— Большинство женщин ее возраста замужем, у многих дети. Куин считает ее умной и здравомыслящей. Он что, ухаживает за другой мисс Гамильтон?
Аласдэр только сердито смотрел на него.
— Аласдэр, если тебе так нужна эта крошка, почему…
— Меррик, Бога ради, заткнись! — прервал его Аласдэр. — Что бы мне ни следовало сделать, теперь уже слишком поздно.
Меррик медленно покачал головой:
— Аласдэр, ничто еще не кончено, пока не даны обеты. Просто следи за собой. Я знаю, как ты можешь вспыхнуть при всех твоих манерах и очаровании.
Вдруг колеса кареты загрохотали по твердому покрытию — судя по звукам, они ехали по мосту. Аласдэр выглянул и увидел, что они проезжают прелестную деревушку Арлингтон-Грин, и вскоре карета свернула к хорошо знакомому дому у подъездных ворот.
— Мы почти на месте, — сказал он ровно. — Нам следует помнить, что для Куина это должно быть радостное событие.
Его брат ничего не ответил.
Десятью минутами позже лакеи уже занимались их багажом. Аласдэр посмотрел вверх и увидел спускающегося по ступеням Куина с лицом таким же унылым, как обложенное облаками небо. Радостное событие уже явно было омрачено какими-то неясными обстоятельствами. У
Аласдэра против его воли появилась надежда. Может быть, Эсме опомнилась?
Куин встретил Аласдэра тяжелым, холодным взглядом. Казалось, он не мог говорить.
— Куин? — сказал Аласдэр, положив руку на плечо друга. — Куин, старина, что стряслось?
— Ничего, — вырвалось у него. — По крайней мере… надеюсь, что ничего.
— Ты выглядишь так, как если бы увидел привидение, — сказал Меррик.
— Не привидение, — пробормотал он. — В любом случае еще нет.
Но Куин бросил мрачный, подозрительный взгляд в сторону леса, который отделял его поместье от поместья его дяди, лорда Чесли.
— Твой дядя у себя дома? — безмятежно спросил Аласдэр.
— Разумеется, этот мот возвратился. — Сказав это, Куин, как бы желая поднять настроение, дружески хлопнул Аласдэра по спине. — Прошу, не обращайте внимания на мое состояние. Мне мерещатся разные вещи — у женихов плохо с нервами и все такое. Входите и помогите мне стряхнуть с себя все это с помощью стаканчика хорошего бренди.
Глава 10,
в которой Аласдэр доказывает, что нет ничего лучше хорошей книги
— Вы готовы, моя дорогая? Эсме бросила быстрый взгляд в зеркало. Позади нее, в дверях, ведущих в ее комнаты, стояла леди Таттон, великолепная в своем темно-зеленом платье и таких же перьях.
Пикенс отложила в сторону лишние шпильки, и Эсме встала.
— Как я выгляжу? — спросила она, расправляя спереди складки платья, надетого к обеду.
Леди Таттон торопливо подошла ближе.
— Прелесть что такое! — воскликнула она, давая ей знак повернуться кругом. — Пикенс, дорогая, вы превзошли себя!
Эсме и в самом деле с трудом узнавала себя в молодой женщине, смотревшей на нее из зеркала. Та женщина была… настоящей женщиной. Высокая, более утонченная, что ли. Ее платье из темно-серого шелка было простым, но почти без рукавов и обнажало плечи. Шею обвивал подаренный Аласдэром жемчуг, а в прическу Пикенс искусно вплела вторую нитку, одолженную тетей.
— Я приготовила тебе подарок, — сказала леди Таттон, протягивая Эсме что-то на раскрытой ладони. Эсме взглянула на крохотную бархатную сумочку.
— Тетя, вы не должны.
— Это особый случай, — настаивала тетя. — Ты что, не хочешь посмотреть?
Эсме растянула шнурочек и опрокинула сумочку — на ладонь выпали серьги-жемчужинки, свисающие с больших чистой воды бриллиантов.
— О! — затаив дыхание, восхитилась она. — Какие прелестные!
— И теперь они твои, — промолвила леди Таттон, поднимая одну из сережек. — Я надевала их, когда выходила замуж за Таттона, и они очень дороги мне. А теперь позволь — я надену их тебе. Уинвуд захочет, чтобы его будущая жена выглядела элегантно и утонченно.
Эсме чувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Хотела бы она, чтобы помолвка стала для нее таким же желанным событием, каким была для тети.
— Тетя Ровена, мне не следует принимать от вас такие подарки. Вы все это время так щедры ко мне.
— И собираюсь всегда оставаться такой, — сказала леди Таттон, отступая назад, чтобы обозреть свою работу. — А теперь, моя дорогая, нам пора сойти вниз, навстречу будущему, и смело взглянуть на него.
Из гостиной доносились звуки скрипок. Леди Уинвуд настояла, чтобы играл струнный квартет.
— Для создания атмосферы! — сказала она. — И мой дорогой Чесли так любит музыку.
— Я только что видела, как подъехало ландо лорда Чесли, — шепнула леди Таттон, когда они спускались по лестнице. — Запомни, он младший брат Гвендолин, и она души в нем не чает.
Эсме не раз слышала от Уинвуда о его дяде.
— Он, конечно, не очень молод?
— О, совсем нет! — сказала леди Таттон. — Сейчас ему скорее всего около пятидесяти. Он много путешествует и большой покровитель искусств и здесь, и на континенте.
— Боюсь, я не найду, что сказать такому человеку!
— Чепуха! — сказала ее тетя. — Ты очаруешь его.
По случаю важного события леди Уинвуд распорядилась распахнуть двери и соединить большую гостиную с двумя прилегающими к ней меньшими. Везде сновали одетые в черное лакеи, ловко лавируя в толпе с подносами, уставленными бокалами с шампанским, отливавшим золотом в свете, казалось, тысяч свечей. Серебро было начищено до блеска, прекрасные восточные ковры выбиты самым тщательным образом. Все богатство и великолепие семейства Хьюитт было выставлено напоказ.
В гостиной толпилось много людей, большинство из которых Эсме уже знала. Однако некоторые были ей незнакомы. Ей пришлось, опираясь на руку Уинвуда, обходить гостиную и знакомиться с остальными, и в какой-то момент Эсме почувствовала, как он вдруг резко напрягся.
Эсме проследила направление его взгляда — он смотрел в сторону музыкантов. Рядом с ними стоял вылощенный джентльмен средних лет и с ним еще трое, не похожие ни на соседей, ни на родственников.
— Это ваш дядя, лорд Чесли? — спросила Эсме. — Я так хочу познакомиться с ним.
— Я не могу прервать его прямо сейчас, — холодно сказал Уинвуд. — Позвольте мне отвести вас к вашей тете, дорогая. Мама сердито поглядывает на меня. Вероятно, я забыл сделать что-то.
Леди Уинвуд в гостиной не было, но Эсме присоединилась к своей тете, которая поддерживала беседу, сидя у окон на противоположной стороне зала. Эсме тихо уселась рядом с тетей. Ее собеседницы, дамы, увлеченные садоводством, спорили о достоинствах разных видов навоза. На первое место выходил, кажется, овечий навоз.
Эсме от скуки стала смотреть по сторонам. Лорд Чесли разговаривал с виолончелистом, наклоняясь к нему. Откуда-то появилась леди Уинвуд, теперь она беседовала с друзьями Чесли. Ее сына нигде не было видно.
И тут Эсме почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Аласдэр только сердито смотрел на него.
— Аласдэр, если тебе так нужна эта крошка, почему…
— Меррик, Бога ради, заткнись! — прервал его Аласдэр. — Что бы мне ни следовало сделать, теперь уже слишком поздно.
Меррик медленно покачал головой:
— Аласдэр, ничто еще не кончено, пока не даны обеты. Просто следи за собой. Я знаю, как ты можешь вспыхнуть при всех твоих манерах и очаровании.
Вдруг колеса кареты загрохотали по твердому покрытию — судя по звукам, они ехали по мосту. Аласдэр выглянул и увидел, что они проезжают прелестную деревушку Арлингтон-Грин, и вскоре карета свернула к хорошо знакомому дому у подъездных ворот.
— Мы почти на месте, — сказал он ровно. — Нам следует помнить, что для Куина это должно быть радостное событие.
Его брат ничего не ответил.
Десятью минутами позже лакеи уже занимались их багажом. Аласдэр посмотрел вверх и увидел спускающегося по ступеням Куина с лицом таким же унылым, как обложенное облаками небо. Радостное событие уже явно было омрачено какими-то неясными обстоятельствами. У
Аласдэра против его воли появилась надежда. Может быть, Эсме опомнилась?
Куин встретил Аласдэра тяжелым, холодным взглядом. Казалось, он не мог говорить.
— Куин? — сказал Аласдэр, положив руку на плечо друга. — Куин, старина, что стряслось?
— Ничего, — вырвалось у него. — По крайней мере… надеюсь, что ничего.
— Ты выглядишь так, как если бы увидел привидение, — сказал Меррик.
— Не привидение, — пробормотал он. — В любом случае еще нет.
Но Куин бросил мрачный, подозрительный взгляд в сторону леса, который отделял его поместье от поместья его дяди, лорда Чесли.
— Твой дядя у себя дома? — безмятежно спросил Аласдэр.
— Разумеется, этот мот возвратился. — Сказав это, Куин, как бы желая поднять настроение, дружески хлопнул Аласдэра по спине. — Прошу, не обращайте внимания на мое состояние. Мне мерещатся разные вещи — у женихов плохо с нервами и все такое. Входите и помогите мне стряхнуть с себя все это с помощью стаканчика хорошего бренди.
Глава 10,
в которой Аласдэр доказывает, что нет ничего лучше хорошей книги
— Вы готовы, моя дорогая? Эсме бросила быстрый взгляд в зеркало. Позади нее, в дверях, ведущих в ее комнаты, стояла леди Таттон, великолепная в своем темно-зеленом платье и таких же перьях.
Пикенс отложила в сторону лишние шпильки, и Эсме встала.
— Как я выгляжу? — спросила она, расправляя спереди складки платья, надетого к обеду.
Леди Таттон торопливо подошла ближе.
— Прелесть что такое! — воскликнула она, давая ей знак повернуться кругом. — Пикенс, дорогая, вы превзошли себя!
Эсме и в самом деле с трудом узнавала себя в молодой женщине, смотревшей на нее из зеркала. Та женщина была… настоящей женщиной. Высокая, более утонченная, что ли. Ее платье из темно-серого шелка было простым, но почти без рукавов и обнажало плечи. Шею обвивал подаренный Аласдэром жемчуг, а в прическу Пикенс искусно вплела вторую нитку, одолженную тетей.
— Я приготовила тебе подарок, — сказала леди Таттон, протягивая Эсме что-то на раскрытой ладони. Эсме взглянула на крохотную бархатную сумочку.
— Тетя, вы не должны.
— Это особый случай, — настаивала тетя. — Ты что, не хочешь посмотреть?
Эсме растянула шнурочек и опрокинула сумочку — на ладонь выпали серьги-жемчужинки, свисающие с больших чистой воды бриллиантов.
— О! — затаив дыхание, восхитилась она. — Какие прелестные!
— И теперь они твои, — промолвила леди Таттон, поднимая одну из сережек. — Я надевала их, когда выходила замуж за Таттона, и они очень дороги мне. А теперь позволь — я надену их тебе. Уинвуд захочет, чтобы его будущая жена выглядела элегантно и утонченно.
Эсме чувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Хотела бы она, чтобы помолвка стала для нее таким же желанным событием, каким была для тети.
— Тетя Ровена, мне не следует принимать от вас такие подарки. Вы все это время так щедры ко мне.
— И собираюсь всегда оставаться такой, — сказала леди Таттон, отступая назад, чтобы обозреть свою работу. — А теперь, моя дорогая, нам пора сойти вниз, навстречу будущему, и смело взглянуть на него.
Из гостиной доносились звуки скрипок. Леди Уинвуд настояла, чтобы играл струнный квартет.
— Для создания атмосферы! — сказала она. — И мой дорогой Чесли так любит музыку.
— Я только что видела, как подъехало ландо лорда Чесли, — шепнула леди Таттон, когда они спускались по лестнице. — Запомни, он младший брат Гвендолин, и она души в нем не чает.
Эсме не раз слышала от Уинвуда о его дяде.
— Он, конечно, не очень молод?
— О, совсем нет! — сказала леди Таттон. — Сейчас ему скорее всего около пятидесяти. Он много путешествует и большой покровитель искусств и здесь, и на континенте.
— Боюсь, я не найду, что сказать такому человеку!
— Чепуха! — сказала ее тетя. — Ты очаруешь его.
По случаю важного события леди Уинвуд распорядилась распахнуть двери и соединить большую гостиную с двумя прилегающими к ней меньшими. Везде сновали одетые в черное лакеи, ловко лавируя в толпе с подносами, уставленными бокалами с шампанским, отливавшим золотом в свете, казалось, тысяч свечей. Серебро было начищено до блеска, прекрасные восточные ковры выбиты самым тщательным образом. Все богатство и великолепие семейства Хьюитт было выставлено напоказ.
В гостиной толпилось много людей, большинство из которых Эсме уже знала. Однако некоторые были ей незнакомы. Ей пришлось, опираясь на руку Уинвуда, обходить гостиную и знакомиться с остальными, и в какой-то момент Эсме почувствовала, как он вдруг резко напрягся.
Эсме проследила направление его взгляда — он смотрел в сторону музыкантов. Рядом с ними стоял вылощенный джентльмен средних лет и с ним еще трое, не похожие ни на соседей, ни на родственников.
— Это ваш дядя, лорд Чесли? — спросила Эсме. — Я так хочу познакомиться с ним.
— Я не могу прервать его прямо сейчас, — холодно сказал Уинвуд. — Позвольте мне отвести вас к вашей тете, дорогая. Мама сердито поглядывает на меня. Вероятно, я забыл сделать что-то.
Леди Уинвуд в гостиной не было, но Эсме присоединилась к своей тете, которая поддерживала беседу, сидя у окон на противоположной стороне зала. Эсме тихо уселась рядом с тетей. Ее собеседницы, дамы, увлеченные садоводством, спорили о достоинствах разных видов навоза. На первое место выходил, кажется, овечий навоз.
Эсме от скуки стала смотреть по сторонам. Лорд Чесли разговаривал с виолончелистом, наклоняясь к нему. Откуда-то появилась леди Уинвуд, теперь она беседовала с друзьями Чесли. Ее сына нигде не было видно.
И тут Эсме почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79