Моя знать командует своими владениями и своим досугом. Они набирают себе гаремы, улучшают свои дворцы, приобретают великие творения искусства, собирают налоги, с которых все мы получаем свое, и наблюдают за мелиорацией земель и очисткой городов. В том новом мире, который окружает нас сегодня, для человека найдется – даже с избытком найдется – чем заняться и о чем думать и кроме опасностей войны.
Герцог Ормин хохотнул.
– Король Драсин, бывало, говорил, что война – это не наука и не искусство, – сказал Ормин. – Это ремесло с элементами как науки, так и искусства, но в первую очередь – ремесло, и его нужно оставить тем, кто поднаторел в этом ремесле.
– Но, государь… – попытался было возразить герцог Улресил.
Король протянул в его направлении руку.
– У меня нет сомнений в том, что вы с друзьями могли бы сами дать сражение врагу и сделать это не хуже любого наемного генерала, но, выиграв сегодня, вы можете проиграть завтра и даже поставить под угрозу существование королевства. Я все держу под контролем, Улресил. – Король улыбнулся молодому герцогу, хотя тот и не увидел этого, потому что, поджав губы, вперился в стол. – Однако, – продолжил король снисходительно веселым тоном, отчего Улресил тут же поднял глаза, – держите мечи наготове и проверьте, хорошо ли они наточены. Ваш день настанет в свой срок.
– Слушаюсь, государь, – сказал Улресил, снова вперяя взгляд в стол.
– Итак… – начал было король, но его прервал шум: у входа во дворец происходила какая-то суета.
– Ваше величество, – сказал Вистер, устремив взгляд в направлении шума и привстав на цыпочки, чтобы увидеть, что там происходит.
– Вистер, что вы там видите? – спросил король.
– Какой-то слуга, государь. Он торопится. Он даже бежит.
В этот момент и я, и доктор оглянулись под столом и тоже увидели упитанного юнца в форме дворцового лакея – он несся по тропинке в нашем направлении.
– Я думал, что бегать тут запрещено, иначе гравий с дорожки будет попадать на клумбы, – сказал король, прикрывая ладонью глаза от чуть сместившегося светила.
– Так и есть, государь, – сказал Вистер, принял самый строгий и суровый вид и направился навстречу юнцу, который остановился перед ним и, согнувшись в поясе, упер руки в колени – он запыхался и теперь пытался отдышаться.
– Сударь!
– Что случилось, молодой человек? – взревел Вистер.
– Убийство, сударь!
– Убийство? – повторил Вистер – он непроизвольно сделал шаг назад и словно съежился. Начальник стражи Адлейн мигом вскочил на ноги.
– Что такое? – спросил Кветтил.
– Что он сказал? – пробормотал Вален.
– Где произошло? – обратился к юнцу Адлейн.
– В камере мастера Нолиети, где проводят допросы, сударь.
Герцог Кветтил издал короткий, заливистый смешок.
– И что же в этом необычного?
– Кого убили? – спросил Адлейн, направляясь к слуге.
– Мастера Нолиети, сударь.
10. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
– Была когда-то одна страна, и звалась она Богатилия, и жили в ней Секрум и Хилити – кузина и кузен.
– Кажется, ты уже рассказывал эту историю, ДеВар, – сказал Латтенс тонким капризным голосом.
– Я знаю. Но та история еще не кончилась. У некоторых людей в жизни происходит больше одной истории. Я хочу рассказать тебе новую.
– Ну, тогда другое дело.
– Как ты себя чувствуешь? Ты здоров – сможешь выслушать одну из моих историй? Я знаю, они не очень интересны.
– Я здоров, господин ДеВар.
ДеВар чуть взбил под мальчиком подушки и дал ему выпить немного воды. Латтенс лежал в маленькой, но роскошно убранной комнате частных покоев вблизи гарема, где Перрунд и Хьюсс всегда могли навестить его. С другой стороны, это помещение находилось вблизи покоев его отца и доктора БреДелла, который объявил, что мальчик склонен к нервному истощению и у него в мозгу повышенное давление крови, а потому прописал ему кровопускания дважды в день. Приступы, случившиеся у мальчика в тот первый день, больше не повторялись, но силы к нему возвращались очень медленно.
ДеВар, когда у него выдавалось время, приходил навещать Латтенса. Случалось это обычно, когда отец того посещал гарем, как сейчас.
– Ну, если ты уверен.
– Уверен. Пожалуйста, расскажи мне эту историю.
– Хорошо. Как-то раз друзья сидели за игрой.
– За какой игрой?
– Это была очень сложная игра. К счастью, нам нет нужды вдаваться в подробности. Важно лишь, что они играли, а потом у них возник спор о правилах, потому что в этой игре было несколько наборов правил.
– Это странно.
– Да. Но такая уж это была игра. И вот они заспорили. Суть спора сводилась к следующему. Секрум утверждала: в этой игре (как и вообще в жизни) ты должен делать то, что тебе сейчас кажется правильным. Тогда как Хилити говорил: иногда ты должен делать то, что сейчас кажется неправильным, чтобы в конце концов вышло правильно. Тебе понятно?
– Не очень.
– Гм-м. Так. Ну, хорошо. Вот, скажем, этот твой маленький элтар. Как его зовут?
– Винтл. А что?
– Да, Винтл. Помнишь, ты принес его в дом, и он написал в углу?
– Да, – сказал Латтенс.
– И нам пришлось взять Винтла и ткнуть его носом в лужу, чтобы он больше этого не делал. Помнишь?
– Да.
– Малютке Винтлу это наверняка не понравилось, верно?
– Да.
– Можешь ты себе представить, что с тобой поступили бы так же, если бы ты, когда был маленький, наделал лужу?
– Фу!
– Но это было правильно, потому что теперь Винтл больше не делает ничего такого, когда его приносят в дом. И теперь он может находиться в доме вместе с нами, а не сидеть все время в клетке в саду.
– Да.
– Вот именно это люди и имеют в виду, когда говорят, что, если хочешь блага, нужно иногда быть жестоким. Ты слышал об этом раньше?
– Да. Отец часто это говорит.
– Я думаю, взрослые довольно часто говорят об этом детям. Но именно тут и не сошлись Секрум и Хилити. Секрум утверждала, что никогда нельзя быть жестоким во благо. Секрум говорила, что есть другие способы преподать людям урок, и добрые люди всегда должны пытаться найти такие способы и использовать их. Хилити считал, что это глупо и что сама история доказала: иногда необходимо быть жестоким во благо, и не важно, кого ты собираешься проучить – маленького зверька или целый народ.
– Целый народ?
– Ну да. Какую-нибудь империю или страну. Вроде Тассасена. Всех.
– Ух ты.
– И вот как-то после того, как они рассорились за игрой, Хилити решил проучить Секрум. Они с самого детства устраивали всевозможные розыгрыши, подшучивали друг над другом, и каждый ожидал от другого чего-то в этом роде. В тот день, вскоре после спора за игрой, Хилити и Секрум с двумя друзьями на своих огромных скакунах отправились в одно из самых любимых своих мест…
– А это случилось до или после той истории, когда госпожа Леерил дала Хилити сладкого?
– После.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Герцог Ормин хохотнул.
– Король Драсин, бывало, говорил, что война – это не наука и не искусство, – сказал Ормин. – Это ремесло с элементами как науки, так и искусства, но в первую очередь – ремесло, и его нужно оставить тем, кто поднаторел в этом ремесле.
– Но, государь… – попытался было возразить герцог Улресил.
Король протянул в его направлении руку.
– У меня нет сомнений в том, что вы с друзьями могли бы сами дать сражение врагу и сделать это не хуже любого наемного генерала, но, выиграв сегодня, вы можете проиграть завтра и даже поставить под угрозу существование королевства. Я все держу под контролем, Улресил. – Король улыбнулся молодому герцогу, хотя тот и не увидел этого, потому что, поджав губы, вперился в стол. – Однако, – продолжил король снисходительно веселым тоном, отчего Улресил тут же поднял глаза, – держите мечи наготове и проверьте, хорошо ли они наточены. Ваш день настанет в свой срок.
– Слушаюсь, государь, – сказал Улресил, снова вперяя взгляд в стол.
– Итак… – начал было король, но его прервал шум: у входа во дворец происходила какая-то суета.
– Ваше величество, – сказал Вистер, устремив взгляд в направлении шума и привстав на цыпочки, чтобы увидеть, что там происходит.
– Вистер, что вы там видите? – спросил король.
– Какой-то слуга, государь. Он торопится. Он даже бежит.
В этот момент и я, и доктор оглянулись под столом и тоже увидели упитанного юнца в форме дворцового лакея – он несся по тропинке в нашем направлении.
– Я думал, что бегать тут запрещено, иначе гравий с дорожки будет попадать на клумбы, – сказал король, прикрывая ладонью глаза от чуть сместившегося светила.
– Так и есть, государь, – сказал Вистер, принял самый строгий и суровый вид и направился навстречу юнцу, который остановился перед ним и, согнувшись в поясе, упер руки в колени – он запыхался и теперь пытался отдышаться.
– Сударь!
– Что случилось, молодой человек? – взревел Вистер.
– Убийство, сударь!
– Убийство? – повторил Вистер – он непроизвольно сделал шаг назад и словно съежился. Начальник стражи Адлейн мигом вскочил на ноги.
– Что такое? – спросил Кветтил.
– Что он сказал? – пробормотал Вален.
– Где произошло? – обратился к юнцу Адлейн.
– В камере мастера Нолиети, где проводят допросы, сударь.
Герцог Кветтил издал короткий, заливистый смешок.
– И что же в этом необычного?
– Кого убили? – спросил Адлейн, направляясь к слуге.
– Мастера Нолиети, сударь.
10. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
– Была когда-то одна страна, и звалась она Богатилия, и жили в ней Секрум и Хилити – кузина и кузен.
– Кажется, ты уже рассказывал эту историю, ДеВар, – сказал Латтенс тонким капризным голосом.
– Я знаю. Но та история еще не кончилась. У некоторых людей в жизни происходит больше одной истории. Я хочу рассказать тебе новую.
– Ну, тогда другое дело.
– Как ты себя чувствуешь? Ты здоров – сможешь выслушать одну из моих историй? Я знаю, они не очень интересны.
– Я здоров, господин ДеВар.
ДеВар чуть взбил под мальчиком подушки и дал ему выпить немного воды. Латтенс лежал в маленькой, но роскошно убранной комнате частных покоев вблизи гарема, где Перрунд и Хьюсс всегда могли навестить его. С другой стороны, это помещение находилось вблизи покоев его отца и доктора БреДелла, который объявил, что мальчик склонен к нервному истощению и у него в мозгу повышенное давление крови, а потому прописал ему кровопускания дважды в день. Приступы, случившиеся у мальчика в тот первый день, больше не повторялись, но силы к нему возвращались очень медленно.
ДеВар, когда у него выдавалось время, приходил навещать Латтенса. Случалось это обычно, когда отец того посещал гарем, как сейчас.
– Ну, если ты уверен.
– Уверен. Пожалуйста, расскажи мне эту историю.
– Хорошо. Как-то раз друзья сидели за игрой.
– За какой игрой?
– Это была очень сложная игра. К счастью, нам нет нужды вдаваться в подробности. Важно лишь, что они играли, а потом у них возник спор о правилах, потому что в этой игре было несколько наборов правил.
– Это странно.
– Да. Но такая уж это была игра. И вот они заспорили. Суть спора сводилась к следующему. Секрум утверждала: в этой игре (как и вообще в жизни) ты должен делать то, что тебе сейчас кажется правильным. Тогда как Хилити говорил: иногда ты должен делать то, что сейчас кажется неправильным, чтобы в конце концов вышло правильно. Тебе понятно?
– Не очень.
– Гм-м. Так. Ну, хорошо. Вот, скажем, этот твой маленький элтар. Как его зовут?
– Винтл. А что?
– Да, Винтл. Помнишь, ты принес его в дом, и он написал в углу?
– Да, – сказал Латтенс.
– И нам пришлось взять Винтла и ткнуть его носом в лужу, чтобы он больше этого не делал. Помнишь?
– Да.
– Малютке Винтлу это наверняка не понравилось, верно?
– Да.
– Можешь ты себе представить, что с тобой поступили бы так же, если бы ты, когда был маленький, наделал лужу?
– Фу!
– Но это было правильно, потому что теперь Винтл больше не делает ничего такого, когда его приносят в дом. И теперь он может находиться в доме вместе с нами, а не сидеть все время в клетке в саду.
– Да.
– Вот именно это люди и имеют в виду, когда говорят, что, если хочешь блага, нужно иногда быть жестоким. Ты слышал об этом раньше?
– Да. Отец часто это говорит.
– Я думаю, взрослые довольно часто говорят об этом детям. Но именно тут и не сошлись Секрум и Хилити. Секрум утверждала, что никогда нельзя быть жестоким во благо. Секрум говорила, что есть другие способы преподать людям урок, и добрые люди всегда должны пытаться найти такие способы и использовать их. Хилити считал, что это глупо и что сама история доказала: иногда необходимо быть жестоким во благо, и не важно, кого ты собираешься проучить – маленького зверька или целый народ.
– Целый народ?
– Ну да. Какую-нибудь империю или страну. Вроде Тассасена. Всех.
– Ух ты.
– И вот как-то после того, как они рассорились за игрой, Хилити решил проучить Секрум. Они с самого детства устраивали всевозможные розыгрыши, подшучивали друг над другом, и каждый ожидал от другого чего-то в этом роде. В тот день, вскоре после спора за игрой, Хилити и Секрум с двумя друзьями на своих огромных скакунах отправились в одно из самых любимых своих мест…
– А это случилось до или после той истории, когда госпожа Леерил дала Хилити сладкого?
– После.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98