– Ишь ты, баба какая! – восклицал он, указывая пальцем на женский манекен. – А, тут, гляди, князь, мужик!
Обращение «князь», остановило порыв Штиля позвать дворников, чтобы те помогли вышвырнуть нас из мастерской. Он внимательно на меня посмотрел и решился пойти на риск.
– Вы хотеть покуповать себе платье? – вежливо поинтересовался он, кося голубой глаз на восторженного истопника.
– Да, – ответил я, – только мне нужно готовое платье. Вы сможете что-нибудь подобрать?
Возможность сбыть невыкупленную одежду окончательно примирила немца с нашим сомнительным видом. Последний вопрос, который, как мне показалось, его еще волновал – это моя кредитоспособность.
– У нас отшень высокий цена платья, – осматривая меня на предмет своих «неликвидов», как бы между делом сообщил он.
– У меня есть деньги, – успокоил я его. – Мне нужен хороший сюртук, чтобы я мог понравиться моей любимой барышне.
– О, ваш это сюртук барышня не понравится! – согласился он, глядя на оторванный воротник и выдранные с мясом пуговицы.
– На меня есть нападать брат мой любимый барышня! – грустно сказал я, пытаясь правдоподобно и понятно для немца объяснить свой растерзанный вид.
Такой довод его окончательно успокоил. Он даже хитро подмигнул мне. В это момент в разговор вмешался Евпатий:
– Ну, ты, того этого, князь! Сам спешил, говорил, водка прокиснет!
– Меня в рваном камзоле ни в один трактир не пустят, – умерил я его прыть. – Господин портной, вы не можете послать своего слугу купить водки и закуски? – спросил я. – Мой товарищ очень хочет выпить.
Такое предложение вновь ввергло Штиля в шоковое состояние. Видимо, он представил, как сейчас два русских варвара начнут пропивать его мастерскую.
– О! – произнес он, округляя глаза. – О! Это никак невозможно.
– Я заплачу, – сказал я, вытаскивая из кармана порт-монет.
Немец энергично замотал головой, но, заглянув в мой открытый бумажник, проглотил готовые слететь с дерзких уст слова и расплылся в самую сладкую, на которую только был способен, улыбку.
– О! Ваш камарад тоже есть знатный персона?
– Не очень, – ответил я, понимая сомнения немца относительно Евпатия, – он не есть знатный персона, хотя и приближен к императору. Он вполне сможет подождать меня на вашей кухне.
– О! – обрадовался портной. – Это решает маленький проблем.
– Ну, так что, идем что ли, того этого? – вновь начал проявлять нетерпение истопник, но в этот момент в мастерскую вошла вызванная Штилем кухарка и, как раньше у портного, слова застряли у него на губах.
– О! – произнес он, правда, с другим, чем у немца акцентом, потрясенно глядя на замечательное создание в засаленном фартуке, но с такой богатой телесной фактурой, что я сам немного привял, ощутив себя пигмеем в стане великанов.
Немец приказал кухарке накормить и напоить дорого камрада дорогого князя, но того уже, кажется, никакая водка не интересовала. Евпатий, с остановившимся взглядом, как загипнотизированный, пошел следом за замечательной женщиной.
Любезный портной усадил меня в кресло и укатился вглубь мастерской подыскивать одежду, а я начал сводить в кучку все, что произошло за последние полчаса.
Судя по поведению полицейского, меня уже разыскивают, причем не как воинственную весталку, а как малорослого, худощавого юношу восточной наружности. Кроме того, после драки в трактире, показываться там больше нельзя, как и допустить туда Евпатия. Пока он не в курсе моих подвигов, нужно заставить его отвести меня к Маканье Никитичне и, если она еще не узнала, куда отправили Алю, договориться о связи с ней напрямую, без посредничества истопников.
Это была программа минимум. Максимум, нужно было еще поменять внешность, чтобы не дергаться при встрече с полицией, и решить вопрос со средствами передвижения, если понадобиться срочно эвакуироваться из столицы.
– Это есть замечательный платье! – воскликнул портной, внося на вытянутых руках весьма приличного сукна и покоя сюртук.
Я надел его на себя. К сожалению, он оказался мне велик.
– Мы его будем перешивать! – огорченно предложил портной.
– Погодите, – остановил я его, зацепившись за одну забавную мыслишку. – Вы не можете сделать так, чтобы он мне подошел?
– Как так подошел? – удивился Штиль.
– Моей барышне нравятся гросс мужчины, – объяснил я. – Если подложить внутрь вату, хлопок, чтобы я казался больше?
– О! Это интересный идея! Вы тогда будете красавец мужчина!
На этом наши интересы совпали, портному нужно было сбагрить сюртук, а мне хоть немного изменить внешность. Штиль засуетился и засадил за работу своих лучших белошвеек. Выйти в своем старом платье на улицу я не рисковал, пришлось ждать, пока на быструю нитку не подгонят новую одежду.
Как ни спешили портные, окончили шитье только к обеду. Зато сюртук сидел на мне отменно и выглядел я не таким мелким и тощим, как раньше. Немец с большим удовольствием разглядывал результаты коллективного труда и совсем растрогался, получив за работу щедрую плату. К этому времени мне принесли из соседней шляпной мастерской на выбор несколько треуголок, и я купил в цвет новому сюртуку еще и модную шляпу.
Евпатий, увлекшись ухаживанием за великолепной кухаркой, был неприятно удивлен предложением покинуть портняжную мастерскую.
Уже переодевшись, я заглянул на кухню и застал его в самом возвышенном состоянии духа. Кажется, и он произвел на грандиозную женщину приятное впечатление, что вскоре почувствовали все работники мастерской, оставшись без обеда, который кухарка увлекшись амурами, забыла сварить.
– Пошли, Евпатий, у нас еще много дел, – позвал я истопника.
Тот посмотрел на меня остановившимся взглядом и не двинулся с места.
– Как царица во дворце будешь жить, – вполне членораздельно сказал он кухарке.
– Ах, вы все такие обещальщики! – кокетничая, подкатила небольшие, скрытые в приятной округлости щек, карие очи чаровница.
Мне было интересно последить за тонкими ухаживаниями Евпатия, но время поджимало, и я испортил ему всю малину:
– Нам нужно уходить, – сказал я громко, чтобы на меня, наконец, обратили внимание.
– Чаво? – наконец услышал мой глас вопиющего в пустыне истопник.
– Уходить, говорю, нужно! – третий раз, уже раздраженно, повторил я.
До Евпатия наконец дошло, и он кивнул.
– Я приду, – опять погружаясь в астрал, сказал он кухарке. – Завтрева и приду!
– Оченно мы вам поверим! – откликнулась она. – Коли придете, то улица никому не заказана. Мы гостям завсегда рады.
То, что моему камраду будут особенно рады, я усомнился, глядя на неласковое лицо хозяина.
– Катрин, – строго сказал он, заглядывая через мое плечо на кухню, – обед готовый?
– Ах ты, Господи, – спохватилась она. – Сейчашеньки, Герман Людвигович, приготовлю, ах, ты Господи, совсем сплоховала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80