Перед Марьей Ивановной я выполнил свой долг и, как мне кажется, с лихвой. Осталось забрать свои вещи и, главное, деньги, после чего слинять оттуда по-тихому.
Как на грех, первого свободного лодочника я увидел минут через десять, когда уже начал не на шутку нервничать.
Как всегда, когда очень торопишься, время тратится совершенно впустую – сначала я ждал, пока лодочник, не торопясь, подплывет к топкому берегу, потом поможет мне забраться в свою шлюпку и не спеша повезет к противоположному берегу.
Только оказавшись на Васильевском острове, я успокоился. Обогнать меня мои спутники не могли никаким образом. У меня создавался даже запас времени, чтобы, не вызывая подозрений поспешностью, спокойно попрощаться с хозяйкой и съехать с квартиры.
Милая фрау Липпгарт очень расстроилась, увидев меня одного, да еще и во встрепанном состоянии.
– Почему вы есть один, что у вас происходить? – воскликнула она. – Где есть фрейлейн Мария и милый херр Рогожин? Они обвенчаться?
– Все зер гут, фрау Липпгарт, – успокоил я ее. – Обвенчались и скоро приедут, Вы не видели моего брата?
– Нет, принце Хасбулат не приходить наш хауз.
– Как только он придет, передайте ему, что заболела наша любимая мама, и нужно чтобы он срочно к ней приехал.
– О, хворать ваш либен мутер! Это не есть хорошо! Вы уезжать мой пансион, это тоже не есть хорошо!
– Не беспокойтесь, мы скоро вернемся, – обнадежил я расстроенную хозяйку. – Мы платить деньги за свой номер, – перешел я для лучшего взаимопонимания на ломанный русский язык. – И мы давать вам презент!
Не откладывая дела в долгий ящик, я протянул фрау сотенную бумажку из запасов Сил Силыча.
– Еще прошу передать от имени брата деньги на приданное Марье Ивановне. Только отдайте их, когда будете с ней вдвоем.
Увидев пачку сторублевок, бедная Липпгарт совсем разомлела:
– Ваш брат принц есть благородный русский князь! – воскликнула она.
– Вашими бы устами да мед пить, – ответил я сложной для ее понимания пословицей.
Оставив хозяйку упиваться участием в романтическом, сентиментальном приключении, я спешно прошел в свою комнату и переоделся в мужское платье.
Однако чтобы не вводить фрау в ступор, повязал голову платком и надел свой многострадальный салоп. Потом связал вещи в узел, замотал в них «сидор» с деньгами и торопливо покинул этот гостеприимный кров, где, надеюсь, нашла свое семейное счастье симпатичная мне фрау Мария. О судьбе Ивана Ивановича Рогожина я не думал, понадеявшись, что, под управлением жены, он когда-нибудь, возможно, и превратится в человека.
Глава восьмая
На свою «конспиративную квартиру» на Мойке я ехал по всем правилам шпионских романов. Три раза менял экипажи, в крытом фиакре окончательно преобразился из женщины в мужчину и поменял в модной лавке на Невском проспекте свою старую одежду на новый элегантный костюм. В парикмахерской на Большой Морской купил самый отпадный парик и в трущобную комнатушку в меблированных комнатах, прибыл как король на именины. Теперь я выглядел полным франтом, чем и привлек пристальное внимание хозяина малины.
Не успел я войти в свою каморку, как этот достойный соотечественник явился с визитом и предложением помочь мне потратить лишние деньги.
Хозяину на вид было лет сорок.
Главной его достопримечательностью, по-моему, была голова, расчерченная надвое узкой, длинной лысиной.
– Изволите пребывать всем в довольствии? – спросил он, входя в комнатушку, слегка освещенную крошечным окошком, примостившимся под самым потолком.
– Изволю, – кратко ответил я.
Думаю, что почтенного домовладельца именно эта часть разговора совсем не интересовала, а большее любопытство вызвал мой узел с вещами.
– Вы редко бываете дома, и я не имел чести лично выразить вам свое почтение, – пошел он с другого конца. – Изволите прибыть в Санкт-Петербург из дальних земель?
– Нет, всего-навсего из Курска.
– Имеете интерес в столице? – продолжал допытываться лысый ловчила, так и стреляя по углам глазами.
– С прошением в Сенат, – буднично ответил я. – Позвольте представиться, курский помещик Иван Иванович Рогожин.
– С прошением… – протянул домовладелец, тут же теряя ко мне значительную часть интереса. – Вы такие молодые, и уже помещик!
– По наследству получил, теперь сужусь, – расшифровал я свой интерес к Сенату.
– Изрядное именьице?
– Двадцать тысяч десятин и восемьсот душ!
Домохозяин невольно присвистнул.
– Хороший кусок! Я думаю, такому почтенному человеку обидно жить в этой каморке. У нас для чистых гостей есть достойные покои.
– Это пустое, – ответил я. – Мне здесь только переночевать. Я больше по ресторациям хожу. Уважаю, знаете ли, почтеннейший…
– Михайло Михалыч, – подсказал хозяин.
– Почтеннейший Михайло Михалыч, ресторации.
– Очень похвально, – одобрил хозяин, – особливо, что касается барышень…
– Барышнями тоже интересуюсь, потому как нахожусь в молодых летах.
– Это почтеннейший Иван Иванович, пустяк. Этакого добра мы вам можем предоставить, сколько пожелаете. Барышни – пальчики оближете! Чистые конфекты!
– Это хорошо! Барышни это всегда лестно! Особливо фигуристые! – окончательно перешел я на стилистику хозяина. – Как свое дело разрешу, так думаю у вас в Питере и жениться.
– И это приветственно. Особливо как на фигуристой…
– Вот это не нужно. Мне и без женитьбы барышень такого обличия хватит. Жениться нужно по разуму, на знатной персоне из самых первых аристократок!
– Душевно рад в таком молодом человеке видеть столько зрелой мудрости, – даже просиял от удовольствия Михайло Михалыч. – Ежели нужда есть, то и в знатное обчество-с ввести-с можно. Мы дорогим гостям завсегда услужить рады.
– Это весьма похвально, – надуваясь от детской спеси, солидно сказал я. – Только сами посудите, Михайло Михалыч, как мне на аристократке жениться, коли сам я, тьфу, Рогожин. Скажет, поди: что за такая рогожа, ни рожа, ни кожа!
– Это какая аристократка… Иной, что в годах, и за Рогожина выйти будет лестно. Тем паче при таком именьице!
– Мне это не подходит, – грустно сказал я. – Зачем на старухе-бесприданнице жениться. Мне бы самому князем или графом стать. Тогда другой разговор будет.
– Это как же можно князем стать? – вытаращил на меня глаза хозяин. – Князем нужно родиться.
– Не скажите. Ежели паспорт есть, а в нем написано: граф, мол, такой-то, или князь разэтакий-то, то и все дела.
– Так ведь жена узнает обман и к приставу потянет!
– Когда повенчаемся, поздно будет тянуть. Самой, поди, не захочется Рогожиной быть. Вот ежели бы вы, Михайло Михалыч, помогли мне такой документ получить, то я бы в долгу не остался!
Домохозяин задумался. Видимо, такой вид бизнеса, ему в голову не приходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80