Щербатова, судя по дому и саду, была состоятельной женщиной и обладала отменным вкусом. Мне было интересно, как мы с ней теперь встретимся. Я так быстро заснула, что не успела понять, разобралась ли она с моим полом.
– Пожалуйте, ваше благородие, с умыванием, – входя на этот раз без стука, сообщила горничная. – Когда будете готовы, барыня вас просят прийти, они в гостиной.
Я поблагодарила и отпустила ее. Девушка явно хотела остаться, помочь мне с умыванием и без большой охоты ушла, оставив одну. Я быстро разделась, умылась, вновь натянула на себя форму и, главное, спрятала под париком волосы. Теперь мне предстояла встреча с княгиней, и я не стала ее затягивать.
Ольга Романовна в утреннем салопе сидела на низком диване возле открытого окна. Увидев меня, она просияла и встала навстречу. Меня это немного удивило. Радоваться ей было особенно не с чего.
– Доброе утро, Сашенька, – сказала она, ласково заглядывая в глаза, – надеюсь, вы хорошо спали?
– Отменно, – ответив на ее улыбку, сказала я, – проснулась только от пушки.
В мыслях Щербатовой были только «мед и елей» и я по ним никак не могла понять, разоблачена ли и как она относится к тому, что я совсем не мужчина.
– Я уже приказала приготовить вам завтрак, – проворковала княгиня. – А пока не присядете ли подле меня, нам нужно поговорить.
Я опустилась на диван, Ольга Романовна устроилась рядом. Теперь следовало ожидать начала выяснения отношений, но она заговорила совсем о другом.
– Миша утром с курьером прислал записку. У него все, кажется, обошлось, но он беспокоится о вас. Я _______________________________________________________________________________________________________________________________взяла на себя смелость передать ему на словах, что у вас тоже все хорошо. Вы, правда, всем удовлетворены или я чрезмерно самоуверенна?
– Спасибо, конечно, мне у вас очень хорошо, – немного оторопев от такой тонкой деликатности ответила я.
– Правда, Саша?! Вы действительно так думаете? – спросила она и взяла меня за руку.
Теперь пришла пора теряться мне. Я не понимала, что происходит, и подумала, не было ли ночью между нами чего-то такого, что сделало ее такой счастливой и ласковой. Неужели с нами сыграло дурную шутку Алешино подсознание и я в полусне ее… Какой стыд! Если это так, то моей вины в том не должно быть, я вообще не помнила, что делала ночью.
– Да конечно, мне с вами приятно, – вяло ответила я.
– Я так вчера смутилась, когда вы попросили меня лечь с вами, – тихо сказала хозяйка, лаская мои пальцы, – это было так неожиданно, что я не смогла вам отказать.
По поводу неожиданности моего предложения мне было, что ей сказать, но, оказавшись в роли мужчины, я вынуждена была быть джентльменом и промолчала.
– Нынче утром я много думала о том, что было между нами, – продолжила она, – я понимаю, разница в возрасте делает наши отношения недолговечными…
Да скажи ты, наконец, что такого между нами было?! – едва не вскрикнула я, но вместо этого произнесла неожиданно всплывшую в памяти фразу:
– Любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны!
– Это вы совершенно правильно заметили, – грустно согласилась княгиня, – однако есть и определенные рамки. Да и что скажут в свете о таком мезальянсе! Я взрослая женщина, вдова известного ученого, а вы пока никому не известный молодой человек.
Я уже окончательно перестала понимать, к чему клонит Ольга Романовна. На объяснение в любви ее слова не походили, а о чем ином, кроме нее, может говорить влюбленная женщина, я не могла представить. Мне осталось слушать и отвечать по обстоятельствам.
– И что с того? – осторожно спросила я.
– Я боюсь разбить ваше сердце, я уже немного знаю вас, вы так чувствительны и ранимы…
– Говорите все как есть, лучше горькая правда, чем сладкая ложь, – попросила я, окончательно потеряв представление, что между нами происходит. – Как-нибудь выдержу…
– Право? А если я разобью вам сердце, вы на меня не обидитесь, не проклянете?
– Помилуйте, Ольга Романовна, с чего мне вас проклинать! – нетерпеливо воскликнула я.
– Я только хотела сказать, если вы надеетесь, – она замолчала не в силах произнести какие-то, вероятно, роковые для меня слова, и вдруг выдохнула на одним дыхании. – Саша, я никогда не стану вашей женой!
– Кем? – переспросила я. – Моей женой?!
Кажется, до нее дошло, что произошла какая-то ошибка, и она уже не так уверено, добавила:
– Я не собираюсь ни за кого выходить замуж!
– Как и я жениться, – в тон ей сказала я.
– Правда? Значит, вы на меня не обиделись?
– Помилуйте, с чего бы? Нам с вами так хорошо было вместе, – добавила я, надеюсь, что дальше тему будет развивать она и, наконец, я смогу узнать, что побудило ее делать такие странные заявления.
Однако Щербатова, видимо, из скромности ничего о наших ночных подвигах не сказала, лишь прошептала:
– Да, все было божественно! Я навсегда запомню эту ночь!
Господи, да что я такого с ней сделала! Или эта бедная женщина вообще не знает, как нужно провести ночь, чтобы она навсегда осталась в памяти!
Разговор завершить не удалось, дневной слуга, в этот раз статный молодой парень в строгом сюртуке и белоснежных перчатках, пригласил нас перейти в столовую. Там мы сели за стол, и я тотчас набросилась на еду. Княгиня почти не ела, довольствовалась наблюдением за мной. Насытившись, я пыталась возобновить прерванный разговор, но Щербатова от него уходила, заменяя его недомолвками, нежными взглядами, тайными, хотя мы были вдвоем, прикосновениями кончиков пальцев. Все это начало меня раздражать.
– Миша не написал, когда придет? – спросила я, убирая от нее свою руку.
– Ах, Сашенька, что нам теперь Миша! – нежно прошептала княгиня.
– Вам понятно, ничего, но мне нужно знать, как поступать дальше. А это во многом зависит и от него, – сказала я, уклоняясь от любовной игры.
– Разве вам плохо здесь, со мной? – томно спросила она.
Неужели мы, бабы, такие же дуры? – подумала я, а вслух сказала:
– Пожалуй, мне не стоит вас компрометировать, вдруг в свете подумают, что у вас молодой любовник!
– Ах, Саша, как вы еще молоды и наивны, любовник не муж, я уверена, большинство дам будет мне завидовать! – засмеявшись, ответила она.
Наш разговор постепенно становился фривольным, хотя княгиня тщательно следила за тем, чтобы не переступать дозволенных в свете границ. Мне болтать с ней на любовные темы было скучновато, и я постаралась перевести его на Российскую историю, ради которой я и оказалась здесь.
– Вы вчера говорили, что хорошо знакомы с Николаем Михайловичем? – увернувшись от очередного интимного намека, спросила я.
– С Карамзиным? Не то, что мы близки, но изрядно знакомы, он приходит сюда изучать работы и архив моего покойного мужа, кажется, сам собирается писать историю.
– А с ним никак нельзя встретиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Пожалуйте, ваше благородие, с умыванием, – входя на этот раз без стука, сообщила горничная. – Когда будете готовы, барыня вас просят прийти, они в гостиной.
Я поблагодарила и отпустила ее. Девушка явно хотела остаться, помочь мне с умыванием и без большой охоты ушла, оставив одну. Я быстро разделась, умылась, вновь натянула на себя форму и, главное, спрятала под париком волосы. Теперь мне предстояла встреча с княгиней, и я не стала ее затягивать.
Ольга Романовна в утреннем салопе сидела на низком диване возле открытого окна. Увидев меня, она просияла и встала навстречу. Меня это немного удивило. Радоваться ей было особенно не с чего.
– Доброе утро, Сашенька, – сказала она, ласково заглядывая в глаза, – надеюсь, вы хорошо спали?
– Отменно, – ответив на ее улыбку, сказала я, – проснулась только от пушки.
В мыслях Щербатовой были только «мед и елей» и я по ним никак не могла понять, разоблачена ли и как она относится к тому, что я совсем не мужчина.
– Я уже приказала приготовить вам завтрак, – проворковала княгиня. – А пока не присядете ли подле меня, нам нужно поговорить.
Я опустилась на диван, Ольга Романовна устроилась рядом. Теперь следовало ожидать начала выяснения отношений, но она заговорила совсем о другом.
– Миша утром с курьером прислал записку. У него все, кажется, обошлось, но он беспокоится о вас. Я _______________________________________________________________________________________________________________________________взяла на себя смелость передать ему на словах, что у вас тоже все хорошо. Вы, правда, всем удовлетворены или я чрезмерно самоуверенна?
– Спасибо, конечно, мне у вас очень хорошо, – немного оторопев от такой тонкой деликатности ответила я.
– Правда, Саша?! Вы действительно так думаете? – спросила она и взяла меня за руку.
Теперь пришла пора теряться мне. Я не понимала, что происходит, и подумала, не было ли ночью между нами чего-то такого, что сделало ее такой счастливой и ласковой. Неужели с нами сыграло дурную шутку Алешино подсознание и я в полусне ее… Какой стыд! Если это так, то моей вины в том не должно быть, я вообще не помнила, что делала ночью.
– Да конечно, мне с вами приятно, – вяло ответила я.
– Я так вчера смутилась, когда вы попросили меня лечь с вами, – тихо сказала хозяйка, лаская мои пальцы, – это было так неожиданно, что я не смогла вам отказать.
По поводу неожиданности моего предложения мне было, что ей сказать, но, оказавшись в роли мужчины, я вынуждена была быть джентльменом и промолчала.
– Нынче утром я много думала о том, что было между нами, – продолжила она, – я понимаю, разница в возрасте делает наши отношения недолговечными…
Да скажи ты, наконец, что такого между нами было?! – едва не вскрикнула я, но вместо этого произнесла неожиданно всплывшую в памяти фразу:
– Любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны!
– Это вы совершенно правильно заметили, – грустно согласилась княгиня, – однако есть и определенные рамки. Да и что скажут в свете о таком мезальянсе! Я взрослая женщина, вдова известного ученого, а вы пока никому не известный молодой человек.
Я уже окончательно перестала понимать, к чему клонит Ольга Романовна. На объяснение в любви ее слова не походили, а о чем ином, кроме нее, может говорить влюбленная женщина, я не могла представить. Мне осталось слушать и отвечать по обстоятельствам.
– И что с того? – осторожно спросила я.
– Я боюсь разбить ваше сердце, я уже немного знаю вас, вы так чувствительны и ранимы…
– Говорите все как есть, лучше горькая правда, чем сладкая ложь, – попросила я, окончательно потеряв представление, что между нами происходит. – Как-нибудь выдержу…
– Право? А если я разобью вам сердце, вы на меня не обидитесь, не проклянете?
– Помилуйте, Ольга Романовна, с чего мне вас проклинать! – нетерпеливо воскликнула я.
– Я только хотела сказать, если вы надеетесь, – она замолчала не в силах произнести какие-то, вероятно, роковые для меня слова, и вдруг выдохнула на одним дыхании. – Саша, я никогда не стану вашей женой!
– Кем? – переспросила я. – Моей женой?!
Кажется, до нее дошло, что произошла какая-то ошибка, и она уже не так уверено, добавила:
– Я не собираюсь ни за кого выходить замуж!
– Как и я жениться, – в тон ей сказала я.
– Правда? Значит, вы на меня не обиделись?
– Помилуйте, с чего бы? Нам с вами так хорошо было вместе, – добавила я, надеюсь, что дальше тему будет развивать она и, наконец, я смогу узнать, что побудило ее делать такие странные заявления.
Однако Щербатова, видимо, из скромности ничего о наших ночных подвигах не сказала, лишь прошептала:
– Да, все было божественно! Я навсегда запомню эту ночь!
Господи, да что я такого с ней сделала! Или эта бедная женщина вообще не знает, как нужно провести ночь, чтобы она навсегда осталась в памяти!
Разговор завершить не удалось, дневной слуга, в этот раз статный молодой парень в строгом сюртуке и белоснежных перчатках, пригласил нас перейти в столовую. Там мы сели за стол, и я тотчас набросилась на еду. Княгиня почти не ела, довольствовалась наблюдением за мной. Насытившись, я пыталась возобновить прерванный разговор, но Щербатова от него уходила, заменяя его недомолвками, нежными взглядами, тайными, хотя мы были вдвоем, прикосновениями кончиков пальцев. Все это начало меня раздражать.
– Миша не написал, когда придет? – спросила я, убирая от нее свою руку.
– Ах, Сашенька, что нам теперь Миша! – нежно прошептала княгиня.
– Вам понятно, ничего, но мне нужно знать, как поступать дальше. А это во многом зависит и от него, – сказала я, уклоняясь от любовной игры.
– Разве вам плохо здесь, со мной? – томно спросила она.
Неужели мы, бабы, такие же дуры? – подумала я, а вслух сказала:
– Пожалуй, мне не стоит вас компрометировать, вдруг в свете подумают, что у вас молодой любовник!
– Ах, Саша, как вы еще молоды и наивны, любовник не муж, я уверена, большинство дам будет мне завидовать! – засмеявшись, ответила она.
Наш разговор постепенно становился фривольным, хотя княгиня тщательно следила за тем, чтобы не переступать дозволенных в свете границ. Мне болтать с ней на любовные темы было скучновато, и я постаралась перевести его на Российскую историю, ради которой я и оказалась здесь.
– Вы вчера говорили, что хорошо знакомы с Николаем Михайловичем? – увернувшись от очередного интимного намека, спросила я.
– С Карамзиным? Не то, что мы близки, но изрядно знакомы, он приходит сюда изучать работы и архив моего покойного мужа, кажется, сам собирается писать историю.
– А с ним никак нельзя встретиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79