— Все это ужасно грустно. Говорят, теперь он на вершине блаженства, и, возможно, так оно и есть, но я видел его в Париже несколько месяцев назад и не сказал бы, что он выглядел счастливым: она непростая женщина, у нее за спиной — целая история. — Он, конечно, имел в виду Уоллес Симпсон, герцогиню Виндзорскую.
— Это так эгоистично с ее стороны, — тихо проговорила Сара. — И так несправедливо по отношению к нему. И на самом деле очень грустно. — Она говорила совершенно искренне, чувствуя в последнее время, что ужасные узы связывают ее с этой женщиной, но клеймо развода для Сары было куда тяжелее, чем для Уоллес.
— Она неплохой человек. Но хитра. Я всегда считал, что она знала, что делала. Мой кузен… герцог, — сказал он, словно поясняя, — подарил ей драгоценностей более чем на миллион долларов еще до того, как они поженились. Он подарил ей изумруд Великий Могол в качестве обручального кольца. Сам Джекоб Картье разыскивал для него этот камень в Багдаде, и он его нашел, и его вставили для него в оправу, вернее, для Уоллес. Это самый прекрасный камень, какой я когда-либо видел, изумруды мне всегда нравились больше остальных камней. — Было чудесно слушать его рассказы о драгоценностях, которые они рассматривали. Он поведал им удивительные истории о драгоценностях, сделанных для Александра Великого, об ожерелье, подаренном Жозефине Наполеоном, и о тиаре, заказанной для королевы Виктории. Там была также замечательная тиара, украшенная бриллиантами и бирюзой, которую королева Виктория носила совсем юной девушкой и которую он заставил Сару примерить, и на ее темных волосах она выглядела прелестно. — У вас должна быть такая, — тихо произнес он.
— Я буду носить ее на своей ферме, — улыбнулась она в ответ, а он поморщился.
— Вы непочтительны. Здесь, в тиаре королевы Виктории, которую она носила юной девушкой, о чем вы говорите? О каком-то фермерском доме. Ужасная девочка. — Но было ясно, что он думает совсем иначе.
Они пробыли в Тауэре до вечера, и это был настоящий урок истории, они узнали о причудах, привычках, недостатках монархов Англии. Обо всем этом они не узнали бы без него, и старшие Томпсоны рассыпались в благодарностях, когда вернулись к его автомобилю.
— Изумительно, не так ли? Я всегда любил бывать здесь. Первый раз меня привел в сокровищницу мой отец. Он любил покупать красивые драгоценности для моей матери. Боюсь, она больше не носит их, хотя по-прежнему изумительно выглядит в них, но заявляет, что чувствует себя при этом глупо. Она стала очень болезненной и редко выезжает.
— Она не может быть слишком старой, — возразила мать Сары. Ей самой было только сорок семь. Она родила Джейн, когда ей было двадцать три, а вышла замуж за Эдварда в двадцать один год и через год потеряла первого ребенка.
— Ей восемьдесят три, — с гордостью сказал Вильям. — Она просто величественна и не выглядит старше шестидесяти. Но в прошлом году у нее был перелом бедра, и это немного напугало ее, так что теперь она не выезжает одна. Когда мне удается, я стараюсь взять ее с собой, но это не всегда получается.
— Вы самый младший сын в большой семье? — Виктория была заинтригована его словами, но он покачал головой и сказал, что он единственный ребенок.
— Мои родители были в браке тридцать лет, когда я родился, и они уже давно потеряли всякую надежду иметь детей. Моя мать всегда говорит, что это было чудо, просто благословение Господне, вы простите меня за то, что я столь высокопарен. — Он озорно усмехнулся. — А отец говорил, что здесь не обошлось без дьявола. Он умер несколько лет назад и был замечательным человеком. Он вам понравился бы, — заверил он их, заводя машину. — Моей матери было сорок восемь лет, когда я родился, и это на самом деле поразительно. Моему отцу было шестьдесят, и умер он в восемьдесят пять лет, что совсем неплохо. Должен признаться, мне его недостает. Во всяком случае, старая леди — оригинальная личность. Возможно, вам представится случай познакомиться с ней до отъезда из Лондона. — Он с надеждой взглянул на Сару, но она задумчиво смотрела в окно. Она думала о том, как спокойно чувствовала она себя с ним и как все было просто. Но, по правде говоря, все совсем не было так просто. Они никогда не смогут быть больше чем случайными приятелями, и она должна постоянно помнить об этом, особенно когда он так смотрит на нее, или заставляет смеяться, или берет за руку. Невозможно изменить судьбу. Она получает развод. А он — четырнадцатый по линии наследования британского трона. Когда они приехали в отель, он взглянул на нее, помогая выйти из автомобиля, и заметил, что она чем-то встревожена.
— Что-то случилось? — Он подумал, не сказал ли он чего, что могло ее оскорбить, но она, кажется, так хорошо провела время и с явным удовольствием примеряла драгоценности в Тауэре. Однако Сара была рассержена на себя, ей казалось, словно она обманывает его, и она чувствовала потребность все ему объяснить. Он имеет право знать о ней все, прежде чем одаривать своей добротой.
— Нет, у меня просто болит голова.
— Я, наверное, напрасно заставлял вас примерять тяжелые короны. Прошу прощения, Сара, мне очень жаль. — Он так раскаивался, и это только ухудшало ее состояние.
— Не корите себя, я просто устала.
— Ты плохо поела во время ленча. — К ней подошел отец, он заметил беспокойство на лице молодого человека, и ему было жаль его.
— Я хотел пригласить вас всех пообедать.
— Может быть, в другой раз, — поспешно сказала Сара, и мать вопросительно посмотрела на нее.
— Тебе, наверное, лучше прилечь, — сказала Виктория, а Вильям наблюдал за Сарой. Он понимал, что дело не в головной боли, и был обеспокоен, не замешан ли тут мужчина. Возможно, она обручена с кем-то, и ей неловко сообщить ему об этом. Или ее жених умер. Она вскользь упомянула о своих переживаниях… Вильяма заинтриговала ее тайна, но он не хотел допытываться у нее.
— Тогда, может быть, ленч завтра? — Он взглянул Саре прямо в глаза, она начала говорить и вдруг замолчала.
— Я… я чудесно провела сегодня день. — Ей хотелось сказать ему об этом.
Родители поблагодарили Вильяма и поднялись к себе в номер. Молодые люди имели право побыть наедине. Томпсоны огорчились, они чувствовали, что у Сары возник внутренний конфликт.
— Как ты думаешь, что она собирается сказать ему? — озабоченно спросила Виктория своего мужа, когда они поднимались по лестнице.
— Не знаю. Но он выдержит это. Вильям хороший человек. Я бы хотел, чтобы у нее был такой спутник жизни.
— Я тоже.
Но оба знали, что на это было мало надежды. Он никогда не позволит себе жениться на разведенной женщине, они прекрасно понимали это.
Внизу, в холле, Вильям, не отрываясь, смотрел на Сару, а она уклончиво отвечала на его вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Это так эгоистично с ее стороны, — тихо проговорила Сара. — И так несправедливо по отношению к нему. И на самом деле очень грустно. — Она говорила совершенно искренне, чувствуя в последнее время, что ужасные узы связывают ее с этой женщиной, но клеймо развода для Сары было куда тяжелее, чем для Уоллес.
— Она неплохой человек. Но хитра. Я всегда считал, что она знала, что делала. Мой кузен… герцог, — сказал он, словно поясняя, — подарил ей драгоценностей более чем на миллион долларов еще до того, как они поженились. Он подарил ей изумруд Великий Могол в качестве обручального кольца. Сам Джекоб Картье разыскивал для него этот камень в Багдаде, и он его нашел, и его вставили для него в оправу, вернее, для Уоллес. Это самый прекрасный камень, какой я когда-либо видел, изумруды мне всегда нравились больше остальных камней. — Было чудесно слушать его рассказы о драгоценностях, которые они рассматривали. Он поведал им удивительные истории о драгоценностях, сделанных для Александра Великого, об ожерелье, подаренном Жозефине Наполеоном, и о тиаре, заказанной для королевы Виктории. Там была также замечательная тиара, украшенная бриллиантами и бирюзой, которую королева Виктория носила совсем юной девушкой и которую он заставил Сару примерить, и на ее темных волосах она выглядела прелестно. — У вас должна быть такая, — тихо произнес он.
— Я буду носить ее на своей ферме, — улыбнулась она в ответ, а он поморщился.
— Вы непочтительны. Здесь, в тиаре королевы Виктории, которую она носила юной девушкой, о чем вы говорите? О каком-то фермерском доме. Ужасная девочка. — Но было ясно, что он думает совсем иначе.
Они пробыли в Тауэре до вечера, и это был настоящий урок истории, они узнали о причудах, привычках, недостатках монархов Англии. Обо всем этом они не узнали бы без него, и старшие Томпсоны рассыпались в благодарностях, когда вернулись к его автомобилю.
— Изумительно, не так ли? Я всегда любил бывать здесь. Первый раз меня привел в сокровищницу мой отец. Он любил покупать красивые драгоценности для моей матери. Боюсь, она больше не носит их, хотя по-прежнему изумительно выглядит в них, но заявляет, что чувствует себя при этом глупо. Она стала очень болезненной и редко выезжает.
— Она не может быть слишком старой, — возразила мать Сары. Ей самой было только сорок семь. Она родила Джейн, когда ей было двадцать три, а вышла замуж за Эдварда в двадцать один год и через год потеряла первого ребенка.
— Ей восемьдесят три, — с гордостью сказал Вильям. — Она просто величественна и не выглядит старше шестидесяти. Но в прошлом году у нее был перелом бедра, и это немного напугало ее, так что теперь она не выезжает одна. Когда мне удается, я стараюсь взять ее с собой, но это не всегда получается.
— Вы самый младший сын в большой семье? — Виктория была заинтригована его словами, но он покачал головой и сказал, что он единственный ребенок.
— Мои родители были в браке тридцать лет, когда я родился, и они уже давно потеряли всякую надежду иметь детей. Моя мать всегда говорит, что это было чудо, просто благословение Господне, вы простите меня за то, что я столь высокопарен. — Он озорно усмехнулся. — А отец говорил, что здесь не обошлось без дьявола. Он умер несколько лет назад и был замечательным человеком. Он вам понравился бы, — заверил он их, заводя машину. — Моей матери было сорок восемь лет, когда я родился, и это на самом деле поразительно. Моему отцу было шестьдесят, и умер он в восемьдесят пять лет, что совсем неплохо. Должен признаться, мне его недостает. Во всяком случае, старая леди — оригинальная личность. Возможно, вам представится случай познакомиться с ней до отъезда из Лондона. — Он с надеждой взглянул на Сару, но она задумчиво смотрела в окно. Она думала о том, как спокойно чувствовала она себя с ним и как все было просто. Но, по правде говоря, все совсем не было так просто. Они никогда не смогут быть больше чем случайными приятелями, и она должна постоянно помнить об этом, особенно когда он так смотрит на нее, или заставляет смеяться, или берет за руку. Невозможно изменить судьбу. Она получает развод. А он — четырнадцатый по линии наследования британского трона. Когда они приехали в отель, он взглянул на нее, помогая выйти из автомобиля, и заметил, что она чем-то встревожена.
— Что-то случилось? — Он подумал, не сказал ли он чего, что могло ее оскорбить, но она, кажется, так хорошо провела время и с явным удовольствием примеряла драгоценности в Тауэре. Однако Сара была рассержена на себя, ей казалось, словно она обманывает его, и она чувствовала потребность все ему объяснить. Он имеет право знать о ней все, прежде чем одаривать своей добротой.
— Нет, у меня просто болит голова.
— Я, наверное, напрасно заставлял вас примерять тяжелые короны. Прошу прощения, Сара, мне очень жаль. — Он так раскаивался, и это только ухудшало ее состояние.
— Не корите себя, я просто устала.
— Ты плохо поела во время ленча. — К ней подошел отец, он заметил беспокойство на лице молодого человека, и ему было жаль его.
— Я хотел пригласить вас всех пообедать.
— Может быть, в другой раз, — поспешно сказала Сара, и мать вопросительно посмотрела на нее.
— Тебе, наверное, лучше прилечь, — сказала Виктория, а Вильям наблюдал за Сарой. Он понимал, что дело не в головной боли, и был обеспокоен, не замешан ли тут мужчина. Возможно, она обручена с кем-то, и ей неловко сообщить ему об этом. Или ее жених умер. Она вскользь упомянула о своих переживаниях… Вильяма заинтриговала ее тайна, но он не хотел допытываться у нее.
— Тогда, может быть, ленч завтра? — Он взглянул Саре прямо в глаза, она начала говорить и вдруг замолчала.
— Я… я чудесно провела сегодня день. — Ей хотелось сказать ему об этом.
Родители поблагодарили Вильяма и поднялись к себе в номер. Молодые люди имели право побыть наедине. Томпсоны огорчились, они чувствовали, что у Сары возник внутренний конфликт.
— Как ты думаешь, что она собирается сказать ему? — озабоченно спросила Виктория своего мужа, когда они поднимались по лестнице.
— Не знаю. Но он выдержит это. Вильям хороший человек. Я бы хотел, чтобы у нее был такой спутник жизни.
— Я тоже.
Но оба знали, что на это было мало надежды. Он никогда не позволит себе жениться на разведенной женщине, они прекрасно понимали это.
Внизу, в холле, Вильям, не отрываясь, смотрел на Сару, а она уклончиво отвечала на его вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119