Он подозрительно покраснел и быстро взглянул на Лайзу: — Полагаю, то, что ты приехала, даже к лучшему. По крайней мере будешь здесь во время церемонии.
— Вы женитесь до Рождества?
— Завтра, если мне удастся это устроить.
— Но...
— Мы обсудим это позднее, — сказал он, многозначительно глядя на Эмму. — А я пока принесу остальные твои чемоданы.
До того как она успела возразить, он вышел. Лайза сжала руки в кулаки. Ей все стало ясно. Каким-то образом Арабелла Хадли обманом заставила брата жениться. Ничего удивительного, что он расстроился, увидев на пороге сестру. Он гордый человек и не хочет, чтобы были свидетели унизительной свадьбы с гнусной интриганкой.
Сердце Лайзы наполнилось праведным гневом.
— Где мисс Хадли? Я хотела бы с ней познакомиться.
— О, она спустится, как только примет ванну. — Леди Дарем взяла Лайзу за руку и твердо повела девушку в маленькую гостиную. — Входите, выпейте чаю, пока вам готовят комнату, и расскажите, как вы доехали.
У Лайзы не осталось выбора, и она последовала за Эммой. Позднее, поев холодного мяса и хлеба с маслом и выпив особого тонизирующего чая, приготовленного миссис Гинвер, Лайза стояла у окна своей спальни. Тетя Эмма была столь же болтлива, сколь наивна, и Лайзе понадобилось совсем немного времени, чтобы выпытать у нее все обстоятельства женитьбы Люсьена. Лайза хмурилась, думая о том, как брат постоянно предостерегал ее от внимания мужчин, которые интересуются только ее состоянием. Теперь какая-то бесстыжая хищница явилась и заманила его в ту же самую ловушку.
Лайза фыркнула. Хорошо, что она приехала в Роузмонт именно сейчас. Она найдет мисс Хадли и сама увидит, что за женщина так подло себя ведет.
Одержимая праведным гневом, Лайза вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Дверь в маленькую гостиную была закрыта, но оттуда доносился неясный гул голосов. Она поколебалась и уже готова была постучать, раздумывая, вправе ли туда вторгаться. Но тут она подумала, что в комнате может быть вовсе не Люсьен с бессовестной мисс Хадли, а кто-то другой, и опустила руку.
Когда она собралась уже вернуться к лестнице, ее внимание привлек серебристый свет под дверью в дальнем конце коридора.
Она быстро на цыпочках подошла к ней и прислушалась, но оттуда не доносилось ни звука. Заинтригованная, она отворила дверь и вошла. У камина в инвалидном кресле сидел мужчина с огромной книгой в руках.
Лайза кашлянула.
— Извините. Я не думала, что здесь кто-то есть. Мужчина повернул голову, и она увидела, что он гораздо моложе, чем ей сначала показалось. Волосы у него были каштановые, темно-коричневые с рыжим отливом, и вились надо лбом, явно нуждаясь в стрижке. Если бы глаза его были темные, а не серебристо-серые, он выглядел бы точно так же, как она представляла себе страдающих героев Байрона. Она присела в реверансе:
— Здравствуйте. Я мисс...
— Я знаю, кто вы, — неприветливо сказал он. — Вы сестра Уэксфорда.
Хотя Лайза не кичилась своим положением, ей было непривычно такое открытое пренебрежение ее титулом. Хуже того, мужчина продолжал разглядывать ее самым наглым образом, с головы до ног, как лошадь на продаже.
Лайза разозлилась.
— Прекрасно, вы меня знаете, но я не знаю, кто вы такой, — невежливо сказала она.
— Я Роберт Хадли. Вы находитесь в моем доме. — Затем, видно, думая, что такого неучтивого представления достаточно, и утратив к ней интерес, он вернулся к книге и перестал обращать внимание на Лайзу.
Лайза не знала, что и думать. Она не была избалована и не привыкла во всем добиваться своего, но ее воспитывала тетя, которая твердо верила, что окружающие должны относиться к имени Уэксфорд с почтением.
Собрав свою рассыпавшуюся смелость, Лайза шагнула вперед.
— Насколько я знаю, ваша сестра заманила моего брата в ловушку и заставила на себе жениться, — резко сказала она.
— Заманила в ловушку? — Он неприлично фыркнул. — Это говорит о том, что вы ничего об этом не знаете. Если и была ловушка, то устроил ее ваш брат. Он волочится за моей сестрой с тех пор, как приехал. Это и дураку видно.
— Люсьен никогда не унизился бы до такого! Смею вам напомнить, что мой брат — герцог и самый красивый мужчина в Лондоне. Женщины за ним бегают толпами.
— Теперь понятно, почему он влюбился в мою сестру, — сказал Роберт с самодовольной ухмылкой. — Мужчины не любят навязчивых женщин.
Лайза сжала кулаки.
— Настоящие мужчины любят равных им женщин и не потворствуют каждому их капризу.
— Что вы знаете о настоящих мужчинах? Если Лондон не изменился радикально с тех пор, как я в последний раз там был, в Лондоне настоящих мужчин нет.
Лайза провела там последние два месяца и была с ним согласна, но не собиралась сдаваться.
— Ваши манеры невыносимы. Вы высокомерны, невоспитанны и...
— Невоспитанны? А что можно сказать о людях, которые без предупреждения являются в гости и требуют лучшую комнату? Как вы это назовете?
— Я послала письмо, но оно, наверное, потерялось. Кроме того, я не требовала лучшую комнату. Я была бы рада соломенному тюфяку на чердаке, если бы больше ничего не нашлось. — Лишь бы удрать от тети Лавинии.
— Брехня.
— Простите?
— Вы прекрасно меня слышали, — нетерпеливо сказал он, бросая на нее серебристый взгляд. — Пожалуйста, не говорите мне, что не знаете, что такое брехня.
— Конечно, знаю, — колко заявила она, гадая, будет ли преступлением, если она пнет парализованного человека по колену. — Мне знакомо слово «брехня», мистер Хадли. Я сама его часто употребляю.
Его брови поползли вверх.
— Неужели?
— Да, представьте себе.
— Тогда позвольте это услышать.
Эти слова заставили ее замолчать в нерешительности, которую она спрятала за хмурый вид.
— Прекрасно. Брехня. Ну вот, я сказала это. Он фыркнул:
— Вряд ли можно назвать это употреблением слова. Если собираешься употребить слово, его надо хватать обеими руками, а не поглаживать одним пальчиком.
Его поддразнивания злили ее, и она кипела от желания поставить его на место.
— Прекрасно, черт побери. Все вы брешете!
— О Боже! — раздался тихий голос возле двери. Тетя Эмма стояла в своем сдвинутом набок чепце, ломая руки и переводя взгляд с одного на другую. — Что... что-то произошло?
— Нет! — в один голос воскликнули Роберт и Лайза. У Лайзы пылали щеки, а Роберт, казалось, забавлялся.
— А, понимаю, — сказала тетя Эмма, окончательно сбитая с толку. На какой-то миг она нахмурилась, потом лицо ее просветлело. — Я знаю! Вы, наверное, хотите хорошего чаю и печенья.
— Спасибо, леди Дарем, — чопорно поблагодарила Лайза. — Кажется, я устала больше, чем предполагала. Если вы не возражаете, я пойду в свою комнату.
— Трусиха, — прошептал Роберт, глядя на нее странно блестящими глазами.
Она посмотрела на него, гордо подняв голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Вы женитесь до Рождества?
— Завтра, если мне удастся это устроить.
— Но...
— Мы обсудим это позднее, — сказал он, многозначительно глядя на Эмму. — А я пока принесу остальные твои чемоданы.
До того как она успела возразить, он вышел. Лайза сжала руки в кулаки. Ей все стало ясно. Каким-то образом Арабелла Хадли обманом заставила брата жениться. Ничего удивительного, что он расстроился, увидев на пороге сестру. Он гордый человек и не хочет, чтобы были свидетели унизительной свадьбы с гнусной интриганкой.
Сердце Лайзы наполнилось праведным гневом.
— Где мисс Хадли? Я хотела бы с ней познакомиться.
— О, она спустится, как только примет ванну. — Леди Дарем взяла Лайзу за руку и твердо повела девушку в маленькую гостиную. — Входите, выпейте чаю, пока вам готовят комнату, и расскажите, как вы доехали.
У Лайзы не осталось выбора, и она последовала за Эммой. Позднее, поев холодного мяса и хлеба с маслом и выпив особого тонизирующего чая, приготовленного миссис Гинвер, Лайза стояла у окна своей спальни. Тетя Эмма была столь же болтлива, сколь наивна, и Лайзе понадобилось совсем немного времени, чтобы выпытать у нее все обстоятельства женитьбы Люсьена. Лайза хмурилась, думая о том, как брат постоянно предостерегал ее от внимания мужчин, которые интересуются только ее состоянием. Теперь какая-то бесстыжая хищница явилась и заманила его в ту же самую ловушку.
Лайза фыркнула. Хорошо, что она приехала в Роузмонт именно сейчас. Она найдет мисс Хадли и сама увидит, что за женщина так подло себя ведет.
Одержимая праведным гневом, Лайза вышла из комнаты и спустилась по лестнице. Дверь в маленькую гостиную была закрыта, но оттуда доносился неясный гул голосов. Она поколебалась и уже готова была постучать, раздумывая, вправе ли туда вторгаться. Но тут она подумала, что в комнате может быть вовсе не Люсьен с бессовестной мисс Хадли, а кто-то другой, и опустила руку.
Когда она собралась уже вернуться к лестнице, ее внимание привлек серебристый свет под дверью в дальнем конце коридора.
Она быстро на цыпочках подошла к ней и прислушалась, но оттуда не доносилось ни звука. Заинтригованная, она отворила дверь и вошла. У камина в инвалидном кресле сидел мужчина с огромной книгой в руках.
Лайза кашлянула.
— Извините. Я не думала, что здесь кто-то есть. Мужчина повернул голову, и она увидела, что он гораздо моложе, чем ей сначала показалось. Волосы у него были каштановые, темно-коричневые с рыжим отливом, и вились надо лбом, явно нуждаясь в стрижке. Если бы глаза его были темные, а не серебристо-серые, он выглядел бы точно так же, как она представляла себе страдающих героев Байрона. Она присела в реверансе:
— Здравствуйте. Я мисс...
— Я знаю, кто вы, — неприветливо сказал он. — Вы сестра Уэксфорда.
Хотя Лайза не кичилась своим положением, ей было непривычно такое открытое пренебрежение ее титулом. Хуже того, мужчина продолжал разглядывать ее самым наглым образом, с головы до ног, как лошадь на продаже.
Лайза разозлилась.
— Прекрасно, вы меня знаете, но я не знаю, кто вы такой, — невежливо сказала она.
— Я Роберт Хадли. Вы находитесь в моем доме. — Затем, видно, думая, что такого неучтивого представления достаточно, и утратив к ней интерес, он вернулся к книге и перестал обращать внимание на Лайзу.
Лайза не знала, что и думать. Она не была избалована и не привыкла во всем добиваться своего, но ее воспитывала тетя, которая твердо верила, что окружающие должны относиться к имени Уэксфорд с почтением.
Собрав свою рассыпавшуюся смелость, Лайза шагнула вперед.
— Насколько я знаю, ваша сестра заманила моего брата в ловушку и заставила на себе жениться, — резко сказала она.
— Заманила в ловушку? — Он неприлично фыркнул. — Это говорит о том, что вы ничего об этом не знаете. Если и была ловушка, то устроил ее ваш брат. Он волочится за моей сестрой с тех пор, как приехал. Это и дураку видно.
— Люсьен никогда не унизился бы до такого! Смею вам напомнить, что мой брат — герцог и самый красивый мужчина в Лондоне. Женщины за ним бегают толпами.
— Теперь понятно, почему он влюбился в мою сестру, — сказал Роберт с самодовольной ухмылкой. — Мужчины не любят навязчивых женщин.
Лайза сжала кулаки.
— Настоящие мужчины любят равных им женщин и не потворствуют каждому их капризу.
— Что вы знаете о настоящих мужчинах? Если Лондон не изменился радикально с тех пор, как я в последний раз там был, в Лондоне настоящих мужчин нет.
Лайза провела там последние два месяца и была с ним согласна, но не собиралась сдаваться.
— Ваши манеры невыносимы. Вы высокомерны, невоспитанны и...
— Невоспитанны? А что можно сказать о людях, которые без предупреждения являются в гости и требуют лучшую комнату? Как вы это назовете?
— Я послала письмо, но оно, наверное, потерялось. Кроме того, я не требовала лучшую комнату. Я была бы рада соломенному тюфяку на чердаке, если бы больше ничего не нашлось. — Лишь бы удрать от тети Лавинии.
— Брехня.
— Простите?
— Вы прекрасно меня слышали, — нетерпеливо сказал он, бросая на нее серебристый взгляд. — Пожалуйста, не говорите мне, что не знаете, что такое брехня.
— Конечно, знаю, — колко заявила она, гадая, будет ли преступлением, если она пнет парализованного человека по колену. — Мне знакомо слово «брехня», мистер Хадли. Я сама его часто употребляю.
Его брови поползли вверх.
— Неужели?
— Да, представьте себе.
— Тогда позвольте это услышать.
Эти слова заставили ее замолчать в нерешительности, которую она спрятала за хмурый вид.
— Прекрасно. Брехня. Ну вот, я сказала это. Он фыркнул:
— Вряд ли можно назвать это употреблением слова. Если собираешься употребить слово, его надо хватать обеими руками, а не поглаживать одним пальчиком.
Его поддразнивания злили ее, и она кипела от желания поставить его на место.
— Прекрасно, черт побери. Все вы брешете!
— О Боже! — раздался тихий голос возле двери. Тетя Эмма стояла в своем сдвинутом набок чепце, ломая руки и переводя взгляд с одного на другую. — Что... что-то произошло?
— Нет! — в один голос воскликнули Роберт и Лайза. У Лайзы пылали щеки, а Роберт, казалось, забавлялся.
— А, понимаю, — сказала тетя Эмма, окончательно сбитая с толку. На какой-то миг она нахмурилась, потом лицо ее просветлело. — Я знаю! Вы, наверное, хотите хорошего чаю и печенья.
— Спасибо, леди Дарем, — чопорно поблагодарила Лайза. — Кажется, я устала больше, чем предполагала. Если вы не возражаете, я пойду в свою комнату.
— Трусиха, — прошептал Роберт, глядя на нее странно блестящими глазами.
Она посмотрела на него, гордо подняв голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83