Она обернулась, и сердце ее, казалось, остановилось. Позади толпы, в дверях стоял сэр Аласдэр Маклахлан. Его высокая худощавая фигура заполняла дверной проем. Одетый в черное, он держал в руке стаканчик с хересом. Почти с насмешкой он поднял его, наклонил в ее сторону и выпил до дна.
У Эсме перехватило дыхание. Она никак не ожидала, что он появится в Арлингтон-Парке. И он был не один, за ним стоял его брат. Зачем он сделал это? Мало он мучил ее? Этого она уже не могла вынести. Зря она надела его жемчуг. Он, казалось, жег ее обнаженную кожу — как и его глаза.
Эсме отвернулась к беседующим дамам. Щеки ее начали гореть. Боже, что за нелепые мысли! Они все трое лучшие друзья. Почему бы Аласдэру не быть здесь? Ей пора привыкнуть к мысли, что он будет частью ее жизни, если… нет, когда она станет женой лорда Уинвуда. Эсме поспешно отмела сомнения и стала смотреть по сторонам в надежде отвлечься.
Трое друзей Чесли заинтересовали ее. Эсме заставила себя сконцентрироваться на них. Один из гостей был старше других, тщедушный джентльмен, черный фрак которого казался слишком большим для его тела. Большой клювовидный нос создавал впечатление, что тело под его весом клонится вперед. Рядом с ним стоял ничем не примечательный джентльмен лет тридцати, который проявлял чрезвычайную почтительность к старшему джентльмену.
Третий гость, вернее, гостья была интереснее других. Она была красавица и явно не англичанка — высокого роста, выше своих спутников, с черными волосами, убранными от лица, прекрасно вылепленного и очень выразительного. Глаза у нее были еще темнее, чем волосы.
Она стояла возле старого джентльмена, держа в руках бокал, по-видимому, с шампанским и рассматривала присутствующих в зале, хмуря черные, резкого рисунка брови. На ней было платье из темно-красного шелка с глубоким вырезом, открывающим хрупкие плечи; в ушах качались серьги с рубинами размером с ноготь. Черная кашемировая шаль ниспадала с ее локтей так, как будто ее продуманно расположил художник. Единственным отклонением от совершенства был нос с небольшой горбинкой ближе к переносице.
К Эсме придвинулась двоюродная бабушка Уинвуда.
— Вы не знакомы с графиней Бергонци, мисс Гамильтон? — спросила леди Шарлотта.
Эсме повернулась к ней:
— Графиня Бергонци?
— Она оперная певица, — хитро сказала старая леди. — Но удачно замужем. Только на прошлой неделе приехала из Венеции со своим отцом, Умберто Алессандри.
— Умберто Алессандри?
Даже Эсме слышала об этом знаменитом итальянском композиторе.
— Но что они здесь делают? Глаза старой леди заблестели.
— Тратят деньги Чесли, — отвечала она. — Он хочет поставить оперу.
— Оперу? — удивилась Эсме. Старая леди фыркнула.
— Чесли — дилетант, — продолжала она. — Он вечно хватается то за одно, то за другое и бросает деньги на таких вот артистов определенного темперамента. Типичных для континента. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.
— Я… да, кажется, — пролепетала Эсме.
Старая леди поднялась, и стало заметно, какая она ветхая.
— Пойдем, девочка, — приказала она голосом, в котором на удивление чувствовалась сила. — Я тебя представлю.
У Эсме не было выбора.
— Чесли! — окликнула она племянника, когда они подошли к музыкантам. — Чесли, забудь про глупую музыку и сейчас же иди сюда.
Он покинул своих собеседников и направился к ним, снисходительно улыбаясь.
— Тетя Шарлотта! — произнес он, поочередно поднося к губам ее руки. — Моя дорогая, вы выглядите никак не старше семидесяти! А кто эта молодая красавица? Умоляю, не говорите мне, что это нареченная моего племянника.
— Конечно, это она и есть, дурачок, — сказала его тетя. — Девочка, поклонись своему самому глупому будущему родственнику.
Эсме присела в реверансе.
— Добрый вечер, милорд.
— О, жестокий, жестокий мир! — воскликнул Чесли. — Самые прекрасные дамы всегда оказываются заняты.
Тетя Шарлотта захихикала, ее опущенные плечи затряслись от веселья.
— Тебя никогда не интересовала ярмарка невест, Чесли. А теперь представь крошку твоим друзьям.
Лорд Чесли взял Эсме под локоть и подвел ее к потрясающей темноволосой женщине.
— Моя дорогая, позвольте представить нареченную моего племянника, мисс Гамильтон, — сказал он. — Мисс Гамильтон, это графиня Вивиана Бергонци ди Виченца.
Эсме присела в реверансе.
— Это честь для меня, мадам.
Графиня смотрела на нее дерзкими темными глазами.
— Мои поздравления, мисс Гамильтон, по поводу вашей помолвки, — старательно выговорила она, но без всякого акцента. — Я желаю вам многих лет счастья в браке.
Оказавшись перед этой женщиной, Эсме испытала странный трепет.
— Благодарю вас, миледи. Графиня еще раз окинула ее взглядом.
— Вы должны извинить нас за вторжение на торжество, которое, несомненно, должно быть чисто семейным, — проговорила она. — Чесли недостаточно хорошо объяснил нам, что за событие отмечается.
— Не браните меня, Виви, — сказал граф. — Я был плохо проинформирован. И какая разница?
Графиня перевела пронзительный взгляд на лорда Чесли.
— Разумеется, никакой, — холодно сказала она. — Мисс Гамильтон очень любезна.
Как раз в этот момент их позвали к обеду.
— Слава Богу! — воскликнула тетя Шарлотта. — Я умираю с голоду. Идем, девочка. Ты познакомишься с остальными позже. Надеюсь, миссис Прейтер приготовила свои знаменитые крабы с карри.
Но Эсме не пришлось ждать до конца обеда. За столом она оказалась рядом с бледным молодым человеком, который прибыл вместе с лордом Чесли. Графиня сидела несколько поодаль. Лорд Уинвуд занял, место во главе стола слева от Эсме, но почти совсем не участвовал в учтивых разговорах. Тетушка Эсме сидела рядом с сэром Аласдэром напротив графини Бергонци и явно была недовольна соседством.
Молодой человек робко представился лордом Диглби Бересфордом, младшим сыном маркиза такого-то. Эсме напрягалась, стараясь запоминать, кто есть кто, ее мозг отказывался воспринимать имена тех, кто не присутствовал на обеде. Лорд Диглби, слава Богу, не требовал от нее многого. Он с воодушевлением говорил о себе и о своей работе с великим синьором Алессандри.
— Так, значит, вы композитор? — спросила удивленная Эсме.
Молодой человек покраснел — наверное, в третий раз с того момента, когда подали суп.
— Да, конечно, мисс Гамильтон, — признался он в некотором смущении. — Ну, главным образом либреттист. Это будет моя первая полноценная опера, и Чесли обещал финансовую помощь.
— Чесли обещал финансовую помощь? Молодой человек снова покраснел.
— Он мой покровитель, мисс Гамильтон, — сказал лорд Диглби. — Все известные композиторы имеют покровителей, знаете ли.
Эсме привыкла думать, что покровители нужны голодающим артистам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
У Эсме перехватило дыхание. Она никак не ожидала, что он появится в Арлингтон-Парке. И он был не один, за ним стоял его брат. Зачем он сделал это? Мало он мучил ее? Этого она уже не могла вынести. Зря она надела его жемчуг. Он, казалось, жег ее обнаженную кожу — как и его глаза.
Эсме отвернулась к беседующим дамам. Щеки ее начали гореть. Боже, что за нелепые мысли! Они все трое лучшие друзья. Почему бы Аласдэру не быть здесь? Ей пора привыкнуть к мысли, что он будет частью ее жизни, если… нет, когда она станет женой лорда Уинвуда. Эсме поспешно отмела сомнения и стала смотреть по сторонам в надежде отвлечься.
Трое друзей Чесли заинтересовали ее. Эсме заставила себя сконцентрироваться на них. Один из гостей был старше других, тщедушный джентльмен, черный фрак которого казался слишком большим для его тела. Большой клювовидный нос создавал впечатление, что тело под его весом клонится вперед. Рядом с ним стоял ничем не примечательный джентльмен лет тридцати, который проявлял чрезвычайную почтительность к старшему джентльмену.
Третий гость, вернее, гостья была интереснее других. Она была красавица и явно не англичанка — высокого роста, выше своих спутников, с черными волосами, убранными от лица, прекрасно вылепленного и очень выразительного. Глаза у нее были еще темнее, чем волосы.
Она стояла возле старого джентльмена, держа в руках бокал, по-видимому, с шампанским и рассматривала присутствующих в зале, хмуря черные, резкого рисунка брови. На ней было платье из темно-красного шелка с глубоким вырезом, открывающим хрупкие плечи; в ушах качались серьги с рубинами размером с ноготь. Черная кашемировая шаль ниспадала с ее локтей так, как будто ее продуманно расположил художник. Единственным отклонением от совершенства был нос с небольшой горбинкой ближе к переносице.
К Эсме придвинулась двоюродная бабушка Уинвуда.
— Вы не знакомы с графиней Бергонци, мисс Гамильтон? — спросила леди Шарлотта.
Эсме повернулась к ней:
— Графиня Бергонци?
— Она оперная певица, — хитро сказала старая леди. — Но удачно замужем. Только на прошлой неделе приехала из Венеции со своим отцом, Умберто Алессандри.
— Умберто Алессандри?
Даже Эсме слышала об этом знаменитом итальянском композиторе.
— Но что они здесь делают? Глаза старой леди заблестели.
— Тратят деньги Чесли, — отвечала она. — Он хочет поставить оперу.
— Оперу? — удивилась Эсме. Старая леди фыркнула.
— Чесли — дилетант, — продолжала она. — Он вечно хватается то за одно, то за другое и бросает деньги на таких вот артистов определенного темперамента. Типичных для континента. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.
— Я… да, кажется, — пролепетала Эсме.
Старая леди поднялась, и стало заметно, какая она ветхая.
— Пойдем, девочка, — приказала она голосом, в котором на удивление чувствовалась сила. — Я тебя представлю.
У Эсме не было выбора.
— Чесли! — окликнула она племянника, когда они подошли к музыкантам. — Чесли, забудь про глупую музыку и сейчас же иди сюда.
Он покинул своих собеседников и направился к ним, снисходительно улыбаясь.
— Тетя Шарлотта! — произнес он, поочередно поднося к губам ее руки. — Моя дорогая, вы выглядите никак не старше семидесяти! А кто эта молодая красавица? Умоляю, не говорите мне, что это нареченная моего племянника.
— Конечно, это она и есть, дурачок, — сказала его тетя. — Девочка, поклонись своему самому глупому будущему родственнику.
Эсме присела в реверансе.
— Добрый вечер, милорд.
— О, жестокий, жестокий мир! — воскликнул Чесли. — Самые прекрасные дамы всегда оказываются заняты.
Тетя Шарлотта захихикала, ее опущенные плечи затряслись от веселья.
— Тебя никогда не интересовала ярмарка невест, Чесли. А теперь представь крошку твоим друзьям.
Лорд Чесли взял Эсме под локоть и подвел ее к потрясающей темноволосой женщине.
— Моя дорогая, позвольте представить нареченную моего племянника, мисс Гамильтон, — сказал он. — Мисс Гамильтон, это графиня Вивиана Бергонци ди Виченца.
Эсме присела в реверансе.
— Это честь для меня, мадам.
Графиня смотрела на нее дерзкими темными глазами.
— Мои поздравления, мисс Гамильтон, по поводу вашей помолвки, — старательно выговорила она, но без всякого акцента. — Я желаю вам многих лет счастья в браке.
Оказавшись перед этой женщиной, Эсме испытала странный трепет.
— Благодарю вас, миледи. Графиня еще раз окинула ее взглядом.
— Вы должны извинить нас за вторжение на торжество, которое, несомненно, должно быть чисто семейным, — проговорила она. — Чесли недостаточно хорошо объяснил нам, что за событие отмечается.
— Не браните меня, Виви, — сказал граф. — Я был плохо проинформирован. И какая разница?
Графиня перевела пронзительный взгляд на лорда Чесли.
— Разумеется, никакой, — холодно сказала она. — Мисс Гамильтон очень любезна.
Как раз в этот момент их позвали к обеду.
— Слава Богу! — воскликнула тетя Шарлотта. — Я умираю с голоду. Идем, девочка. Ты познакомишься с остальными позже. Надеюсь, миссис Прейтер приготовила свои знаменитые крабы с карри.
Но Эсме не пришлось ждать до конца обеда. За столом она оказалась рядом с бледным молодым человеком, который прибыл вместе с лордом Чесли. Графиня сидела несколько поодаль. Лорд Уинвуд занял, место во главе стола слева от Эсме, но почти совсем не участвовал в учтивых разговорах. Тетушка Эсме сидела рядом с сэром Аласдэром напротив графини Бергонци и явно была недовольна соседством.
Молодой человек робко представился лордом Диглби Бересфордом, младшим сыном маркиза такого-то. Эсме напрягалась, стараясь запоминать, кто есть кто, ее мозг отказывался воспринимать имена тех, кто не присутствовал на обеде. Лорд Диглби, слава Богу, не требовал от нее многого. Он с воодушевлением говорил о себе и о своей работе с великим синьором Алессандри.
— Так, значит, вы композитор? — спросила удивленная Эсме.
Молодой человек покраснел — наверное, в третий раз с того момента, когда подали суп.
— Да, конечно, мисс Гамильтон, — признался он в некотором смущении. — Ну, главным образом либреттист. Это будет моя первая полноценная опера, и Чесли обещал финансовую помощь.
— Чесли обещал финансовую помощь? Молодой человек снова покраснел.
— Он мой покровитель, мисс Гамильтон, — сказал лорд Диглби. — Все известные композиторы имеют покровителей, знаете ли.
Эсме привыкла думать, что покровители нужны голодающим артистам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79