Позже Офелия открыла для себя увлекательный мир, скрывающийся под крышей хлева, и, к досаде сестер, прониклась горячей любовью к овцам, возилась с ними и играла, как с домашними питомцами.
Хорошо хоть они разводят овец исключительно ради шерсти, а не отбивных, с облегчением подумала Харриет, иначе Офелия ни за что бы не позволила убивать невинных животных. Не прошло и двух недель с момента, как их семья купила небольшое стадо овец, а девушка уже успела дать имя каждому животному. В довершение всего она настояла на том, чтобы каждой овечке привязали цветной бантик.
К счастью, вскоре Офелия прекратила издеваться над животными, осознав, что яркие банты не только оставляют овец равнодушными, но и воспринимаются ими как вкусные угощения.
Повернувшись к сестре, Харриет решительно заявила:
– София, овечки не виноваты в том, что от них так пахнет. А вот ты... – Она демонстративно понюхала воздух и тут же сморщила носик. – Что это за ужасный запах – от тебя пахнет, как от бабушки Альберы, – плесенью, старостью и...
– Что? – Щеки Софии покраснели. – Врушка! Чтобы ты знала, я побрызгалась туалетной водой, которую мне подарила мама на прошлое Рождество – она отдала за нее кучу денег.
– Не знаю, сколько стоила эта вода, но если маме пришлось заплатить за нее больше пенса, то ее жестоко обманули.
– Ах так! – София попыталась со своего места поймать взгляд сестры. – По крайней мере от меня не разит овчиной, как от некоторых, которые – не будем называть имен – все свое свободное время проводят в хлеву, словно это для них дом родной!
Лицо Офелии приняло воинствующее выражение, ее карие глаза метали молнии из-под стекол очков.
– Что ты имеешь в виду?
Харриет с трудом подавила глубокий вздох. Что могло быть хуже, чем ехать на рынок в зловонной телеге? Только одно – ехать рядом с пахучими овцами, огромной собакой, от которой несло псиной, и бранящимися сестрами.
– А ну прекратите немедленно! Овцы нервничают!
– Да что ты о них так печешься? – воскликнула София, перестав на время задирать Офелию.
– Потому что они очень много значат для нашей семьи, и ты это знаешь. Я хочу, чтобы наши овечки были самыми красивыми и спокойными!
– Ладно, согласна. Только бы получить за них хорошую цену. Господь свидетель, деньги нам нужны.
София обернулась и посмотрела через плечо на овец. В ее взгляде читалось сомнение.
– Не понимаю, как ты определяешь, расстроены они чем-то или нет. По мне, все они выглядят совершенно одинаково. Хотя, если присмотреться, можно подумать, что их глаза действительно что-то выражают, но если это настроение, то оно явно невеселое.
– Чепуха, – решительно возразила Офелия. – Это счастливые овцы. По ним сразу видно.
– Как это? – спросила София.
Офелия посмотрела на животных и усмехнулась:
– Ну, просто потому, что они, бе-е-е-е, неплохо себя, бе-е-е, чувствуют.
Харриет от неожиданности вздрогнула, а две сестры залились веселым смехом.
– Офелия, определенно ты и Деррик скоро сведете меня в могилу.
Деррик был младшим ребенком среди детей Уордов и, достигнув шестнадцати лет, обещал стать самым сметливым в семье. Пока же София поправила симпатичные голубые ленточки, которыми она украсила свою старую шляпку.
– Прости, Харриет, я не должна была смеяться, но Офелия так смешно это делает...
Офелия улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.
– Вам не понравилось? Извините, что я так, бе-е-е, неудачно пошутила.
Одна из овец, сбившихся в задней части телеги, подняв голову, проблеяла в ответ. София захихикала:
– Ты блеешь даже лучше, чем овцы.
– О, у тебя тоже много талантов, – ответила Офелия, совершенно забыв о том, что еще минуту назад она кипела от злости. – Например, твои выступления на сцене. Твоя Джульетта бесподобна.
София покраснела от удовольствия. Подняв лицо к небу и приложив руку тыльной стороной ко лбу, она продекламировала:
– «Что вижу я! В руке Ромео склянка! Так яд принес безвременную смерть. О...»
Тут, словно в ответ на трагический монолог девушки, одна из овец жалобно заблеяла, в то время как Макс начал беспокойно кружить внутри телеги в надежде выбраться на волю. Офелия вновь захихикала, и даже Харриет не смогла удержаться от улыбки.
София покраснела:
– Я рождена для другой жизни!
– Не только ты, – сухо возразила Харриет и, щелкнув хлыстом, заставила лошадь перейти на рысь. – Я тоже родилась не для того, чтобы управлять зловонной телегой.
– Да-да, я знаю, для чего ты появилась на свет, – произнесла София с довольной улыбкой. – Для встречи с капитаном Джоном Фрекенхемом.
Харриет застыла.
– Не говорите мне о нем!
Младшие сестры обменялись веселыми взглядами.
– Не хочу больше слышать от вас ни единого слова, – решительно продолжила Харриет. – А если не будете слушаться, тогда до города пойдете пешком.
Офелия наклонилась к Софии и нарочито громким шепотом произнесла:
– Харриет всегда в плохом настроении, когда корабль капитана Джона Фрекенхема не стоит в порту.
– Верно, она томится в ожидании и мечтает о его мускулистых руках, широкой груди...
– Немедленно прекратите этот цирк! – приказала Харриет, нахмурив брови. – И о чем только мама думала?
София вздохнула:
– Да она просто пыталась спасти Гаррет-Парк. Если бы мама не убедила банк в том, что у тебя есть богатый поклонник, возвращающийся из дальних краев с трюмами, полными золота, нам ни за что не дали бы отсрочку, и мы не успели бы собрать достаточно шерсти для оплаты.
Харриет молча согласилась со словами сестры. Однажды новый служащий банка мистер Гауэр неожиданно приехал в Гаррет-Парк и в грубой форме потребовал причитающиеся банку деньги. Мать, чей здравый смысл на этот раз оказался затуманен большой дозой опиумной настойки, которую она приняла, поскольку у нее болел зуб, запаниковала и придумала бессвязный, но, как оказалось впоследствии, вполне убедительный рассказ о том, что деньги появятся в лице некоего богатого капитана, который собирается жениться на ее старшей дочери. Харриет не без основания подозревала, что сюжет истории был бессовестно позаимствован из романа, который мать взяла почитать в библиотеке; тем не менее, несмотря на свою неправдоподобность, эта небылица помогла семье получить отсрочку.
София шутливо заломила руки и мечтательно проговорила:
– Капитан Фрекенхем – самый красивый мужчина на свете.
– И самый богатый, – добавила Офелия с улыбкой. – По слухам, у него больше денег, чем у самого принца.
– Чепуха! – огрызнулась Харриет. Маленькая ложь матери не привела бы к таким ужасным последствиям, если бы все про нее просто забыли. В конце концов, все, что им нужно, – это еще три месяца, чтобы внести последний взнос по закладной.
Чего мать не могла предвидеть, также как и все члены семьи Уорд, так это того, что банковские служащие, услышав злополучную историю, передадут ее слово в слово своим охочим до сплетен женам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Хорошо хоть они разводят овец исключительно ради шерсти, а не отбивных, с облегчением подумала Харриет, иначе Офелия ни за что бы не позволила убивать невинных животных. Не прошло и двух недель с момента, как их семья купила небольшое стадо овец, а девушка уже успела дать имя каждому животному. В довершение всего она настояла на том, чтобы каждой овечке привязали цветной бантик.
К счастью, вскоре Офелия прекратила издеваться над животными, осознав, что яркие банты не только оставляют овец равнодушными, но и воспринимаются ими как вкусные угощения.
Повернувшись к сестре, Харриет решительно заявила:
– София, овечки не виноваты в том, что от них так пахнет. А вот ты... – Она демонстративно понюхала воздух и тут же сморщила носик. – Что это за ужасный запах – от тебя пахнет, как от бабушки Альберы, – плесенью, старостью и...
– Что? – Щеки Софии покраснели. – Врушка! Чтобы ты знала, я побрызгалась туалетной водой, которую мне подарила мама на прошлое Рождество – она отдала за нее кучу денег.
– Не знаю, сколько стоила эта вода, но если маме пришлось заплатить за нее больше пенса, то ее жестоко обманули.
– Ах так! – София попыталась со своего места поймать взгляд сестры. – По крайней мере от меня не разит овчиной, как от некоторых, которые – не будем называть имен – все свое свободное время проводят в хлеву, словно это для них дом родной!
Лицо Офелии приняло воинствующее выражение, ее карие глаза метали молнии из-под стекол очков.
– Что ты имеешь в виду?
Харриет с трудом подавила глубокий вздох. Что могло быть хуже, чем ехать на рынок в зловонной телеге? Только одно – ехать рядом с пахучими овцами, огромной собакой, от которой несло псиной, и бранящимися сестрами.
– А ну прекратите немедленно! Овцы нервничают!
– Да что ты о них так печешься? – воскликнула София, перестав на время задирать Офелию.
– Потому что они очень много значат для нашей семьи, и ты это знаешь. Я хочу, чтобы наши овечки были самыми красивыми и спокойными!
– Ладно, согласна. Только бы получить за них хорошую цену. Господь свидетель, деньги нам нужны.
София обернулась и посмотрела через плечо на овец. В ее взгляде читалось сомнение.
– Не понимаю, как ты определяешь, расстроены они чем-то или нет. По мне, все они выглядят совершенно одинаково. Хотя, если присмотреться, можно подумать, что их глаза действительно что-то выражают, но если это настроение, то оно явно невеселое.
– Чепуха, – решительно возразила Офелия. – Это счастливые овцы. По ним сразу видно.
– Как это? – спросила София.
Офелия посмотрела на животных и усмехнулась:
– Ну, просто потому, что они, бе-е-е-е, неплохо себя, бе-е-е, чувствуют.
Харриет от неожиданности вздрогнула, а две сестры залились веселым смехом.
– Офелия, определенно ты и Деррик скоро сведете меня в могилу.
Деррик был младшим ребенком среди детей Уордов и, достигнув шестнадцати лет, обещал стать самым сметливым в семье. Пока же София поправила симпатичные голубые ленточки, которыми она украсила свою старую шляпку.
– Прости, Харриет, я не должна была смеяться, но Офелия так смешно это делает...
Офелия улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.
– Вам не понравилось? Извините, что я так, бе-е-е, неудачно пошутила.
Одна из овец, сбившихся в задней части телеги, подняв голову, проблеяла в ответ. София захихикала:
– Ты блеешь даже лучше, чем овцы.
– О, у тебя тоже много талантов, – ответила Офелия, совершенно забыв о том, что еще минуту назад она кипела от злости. – Например, твои выступления на сцене. Твоя Джульетта бесподобна.
София покраснела от удовольствия. Подняв лицо к небу и приложив руку тыльной стороной ко лбу, она продекламировала:
– «Что вижу я! В руке Ромео склянка! Так яд принес безвременную смерть. О...»
Тут, словно в ответ на трагический монолог девушки, одна из овец жалобно заблеяла, в то время как Макс начал беспокойно кружить внутри телеги в надежде выбраться на волю. Офелия вновь захихикала, и даже Харриет не смогла удержаться от улыбки.
София покраснела:
– Я рождена для другой жизни!
– Не только ты, – сухо возразила Харриет и, щелкнув хлыстом, заставила лошадь перейти на рысь. – Я тоже родилась не для того, чтобы управлять зловонной телегой.
– Да-да, я знаю, для чего ты появилась на свет, – произнесла София с довольной улыбкой. – Для встречи с капитаном Джоном Фрекенхемом.
Харриет застыла.
– Не говорите мне о нем!
Младшие сестры обменялись веселыми взглядами.
– Не хочу больше слышать от вас ни единого слова, – решительно продолжила Харриет. – А если не будете слушаться, тогда до города пойдете пешком.
Офелия наклонилась к Софии и нарочито громким шепотом произнесла:
– Харриет всегда в плохом настроении, когда корабль капитана Джона Фрекенхема не стоит в порту.
– Верно, она томится в ожидании и мечтает о его мускулистых руках, широкой груди...
– Немедленно прекратите этот цирк! – приказала Харриет, нахмурив брови. – И о чем только мама думала?
София вздохнула:
– Да она просто пыталась спасти Гаррет-Парк. Если бы мама не убедила банк в том, что у тебя есть богатый поклонник, возвращающийся из дальних краев с трюмами, полными золота, нам ни за что не дали бы отсрочку, и мы не успели бы собрать достаточно шерсти для оплаты.
Харриет молча согласилась со словами сестры. Однажды новый служащий банка мистер Гауэр неожиданно приехал в Гаррет-Парк и в грубой форме потребовал причитающиеся банку деньги. Мать, чей здравый смысл на этот раз оказался затуманен большой дозой опиумной настойки, которую она приняла, поскольку у нее болел зуб, запаниковала и придумала бессвязный, но, как оказалось впоследствии, вполне убедительный рассказ о том, что деньги появятся в лице некоего богатого капитана, который собирается жениться на ее старшей дочери. Харриет не без основания подозревала, что сюжет истории был бессовестно позаимствован из романа, который мать взяла почитать в библиотеке; тем не менее, несмотря на свою неправдоподобность, эта небылица помогла семье получить отсрочку.
София шутливо заломила руки и мечтательно проговорила:
– Капитан Фрекенхем – самый красивый мужчина на свете.
– И самый богатый, – добавила Офелия с улыбкой. – По слухам, у него больше денег, чем у самого принца.
– Чепуха! – огрызнулась Харриет. Маленькая ложь матери не привела бы к таким ужасным последствиям, если бы все про нее просто забыли. В конце концов, все, что им нужно, – это еще три месяца, чтобы внести последний взнос по закладной.
Чего мать не могла предвидеть, также как и все члены семьи Уорд, так это того, что банковские служащие, услышав злополучную историю, передадут ее слово в слово своим охочим до сплетен женам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74