К тому же не было времени выковыривать их из сухой земли.
Ретивый малый мелькал уже совсем близко. Кричать он перестал, видимо, у него сбилось дыхание, но бежал упорно, постепенно нагоняя «дичь». У меня же с дыханием было все в порядке, с самого начала побега я следил, чтобы не перебрать лишнего воздуха. Главное в этом деле вдох через нос, на три шага…
Постепенно мы приблизились к лесу. Здесь земля была не так сбита, и когда я углядел подходящий по размеру кусок песчаника, то без труда вытащил его из почвы. Каменюка была увесистая и бугристая, так что теперь я оказался хоть как-то вооружен. Мои действия преследователи видеть не могли, расстояние между нами было еще приличное, а вблизи леса рос густой кустарник.
Бережно держа в руках халат и камень, я углубился в лес. Был он, как и подобает в нашем отечестве, заброшен и завален валежником и павшими стволами.
Идеальное место для игры в прятки…
Первым делом я избавился от мешавшего мне халата – сунул парчовый ком в кусты дикой малины возле приметного дуба, случайно затесавшегося в чернолесье, – после чего, стараясь не шуметь, побежал дальше вглубь. Метров через семьдесят начинался овраг с болотистым дном. Увязнуть в нем было как нечего делать, я было побежал вдоль края, но в этот момент меня озарила прикольная мысль.
«Ну, я вам покажу, кто такой Рембо!» – подумал я, спускаясь по влажному склону к черной грязи, подернутой изумрудной ряской.
В том, что мои противники никогда не смотрели кинобоевиков, можно было не сомневаться, – тем эффектнее должен был показаться им мой дебют.
Первым делом я снял футболку, завязал снизу узлом и засунул в нее камень. У меня получилось некое примитивное подобие кистеня.
После этого оставалось превратить себя в Рембо, на это ушло всего несколько секунд. Грязь в болотце оказалась черной, как деготь.
Таким же сделался и мой обнаженный торс, после кого, как перекрестил его ладонями. С лицом я поступил гуманнее, всего-навсего разукрасив его пальцами.
Вытерев о траву руки, я выбрался из овражка. Пока моих преследователей слышно не было. Это встревожило: если они соберутся в кучу, то поделать с ними я ничего не смогу.
Правда, и им будет почти невозможно меня обнаружить… Но даже вариант, что разыскивать меня станут парами, казался чреват сложностями. Мужики были здоровыми и, скорее всего, хорошо владели своим оружием.
Впрочем, трусить раньше времени и пугать себя разными «если бы, да кабы», я не собирался. Проблемы лучше всего решать по мере их возникновения, старась по возможности оказаться на шажок впереди…
В густом захламленном лесу прятаться было не слояжно, тем более что я поменял масть, из яркого сделался грязным.
Единственное, что необходимо делать – идти осторожно, стараясь не хрустеть сухими ветками.
Направление я выбрал не в глубь леса и тем более не в сторону города, куда непременно двинутся разбойники, а наперерез, под углом их предполагаемого азимута. Крался я от дерева к дереву, легко ступая по земле. С ногой пока было терпимо.
Колено почти не болело, только мозжила содранная кожа, а вот со щиколоткой дело обстояло хуже.
Я невольно оберегал ее, стараясь не нагружать своим весом.
После очередной перебежки, когда я стоял за толстой березой, слева от меня послышался треск валежника.
Я мгновенно укрылся за стволом. Шел, судя по треску сушняка, один человек, притом в мою сторону. Мне осталось расслабиться и ждать его появления. Чтобы не маячило лицо, я опустился на корточки и выглядывал из-за покрытого мхом комля.
Шаги приближались. Преследователь двигался совершенно открыто, не таясь, и вскоре я увидел своего «городошника».
Малый еще не совсем отдышался после бега. Рубаха у него оказалась расстегнута и распахивалась на груди после каждого вздоха.
Лицо было красным и потным. Шапку во время преследования он потерял и теперь был простоволос. В правой руке он держал свою замечательную дубину, а тыльной стороной левой, в которой был зажат длинный кинжал, отирал пот, заливающий глаза.
Я медленно поднялся, по-прежнему укрываясь за деревом. Потом отвел немного назад руку, в которой держал футболку с камнем и стал терпеливо ждать, когда он подойдет вплотную. Товарищей его слышно не было, что меня вдохновило на немедленный ратный подвиг.
Бедняга! Когда я выскочил из-за ствола, у него не достало сил даже попытаться защититься. На его невыразительном лице отразился не простой, а по-настоящему мистический ужас.
Светлые глаза стали круглыми и безумными, как у Ивана Грозного на картине Ильи Репина.
Не ведаю, не случилась ли у него в тот момент медвежья болезнь. Проверять у меня не было ни времени, ни охоты…
Все последующее произошло слишком быстро и на уровне рефлексов. Я взмахнул рукой и опустил свой кистень на русый вихор, топорщившийся посреди темени.
Если бы не форс-мажорные обстоятельства и не принцип войны – «или ты, или тебя», – я никогда бы не ударил так сильно. То, что случилось с головой юного разбойника, было отвратительно. Подробности я опущу, но если найдутся любители сильных ощущений, жадные до кровавых подробностей, пусть купят арбуз, поставят его на колоду, и ударят по нему с размаха камнем, завернутым в мешок. Думаю, что эффект будет примерно тот же, включая брызги, которые, кстати, добавили новые штрихи моей боевой раскраске.
Парень, не издав ни одного звука, рухнул на землю а я, еще сгоряча, рывком, преодолевая тошноту и отвращение, завладел его оружием.
После чего, не оглядываясь и стараясь не воссоздавать в воображении увиденное, пошел прочь от места происшествия. На мое счастье, поблизости не оказалось ни души, ибо в течение нескольких минут я чувствовал себя оглушенным и совершенно не способным на новые подвиги.
Было похоже, что настоящего Рембо из меня не получается. Впрочем, скоро я отдышался и взглянул на дело с другой стороны: противников у меня хоть и незначительно, но все же убавилось.
Теперь даже с больной ногой бегать я буду немногим медленнее, чем оставшаяся троица. Прислонясь к очередному дереву, я взглянул на часы. Было всего-навсего четверть пятого. На все про все ушло лишь двадцать минут. Я не поверил и послушал, идут ли часы. Они шли, что подтвердило и солнце, видимое сквозь редколесье.
Мне же казалось, что разбойники гоняют меня никак не меньше часа.
Что лучше, самому искать встречи с остальным участниками конфликта, или ждать их появления, я так и не придумал, и чтобы зря не бередить ногу, пока остался на месте, присел на недавно упавший ствол осины и прислонился спиной к высокому пню. Теперь нужда в кистене отпала, и я освободил свою футболку от камня, однако надевать ее не стал, свернул и засунул в карман. Мне понравилось впечатление, которое моя раскраска произвела на покойного…
Я осмотрел доставшееся мне трофейное оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Ретивый малый мелькал уже совсем близко. Кричать он перестал, видимо, у него сбилось дыхание, но бежал упорно, постепенно нагоняя «дичь». У меня же с дыханием было все в порядке, с самого начала побега я следил, чтобы не перебрать лишнего воздуха. Главное в этом деле вдох через нос, на три шага…
Постепенно мы приблизились к лесу. Здесь земля была не так сбита, и когда я углядел подходящий по размеру кусок песчаника, то без труда вытащил его из почвы. Каменюка была увесистая и бугристая, так что теперь я оказался хоть как-то вооружен. Мои действия преследователи видеть не могли, расстояние между нами было еще приличное, а вблизи леса рос густой кустарник.
Бережно держа в руках халат и камень, я углубился в лес. Был он, как и подобает в нашем отечестве, заброшен и завален валежником и павшими стволами.
Идеальное место для игры в прятки…
Первым делом я избавился от мешавшего мне халата – сунул парчовый ком в кусты дикой малины возле приметного дуба, случайно затесавшегося в чернолесье, – после чего, стараясь не шуметь, побежал дальше вглубь. Метров через семьдесят начинался овраг с болотистым дном. Увязнуть в нем было как нечего делать, я было побежал вдоль края, но в этот момент меня озарила прикольная мысль.
«Ну, я вам покажу, кто такой Рембо!» – подумал я, спускаясь по влажному склону к черной грязи, подернутой изумрудной ряской.
В том, что мои противники никогда не смотрели кинобоевиков, можно было не сомневаться, – тем эффектнее должен был показаться им мой дебют.
Первым делом я снял футболку, завязал снизу узлом и засунул в нее камень. У меня получилось некое примитивное подобие кистеня.
После этого оставалось превратить себя в Рембо, на это ушло всего несколько секунд. Грязь в болотце оказалась черной, как деготь.
Таким же сделался и мой обнаженный торс, после кого, как перекрестил его ладонями. С лицом я поступил гуманнее, всего-навсего разукрасив его пальцами.
Вытерев о траву руки, я выбрался из овражка. Пока моих преследователей слышно не было. Это встревожило: если они соберутся в кучу, то поделать с ними я ничего не смогу.
Правда, и им будет почти невозможно меня обнаружить… Но даже вариант, что разыскивать меня станут парами, казался чреват сложностями. Мужики были здоровыми и, скорее всего, хорошо владели своим оружием.
Впрочем, трусить раньше времени и пугать себя разными «если бы, да кабы», я не собирался. Проблемы лучше всего решать по мере их возникновения, старась по возможности оказаться на шажок впереди…
В густом захламленном лесу прятаться было не слояжно, тем более что я поменял масть, из яркого сделался грязным.
Единственное, что необходимо делать – идти осторожно, стараясь не хрустеть сухими ветками.
Направление я выбрал не в глубь леса и тем более не в сторону города, куда непременно двинутся разбойники, а наперерез, под углом их предполагаемого азимута. Крался я от дерева к дереву, легко ступая по земле. С ногой пока было терпимо.
Колено почти не болело, только мозжила содранная кожа, а вот со щиколоткой дело обстояло хуже.
Я невольно оберегал ее, стараясь не нагружать своим весом.
После очередной перебежки, когда я стоял за толстой березой, слева от меня послышался треск валежника.
Я мгновенно укрылся за стволом. Шел, судя по треску сушняка, один человек, притом в мою сторону. Мне осталось расслабиться и ждать его появления. Чтобы не маячило лицо, я опустился на корточки и выглядывал из-за покрытого мхом комля.
Шаги приближались. Преследователь двигался совершенно открыто, не таясь, и вскоре я увидел своего «городошника».
Малый еще не совсем отдышался после бега. Рубаха у него оказалась расстегнута и распахивалась на груди после каждого вздоха.
Лицо было красным и потным. Шапку во время преследования он потерял и теперь был простоволос. В правой руке он держал свою замечательную дубину, а тыльной стороной левой, в которой был зажат длинный кинжал, отирал пот, заливающий глаза.
Я медленно поднялся, по-прежнему укрываясь за деревом. Потом отвел немного назад руку, в которой держал футболку с камнем и стал терпеливо ждать, когда он подойдет вплотную. Товарищей его слышно не было, что меня вдохновило на немедленный ратный подвиг.
Бедняга! Когда я выскочил из-за ствола, у него не достало сил даже попытаться защититься. На его невыразительном лице отразился не простой, а по-настоящему мистический ужас.
Светлые глаза стали круглыми и безумными, как у Ивана Грозного на картине Ильи Репина.
Не ведаю, не случилась ли у него в тот момент медвежья болезнь. Проверять у меня не было ни времени, ни охоты…
Все последующее произошло слишком быстро и на уровне рефлексов. Я взмахнул рукой и опустил свой кистень на русый вихор, топорщившийся посреди темени.
Если бы не форс-мажорные обстоятельства и не принцип войны – «или ты, или тебя», – я никогда бы не ударил так сильно. То, что случилось с головой юного разбойника, было отвратительно. Подробности я опущу, но если найдутся любители сильных ощущений, жадные до кровавых подробностей, пусть купят арбуз, поставят его на колоду, и ударят по нему с размаха камнем, завернутым в мешок. Думаю, что эффект будет примерно тот же, включая брызги, которые, кстати, добавили новые штрихи моей боевой раскраске.
Парень, не издав ни одного звука, рухнул на землю а я, еще сгоряча, рывком, преодолевая тошноту и отвращение, завладел его оружием.
После чего, не оглядываясь и стараясь не воссоздавать в воображении увиденное, пошел прочь от места происшествия. На мое счастье, поблизости не оказалось ни души, ибо в течение нескольких минут я чувствовал себя оглушенным и совершенно не способным на новые подвиги.
Было похоже, что настоящего Рембо из меня не получается. Впрочем, скоро я отдышался и взглянул на дело с другой стороны: противников у меня хоть и незначительно, но все же убавилось.
Теперь даже с больной ногой бегать я буду немногим медленнее, чем оставшаяся троица. Прислонясь к очередному дереву, я взглянул на часы. Было всего-навсего четверть пятого. На все про все ушло лишь двадцать минут. Я не поверил и послушал, идут ли часы. Они шли, что подтвердило и солнце, видимое сквозь редколесье.
Мне же казалось, что разбойники гоняют меня никак не меньше часа.
Что лучше, самому искать встречи с остальным участниками конфликта, или ждать их появления, я так и не придумал, и чтобы зря не бередить ногу, пока остался на месте, присел на недавно упавший ствол осины и прислонился спиной к высокому пню. Теперь нужда в кистене отпала, и я освободил свою футболку от камня, однако надевать ее не стал, свернул и засунул в карман. Мне понравилось впечатление, которое моя раскраска произвела на покойного…
Я осмотрел доставшееся мне трофейное оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76