— спросил Гастингс. — Искренность порой бывает весьма утомительной.
— Очень. Ты перенес вещи ее светлости в мою комнату? Камердинер поклонился:
— Могу я спросить, почему вы не хотите переселиться в покои ее светлости? Они значительно больше.
— Мне нравится вид из моей комнаты. — Ему хотелось, чтобы Арабелла осознала, что она вышла замуж. Пора было им обоим двигаться вперед. Он надеялся, что воспоминания, которые остались у нее после прошлой ночи, помогут в этом.
Гастингс оглянулся, когда из библиотеки вышли Арабелла и Роберт. Он наклонился и тихо сказал:
— Сэр, перед самой церемонией на ваше имя пришло письмо с печатью. — Он вынул из кармана письмо и протянул Люсьену.
Люсьен посмотрел на засаленный конверт. Мамферд. Наконец-то пришла информация, которую он так долго ждал. Покончив с этим делом, он мог бы проводить время более продуктивно, например искать врача для Роберта и каждую ночь напоминать Арабелле о припасенных для нее удовольствиях.
Он нетерпеливо разорвал конверт.
— Проклятие! Гастингс поднял брови.
— Торги будут сегодня днем. — Люсьен смял бумагу. — Мне надо немедленно выезжать.
— Ваш информатор упоминает, где это будет, ваша светлость?
— Нет. Я должен встретиться с ним, и он проводит меня туда.
Гастингс нахмурился и неодобрительно поджал губы.
— Мне это не нравится.
— Мне тоже.
— Ваша светлость, может быть, мне следует сопровождать вас? Было бы очень жаль, если бы что-то пошло не так и вы вынуждены были оставить ее светлость одну сразу же после церемонии.
Люсьен пристально посмотрел на слугу:
— Нашел у меня слабое место и играешь на нем, Гастингс? Камердинер слегка покраснел.
— Я просто счел благоразумным напомнить вам о том, что теперь ваши ставки существенно возросли.
Люсьен через плечо посмотрел на жену. Вместо вуали тетя Джейн приколола к волосам Арабеллы кружевную накидку. Узорчатая ткань придавала каштановым кудрям золотистый отлив и выгодно оттеняла сметанно-белую кожу. Гастингс был прав: Люсьену теперь было что терять. Намного больше, чем раньше. Это была еще одна причина, по которой следовало как можно скорее положить конец контрабанде драгоценностей.
Подавив нетерпеливый вздох, он повернулся к Гастингсу:
— Хорошо. Можешь ехать со мной. Мы отправляемся сию минуту.
На худом лице Гастингса мелькнуло облегчение.
— Конечно, милорд. Я немедленно седлаю лошадей. — Он поклонился и поспешил вон, как будто боясь, что Люсьен передумает.
Люсьен опять повернулся к жене. Она стояла в дверях библиотеки и разговаривала с Робертом. Они смеялись, ее рука грациозно лежала на плече брата. Солнце просвечивало сквозь ее волосы и золотило кожу. Под перегруженным украшениями лифом свадебного платья юбка расширялась и мягкими складками спадала на пол. Люсьен не мог смотреть на эту юбку, не представляя себе, как он развязывает банты и та падает на пол вокруг голых ног Арабеллы.
Он был чертовски рад, что церемония закончилась. Было пыткой стоять рядом с Арабеллой и не иметь возможности дотронуться до нее или поцелуем стереть неуверенное выражение, которое он видел в ее глазах. Ему необходимо было доказать не на словах, как много она для него значит и как много он хотел бы значить для нее.
Конечно, если она когда-нибудь поймет, что он преднамеренно, обманом заставил ее выйти за него замуж, мира между ними не будет. Люсьен устало потер шею. Эта мысль на него давила. Суровая правда состояла в том, что, если он хочет, чтобы Арабелла доверяла ему, он должен начать с проявления доверия к ней. А это означало, что он обязан был признаться в обмане, с помощью которого добился этой свадьбы.
«А если это еще больше отвернет ее от меня?» Люсьен смотрел, как она наклонилась и обняла Роберта. Глаза ее сияли от смеха.
Не имеет значения. Когда-нибудь он расскажет ей правду, и тогда между ними останется только ее гордость, крепкая и неколебимая, как каменная стена. Люсьен был решительно настроен сокрушить эту стену. Подобно падающей воде, он подточит ее броню незаметно, так что Арабелла и не поймет, что произошло.
Однако сейчас ему надо уладить дело с Мамфердом.
Арабелла придержала дверь для Роберта, когда он возвращался в библиотеку. Казалось, он спешит вернуться к своим книгам, но она подозревала нечто другое. Не обращая внимания на тех, кто за ним наблюдал, Роберт все утро не сводил взгляда с сестры Люсьена, и при этом глаза его странно блестели.
Для Арабеллы Лайза оставалась загадкой. Девушка смотрела на нее с неприкрытой враждебностью, и Арабелла никак не могла понять причину этого.
Она повернулась в тот момент, когда Люсьен натягивал перчатки. Она остановилась и посмотрела на него сквозь ресницы. Она испытывала гордость от осознания того, что этот мужчина, этот производящий на всех глубокое впечатление красивый, мужественный человек принадлежит ей. По крайней мере официально. Но, возможно, этого достаточно.
Хотя... она не могла избавиться от мысли, что окружающая обстановка ему не подходит. Он, как всегда, был одет в черное, сюртук плотно облегал широкие плечи, ослепительно белый галстук контрастировал с золотистой кожей и черными волосами. Он выглядел в этом холле не на своем месте, как лев в кроличьей норе. Его место в Лондоне, в светском обществе, где его все принимают, где им все восхищаются. Арабелла подумала, как она войдет туда, и решила, что это не имеет значения. Она завоюет положение в обществе. Она всегда добивалась своего.
У нее появилось странное чувство нереальности происходящего. Весь день ее не покидало ощущение, что свадьба — это сон, начиная с ночи страсти, которую они провели накануне, и нежного пробуждения в объятиях друг друга до холодного осознания, что она стоит перед викарием Хейтоном и клянется в верности на всю жизнь.
Это был сон, который раньше повторялся много раз: Люсьен возвращается в ее жизнь и просит выйти за него замуж.
Она сглотнула. «Пожалуйста, Господи, не дай мне проснуться».
Люсьен надел шляпу и повернулся, остановившись, когда их взгляды встретились. Она покраснела.
— Ты уезжаешь?
Он взглянул на смятое письмо у себя в руке и слегка нахмурился:
— Мне надо закончить одно дело.
— Сейчас? — Не то чтобы ей было интересно, говорила она себе. В конце концов, это всего-навсего брак по расчету. Люсьен волен ехать, куда захочет. Произнося клятву, Арабелла мысленно поклялась сама себе не влюбиться в Люсьена снова. Прошлая ночь показала, что между ними есть сильное физическое влечение, но только и всего. Теперь она сделается идеальной женой, ласковой и спокойной, всегда гостеприимной, но свободной делать то, что захочет, как и ее муж.
Представив себя в образе светской львицы, она почувствовала решимость и нашла в себе силы улыбнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Очень. Ты перенес вещи ее светлости в мою комнату? Камердинер поклонился:
— Могу я спросить, почему вы не хотите переселиться в покои ее светлости? Они значительно больше.
— Мне нравится вид из моей комнаты. — Ему хотелось, чтобы Арабелла осознала, что она вышла замуж. Пора было им обоим двигаться вперед. Он надеялся, что воспоминания, которые остались у нее после прошлой ночи, помогут в этом.
Гастингс оглянулся, когда из библиотеки вышли Арабелла и Роберт. Он наклонился и тихо сказал:
— Сэр, перед самой церемонией на ваше имя пришло письмо с печатью. — Он вынул из кармана письмо и протянул Люсьену.
Люсьен посмотрел на засаленный конверт. Мамферд. Наконец-то пришла информация, которую он так долго ждал. Покончив с этим делом, он мог бы проводить время более продуктивно, например искать врача для Роберта и каждую ночь напоминать Арабелле о припасенных для нее удовольствиях.
Он нетерпеливо разорвал конверт.
— Проклятие! Гастингс поднял брови.
— Торги будут сегодня днем. — Люсьен смял бумагу. — Мне надо немедленно выезжать.
— Ваш информатор упоминает, где это будет, ваша светлость?
— Нет. Я должен встретиться с ним, и он проводит меня туда.
Гастингс нахмурился и неодобрительно поджал губы.
— Мне это не нравится.
— Мне тоже.
— Ваша светлость, может быть, мне следует сопровождать вас? Было бы очень жаль, если бы что-то пошло не так и вы вынуждены были оставить ее светлость одну сразу же после церемонии.
Люсьен пристально посмотрел на слугу:
— Нашел у меня слабое место и играешь на нем, Гастингс? Камердинер слегка покраснел.
— Я просто счел благоразумным напомнить вам о том, что теперь ваши ставки существенно возросли.
Люсьен через плечо посмотрел на жену. Вместо вуали тетя Джейн приколола к волосам Арабеллы кружевную накидку. Узорчатая ткань придавала каштановым кудрям золотистый отлив и выгодно оттеняла сметанно-белую кожу. Гастингс был прав: Люсьену теперь было что терять. Намного больше, чем раньше. Это была еще одна причина, по которой следовало как можно скорее положить конец контрабанде драгоценностей.
Подавив нетерпеливый вздох, он повернулся к Гастингсу:
— Хорошо. Можешь ехать со мной. Мы отправляемся сию минуту.
На худом лице Гастингса мелькнуло облегчение.
— Конечно, милорд. Я немедленно седлаю лошадей. — Он поклонился и поспешил вон, как будто боясь, что Люсьен передумает.
Люсьен опять повернулся к жене. Она стояла в дверях библиотеки и разговаривала с Робертом. Они смеялись, ее рука грациозно лежала на плече брата. Солнце просвечивало сквозь ее волосы и золотило кожу. Под перегруженным украшениями лифом свадебного платья юбка расширялась и мягкими складками спадала на пол. Люсьен не мог смотреть на эту юбку, не представляя себе, как он развязывает банты и та падает на пол вокруг голых ног Арабеллы.
Он был чертовски рад, что церемония закончилась. Было пыткой стоять рядом с Арабеллой и не иметь возможности дотронуться до нее или поцелуем стереть неуверенное выражение, которое он видел в ее глазах. Ему необходимо было доказать не на словах, как много она для него значит и как много он хотел бы значить для нее.
Конечно, если она когда-нибудь поймет, что он преднамеренно, обманом заставил ее выйти за него замуж, мира между ними не будет. Люсьен устало потер шею. Эта мысль на него давила. Суровая правда состояла в том, что, если он хочет, чтобы Арабелла доверяла ему, он должен начать с проявления доверия к ней. А это означало, что он обязан был признаться в обмане, с помощью которого добился этой свадьбы.
«А если это еще больше отвернет ее от меня?» Люсьен смотрел, как она наклонилась и обняла Роберта. Глаза ее сияли от смеха.
Не имеет значения. Когда-нибудь он расскажет ей правду, и тогда между ними останется только ее гордость, крепкая и неколебимая, как каменная стена. Люсьен был решительно настроен сокрушить эту стену. Подобно падающей воде, он подточит ее броню незаметно, так что Арабелла и не поймет, что произошло.
Однако сейчас ему надо уладить дело с Мамфердом.
Арабелла придержала дверь для Роберта, когда он возвращался в библиотеку. Казалось, он спешит вернуться к своим книгам, но она подозревала нечто другое. Не обращая внимания на тех, кто за ним наблюдал, Роберт все утро не сводил взгляда с сестры Люсьена, и при этом глаза его странно блестели.
Для Арабеллы Лайза оставалась загадкой. Девушка смотрела на нее с неприкрытой враждебностью, и Арабелла никак не могла понять причину этого.
Она повернулась в тот момент, когда Люсьен натягивал перчатки. Она остановилась и посмотрела на него сквозь ресницы. Она испытывала гордость от осознания того, что этот мужчина, этот производящий на всех глубокое впечатление красивый, мужественный человек принадлежит ей. По крайней мере официально. Но, возможно, этого достаточно.
Хотя... она не могла избавиться от мысли, что окружающая обстановка ему не подходит. Он, как всегда, был одет в черное, сюртук плотно облегал широкие плечи, ослепительно белый галстук контрастировал с золотистой кожей и черными волосами. Он выглядел в этом холле не на своем месте, как лев в кроличьей норе. Его место в Лондоне, в светском обществе, где его все принимают, где им все восхищаются. Арабелла подумала, как она войдет туда, и решила, что это не имеет значения. Она завоюет положение в обществе. Она всегда добивалась своего.
У нее появилось странное чувство нереальности происходящего. Весь день ее не покидало ощущение, что свадьба — это сон, начиная с ночи страсти, которую они провели накануне, и нежного пробуждения в объятиях друг друга до холодного осознания, что она стоит перед викарием Хейтоном и клянется в верности на всю жизнь.
Это был сон, который раньше повторялся много раз: Люсьен возвращается в ее жизнь и просит выйти за него замуж.
Она сглотнула. «Пожалуйста, Господи, не дай мне проснуться».
Люсьен надел шляпу и повернулся, остановившись, когда их взгляды встретились. Она покраснела.
— Ты уезжаешь?
Он взглянул на смятое письмо у себя в руке и слегка нахмурился:
— Мне надо закончить одно дело.
— Сейчас? — Не то чтобы ей было интересно, говорила она себе. В конце концов, это всего-навсего брак по расчету. Люсьен волен ехать, куда захочет. Произнося клятву, Арабелла мысленно поклялась сама себе не влюбиться в Люсьена снова. Прошлая ночь показала, что между ними есть сильное физическое влечение, но только и всего. Теперь она сделается идеальной женой, ласковой и спокойной, всегда гостеприимной, но свободной делать то, что захочет, как и ее муж.
Представив себя в образе светской львицы, она почувствовала решимость и нашла в себе силы улыбнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83