Те совет поняли и, заломив руки бывшему товарищу Порогову, который попытался этому сопротивляться, потащили его через царские врата вглубь храма,
Разоруженные продотрядовцы, чтобы зря не маячить на глазах коммунаров, тут же как-то незаметно рассосались, и мы остались с товарищем Августом Бебелем один на один,
– Нужно отослать назад награбленное продовольствие, – сказал я ему.
Он удивленно посмотрел на меня, всем видом показывая, что не понимает, о чем я говорю.
– Это какое такое продовольствие, товарищ Алексей?
– То, что на подводах, – объяснил я.
– Вот ты о чем! Зачем же его отсылать, когда в нашей коммуне революционным коммунарам есть нечего? Мы его запишем по закону в амбарную книгу и употребим по назначению.
Я внимательно посмотрел на товарища Бебеля. Видно было, что он не то, что красных штанов, чужой пуговицы никому не отдаст, что же говорить про одиннадцать возов с продуктами. Поэтому я решил не ввязываться в бесполезный спор и поискать другие методы обойти коммунистического любителя чужой собственности.
– Очень ты, товарищ Алексей, удивил меня такой своей нереволюционной резолюцией, – не дождавшись моих возражений, сказал он. – Крестьянин есть мелкий собственник и пассивный элемент и своей подлой сущностью тормозит поступь…
Какую такую поступь тормозит крестьянин, товарищ Август Бебель договорить не успел, под гулкими церковными сводами послышались быстрые, частые шаги кованых сапог о каменные плиты. Мы, не сговариваясь, обернулись и я увидел, что к нам направляется женщина в туго перепоясанной кожаной куртке с кумачовой косынкой на голове Сугубую революционность ей придавал маузер в деревянной кобуре, висевший на тонком кожаном ремешке через плечо. Появление незнакомки смутило моего собеседника, и он даже сделал непроизвольное движение в сторону, но сбежать не рискнул, только несколько раз переступил ногами на одном месте.
– Это кто такая? – спросил я.
– Ордынцева, приехала из Губкома нашу коммунию проверять, – со злостью ответил товарищ Август. – Свалилась дура на мою голову!
Женщина неумолимо быстро приближалась, и мы оба смотрели, как она подходит. По виду ей было от двадцати до сорока лет, точнее оценить ее возраст я бы не взялся. На первый взгляд она мне показалась похожей на известную актрису Аллу Демидову в роли комиссарши в кинофильме «Служили два товарища», в ней чувствовалась та же решительная сосредоточенность и фанатичная непримиримость.
– Товарищ Телегин, – строго спросила она товарища Августа Бебеля, – что здесь происходит?
Тот бросил на меня взгляд полный тоскливой скуки и вежливо ответил:
– Поймали контру, товарищ Ордынская. Фальшивый продотряд.
– Ясно. А это что за товарищ?
– Товарищ Алексей, фершал.
Ордынская, близоруко щурясь, оглядела меня с головы до ног, так, что мне захотелось спрятать ноги в грязных холщевых подштанниках и оправить заношенный до дыр армяк.
– Член партии? – резко спросила она, обращаясь к кому-то между мной и товарищем Бебелем.
– Само собой, – неопределенно ответил я.
– СД? СР?
Я сообразил, что она имеет в виду, и ответил, примазываясь к победителям:
– Социал-демократ.
– Большевик, меньшевик?
– Большевик.
– А я социалистка-революционерка.
– Левая, правая? – продемонстрировал и я глубокое знание революционного движения.
– Левая.
– Значит, союзники по борьбе! У меня к вам, товарищ Ордынцева, есть вопрос. Вот мы с товарищем Августом спорим, возвращать ли крестьянам незаконно изъятое у них зерно. Интересно услышать ваше мнение.
– Возвращать! – решительно сказал она, чем сразу стала мне симпатична. – Товарищ Телегин последнее время стал проявлять мелкобуржуазную сущность.
– А жрать ты, что, товарищ Ордынцева, зимой собираешься? – возмутился товарищ Бебель. – Пусть мелкособственнический элемент жирует, а коммунары пухнут с голода?
– Революция выше, чем голод, товарищ Телегин!
– Сколько раз я просил тебя, товарищ Ордынцева, не называть меня Телегиным. У меня теперь другое имя!
Революционерка посмотрела на небритого революционера холодным, невидящим взглядом и обратилась ко мне:
– Не хочешь, товарищ, участвовать в диспуте о платформах?
– Сначала отправлю подводы назад в деревню, потом можно и подискутировать.
– Хорошо, товарищ, выполняй свой революционный долг!
Товарищ Бебель угрюмо посмотрел на нас, открыл, было, рот, собираясь возразить, но я ему заговорщицки подмигнул, и он промолчал. Ордынцева окончив разговор, круто повернулась и направилась к выходу.
– Ты чего мигаешь? – спросил меня бывший Телегин, когда революционерка, звонко ступая подкованными сапожками, удалилась на безопасное расстояние.
– Ты про Шульмана слышал? – таинственно спросил я.
– Это про которого контрик говорил?
– Именно!
– Нет, а кто это такой?
– Двоюродный брат Карла Маркса, зверь, а не человек, чуть что, сразу к стенке ставит. Не отдадим назад крестьянам хлеб, ты даже не успеешь новые штаны сносить, как у генерала Духонина окажешься!
– Неужто братан самого товарища Карла Маркса?
– То-то и оно-то!
– Что же ты мне сразу не сказал! – возмущенно воскликнул коммунар. – Может, у него и с этим Пороговым Вась-Вась?
– Этого не знаю, но думаю, навряд ли, слишком разные у них масштабы личностей!
– Это ты хорошо сказал, товарищ Алексей, революционно, со штанами нужно решить сегодня же.
Глава 4
Пока Телегин не передумал и не изобрел какую-нибудь пакость, я пошел разбираться с нашими продуктами Обе мобилизованные продотрядом женщины толклись возле своих подвод, не рискуя оставить их на разграбление коммунарам. Я рассказал им, как обстоят дела, и предложил утром ехать обратно.
– Зачем утра ждать, мы сейчас же и уедем! – сказала одна из них, по имени Дарья.
– Куда же ехать на ночь глядя, да еще без дороги, – возразил я. – Завтра утром поедете. И я, если получится, вам помогу.
– Нет, нам помощи не нужно, мы сейчас хотим, – вмешалась вторая и, не теряя времени, начала разворачивать последнюю подводу.
– Да как же вы со всем обозом вдвоем справитесь, мы и сюда-то еле добрались? – удивился я.
– Как-нибудь доберемся, своя ноша не тянет!
– По дороге легко доедем, – объяснила Дарья. – Спасибо тебе, мил человек, за все. Будешь в наших краях, как родного приветим.
– Почему же мы сюда по бездорожью ехали? – задал я наивный вопрос.
– Потому берегом и ехали, что не всякому дорогу знать нужно.
Уговаривать их остаться на ночь я не решился. К утру «политическая ситуация» запросто могла измениться и неизвестно в какую сторону. Помог повернуть подводы и связать их в один большой обоз. Мы попрощались. Я забрал свой сверток с одеждой и оружием. Потом подумал, что такой объемный пакет неминуемо вызовет нездоровый интерес коммунаров, и остановил готовую тронуться в обратный путь Дарью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Разоруженные продотрядовцы, чтобы зря не маячить на глазах коммунаров, тут же как-то незаметно рассосались, и мы остались с товарищем Августом Бебелем один на один,
– Нужно отослать назад награбленное продовольствие, – сказал я ему.
Он удивленно посмотрел на меня, всем видом показывая, что не понимает, о чем я говорю.
– Это какое такое продовольствие, товарищ Алексей?
– То, что на подводах, – объяснил я.
– Вот ты о чем! Зачем же его отсылать, когда в нашей коммуне революционным коммунарам есть нечего? Мы его запишем по закону в амбарную книгу и употребим по назначению.
Я внимательно посмотрел на товарища Бебеля. Видно было, что он не то, что красных штанов, чужой пуговицы никому не отдаст, что же говорить про одиннадцать возов с продуктами. Поэтому я решил не ввязываться в бесполезный спор и поискать другие методы обойти коммунистического любителя чужой собственности.
– Очень ты, товарищ Алексей, удивил меня такой своей нереволюционной резолюцией, – не дождавшись моих возражений, сказал он. – Крестьянин есть мелкий собственник и пассивный элемент и своей подлой сущностью тормозит поступь…
Какую такую поступь тормозит крестьянин, товарищ Август Бебель договорить не успел, под гулкими церковными сводами послышались быстрые, частые шаги кованых сапог о каменные плиты. Мы, не сговариваясь, обернулись и я увидел, что к нам направляется женщина в туго перепоясанной кожаной куртке с кумачовой косынкой на голове Сугубую революционность ей придавал маузер в деревянной кобуре, висевший на тонком кожаном ремешке через плечо. Появление незнакомки смутило моего собеседника, и он даже сделал непроизвольное движение в сторону, но сбежать не рискнул, только несколько раз переступил ногами на одном месте.
– Это кто такая? – спросил я.
– Ордынцева, приехала из Губкома нашу коммунию проверять, – со злостью ответил товарищ Август. – Свалилась дура на мою голову!
Женщина неумолимо быстро приближалась, и мы оба смотрели, как она подходит. По виду ей было от двадцати до сорока лет, точнее оценить ее возраст я бы не взялся. На первый взгляд она мне показалась похожей на известную актрису Аллу Демидову в роли комиссарши в кинофильме «Служили два товарища», в ней чувствовалась та же решительная сосредоточенность и фанатичная непримиримость.
– Товарищ Телегин, – строго спросила она товарища Августа Бебеля, – что здесь происходит?
Тот бросил на меня взгляд полный тоскливой скуки и вежливо ответил:
– Поймали контру, товарищ Ордынская. Фальшивый продотряд.
– Ясно. А это что за товарищ?
– Товарищ Алексей, фершал.
Ордынская, близоруко щурясь, оглядела меня с головы до ног, так, что мне захотелось спрятать ноги в грязных холщевых подштанниках и оправить заношенный до дыр армяк.
– Член партии? – резко спросила она, обращаясь к кому-то между мной и товарищем Бебелем.
– Само собой, – неопределенно ответил я.
– СД? СР?
Я сообразил, что она имеет в виду, и ответил, примазываясь к победителям:
– Социал-демократ.
– Большевик, меньшевик?
– Большевик.
– А я социалистка-революционерка.
– Левая, правая? – продемонстрировал и я глубокое знание революционного движения.
– Левая.
– Значит, союзники по борьбе! У меня к вам, товарищ Ордынцева, есть вопрос. Вот мы с товарищем Августом спорим, возвращать ли крестьянам незаконно изъятое у них зерно. Интересно услышать ваше мнение.
– Возвращать! – решительно сказал она, чем сразу стала мне симпатична. – Товарищ Телегин последнее время стал проявлять мелкобуржуазную сущность.
– А жрать ты, что, товарищ Ордынцева, зимой собираешься? – возмутился товарищ Бебель. – Пусть мелкособственнический элемент жирует, а коммунары пухнут с голода?
– Революция выше, чем голод, товарищ Телегин!
– Сколько раз я просил тебя, товарищ Ордынцева, не называть меня Телегиным. У меня теперь другое имя!
Революционерка посмотрела на небритого революционера холодным, невидящим взглядом и обратилась ко мне:
– Не хочешь, товарищ, участвовать в диспуте о платформах?
– Сначала отправлю подводы назад в деревню, потом можно и подискутировать.
– Хорошо, товарищ, выполняй свой революционный долг!
Товарищ Бебель угрюмо посмотрел на нас, открыл, было, рот, собираясь возразить, но я ему заговорщицки подмигнул, и он промолчал. Ордынцева окончив разговор, круто повернулась и направилась к выходу.
– Ты чего мигаешь? – спросил меня бывший Телегин, когда революционерка, звонко ступая подкованными сапожками, удалилась на безопасное расстояние.
– Ты про Шульмана слышал? – таинственно спросил я.
– Это про которого контрик говорил?
– Именно!
– Нет, а кто это такой?
– Двоюродный брат Карла Маркса, зверь, а не человек, чуть что, сразу к стенке ставит. Не отдадим назад крестьянам хлеб, ты даже не успеешь новые штаны сносить, как у генерала Духонина окажешься!
– Неужто братан самого товарища Карла Маркса?
– То-то и оно-то!
– Что же ты мне сразу не сказал! – возмущенно воскликнул коммунар. – Может, у него и с этим Пороговым Вась-Вась?
– Этого не знаю, но думаю, навряд ли, слишком разные у них масштабы личностей!
– Это ты хорошо сказал, товарищ Алексей, революционно, со штанами нужно решить сегодня же.
Глава 4
Пока Телегин не передумал и не изобрел какую-нибудь пакость, я пошел разбираться с нашими продуктами Обе мобилизованные продотрядом женщины толклись возле своих подвод, не рискуя оставить их на разграбление коммунарам. Я рассказал им, как обстоят дела, и предложил утром ехать обратно.
– Зачем утра ждать, мы сейчас же и уедем! – сказала одна из них, по имени Дарья.
– Куда же ехать на ночь глядя, да еще без дороги, – возразил я. – Завтра утром поедете. И я, если получится, вам помогу.
– Нет, нам помощи не нужно, мы сейчас хотим, – вмешалась вторая и, не теряя времени, начала разворачивать последнюю подводу.
– Да как же вы со всем обозом вдвоем справитесь, мы и сюда-то еле добрались? – удивился я.
– Как-нибудь доберемся, своя ноша не тянет!
– По дороге легко доедем, – объяснила Дарья. – Спасибо тебе, мил человек, за все. Будешь в наших краях, как родного приветим.
– Почему же мы сюда по бездорожью ехали? – задал я наивный вопрос.
– Потому берегом и ехали, что не всякому дорогу знать нужно.
Уговаривать их остаться на ночь я не решился. К утру «политическая ситуация» запросто могла измениться и неизвестно в какую сторону. Помог повернуть подводы и связать их в один большой обоз. Мы попрощались. Я забрал свой сверток с одеждой и оружием. Потом подумал, что такой объемный пакет неминуемо вызовет нездоровый интерес коммунаров, и остановил готовую тронуться в обратный путь Дарью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81