Однако вы правы, говоря, что вам тоже хорошо бы иметь рядом настоящего мужчину. – Он окинул взглядом комнату, старую потертую мебель, словно оценивая каждый предмет. – Какая жалость, все так быстро ветшает и приходит в упадок...
Харриет старалась сдержаться, чтобы не сказать что-либо очень обидное. Этот тип, излучавший уверенность и самодовольство, бесконечно раздражал ее.
– Нам всем очень не хватает моего отца. Это был прекрасный человек.
– Да-да, я тоже слышал про него только хорошее. Но больше всего меня впечатлило то, что он фигурирует в справочнике Дебретта. Это большая честь.
Справочник Дебретта представлял собой список пэров Англии, и где-то в библиотеке завалялся старый запыленный экземпляр, в который Харриет давненько не заглядывала.
– Титул унаследовал его брат, но отцу всегда было приятно, что он упомянут в этой книге.
– Вы тоже упомянуты в ней, мисс Харриет. – Мистер Гауэр просиял, словно только что совершил нечто очень значительное.
– Ну, да, хотя Харриет там написано с одним «р».
– Это, должно быть, обидно, – серьезно сказал банкир. – Сначала попасть в эту почти священную книгу, а затем по ошибке лишиться заслуженной славы.
Вместо ответа Харриет ограничилась прохладным кивком, и тут же мистер Гауэр придвинулся к краю кресла; при этом исходящая от него жуткая вонь снова усилилась.
Подобрав юбки, Харриет отодвинулась подальше. Чем же от него так воняет?
Мистер Гауэр нервно пригладил неровно остриженные волосы.
– Вы себе представить не можете, как я рад неожиданному удовольствию поговорить с вами.
– Это я уже слышала. – Харриет размышляла, как бы поскорее закончить беседу, и ей даже захотелось сказать, что она задыхается от вони.
– Мисс Уорд, то есть Харриет, я собирался кое-что сказать вашей матушке, но, возможно...
– Не думаю, что я давала вам разрешение обращаться ко мне по имени. – Харриет почувствовала, как внутри ее поднимается раздражение. Господи, неужели этот надутый чурбан собирается сделать ей предложение? Или он полагает... – Она встретила его взгляд, и сердце ее пошло ко дну, словно корабль, наскочивший на риф.
– Харриет... дорогая Харриет, – на лице Гауэра появилось столь ненавистное ей самодовольное выражение, – я слишком давно знаю вашу семью, чтобы соблюдать эти смешные условности.
Харриет пришлось дышать через нос, поскольку она так крепко стиснула зубы, что воздух больше не мог проходить сквозь них; но при этом вонь, как ей показалось, стала еще сильнее. Глаза ее начали слезиться, и она закашлялась.
– Простите, но этот запах...
Самодовольная улыбка тут же сползла с лица Гауэра, и оно стало пунцовым.
– Вы чувствуете запах – вот черт! Ну, конечно же, вы его чувствуете. Я думал, что хорошо вычистил мои туфли, однако, похоже... – Он недовольно скривился. – Ну, да, это все из-за вашего брата.
– Из-за Стивена?
– Нет, другого. Он вынес ведро с чем-то... неприятным как раз в тот момент, когда я слезал с лошади. Боюсь, я не узнал его и попросил присмотреть за лошадью, а он, по-видимому, обидевшись, выплеснул содержимое ведра прямо на мои туфли.
Харриет недоверчиво взглянула на кожаные туфли мистера Гауэра. Они были в пятнах грязи.
Она наморщила нос.
– Я уверена, Деррик сделал это не нарочно.
– А я уверен в обратном, хотя он и заявил, что это просто случайность, ручка сама выскользнула у него из руки.
– Если он сказал, значит, так оно и было, – решительно заявила Харриет, хотя на мгновение у нее перед глазами промелькнула хитрая ухмылка Деррика.
– Нет, он это сделал специально! – Гауэр обиженно поджал губы.
– Ладно, может, и так. – Харриет упрямо вскинула подбородок. – Он не слуга, чтобы заниматься вашей лошадью.
– Но он был одет как слуга, и, кроме того, моя ошибка не оправдывает его поведения.
– Согласна, не оправдывает. Если Деррик специально запачкал ваши туфли, то он не прав. Но и вы тоже не правы, поскольку не выказали ему должного уважения.
Губы мистера Гауэра вытянулись в ниточку.
– Я дал ему шиллинг за труды. С учетом печального финансового положения вашей семьи другой был бы рад заработать...
– Что?! – Харриет рывком поднялась с места. – Мистер Гауэр, благодарю вас за ваш визит.
Банкир нахмурился и с неохотой покинул удобное кресло.
– Мисс Уорд... Харриет... Я только хотел сказать, что ваша семья находится в очень тяжелом положении...
– Мне наплевать на то, что вы об этом думаете: вы нанесли оскорбление Деррику и всем живущим под этой крышей, швырнув ему монету, словно он не более чем мальчик на посылках. Вам еще повезло, что меня не было во дворе: я бы опорожнила ведро не на ваши туфли, а гораздо выше.
– Гораздо выше? Да как вы можете такое говорить? Вы только посмотрите на это! – Гауэр высоко поднял ногу.
Харриет зажала нос рукой:
– Ужасно жаль, что вы вообще вошли в дом, так как теперь мне придется заново чистить ковры.
Гауэр опустил ногу, и его лицо пошло красными пятнами.
– Так вот она – плата за все, что я сделал для вашей семьи...
– Сделали для нашей семьи, бесконечно доставая нас по поводу платежей?
– Но это просто моя работа...
– Точно. Это ваша работа. Поэтому не приходите сюда большей перестаньте скулить, что в душе вы печетесь о наших интересах. Вас интересуют только деньги – наши деньги, и ничто другое.
Внезапно Гауэр вскинул голову и расправил плечи.
– Возможно, когда-то это и было правдой, но теперь... Харриет, я не притворяюсь. Вот уже много месяцев я восхищаюсь вами и вашей решимостью, хотя, откровенно говоря, ваше положение внушает мне некоторые сомнения.
– Какое несчастье для моей семьи! – Харриет обожгла его взглядом.
– Именно так. Но все еще можно спасти; У вас остался всего один платеж, и Гаррет-Парк будет полностью вашим. Конечно, я понимаю, что у вас больше ничего нет за душой – ни вы, ни ваши сестры не имеете приданого, не так ли?
Тут уж Харриет разозлилась не на шутку. Да как смеет этот человек задавать подобные вопросы?! Она вовсе не была уверена, что сможет выставить его за дверь, не наговорив ему при этом чего-нибудь, о чем наверняка потом пожалеет.
– Это вас абсолютно не касается.
– Нет, касается, – мягко произнес Гауэр. – Несмотря на все мои сомнения, чего у вас никак нельзя отнять, так это ваше благородное происхождение. Ваш отец фигурируете книге Дебретта, ваша мать в девичестве носила фамилию Стэндиш. Я рискну сказать, что в этих местах нет более родовитого семейства, чем Уорды.
– Мистер Гауэр, к чему вы клоните, говоря все это?
– Все очень просто, моя дорогая. После долгих раздумий я все же решил жениться на вас.
Глава 8
Впервые я влюбился, когда мне было шестнадцать лет.
Второй раз я влюбился, когда мне все еще было шестнадцать лет. Но потом я подрос, стал умнее и долго-долго не влюблялся, отпраздновав свой семнадцатый день рождения до того, как вновь впал в это жалкое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Харриет старалась сдержаться, чтобы не сказать что-либо очень обидное. Этот тип, излучавший уверенность и самодовольство, бесконечно раздражал ее.
– Нам всем очень не хватает моего отца. Это был прекрасный человек.
– Да-да, я тоже слышал про него только хорошее. Но больше всего меня впечатлило то, что он фигурирует в справочнике Дебретта. Это большая честь.
Справочник Дебретта представлял собой список пэров Англии, и где-то в библиотеке завалялся старый запыленный экземпляр, в который Харриет давненько не заглядывала.
– Титул унаследовал его брат, но отцу всегда было приятно, что он упомянут в этой книге.
– Вы тоже упомянуты в ней, мисс Харриет. – Мистер Гауэр просиял, словно только что совершил нечто очень значительное.
– Ну, да, хотя Харриет там написано с одним «р».
– Это, должно быть, обидно, – серьезно сказал банкир. – Сначала попасть в эту почти священную книгу, а затем по ошибке лишиться заслуженной славы.
Вместо ответа Харриет ограничилась прохладным кивком, и тут же мистер Гауэр придвинулся к краю кресла; при этом исходящая от него жуткая вонь снова усилилась.
Подобрав юбки, Харриет отодвинулась подальше. Чем же от него так воняет?
Мистер Гауэр нервно пригладил неровно остриженные волосы.
– Вы себе представить не можете, как я рад неожиданному удовольствию поговорить с вами.
– Это я уже слышала. – Харриет размышляла, как бы поскорее закончить беседу, и ей даже захотелось сказать, что она задыхается от вони.
– Мисс Уорд, то есть Харриет, я собирался кое-что сказать вашей матушке, но, возможно...
– Не думаю, что я давала вам разрешение обращаться ко мне по имени. – Харриет почувствовала, как внутри ее поднимается раздражение. Господи, неужели этот надутый чурбан собирается сделать ей предложение? Или он полагает... – Она встретила его взгляд, и сердце ее пошло ко дну, словно корабль, наскочивший на риф.
– Харриет... дорогая Харриет, – на лице Гауэра появилось столь ненавистное ей самодовольное выражение, – я слишком давно знаю вашу семью, чтобы соблюдать эти смешные условности.
Харриет пришлось дышать через нос, поскольку она так крепко стиснула зубы, что воздух больше не мог проходить сквозь них; но при этом вонь, как ей показалось, стала еще сильнее. Глаза ее начали слезиться, и она закашлялась.
– Простите, но этот запах...
Самодовольная улыбка тут же сползла с лица Гауэра, и оно стало пунцовым.
– Вы чувствуете запах – вот черт! Ну, конечно же, вы его чувствуете. Я думал, что хорошо вычистил мои туфли, однако, похоже... – Он недовольно скривился. – Ну, да, это все из-за вашего брата.
– Из-за Стивена?
– Нет, другого. Он вынес ведро с чем-то... неприятным как раз в тот момент, когда я слезал с лошади. Боюсь, я не узнал его и попросил присмотреть за лошадью, а он, по-видимому, обидевшись, выплеснул содержимое ведра прямо на мои туфли.
Харриет недоверчиво взглянула на кожаные туфли мистера Гауэра. Они были в пятнах грязи.
Она наморщила нос.
– Я уверена, Деррик сделал это не нарочно.
– А я уверен в обратном, хотя он и заявил, что это просто случайность, ручка сама выскользнула у него из руки.
– Если он сказал, значит, так оно и было, – решительно заявила Харриет, хотя на мгновение у нее перед глазами промелькнула хитрая ухмылка Деррика.
– Нет, он это сделал специально! – Гауэр обиженно поджал губы.
– Ладно, может, и так. – Харриет упрямо вскинула подбородок. – Он не слуга, чтобы заниматься вашей лошадью.
– Но он был одет как слуга, и, кроме того, моя ошибка не оправдывает его поведения.
– Согласна, не оправдывает. Если Деррик специально запачкал ваши туфли, то он не прав. Но и вы тоже не правы, поскольку не выказали ему должного уважения.
Губы мистера Гауэра вытянулись в ниточку.
– Я дал ему шиллинг за труды. С учетом печального финансового положения вашей семьи другой был бы рад заработать...
– Что?! – Харриет рывком поднялась с места. – Мистер Гауэр, благодарю вас за ваш визит.
Банкир нахмурился и с неохотой покинул удобное кресло.
– Мисс Уорд... Харриет... Я только хотел сказать, что ваша семья находится в очень тяжелом положении...
– Мне наплевать на то, что вы об этом думаете: вы нанесли оскорбление Деррику и всем живущим под этой крышей, швырнув ему монету, словно он не более чем мальчик на посылках. Вам еще повезло, что меня не было во дворе: я бы опорожнила ведро не на ваши туфли, а гораздо выше.
– Гораздо выше? Да как вы можете такое говорить? Вы только посмотрите на это! – Гауэр высоко поднял ногу.
Харриет зажала нос рукой:
– Ужасно жаль, что вы вообще вошли в дом, так как теперь мне придется заново чистить ковры.
Гауэр опустил ногу, и его лицо пошло красными пятнами.
– Так вот она – плата за все, что я сделал для вашей семьи...
– Сделали для нашей семьи, бесконечно доставая нас по поводу платежей?
– Но это просто моя работа...
– Точно. Это ваша работа. Поэтому не приходите сюда большей перестаньте скулить, что в душе вы печетесь о наших интересах. Вас интересуют только деньги – наши деньги, и ничто другое.
Внезапно Гауэр вскинул голову и расправил плечи.
– Возможно, когда-то это и было правдой, но теперь... Харриет, я не притворяюсь. Вот уже много месяцев я восхищаюсь вами и вашей решимостью, хотя, откровенно говоря, ваше положение внушает мне некоторые сомнения.
– Какое несчастье для моей семьи! – Харриет обожгла его взглядом.
– Именно так. Но все еще можно спасти; У вас остался всего один платеж, и Гаррет-Парк будет полностью вашим. Конечно, я понимаю, что у вас больше ничего нет за душой – ни вы, ни ваши сестры не имеете приданого, не так ли?
Тут уж Харриет разозлилась не на шутку. Да как смеет этот человек задавать подобные вопросы?! Она вовсе не была уверена, что сможет выставить его за дверь, не наговорив ему при этом чего-нибудь, о чем наверняка потом пожалеет.
– Это вас абсолютно не касается.
– Нет, касается, – мягко произнес Гауэр. – Несмотря на все мои сомнения, чего у вас никак нельзя отнять, так это ваше благородное происхождение. Ваш отец фигурируете книге Дебретта, ваша мать в девичестве носила фамилию Стэндиш. Я рискну сказать, что в этих местах нет более родовитого семейства, чем Уорды.
– Мистер Гауэр, к чему вы клоните, говоря все это?
– Все очень просто, моя дорогая. После долгих раздумий я все же решил жениться на вас.
Глава 8
Впервые я влюбился, когда мне было шестнадцать лет.
Второй раз я влюбился, когда мне все еще было шестнадцать лет. Но потом я подрос, стал умнее и долго-долго не влюблялся, отпраздновав свой семнадцатый день рождения до того, как вновь впал в это жалкое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74