Но Джулиан лучше знал, как было на самом деле. Он никогда бы не позволил ей взяться за руль своего драгоценного «альфа-ромео».
Они были в замке задолго до приезда гостей. Джулиан успел искупаться, а потом пошел посмотреть, не может ли он чем-нибудь помочь матери. Сара воспользовалась услугами местных поставщиков провизии. Повсюду были накрыты длинные столы с легкой закуской, несколько баров и установлен тент над большой танцевальной площадкой. Пригласили два оркестра, один местный, другой из Парижа. Джулиан был взволнован и тронут заботой матери.
— Спасибо, мама, — сказал он и обнял ее, еще не обсохнув после купания. Он стоял рядом с ней, высокий и красивый, в мокрых купальных трусах. Эмануэль, которая тоже была рядом, сделала вид, что падает в обморок.
— Прикройся, мой дорогой, я не уверена, что смогу держать себя в руках на работе. — Она отметила в уме, что ей следует приглядеть за его девочками. Эмануэль не сомневалась, что Джулиан будет приводить их после ленча в свою квартиру. Ей было известно о его слегка подпорченной репутации. — Придется что-нибудь придумать, чтобы на работе ты не выглядел так сногсшибательно. — Но, по правде говоря, его изменить было невозможно. Он изучал очарование и был сексапильным. Джулиан был полной противоположностью сдержанного и скованного Филиппа.
— Тебе следует одеться до приезда гостей, — улыбнулась ему мать.
— А может быть, не стоит, — прошептала Эмануэль. Ей всегда доставляло удовольствие видеть красивое тело, и она любила немного поддразнить его. В конце концов, это вполне безобидное занятие. Он для нее был просто ребенок. Ей как раз исполнилось пятьдесят.
Джулиан снова спустился вниз задолго до появления гостей, проведя полтора часа с Ксавье, и, пока одевался, рассказывал ему о ковбоях и Диком Западе. По каким-то причинам Ксавье увлекся Дэви Крокетом. Он был без ума от всего американского и рассказывал всем в школе, что на самом деле он из Нью-Йорка, или Чикаго, или даже из Калифорнии. Он постоянно говорил о своей тете Джейн и двоюродных братьях и сестрах, которых даже не знал, что забавляло Сару. Она часто беседовала с ним по-английски. Он говорил по-английски очень хорошо, так же как и Джулиан, однако с французским акцентом. Джулиан владел английским лучше, чем Ксавье, но по нему было видно, что он француз, не то что Филипп, британец до мозга костей. А Изабель было все равно, откуда она родом, поскольку она была так далека от всех своих родственников и хотела быть подальше, чтобы ей не мешали жить, как ей хочется.
— Я хочу, чтобы сегодня вечером ты был пай-мальчиком, — предупредил Джулиан Ксавье. — Никаких диких выходок, никаких ушибов и падений. Я хочу, чтобы на моем вечере было весело. Почему бы тебе не посмотреть телевизор?
— Я не могу, — ответил он небрежно. — У меня его нет.
— Ты можешь посмотреть в моей комнате, — улыбнулся брату Джулиан. Ксавье был невозможен, но Джулиан любил его таким. Он был мальчику вместо отца и получал удовольствие от его общества. — Мне кажется, там сейчас футбол.
— Замечательно! — закричал тот и побежал в комнату брата любоваться ударами Дэви Крокета.
Джулиан улыбнулся про себя, когда Ксавье врезался на лестнице в Изабель. Она была в белом, почти прозрачном, платье, которое едва прикрывало ей попку.
— Карден? — поинтересовался он, стараясь казаться невозмутимым.
— Куррэж, — поправила она, глядя лукаво и гораздо опаснее, чем ей казалось. Она попадет в беду.
— Узнаю.
Сара тоже узнала стиль знаменитого кутюрье. Когда она увидела дочь, она отправила ее наверх надеть что-нибудь другое. Изабель хлопала всеми дверьми, которые были у нее на пути, пока Эмануэль смотрела ей вслед, а Сара вздохнула и налила себе бокал шампанского.
— Этот ребенок уложит меня в могилу. А если ей не удастся, это сделает Ксавье.
— Ты то же самое говорила про остальных, — напомнила ей Эмануэль.
— Я не говорила этого, — поправила ее Сара. — Филипп огорчает меня, потому что так отчужден и холоден, а о Джулиане я беспокоилась, потому что он спал с матерями своих друзей и думал, что я не знаю об этом. Но Изабель совершенно иное создание. Она отказывается подчиняться, вести себя как следует и выслушивать разумные доводы.
Эмануэль не могла не согласиться с этим. Она не хотела бы оказаться матерью этой девочки. Когда она наблюдала за Изабель, она благодарила Бога, что у нее нет детей. Хотя Ксавье совсем не походил на Изабель, он был по-своему невозможен, но при этом настолько нежен и ласков, что на него просто невозможно было сердиться. У него было сходство с Джулианом, но Ксавье был более непринужденным и безрассудным. Все они составляли интересную компанию, называемую семья Вайтфилдов. Никто из них не заметил, как появилась Изабель в белой кожаной юбке и полосатом, словно зебра, трико, что выглядело даже хуже, чем ее предыдущий наряд. Но к счастью для нее, на этот раз она не попалась на глаза Саре.
— Развлекаешься? — спросила Сара Джулиана, когда увидела его через час. Он немного захмелел, но она знала, что это не принесет ему вреда. Никто не собирался никуда ехать на автомобиле, а он так много занимался и окончил Сорбонну. Он заслужил это.
— Мама, ты великолепна! Это лучший из вечеров в моей жизни. — Он выглядел счастливым и разгоряченным. Он танцевал не один час с двумя девушками, которые вынуждали его принять невозможное решение. Это был вечер блаженных дилемм.
Изабель тоже стояла (вернее, лежала) перед дилеммой. Она распростерлась в кустах за конюшнями с молодым человеком, с которым познакомилась сегодня вечером. Она знала, что он друг Джулиана, но запамятовала его имя. Но он целовался лучше всех ее прежних поклонников и только что признался ей в любви.
В конце концов один из слуг заметил ее и шепнул что-то герцогине, которая неожиданно чудесным образом появилась там с Эмануэль, сделав вид, что они прогуливаются, увлеченные разговором. Когда Изабель услышала голос матери, она стремительно умчалась прочь, а две женщины переглянулись и засмеялись, чувствуя себя старыми и молодыми одновременно. В августе Саре должно было исполниться пятьдесят шесть лет, хотя она выглядела моложе.
— Ты занималась чем-нибудь подобным? — поинтересовалась Сара.
— Я грешила.
— У тебя это было только с немцами во время войны, — поддразнивала ее Сара, а Эмануэль решительно поправила ее.
— Это требовалось в интересах дела, чтобы получить от них информацию, — гордо ответила она.
— Удивительно, что они не убили всех нас за это, — отругала ее Сара через тридцать лет.
— Я была готова убить каждого из них, — с чувством сказала она.
Тогда Сара рассказала ей о том, что Иоахим приезжал сюда после свадьбы Филиппа. Она никогда не упоминала об этом прежде, и Эмануэль возмутилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Они были в замке задолго до приезда гостей. Джулиан успел искупаться, а потом пошел посмотреть, не может ли он чем-нибудь помочь матери. Сара воспользовалась услугами местных поставщиков провизии. Повсюду были накрыты длинные столы с легкой закуской, несколько баров и установлен тент над большой танцевальной площадкой. Пригласили два оркестра, один местный, другой из Парижа. Джулиан был взволнован и тронут заботой матери.
— Спасибо, мама, — сказал он и обнял ее, еще не обсохнув после купания. Он стоял рядом с ней, высокий и красивый, в мокрых купальных трусах. Эмануэль, которая тоже была рядом, сделала вид, что падает в обморок.
— Прикройся, мой дорогой, я не уверена, что смогу держать себя в руках на работе. — Она отметила в уме, что ей следует приглядеть за его девочками. Эмануэль не сомневалась, что Джулиан будет приводить их после ленча в свою квартиру. Ей было известно о его слегка подпорченной репутации. — Придется что-нибудь придумать, чтобы на работе ты не выглядел так сногсшибательно. — Но, по правде говоря, его изменить было невозможно. Он изучал очарование и был сексапильным. Джулиан был полной противоположностью сдержанного и скованного Филиппа.
— Тебе следует одеться до приезда гостей, — улыбнулась ему мать.
— А может быть, не стоит, — прошептала Эмануэль. Ей всегда доставляло удовольствие видеть красивое тело, и она любила немного поддразнить его. В конце концов, это вполне безобидное занятие. Он для нее был просто ребенок. Ей как раз исполнилось пятьдесят.
Джулиан снова спустился вниз задолго до появления гостей, проведя полтора часа с Ксавье, и, пока одевался, рассказывал ему о ковбоях и Диком Западе. По каким-то причинам Ксавье увлекся Дэви Крокетом. Он был без ума от всего американского и рассказывал всем в школе, что на самом деле он из Нью-Йорка, или Чикаго, или даже из Калифорнии. Он постоянно говорил о своей тете Джейн и двоюродных братьях и сестрах, которых даже не знал, что забавляло Сару. Она часто беседовала с ним по-английски. Он говорил по-английски очень хорошо, так же как и Джулиан, однако с французским акцентом. Джулиан владел английским лучше, чем Ксавье, но по нему было видно, что он француз, не то что Филипп, британец до мозга костей. А Изабель было все равно, откуда она родом, поскольку она была так далека от всех своих родственников и хотела быть подальше, чтобы ей не мешали жить, как ей хочется.
— Я хочу, чтобы сегодня вечером ты был пай-мальчиком, — предупредил Джулиан Ксавье. — Никаких диких выходок, никаких ушибов и падений. Я хочу, чтобы на моем вечере было весело. Почему бы тебе не посмотреть телевизор?
— Я не могу, — ответил он небрежно. — У меня его нет.
— Ты можешь посмотреть в моей комнате, — улыбнулся брату Джулиан. Ксавье был невозможен, но Джулиан любил его таким. Он был мальчику вместо отца и получал удовольствие от его общества. — Мне кажется, там сейчас футбол.
— Замечательно! — закричал тот и побежал в комнату брата любоваться ударами Дэви Крокета.
Джулиан улыбнулся про себя, когда Ксавье врезался на лестнице в Изабель. Она была в белом, почти прозрачном, платье, которое едва прикрывало ей попку.
— Карден? — поинтересовался он, стараясь казаться невозмутимым.
— Куррэж, — поправила она, глядя лукаво и гораздо опаснее, чем ей казалось. Она попадет в беду.
— Узнаю.
Сара тоже узнала стиль знаменитого кутюрье. Когда она увидела дочь, она отправила ее наверх надеть что-нибудь другое. Изабель хлопала всеми дверьми, которые были у нее на пути, пока Эмануэль смотрела ей вслед, а Сара вздохнула и налила себе бокал шампанского.
— Этот ребенок уложит меня в могилу. А если ей не удастся, это сделает Ксавье.
— Ты то же самое говорила про остальных, — напомнила ей Эмануэль.
— Я не говорила этого, — поправила ее Сара. — Филипп огорчает меня, потому что так отчужден и холоден, а о Джулиане я беспокоилась, потому что он спал с матерями своих друзей и думал, что я не знаю об этом. Но Изабель совершенно иное создание. Она отказывается подчиняться, вести себя как следует и выслушивать разумные доводы.
Эмануэль не могла не согласиться с этим. Она не хотела бы оказаться матерью этой девочки. Когда она наблюдала за Изабель, она благодарила Бога, что у нее нет детей. Хотя Ксавье совсем не походил на Изабель, он был по-своему невозможен, но при этом настолько нежен и ласков, что на него просто невозможно было сердиться. У него было сходство с Джулианом, но Ксавье был более непринужденным и безрассудным. Все они составляли интересную компанию, называемую семья Вайтфилдов. Никто из них не заметил, как появилась Изабель в белой кожаной юбке и полосатом, словно зебра, трико, что выглядело даже хуже, чем ее предыдущий наряд. Но к счастью для нее, на этот раз она не попалась на глаза Саре.
— Развлекаешься? — спросила Сара Джулиана, когда увидела его через час. Он немного захмелел, но она знала, что это не принесет ему вреда. Никто не собирался никуда ехать на автомобиле, а он так много занимался и окончил Сорбонну. Он заслужил это.
— Мама, ты великолепна! Это лучший из вечеров в моей жизни. — Он выглядел счастливым и разгоряченным. Он танцевал не один час с двумя девушками, которые вынуждали его принять невозможное решение. Это был вечер блаженных дилемм.
Изабель тоже стояла (вернее, лежала) перед дилеммой. Она распростерлась в кустах за конюшнями с молодым человеком, с которым познакомилась сегодня вечером. Она знала, что он друг Джулиана, но запамятовала его имя. Но он целовался лучше всех ее прежних поклонников и только что признался ей в любви.
В конце концов один из слуг заметил ее и шепнул что-то герцогине, которая неожиданно чудесным образом появилась там с Эмануэль, сделав вид, что они прогуливаются, увлеченные разговором. Когда Изабель услышала голос матери, она стремительно умчалась прочь, а две женщины переглянулись и засмеялись, чувствуя себя старыми и молодыми одновременно. В августе Саре должно было исполниться пятьдесят шесть лет, хотя она выглядела моложе.
— Ты занималась чем-нибудь подобным? — поинтересовалась Сара.
— Я грешила.
— У тебя это было только с немцами во время войны, — поддразнивала ее Сара, а Эмануэль решительно поправила ее.
— Это требовалось в интересах дела, чтобы получить от них информацию, — гордо ответила она.
— Удивительно, что они не убили всех нас за это, — отругала ее Сара через тридцать лет.
— Я была готова убить каждого из них, — с чувством сказала она.
Тогда Сара рассказала ей о том, что Иоахим приезжал сюда после свадьбы Филиппа. Она никогда не упоминала об этом прежде, и Эмануэль возмутилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119