Держите его! Держите! Быстро.
– А-а-а.
– Слишком поздно.
– Я выиграл, выиграл, выиграл!
– Ты опять выиграл! Вы посмотрите только – такой маленький и такой умный! – Перрунд подхватила мальчика здоровой рукой и усадила рядом с собой. Латтенс, сын УрЛейна, извивался ужом от щекотки, потом взвизгнул, нырнул под подол платья наложницы и попытался спрятаться там от ДеВара, который пробежал почти по всей гостевой комнате наружного гарема в тщетной попытке поймать Латтенса. ДеВар подбежал, тяжело дыша и ворча.
– Где этот мальчишка? – брюзгливо спросил он.
– Мальчишка? Какой такой мальчишка? – спросила Перрунд, поднеся руку к подбородку. Ее голубые крапчатые глаза невинно смотрели на ДеВара.
– Ладно, забудем об этом. Мне нужно присесть и отдышаться после погони за этим маленьким плутом. – Когда ДеВар уселся рядом с мальчиком, раздался смешок, туфельки мальчика торчали из-под платья Перрунд. – Это что такое? Это же его туфли. Смотри-ка! – ДеВар ухватил Латтенса за коленку. Послышался приглушенный визг. – Да это же его нога. Наверняка к ней прилагается и все остальное! Ага! Вот и он сам! – Перрунд приподняла полы своего платья, чтобы ДеВар мог пощекотать мальчика, потом подтянула поближе подушку и подсунула ее под Латтенса. ДеВар усадил мальчика на подушку. – Ты знаешь, что бывает с мальчиками, которые выигрывают игру в прятки? – спросил ДеВар. Латтенс смотрел на него широко раскрытыми глазами. Он помотал головой и попытался сунуть большой палец себе в рот. Перрунд перехватила руку мальчика. – Они получают, – прорычал ДеВар, наклонившись к нему, – конфетку!
Перрунд протянула Латтенсу коробку с засахаренными фруктами. Тот взвизгнул от восторга и потер ладошки, заглядывая в коробку и решая, с чего начать. Наконец он ухватил горсть сладостей.
Хьюсс, еще одна наложница в красном платье, тяжело уселась на диван напротив Перрунд и ДеВара. Она тоже участвовала в этой игре в прятки. Хьюсс была теткой Латтенса. Ее сестра умерла, рожая мальчика. Случилось это в начале войны за наследство. Хьюсс была полненькой, но гибкой женщиной с непослушными кудрявыми волосами.
– Уроки у тебя сегодня уже закончились, Латтенс? – спросила Перрунд.
– Да, – сказал мальчик. Ростом – небольшим – он пошел в отца, а волосы унаследовал от матери – золотистые, с рыжинкой.
– И что же ты выучил сегодня?
– Еще кое-что о треугольниках и немного истории – о том, что случилось раньше.
– Понятно, – сказала Перрунд, поправляя воротничок курточки и приглаживая волосы Латтенса.
– Там был такой человек по имени Нараджист, – сказал мальчик, слизывая с пальцев сахарную пудру.
– Нахараджаст, – сказал ДеВар, но Перрунд сделала ему знак – помалкивай.
– Он посмотрел через трубку на небо и сказал императору… – Латтенс скосил глаза на три сверкающих купола, освещавших комнату. – Пуслиду…
– Пуйсиду, – пробормотал ДеВар.
Перрунд недовольно свела брови, взглянув на ДеВара.
– … там были большие огненные камни и БЕРЕГИСЬ! – Мальчик, выкрикнув последнее слово, вскочил с места, потом снова сел и наклонился над коробкой со сладостями, приложив один палец к губам. – Но император не послушался, и камни убили его.
– Ну, это слегка упрощенный взгляд на вещи, – сказал ДеВар.
– Какая печальная история! – сказала Перрунд, взъерошивая теперь волосы мальчика. – Бедный старый император!
– Да, – пожал плечами мальчик. – Но потом пришел папа, и все встало на свои места.
Трое взрослых переглянулись и рассмеялись.
– Вот уж точно, – сказала Перрунд, забирая у мальчика коробку с конфетами и пряча ее себе за спину. – Тассасен снова мощное государство, правда?
– Эээ-ээ, – сказал Латтенс, стараясь пролезть за спину Перрунд и дотянуться до коробки.
– Ну, пожалуй, настало время для истории, – сказала Перрунд, усаживая мальчика. – ДеВар?
ДеВар сел и задумался.
– Что ж, это не ахти какая история, но все же история, – сказал он.
– Тогда рассказывай.
– Она подходит для мальчика? – спросила Хьюсс.
– Я расскажу так, что подойдет. – ДеВар распрямил спину, поправил меч и кинжал. – Когда-то, давным-давно была одна волшебная страна, где каждый мужчина был королем, каждая женщина – королевой, каждый мальчик – принцем, а каждая девочка – принцессой. Там не было ни голодных, ни калек.
– А бедняки были?
– Это зависит от того, что называть бедностью. С одной стороны – нет, потому что каждый мог иметь все, что ему заблагорассудится, а с другой стороны – да, потому что были среди них такие, которые не хотели иметь ничего. Быть свободными от обладания – вот чего желали их сердца, и они обычно жили в пустыне, в горах, в лесах, в пещерах или на деревьях или просто бродяжничали. Некоторые жили в больших городах. Но если они решали отправиться в странствия, никто им не препятствовал.
– Они были святые? – спросил Латтенс.
– Да, можно сказать и так.
– И все они были красивы, да? – спросила Хьюсс.
– Зависит от того, что иметь в виду, – извиняющимся тоном сказал ДеВар. Перрунд раздраженно вздохнула. – Некоторые люди видят в уродстве своего рода красоту. А если все красивы, то в уродстве или даже простоте есть некоторая исключительность. Но в целом – да, все они были настолько красивы, насколько того желали.
– Так много всяких «если» и «но», – сказала Перрунд. – Похоже, в этой стране было много неопределенности.
– Можно сказать и так, – улыбнулся ДеВар. Пер-РУВД ударила его подушкой. – Иногда, – продолжил ДеВар, – по мере того, как тамошние люди осваивали новые земли…
– А как называлась эта страна? – прервал его Лат-тенс.
– Я забыл об этом сказать. Конечно, Богатилия. Так вот, случалось, граждане Богатилии обнаруживали, что целые группы людей живут в их стране как бродяги, то есть как бедняки (или святые), но при этом вовсе не хотят так жить. Эти люди вели такую жизнь по необходимости. У них не было преимуществ, к которым привыкли граждане Богатилии. И скоро отношения с этими людьми стали для народа Богатилии главной заботой.
– Что-что? У них не было ни войн, ни голода, ни чумы, ни налогов? – спросила Перрунд.
– Не было. И вообще ничего похожего на последние три.
– Моя доверчивость подвергается серьезному испытанию, – пробормотала Перрунд.
– Значит, в Богатилии все были счастливы? – спросила Хьюсс.
– Так счастливы, как только могли. Люди сами умудрялись делать себя несчастными, как и всегда.
Перрунд кивнула.
– Ну вот, теперь похоже на правду.
– В той земле жили два друга – мальчик и девочка, они были в двоюродном родстве и выросли вместе. Они считали себя взрослыми, а на самом деле все еще были детьми. Они были лучшими друзьями, но часто не соглашались друг с другом. И одно из главных расхождений касалось вопроса о том, что делать, когда в Богатилии объявится одно из этих племен бедняков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– А-а-а.
– Слишком поздно.
– Я выиграл, выиграл, выиграл!
– Ты опять выиграл! Вы посмотрите только – такой маленький и такой умный! – Перрунд подхватила мальчика здоровой рукой и усадила рядом с собой. Латтенс, сын УрЛейна, извивался ужом от щекотки, потом взвизгнул, нырнул под подол платья наложницы и попытался спрятаться там от ДеВара, который пробежал почти по всей гостевой комнате наружного гарема в тщетной попытке поймать Латтенса. ДеВар подбежал, тяжело дыша и ворча.
– Где этот мальчишка? – брюзгливо спросил он.
– Мальчишка? Какой такой мальчишка? – спросила Перрунд, поднеся руку к подбородку. Ее голубые крапчатые глаза невинно смотрели на ДеВара.
– Ладно, забудем об этом. Мне нужно присесть и отдышаться после погони за этим маленьким плутом. – Когда ДеВар уселся рядом с мальчиком, раздался смешок, туфельки мальчика торчали из-под платья Перрунд. – Это что такое? Это же его туфли. Смотри-ка! – ДеВар ухватил Латтенса за коленку. Послышался приглушенный визг. – Да это же его нога. Наверняка к ней прилагается и все остальное! Ага! Вот и он сам! – Перрунд приподняла полы своего платья, чтобы ДеВар мог пощекотать мальчика, потом подтянула поближе подушку и подсунула ее под Латтенса. ДеВар усадил мальчика на подушку. – Ты знаешь, что бывает с мальчиками, которые выигрывают игру в прятки? – спросил ДеВар. Латтенс смотрел на него широко раскрытыми глазами. Он помотал головой и попытался сунуть большой палец себе в рот. Перрунд перехватила руку мальчика. – Они получают, – прорычал ДеВар, наклонившись к нему, – конфетку!
Перрунд протянула Латтенсу коробку с засахаренными фруктами. Тот взвизгнул от восторга и потер ладошки, заглядывая в коробку и решая, с чего начать. Наконец он ухватил горсть сладостей.
Хьюсс, еще одна наложница в красном платье, тяжело уселась на диван напротив Перрунд и ДеВара. Она тоже участвовала в этой игре в прятки. Хьюсс была теткой Латтенса. Ее сестра умерла, рожая мальчика. Случилось это в начале войны за наследство. Хьюсс была полненькой, но гибкой женщиной с непослушными кудрявыми волосами.
– Уроки у тебя сегодня уже закончились, Латтенс? – спросила Перрунд.
– Да, – сказал мальчик. Ростом – небольшим – он пошел в отца, а волосы унаследовал от матери – золотистые, с рыжинкой.
– И что же ты выучил сегодня?
– Еще кое-что о треугольниках и немного истории – о том, что случилось раньше.
– Понятно, – сказала Перрунд, поправляя воротничок курточки и приглаживая волосы Латтенса.
– Там был такой человек по имени Нараджист, – сказал мальчик, слизывая с пальцев сахарную пудру.
– Нахараджаст, – сказал ДеВар, но Перрунд сделала ему знак – помалкивай.
– Он посмотрел через трубку на небо и сказал императору… – Латтенс скосил глаза на три сверкающих купола, освещавших комнату. – Пуслиду…
– Пуйсиду, – пробормотал ДеВар.
Перрунд недовольно свела брови, взглянув на ДеВара.
– … там были большие огненные камни и БЕРЕГИСЬ! – Мальчик, выкрикнув последнее слово, вскочил с места, потом снова сел и наклонился над коробкой со сладостями, приложив один палец к губам. – Но император не послушался, и камни убили его.
– Ну, это слегка упрощенный взгляд на вещи, – сказал ДеВар.
– Какая печальная история! – сказала Перрунд, взъерошивая теперь волосы мальчика. – Бедный старый император!
– Да, – пожал плечами мальчик. – Но потом пришел папа, и все встало на свои места.
Трое взрослых переглянулись и рассмеялись.
– Вот уж точно, – сказала Перрунд, забирая у мальчика коробку с конфетами и пряча ее себе за спину. – Тассасен снова мощное государство, правда?
– Эээ-ээ, – сказал Латтенс, стараясь пролезть за спину Перрунд и дотянуться до коробки.
– Ну, пожалуй, настало время для истории, – сказала Перрунд, усаживая мальчика. – ДеВар?
ДеВар сел и задумался.
– Что ж, это не ахти какая история, но все же история, – сказал он.
– Тогда рассказывай.
– Она подходит для мальчика? – спросила Хьюсс.
– Я расскажу так, что подойдет. – ДеВар распрямил спину, поправил меч и кинжал. – Когда-то, давным-давно была одна волшебная страна, где каждый мужчина был королем, каждая женщина – королевой, каждый мальчик – принцем, а каждая девочка – принцессой. Там не было ни голодных, ни калек.
– А бедняки были?
– Это зависит от того, что называть бедностью. С одной стороны – нет, потому что каждый мог иметь все, что ему заблагорассудится, а с другой стороны – да, потому что были среди них такие, которые не хотели иметь ничего. Быть свободными от обладания – вот чего желали их сердца, и они обычно жили в пустыне, в горах, в лесах, в пещерах или на деревьях или просто бродяжничали. Некоторые жили в больших городах. Но если они решали отправиться в странствия, никто им не препятствовал.
– Они были святые? – спросил Латтенс.
– Да, можно сказать и так.
– И все они были красивы, да? – спросила Хьюсс.
– Зависит от того, что иметь в виду, – извиняющимся тоном сказал ДеВар. Перрунд раздраженно вздохнула. – Некоторые люди видят в уродстве своего рода красоту. А если все красивы, то в уродстве или даже простоте есть некоторая исключительность. Но в целом – да, все они были настолько красивы, насколько того желали.
– Так много всяких «если» и «но», – сказала Перрунд. – Похоже, в этой стране было много неопределенности.
– Можно сказать и так, – улыбнулся ДеВар. Пер-РУВД ударила его подушкой. – Иногда, – продолжил ДеВар, – по мере того, как тамошние люди осваивали новые земли…
– А как называлась эта страна? – прервал его Лат-тенс.
– Я забыл об этом сказать. Конечно, Богатилия. Так вот, случалось, граждане Богатилии обнаруживали, что целые группы людей живут в их стране как бродяги, то есть как бедняки (или святые), но при этом вовсе не хотят так жить. Эти люди вели такую жизнь по необходимости. У них не было преимуществ, к которым привыкли граждане Богатилии. И скоро отношения с этими людьми стали для народа Богатилии главной заботой.
– Что-что? У них не было ни войн, ни голода, ни чумы, ни налогов? – спросила Перрунд.
– Не было. И вообще ничего похожего на последние три.
– Моя доверчивость подвергается серьезному испытанию, – пробормотала Перрунд.
– Значит, в Богатилии все были счастливы? – спросила Хьюсс.
– Так счастливы, как только могли. Люди сами умудрялись делать себя несчастными, как и всегда.
Перрунд кивнула.
– Ну вот, теперь похоже на правду.
– В той земле жили два друга – мальчик и девочка, они были в двоюродном родстве и выросли вместе. Они считали себя взрослыми, а на самом деле все еще были детьми. Они были лучшими друзьями, но часто не соглашались друг с другом. И одно из главных расхождений касалось вопроса о том, что делать, когда в Богатилии объявится одно из этих племен бедняков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98