ничего не могла придумать. А сэр Аласдэр — отец Сорчи.
Леди Таттон недоверчиво хмыкнула.
— Но мы не можем знать этого наверняка, разве не так, моя дорогая?
Эсме покачала головой.
— Я слышала, как мамочка бросила это в лицо Ачанолту. Она застала его в постели с одной из наших горничных и очень разгневалась. Зачем бы ей врать?
— Ну, не знаю! — сказала леди Таттон. — В любом случае Маклахлан, конечно же, не горел желанием взять к себе бедную малышку? Не сомневаюсь — его можно убедить отказаться от нее. Никто не будет долго размышлять над тем, что Ачанолт отправил свою дочку на воспитание к тете.
Эсме думала о завещании, которое написал Маклахлан, вспоминала, как он поглядывал на Сорчу в классной комнате, когда они вместе рассматривали его коллекцию монет. О том, как он склонялся над безвольным телом Сорчи в парке и слезы текли по его лицу. Эсме видела их сквозь собственные слезы. Может быть, он и был бессовестным негодяем, но даже негодяй может любить своих детей.
— Я совсем не уверена, что его можно убедить, тетя, — наконец произнесла она. — Или даже что его следует убеждать. Он привязался к Сорче.
Леди Таттон потемнела.
— Надеюсь, он не привязался к тебе, — сказала она ядовито. — Тебе нельзя оставаться здесь — об этом не может быть и речи. Нам будет нелегко объяснить, что ты здесь делала, если начнутся разговоры.
Тетя Ровена хочет, чтобы она ушла отсюда?
Ну конечно! В трех последних письмах к тете она умоляла о помощи. И разве существовала другая причина, по которой Эсме могла бы остаться, кроме привязанности к Сорче? Ей хотелось выкрикнуть, что она не может уйти, что здесь ее дом. Но это не был ее дом. На самом деле это было последнее место на земле, где ей полагалось быть. И она совсем не годится Сорче в матери.
Хуже того, кажется, от своей матери она унаследовала отсутствие здравого смысла в том, что касается мужчин. Эсме так крепко сцепила лежащие на коленях руки, что у нее начали неметь пальцы.
— Я работала здесь гувернанткой, — в конце концов произнесла она. — Это правда, так я и скажу.
— Мое дорогое, наивное дитя! — сказала леди Таттон. — Тебе нельзя оставаться в обществе сэра Аласдэра. Когда он не обыгрывает молодых людей, лишая их состояния, он ведет себя как худший из распутников, каких только можно себе представить.
— Если у него такая репутация, возможно, глупые молодые люди, что садятся играть с ним, не заслуживают лучшей участи, — невозмутимо парировала Эсме.
Проницательные глаза леди Таттон сузились.
— Кроме того, — быстро продолжила Эсме, — я не думаю, что кто-нибудь будет задавать вопросы, потому что сэр Аласдэр избегает появляться в обществе, а здесь мы довольно далеко от Мейфэра. Вдобавок его слуги, мне кажется, не болтливы.
Леди Таттон хмыкнула.
— Да, в таком доме, как этот, от них, вероятно, требуют молчания. Сколько времени тебе потребуется, дорогая, чтобы уложить свои вещи? Мистер и миссис Финч готовят для тебя комнаты на Гросвенор-сквер. Я наказала им ждать тебя и малышку, если сэр Аласдэр согласится, а он, я думаю, согласится. Надеюсь, ты признаешь, что я немного опытнее тебя в отношении таких джентльменов, если здесь можно употребить это слово.
Эсме чуть улыбнулась. Она забыла, как много тетя говорит.
— Вы уверены, мэм, что вы этого на самом деле желаете? — спросила она. — Я не хочу, чтобы мое присутствие так или иначе было для вас обременительным.
— Чепуха! — заявила леди Таттон. — Эсме, ты моя племянница, моя любимая племянница, надеюсь, ты это знаешь, — и ты позволишь мне кое-что сделать для тебя весной.
— Позволишь что? — спросила Эсме. Глаза леди Таттон расширились.
— Как что? Я начну вывозить тебя, глупышка! Чем еще мне заняться, если Энн далеко, а ее детишки хорошо устроены? Ты будешь во втором периоде траура, поэтому мы не сможем представить тебя во всей красе, как можно было бы, учитывая твою внешность. И потом, для дебютантки тебе многовато лет. Но многие джентльмены предпочитают девушек постарше, у которых больше здравого смысла.
— Я… прошу прощения?
Леди Таттон похлопала по ее руке.
— Я пытаюсь сказать, что мы в любом случае найдем тебе хорошего, достойного мужа, — продолжала она. — И я уже подумываю, что, может быть, нам не придется ждать до весны.
— Но, — нерешительно сказала Эсме, — нет, я не думаю…
— Вздор! — перебила ее леди Таттон. — Чем скорее, тем лучше, прежде чем пойдут сплетни о Сорче.
Эсме поджала губы.
— Но я совсем не уверена, что выйду замуж, тетя Ровена.
— Не выйдешь замуж? А как тогда быть с богатым приданым, которое оставил тебе дорогой папа?
Эсме начинала жалеть, что у кузины Энн слишком мало детей, чтобы дать занятие леди Таттон.
— Я в любом случае получу его, когда мне исполнится тридцать, — сказала она. — А после этого муж мне не будет нужен. Может быть, я стану синим чулком и поселюсь в деревне со сворой собак и дюжиной кошек. Леди Таттон взяла ее руку и поцеловала ее.
— Теперь я вижу, что не должна торопить тебя! — воскликнула она. — Считай, что мы договорились, дорогая. До весны мы позволим себе небольшие развлечения — обеды, встречи в узком кругу друзей. Ты хорошо проведешь время, я тебе обещаю. Очень скоро ты позабудешь об этом ужасном времени в доме сэра Аласдэра Маклахлана. И если тебе, моя дорогая, случится встретить его в городе, ты должна будешь отвернуться и не показывать, что знаешь его.
— Но почему? Я не могу так поступать, — запротестовала Эсме. — Он отец Сорчи.
Леди Таттон снова поджала губы.
— Но он, моя дорогая девочка, не тот джентльмен, с которым может водить знакомство незамужняя женщина.
Эсме сопротивлялась.
— Я не могу лишиться возможности видеть Сорчу, — настаивала она. — Ни за что. Тетя, это слишком жестоко.
Леди Таттон задумалась, но только на мгновение.
— Очень хорошо, — сказала она. — У ребенка есть няня, ведь так? Скорее всего она сможет приводить ребенка по утрам. Сэр Аласдэр, насколько я могу судить, не встает — возможно, еще и не возвращается домой — до полудня, так что не заметит ее отсутствия. Позволь мне, Эсме, позаботиться о некоторых вещах. Я ни в коем случае не хочу, чтобы ты или Сорча чувствовали себя несчастными.
И радостный, и горький разговор закончился тем, что леди Таттон захотела увидеть Сорчу, которую она назвала очаровательным ребенком. Поворковав и поохав над раной на голове девочки, уверив, что она была бы рада принять ребенка как своего собственного, леди Таттон наконец поднялась и поцеловала своих племянниц в щечки. Ей не хотелось уходить без Эсме, но в конце концов она согласилась с доводами Эсме и обещала вернуться за ней в конце дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79