ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Еще я купил хлопчатой бумаги, то бишь обыкновенной ваты, корпии – нащипанных из ткани ниток, используемых почти до двадцатого века как бинты, склянку спирта и порекомендованные аптекарем сборы трав против повышенной температуры и воспалений, и лекарство для восстановления крови.
Когда я вернулся в пансион, Марья Ивановна уже встала и выглядела вполне бодрой и довольной жизнью. Новая, приличная одежда примирила ее с неудобствами потери крова и разбойника-брата. Она активно общалась с хозяйкой, и обе женщины превозносили замечательные качества херра Шульца, единственного их общего знакомого. Я включился в общий разговор и между делом рассказал придуманную историю своих отношений с Марьей Ивановной. Сама героиня рассказа слушала мои бредни с большим интересом и уточняющими замечаниями несколько раз едва не провалила весь рассказ.
Я представился сыном татарского князя (мирзы), приехавшим поступать в открывающуюся медицинскую академию. По пути в столицу я заехал в имение отцовского кунака, отца Марьи Ивановны, вместе с которым мой фатер воевал против турок.
Оказалось, что старик генерал умер, а коварные родственники обворовали сироту и лишили ее всего состояния. Я попытался ей помочь, но мое заступничество кончилось тем, что нам пришлось бежать в Петербург искать правды и защиты у государя.
По дороге нас ограбили разбойники, и в столицу мы явились едва ли не в рубище. Единственное, что удалось сохранить, это оружие и деньги.
Такой душещипательный рассказ вполне удовлетворил сердобольную романтическую фрау и объяснил наше странное содружество.
После всей дневной суеты меня опять начало лихорадить. Поэтому остаток дня я провел в своей комнате. Об экспедиции в Зимний дворец не могло быть и речи, пришлось заняться врачеванием ран. Самодельные бинты, которые я последний раз менял незадолго до побега, намертво приклеились к плечу, и отодрать их было целой проблемой. Зато после перевязки мне стало значительно легче, и я почувствовал себя практически здоровым.
На утро я был как огурчик: вернулись, как говорится, твердый разум, энергия и предприимчивость. Первым делом я пошел на Андреевский рынок и купил в секонд-хенде подержанную дворцовую ливрею. Чтобы не шастать в ней по всему городу, я запаковал ее в холщовый мешок и отправился в район Зимнего дворца. Там, побродив по окрестностям, я снял в аренду в доходном доме на Мойке недорогую комнатушку. Дом был населен темными, как мне показалось, личностями, хозяева не интересовались жильцами и не совали нос в чужие дела.
В своей комнате я переоделся в ливрею и превратился в мальчика-слугу из дворца. В таком виде, зная дорогу, попасть в Зимний дворец не составило никакого труда. Когда я проходил внутрь, охрана не повела в мою сторону даже глазом.
Однако внутри я запутался в переходах и долго плутал по бесконечным коридорам, пока, наконец, не увидел знакомую лестницу. После этого безо всякого труда нашел нужные покои, в которых несколько дней назад содержали мою жену. Охраны при входе, как и прошлый раз, не было. Не мудрствуя лукаво и даже не придумав правдоподобную версию своему визиту, я постучался и открыл заветную дверь. За ней оказалась пустая комната со знакомой мебелью. Стол, за которым раньше караульные офицеры играли в карты, стоял на старом месте, а их самих, увы, не было. Я пошел дальше. Никаких следов недавнего пребывания узницы здесь не осталось. Даже вощеный паркет успел запылиться.
С четверть часа я удрученно простоял у кресла, на котором недавно сидела моя любимая. Верить в самое худшее было немыслимо. Казалось, вот-вот сейчас все разъяснится. Но покои были пусты, и никаких тайных знаков, которые могла оставить только она, я не увидел.
Пытаясь сбросить одурь отчаянья, я начал лихорадочно соображать, что мне делать дальше. Чтобы не рехнуться окончательно, нужно было срочно добыть информацию. Вот только где? Не идти же напрямую к Павлу и выяснять у него, что он приказал сделать с бедной девочкой. Я подошел к окну и уставился на темную воду Невы. Начали наваливаться усталость и безнадежность. Впервые я подумал, что, может быть, следователь сказал правду. Если с Алей случилось страшное, это разрушит весь мой здешний мир, и все потеряет смысл…
Безо всякой опаски, больше ни на кого не обращая внимания, я отправился в обратный путь. Жить не хотелось, и все стало постылым. И тут едва не случилось то, что могло изменить всю отечественную историю. Навстречу мне по коридору своей своеобразной походкой шел русский император, маленький, некрасивый человек, тиран и первое лицо всего христианского мира. Он мог своими полками раздавить французскую революцию, он мог приказать убить невинную, девочку, он мог… Единственно, чего он не мог, это остановить меня.
При приближении Курносого, дворцовая челядь, как тараканы, разбегалась по щелям. Я машинально подчинился стадному чувству и оказался один в темной нише за мраморной статуей какого-то римского императора. Стоял, прижавшись спиной к стене, и думал о своем. Вдруг император Павел, барон Пален, граф римской империи Безбородко и еще несколько незнакомых мне вельмож остановились в нескольких шагах от меня.
Глядя на ненавистное лицо, я потерял над собой контроль. Отчаянье и обида захлестнули меня. Вполне отчетливо понимая, что делаю, я вытащил из-под ливреи пистолет, хладнокровно прицелился в курносое лицо и спустил курок. Сухо щелкнули кремни. Выстрела не получилось. Я поднес оружие к глазам и разглядел в полутьме, что на полке нет пороха.
Никто ничего не услышал, один император забеспокоился, бросил по сторонам цепкий испуганный взгляд и, оборвав разговор на полуслове, пошел по коридору своей смешной, прыгающей походкой.
Коридор стал пуст. Я сунул за пояс бесполезное оружие и тоже отправился своей дорогой.
Позже, анализируя свой спонтанный поступок, я жалел, что мне не удалось убить русского царя. Погибни император от руки случайного убийцы, у его сына Александра не было бы повода всю жизнь мучиться угрызениями совести за пассивное участие в отцеубийстве.
Он смог бы увереннее проводить либеральные реформы, и кто знает, не удалось бы ему отменить крепостное право на полвека раньше своего тезки и внучатого племянника.
Возможно, тогда не было бы его странной, загадочной смерти в Таганроге, породившей слухи о добровольном отказе от царства, и престол не перешел бы к его младшему брату Николаю I…
Однако история, как известно, не имеет сослагательного наклонения.
Это оставшееся тайным происшествие окончательно выбило меня из колеи. Думаю, что только инстинкт самосохранения не позволил мне в тот день совершить еще какую-нибудь фатальную глупость.
Более или менее я пришел в себя только под мещанским кровом херра и фрау Липпгарт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80