– Ну, Вельвед, неужели не мог прислать кого получше? Не нашлось у него других волхвов, что ли?
– Значит, не нашлось, – пригладив редкие растрепавшиеся волосики, кивнул волхв. – Вельведу виднее. Он всегда чудил, еще у Миронега…
– Это которого заклятьем сгубил? Узнать бы – каким?
– Заклятьем? Плохо ты его знаешь, Кармана! Станет Вельвед зря заклятья тратить, как же! Капнул яду в бражку – вот и нет князя. Потом, правда, еле убежал, затаился.
– Вот и нам бы так с Олегом ладожским, – понизила голос жрица. – А не посылать этого дурошлепа, Онгуза. Твоя ведь задумка.
– А что? – Малибор вскинул брови. – Чем плох Онгуз?
– Да ведь попадется!
– И пусть. Не убьем князя, так хоть страх посеем.
– Ага, посеем, как же… Однако, чу! – Она вдруг замолкла и прислушалась. – Похоже – наши.
За деревьями, и в самом деле, показались слуги – четверо молодых крепких парней с одинаковыми несколько туповатыми лицами, словно вытесанными из камня. Двое из них тащили за плечами большие трепыхающиеся мешки, такой же мешок, только поменьше, был и у замыкающего.
– Все исполнили, как велели, – заметив волхвов, низко поклонился идущий первым.
– Где взяли? – взглянув на мешки, поинтересовалась Кармана.
– Где и было сказано, – пожал плечами парень. – Одного – на пастбище, другого в челне.
– В челне? – как ужаленный подскочил Мали-бор. – Я ж сказал – только на пастбище!
– Так на пастбище только один был, а вы ж велели двоих.
– О чем шум? – Велимор бесцеремонно вмешался в беседу. – Объясните-ка, чем тот, что в челне, хуже того, что на пастбище?
– А тем, брате, – вздохнула Кармана, – что пастушонка на пастбище хватятся, в лучшем случае, к вечеру. А вот того, что в челне… Кто знает, может, сейчас уже ищут? – Она вдруг зашипела на слуг: – Вам же говорено было – взять двоих с пастбища!
– Так не было там двоих.
– И что? Обошлись бы одним.
– Ладно, что теперь спорить, – махнул рукой Малибор. – Сейчас и начнем проворненько. Челн-то хоть затопили?
– Затопили, господине.
– Ну, хоть на это умишка хватило… Одначе не стойте, тащите всех к капищу…
Поклонившись, слуги развязали мешки. В одном – меньшем – трепыхался средних размеров барашек с грязновато-белой шерстью, в двух других были люди, два молодых парня: один – темно-русый, с круглым румяным лицом и вздернутым носом, худенький, но жилистый, крепкий; другой – значительно младше, белоголовый, смуглый, с широко распахнутыми глазами, серо-голубыми, как холодные воды Волхова. Он все оглядывался и никак не мог понять, где очутился. И главное, почему? Другой, тот, что постарше, был без сознания. На заросшем затылке запеклась кровь.
– Вы его не порешили, а? – Малибор строго посмотрел на слуг. Те виновато потупились.
– Он драться принялся. – Один из парней показал на явственно проступавший под глазом синяк. – Пришлось оглоушить.
– «Оглоушить»! – передразнил жрец. – Ладно, для ямы и такой сойдет… – Он переглянулся с Карманой и чуть улыбнулся. – А вообще-то, пусть гостюшка выбирает.
Поднявшись, посланец Вельведа кивнул. Подошел ближе к будущим жертвам. Вот тот, что лежит без сознания, крепок. Значит, будет мучиться дольше… может быть. А может быть, сразу помрет – кто знает? Башка-то пробита. Эвон, так и не пришел в себя до сих пор. Нагнувшись, молодой волхв похлопал круглолицего по щекам. Тот застонал, заморгал веками, но так и не пришел в сознанье.
– Этот – вам, – усмехнувшись, Велимор поднялся и, подойдя к плачущему отроку, взял его за подбородок, заглянув в глаза. Увидел в них страх, улыбнулся удовлетворенно и махнул рукой слугам:
– Снимите с него рубаху и подвесьте за ноги. Отрок трепыхнулся было – куда там! Сильные руки враз сорвали с него рубаху, привязали к ногам веревку:
– Куда вздергивать, господине? Молодой волхв огляделся.
– Да, вон, хоть на эту сосну, – он кивнул на кривое, росшее прямо напротив идолов дерево.
Слуги споро исполнили приказание. Любопытствуя, Малибор и Кармана подошли ближе. Велимор все с той же усмешкой, вытащив из-за пояса нож, ловко надрезал висящему вниз головой отроку вены. Закапала кровь, дымящаяся, густая, похожая цветом на темное ромейское вино. Молодой жрец слизнул ее с ножа, обернулся… Всякое повидали Малибор и Кармана, но того, что произошло дальше, не видели уже давно! Волимир вдруг крутнулся на пятке, взвыл, словно волк, и, отбросив нож в сторону, принялся зубами грызть несчастному отроку шею… Тот несколько раз дернулся, заверещал…
Когда все было кончено, Велимор повернул к жрецам окровавленное лицо. В широко открытых глазах его светилась радость.
Малибор и Кармана переглянулись и одобрительно хмыкнули. Похоже, именно того человека прислал Вельвед… того, кого надо.
– Ах, да, чуть не забыл. – Посланец улыбнулся и, вытащив из заплечного мешка узкий стальной прут, проткнул жертве сердце.
Кармана, подойдя, положила руку на плечо молодого жреца:
– Теперь наша очередь.
Вместе с Малибором они подтащили так и не пришедшего в сознание парня к глубокой, прикрытой старым лапником яме, полной ядовитых змей, и, без лишних слов столкнув его туда, выпрямились, отряхивая от налипшей земли руки.
Еще не успокоившийся до конца Велимор с любопытством заглянул в яму – жуткие скользкие кольца, темно-серые, шевелились, словно дождевые черви.
– Неплохо придумано, – тяжело дыша, кивнул он. – Похоже, он уже мертв.
– Боги приняли жертвы! – Малибор с Карманой, одновременно упав на колени, воздели руки к небу и заголосили. Тем временем слуги занялись бараном…
Велимор присоединился к ним, вспоминая всех богов, которых знал… и которых велел обязательно вспомнить жрец Вельвед. Как же их? Кром… Мадг… Морри-ган… Главный, кажется, Кром. Кром Кровавый – Кром Кройх. Да, не забыть бы отрезать голову… И тому, что в змеиной яме. Впрочем, вряд ли кто туда полезет, придется обойтись одним. И еще одно не забыть…
Подняв с земли нож, молодой жрец стесал со ствола дерева часть коры и окунул палец в лужу натекшей у корней крови…
Солнце еще не успело склониться к полудню, как вся компания, отмывшись от крови в холодной воде Волхова, погрузилась в узкую стремительную ладью. Слуги выгребли на середину реки и поставили парус.
Дивьян очнулся от ощущения чего-то холодного, мерзкого, ползающего словно бы по всему телу. Сдерживая стон, он чуть приоткрыл глаза – и увидел прямо перед собой узкую змеиную морду. Немигающе пусто смотрели глаза гада, узкий раздвоенный язычок щекотал губы. Дивьян подавил дрожь. Подумаешь, очутился в яме со змеями, эко дело! Могло быть и хуже – бросили б, оглушенного, в Волхов, лежал бы сейчас на дне, с русалками. Они такие же, как змеи, – склизкие, с хвостами. И с ними – верховный их господин, Ящер.
Сидит, сидит Ящер
Под ракитовым кустом…
Нет, петь, пожалуй, не надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Значит, не нашлось, – пригладив редкие растрепавшиеся волосики, кивнул волхв. – Вельведу виднее. Он всегда чудил, еще у Миронега…
– Это которого заклятьем сгубил? Узнать бы – каким?
– Заклятьем? Плохо ты его знаешь, Кармана! Станет Вельвед зря заклятья тратить, как же! Капнул яду в бражку – вот и нет князя. Потом, правда, еле убежал, затаился.
– Вот и нам бы так с Олегом ладожским, – понизила голос жрица. – А не посылать этого дурошлепа, Онгуза. Твоя ведь задумка.
– А что? – Малибор вскинул брови. – Чем плох Онгуз?
– Да ведь попадется!
– И пусть. Не убьем князя, так хоть страх посеем.
– Ага, посеем, как же… Однако, чу! – Она вдруг замолкла и прислушалась. – Похоже – наши.
За деревьями, и в самом деле, показались слуги – четверо молодых крепких парней с одинаковыми несколько туповатыми лицами, словно вытесанными из камня. Двое из них тащили за плечами большие трепыхающиеся мешки, такой же мешок, только поменьше, был и у замыкающего.
– Все исполнили, как велели, – заметив волхвов, низко поклонился идущий первым.
– Где взяли? – взглянув на мешки, поинтересовалась Кармана.
– Где и было сказано, – пожал плечами парень. – Одного – на пастбище, другого в челне.
– В челне? – как ужаленный подскочил Мали-бор. – Я ж сказал – только на пастбище!
– Так на пастбище только один был, а вы ж велели двоих.
– О чем шум? – Велимор бесцеремонно вмешался в беседу. – Объясните-ка, чем тот, что в челне, хуже того, что на пастбище?
– А тем, брате, – вздохнула Кармана, – что пастушонка на пастбище хватятся, в лучшем случае, к вечеру. А вот того, что в челне… Кто знает, может, сейчас уже ищут? – Она вдруг зашипела на слуг: – Вам же говорено было – взять двоих с пастбища!
– Так не было там двоих.
– И что? Обошлись бы одним.
– Ладно, что теперь спорить, – махнул рукой Малибор. – Сейчас и начнем проворненько. Челн-то хоть затопили?
– Затопили, господине.
– Ну, хоть на это умишка хватило… Одначе не стойте, тащите всех к капищу…
Поклонившись, слуги развязали мешки. В одном – меньшем – трепыхался средних размеров барашек с грязновато-белой шерстью, в двух других были люди, два молодых парня: один – темно-русый, с круглым румяным лицом и вздернутым носом, худенький, но жилистый, крепкий; другой – значительно младше, белоголовый, смуглый, с широко распахнутыми глазами, серо-голубыми, как холодные воды Волхова. Он все оглядывался и никак не мог понять, где очутился. И главное, почему? Другой, тот, что постарше, был без сознания. На заросшем затылке запеклась кровь.
– Вы его не порешили, а? – Малибор строго посмотрел на слуг. Те виновато потупились.
– Он драться принялся. – Один из парней показал на явственно проступавший под глазом синяк. – Пришлось оглоушить.
– «Оглоушить»! – передразнил жрец. – Ладно, для ямы и такой сойдет… – Он переглянулся с Карманой и чуть улыбнулся. – А вообще-то, пусть гостюшка выбирает.
Поднявшись, посланец Вельведа кивнул. Подошел ближе к будущим жертвам. Вот тот, что лежит без сознания, крепок. Значит, будет мучиться дольше… может быть. А может быть, сразу помрет – кто знает? Башка-то пробита. Эвон, так и не пришел в себя до сих пор. Нагнувшись, молодой волхв похлопал круглолицего по щекам. Тот застонал, заморгал веками, но так и не пришел в сознанье.
– Этот – вам, – усмехнувшись, Велимор поднялся и, подойдя к плачущему отроку, взял его за подбородок, заглянув в глаза. Увидел в них страх, улыбнулся удовлетворенно и махнул рукой слугам:
– Снимите с него рубаху и подвесьте за ноги. Отрок трепыхнулся было – куда там! Сильные руки враз сорвали с него рубаху, привязали к ногам веревку:
– Куда вздергивать, господине? Молодой волхв огляделся.
– Да, вон, хоть на эту сосну, – он кивнул на кривое, росшее прямо напротив идолов дерево.
Слуги споро исполнили приказание. Любопытствуя, Малибор и Кармана подошли ближе. Велимор все с той же усмешкой, вытащив из-за пояса нож, ловко надрезал висящему вниз головой отроку вены. Закапала кровь, дымящаяся, густая, похожая цветом на темное ромейское вино. Молодой жрец слизнул ее с ножа, обернулся… Всякое повидали Малибор и Кармана, но того, что произошло дальше, не видели уже давно! Волимир вдруг крутнулся на пятке, взвыл, словно волк, и, отбросив нож в сторону, принялся зубами грызть несчастному отроку шею… Тот несколько раз дернулся, заверещал…
Когда все было кончено, Велимор повернул к жрецам окровавленное лицо. В широко открытых глазах его светилась радость.
Малибор и Кармана переглянулись и одобрительно хмыкнули. Похоже, именно того человека прислал Вельвед… того, кого надо.
– Ах, да, чуть не забыл. – Посланец улыбнулся и, вытащив из заплечного мешка узкий стальной прут, проткнул жертве сердце.
Кармана, подойдя, положила руку на плечо молодого жреца:
– Теперь наша очередь.
Вместе с Малибором они подтащили так и не пришедшего в сознание парня к глубокой, прикрытой старым лапником яме, полной ядовитых змей, и, без лишних слов столкнув его туда, выпрямились, отряхивая от налипшей земли руки.
Еще не успокоившийся до конца Велимор с любопытством заглянул в яму – жуткие скользкие кольца, темно-серые, шевелились, словно дождевые черви.
– Неплохо придумано, – тяжело дыша, кивнул он. – Похоже, он уже мертв.
– Боги приняли жертвы! – Малибор с Карманой, одновременно упав на колени, воздели руки к небу и заголосили. Тем временем слуги занялись бараном…
Велимор присоединился к ним, вспоминая всех богов, которых знал… и которых велел обязательно вспомнить жрец Вельвед. Как же их? Кром… Мадг… Морри-ган… Главный, кажется, Кром. Кром Кровавый – Кром Кройх. Да, не забыть бы отрезать голову… И тому, что в змеиной яме. Впрочем, вряд ли кто туда полезет, придется обойтись одним. И еще одно не забыть…
Подняв с земли нож, молодой жрец стесал со ствола дерева часть коры и окунул палец в лужу натекшей у корней крови…
Солнце еще не успело склониться к полудню, как вся компания, отмывшись от крови в холодной воде Волхова, погрузилась в узкую стремительную ладью. Слуги выгребли на середину реки и поставили парус.
Дивьян очнулся от ощущения чего-то холодного, мерзкого, ползающего словно бы по всему телу. Сдерживая стон, он чуть приоткрыл глаза – и увидел прямо перед собой узкую змеиную морду. Немигающе пусто смотрели глаза гада, узкий раздвоенный язычок щекотал губы. Дивьян подавил дрожь. Подумаешь, очутился в яме со змеями, эко дело! Могло быть и хуже – бросили б, оглушенного, в Волхов, лежал бы сейчас на дне, с русалками. Они такие же, как змеи, – склизкие, с хвостами. И с ними – верховный их господин, Ящер.
Сидит, сидит Ящер
Под ракитовым кустом…
Нет, петь, пожалуй, не надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83