А если бы они узнали, кто он такой, они непременно раззвонили бы об этом. Не думаю, что они не знают, кто он, если он у них в плену.
— Понимаю, — тихо сказала она.
Они еще немного поговорили с ней, и наконец все поднялись, поздравляя ее с тем, что она благополучно пережила оккупацию Франции, и восхищаясь ее мужеством, что она прошла через все это вместе с сыном.
— Мы потеряли маленькую девочку, — сказала она чуть слышно, — в мае… Вильям даже не видел ее…
— Нам очень жаль, ваша светлость. Мы не знали…
В конце аудиенции они проводили ее и вернули ей Филиппа, а затем торжественно отвезли ее в Вайтфилд. Вдовствующая герцогиня ждала их там, и Сара изумилась, как хорошо она выглядит. Она похудела и казалась хрупкой, но ей было восемьдесят девять лет. Однако несмотря на возраст, во время войны она делала все, что в ее силах, чтобы защитить Вайтфилд.
— Я так рада видеть вас, — сказала она, обнимая Сару, а затем, опираясь на трость, отступила на шаг, чтобы лучше рассмотреть Филиппа. Она была одета в светло-голубое платье под цвет ее глаз, и Сара почувствовала, как в ней поднялось волнение при мысли о Вильяме. — Какой красивый молодой человек. Он очень похож на моего мужа.
Сара улыбнулась — абсолютно то же самое сказал Вильям, когда Филипп родился. Герцогиня повела их в дом и угостила Филиппа чаем и домашним песочным пирожным. Он с трепетом наблюдал за ней, но чувствовал себя удивительно по-домашнему. А позднее один из слуг повел его в конюшни, чтобы показать лошадей, пока вдовствующая герцогиня беседовала с Сарой. Она знала, что днем Сара была в министерстве, и беспокоилась, что же ей там сказали, но ее не удивило, что новости были неутешительными. На самом деле она смотрела на все более философски, чем Сара.
— Не думаю, что мы узнаем о том, что случилось, пока не падет Германия, а я надеюсь, что это скоро произойдет. Я полагаю, должен быть кто-нибудь, кто знает об этом, но по каким-то соображениям молчит.
С другой стороны, он мог погибнуть, повиснув на дереве, спускаясь на парашюте, или его мог застрелить солдат, который даже не представлял, кто он такой, и оставить его там, чтобы фермеры похоронили его. Существовало множество предположений, как он мог погибнуть, и гораздо меньше объяснений, как он мог остаться в живых. Сара понимала это. Она начала осознавать, что маловероятно, что ее муж все еще жив, но она цеплялась за крошечные осколки надежды, особенно теперь, когда она снова была в Англии. К большому огорчению, позвонив Джейн, Сара узнала, что ее зять погиб на Алеутах, и Джейн чувствовала себя такой же опустошенной, как Сара без Вильяма.
В Вайтфилде все напоминало Вильяма. Сару особенно тронуло, что ее свекровь подарила Филиппу на его день рождения пони. Мальчик был так взволнован и так счастлив. Сара не видела у него такой радостной улыбки с тех пор, как умерла Лиззи и уехал Иоахим. А здесь Филипп был частью мира его отца и жизни, для которой он был рожден. Ребенок здесь просто расцвел. И он твердо заявил ей, что хочет остаться здесь, когда она сказала, что в октябре они возвращаются во Францию.
— Могу я взять с собой своего пони, мама? — спросил он.
Сара покачала головой. Они собирались лететь во Францию снова на военном самолете, и у них не было возможности везти с собой пони. Часть американцев еще оставалась в замке, в их жизни было еще слишком много суеты, чтобы даже подумать о том, чтобы взять с собой пони. За суматохой Сара начала по-настоящему горевать о том, что потеряла Вильяма. Возвращение в Вайтфилд сделало его отсутствие более реальным, и она скучала по нему больше, чем прежде.
— Мы скоро вернемся домой, милый, а бабушка позаботится о твоем пони.
Он загрустил из-за того, что не может взять пони во Францию. Хотя поразительно, что все это однажды будет принадлежать ему. Но Саре резало слух, когда перед отъездом слуги стали называть его ваша светлость. Они считали, что Вильям умер, и герцогом теперь был Филипп.
— Я по-прежнему верю, что он даст о себе знать, — сказала Саре старая герцогиня вечером накануне ее отъезда. — Не теряй надежду, как не теряю я.
Сара пообещала ждать Вильяма, но в глубине души она начала оплакивать его.
На следующий день они вернулись во Францию. Военное министерство договорилось о транспорте для них. Все оказалось организовано лучше, чем полтора месяца назад, когда они уезжали. В замке все было в порядке. Эмануэль радостно встретила их. Большинство американских солдат уже уехали. Вернулся кое-кто из людей, которые работали у нее раньше, и Сара опять занялась деревянными панелями и восстановлением запущенного замка после стольких лет пребывания в нем немцев. Но благодаря бдительности Иоахима повреждений оказалось очень немного.
Она часто вспоминала о нем, но у нее не было возможности узнать о его судьбе. Временами она беспокоилась о нем. И постоянно молилась за него и Вильяма.
К Рождеству в этот год в замке все было спокойно. Сара чувствовала себя одиноко, как никогда. Все, казалось, возвращается к обычной жизни, но ненормально было то, что в мире все еще шла война. Однако силы союзников побеждали, и люди считали, что войне скоро конец.
Весной войска союзников выступили на Берлин, и в мае сражения в Европе наконец были закончены. Гитлер покончил с собой, многие его офицеры бежали. В Германии царил хаос, рассказывали ужасные истории о зверствах, совершенных в концентрационных лагерях, но Сара не получила никаких известий от Вильяма или Иоахима. Она не имела понятия, что произошло с тем и другим и живы ли они еще. Она просто жила день за днем в замке, пока однажды ее не вызвали в военное министерство.
— У нас для вас новости, ваша светлость, — раздался голос сквозь треск на линии, и она поняла, что плачет, еще не узнав, что это за новости. Филипп стоял на кухне, наблюдая за ней, и удивлялся, почему его мама плачет. — Мы полагаем, что, может быть, нашли нашего человека… э-э… то есть вашего мужа. Мы только вчера освободили один из лагерей для военнопленных, и там находятся четыре солдата, личность которых не установлена, в… э-э… довольно плохом состоянии… Боюсь, что один из них он… но он без сознания. Однако офицер, сопровождавший его в Сандхерст, клянется, что это он. Мы пока не уверены, но сегодня вечером его доставят самолетом. Мы хотели бы, чтобы вы прилетели в Лондон, если вы сможете.
Сможет ли она приехать? После того как три года не получала от него ни слова? Они шутят?
— Я буду там. Вы сможете обеспечить меня транспортом? Я сразу приеду.
— Не думаю, что мы сможем сделать что-то раньше завтрашнего дня, ваша светлость, — вежливо сказал он. — Повсюду такой беспорядок, страшная кутерьма в Берлине, в Италии, везде.
Хаос царил во всей Европе, но она готова была переплыть Ла-Манш, если бы это понадобилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Понимаю, — тихо сказала она.
Они еще немного поговорили с ней, и наконец все поднялись, поздравляя ее с тем, что она благополучно пережила оккупацию Франции, и восхищаясь ее мужеством, что она прошла через все это вместе с сыном.
— Мы потеряли маленькую девочку, — сказала она чуть слышно, — в мае… Вильям даже не видел ее…
— Нам очень жаль, ваша светлость. Мы не знали…
В конце аудиенции они проводили ее и вернули ей Филиппа, а затем торжественно отвезли ее в Вайтфилд. Вдовствующая герцогиня ждала их там, и Сара изумилась, как хорошо она выглядит. Она похудела и казалась хрупкой, но ей было восемьдесят девять лет. Однако несмотря на возраст, во время войны она делала все, что в ее силах, чтобы защитить Вайтфилд.
— Я так рада видеть вас, — сказала она, обнимая Сару, а затем, опираясь на трость, отступила на шаг, чтобы лучше рассмотреть Филиппа. Она была одета в светло-голубое платье под цвет ее глаз, и Сара почувствовала, как в ней поднялось волнение при мысли о Вильяме. — Какой красивый молодой человек. Он очень похож на моего мужа.
Сара улыбнулась — абсолютно то же самое сказал Вильям, когда Филипп родился. Герцогиня повела их в дом и угостила Филиппа чаем и домашним песочным пирожным. Он с трепетом наблюдал за ней, но чувствовал себя удивительно по-домашнему. А позднее один из слуг повел его в конюшни, чтобы показать лошадей, пока вдовствующая герцогиня беседовала с Сарой. Она знала, что днем Сара была в министерстве, и беспокоилась, что же ей там сказали, но ее не удивило, что новости были неутешительными. На самом деле она смотрела на все более философски, чем Сара.
— Не думаю, что мы узнаем о том, что случилось, пока не падет Германия, а я надеюсь, что это скоро произойдет. Я полагаю, должен быть кто-нибудь, кто знает об этом, но по каким-то соображениям молчит.
С другой стороны, он мог погибнуть, повиснув на дереве, спускаясь на парашюте, или его мог застрелить солдат, который даже не представлял, кто он такой, и оставить его там, чтобы фермеры похоронили его. Существовало множество предположений, как он мог погибнуть, и гораздо меньше объяснений, как он мог остаться в живых. Сара понимала это. Она начала осознавать, что маловероятно, что ее муж все еще жив, но она цеплялась за крошечные осколки надежды, особенно теперь, когда она снова была в Англии. К большому огорчению, позвонив Джейн, Сара узнала, что ее зять погиб на Алеутах, и Джейн чувствовала себя такой же опустошенной, как Сара без Вильяма.
В Вайтфилде все напоминало Вильяма. Сару особенно тронуло, что ее свекровь подарила Филиппу на его день рождения пони. Мальчик был так взволнован и так счастлив. Сара не видела у него такой радостной улыбки с тех пор, как умерла Лиззи и уехал Иоахим. А здесь Филипп был частью мира его отца и жизни, для которой он был рожден. Ребенок здесь просто расцвел. И он твердо заявил ей, что хочет остаться здесь, когда она сказала, что в октябре они возвращаются во Францию.
— Могу я взять с собой своего пони, мама? — спросил он.
Сара покачала головой. Они собирались лететь во Францию снова на военном самолете, и у них не было возможности везти с собой пони. Часть американцев еще оставалась в замке, в их жизни было еще слишком много суеты, чтобы даже подумать о том, чтобы взять с собой пони. За суматохой Сара начала по-настоящему горевать о том, что потеряла Вильяма. Возвращение в Вайтфилд сделало его отсутствие более реальным, и она скучала по нему больше, чем прежде.
— Мы скоро вернемся домой, милый, а бабушка позаботится о твоем пони.
Он загрустил из-за того, что не может взять пони во Францию. Хотя поразительно, что все это однажды будет принадлежать ему. Но Саре резало слух, когда перед отъездом слуги стали называть его ваша светлость. Они считали, что Вильям умер, и герцогом теперь был Филипп.
— Я по-прежнему верю, что он даст о себе знать, — сказала Саре старая герцогиня вечером накануне ее отъезда. — Не теряй надежду, как не теряю я.
Сара пообещала ждать Вильяма, но в глубине души она начала оплакивать его.
На следующий день они вернулись во Францию. Военное министерство договорилось о транспорте для них. Все оказалось организовано лучше, чем полтора месяца назад, когда они уезжали. В замке все было в порядке. Эмануэль радостно встретила их. Большинство американских солдат уже уехали. Вернулся кое-кто из людей, которые работали у нее раньше, и Сара опять занялась деревянными панелями и восстановлением запущенного замка после стольких лет пребывания в нем немцев. Но благодаря бдительности Иоахима повреждений оказалось очень немного.
Она часто вспоминала о нем, но у нее не было возможности узнать о его судьбе. Временами она беспокоилась о нем. И постоянно молилась за него и Вильяма.
К Рождеству в этот год в замке все было спокойно. Сара чувствовала себя одиноко, как никогда. Все, казалось, возвращается к обычной жизни, но ненормально было то, что в мире все еще шла война. Однако силы союзников побеждали, и люди считали, что войне скоро конец.
Весной войска союзников выступили на Берлин, и в мае сражения в Европе наконец были закончены. Гитлер покончил с собой, многие его офицеры бежали. В Германии царил хаос, рассказывали ужасные истории о зверствах, совершенных в концентрационных лагерях, но Сара не получила никаких известий от Вильяма или Иоахима. Она не имела понятия, что произошло с тем и другим и живы ли они еще. Она просто жила день за днем в замке, пока однажды ее не вызвали в военное министерство.
— У нас для вас новости, ваша светлость, — раздался голос сквозь треск на линии, и она поняла, что плачет, еще не узнав, что это за новости. Филипп стоял на кухне, наблюдая за ней, и удивлялся, почему его мама плачет. — Мы полагаем, что, может быть, нашли нашего человека… э-э… то есть вашего мужа. Мы только вчера освободили один из лагерей для военнопленных, и там находятся четыре солдата, личность которых не установлена, в… э-э… довольно плохом состоянии… Боюсь, что один из них он… но он без сознания. Однако офицер, сопровождавший его в Сандхерст, клянется, что это он. Мы пока не уверены, но сегодня вечером его доставят самолетом. Мы хотели бы, чтобы вы прилетели в Лондон, если вы сможете.
Сможет ли она приехать? После того как три года не получала от него ни слова? Они шутят?
— Я буду там. Вы сможете обеспечить меня транспортом? Я сразу приеду.
— Не думаю, что мы сможем сделать что-то раньше завтрашнего дня, ваша светлость, — вежливо сказал он. — Повсюду такой беспорядок, страшная кутерьма в Берлине, в Италии, везде.
Хаос царил во всей Европе, но она готова была переплыть Ла-Манш, если бы это понадобилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119