Ехал по карте, ибо ни дорог, ни волоков в этой части «бермудского треугольника» не знал.
Он старался быть объективным, не поддаваться чувствам, однако мозг постоянно буравила одна и та же мысль — кто устранил пленного «дракона»? Слишком нереальным казался тот факт, что от начала и до конца за ним была установлена слежка, и этот невидимый соглядатай, улучив момент, когда возле машины с «тапером» никого не будет, впрыснул яд. Зачем? Когда можно было спокойно похитить его из «нивы» и унести куда угодно, ибо Поспелов вернулся к машине только спустя час. Если «драконы» выносят своих мертвых, то живого они бы утащили обязательно. Не было никаких преград в тот миг, и всякий наблюдатель непремейно воспользовался бы случаем.
Георгий не хотел делать никаких выводов относительно Рима, однако не мог избавиться от давящих на него фактов. Храбрый, независимый и опытный агент вдруг испугалась, оказавшись на метеоплощадке, внутри голографического фильма ужасов, показанного здесь недавно… И испуг был какой-то неестественный. А теперь еще ездит за добрых сорок километров собирать лисички к заброшенному аэродрому.
Этих самых лисичек ни в машине, от капота которой исходило горячее марево, ни на кухне у Рима не оказалось. Поспелов не был раньше в домике начальника метеостанции.
— Неплохо устроились! — оценил он, разглядывая обстановку. — Очень даже уютно!
— Это с вашей точки зрения, — усмехнулась Рим. — Казенная мебель не может создавать уют.
Она была в маечке и спортивных брюках — не успела переодеться после поездки за грибами и сделала это, когда резидент пил на кухне квас из морошки. Появилась из комнаты в джинсах и белой шелковой блузке, свободно спадающей с плеч.
— Может быть, вы хотите есть? — поинтересовалась она.
— Нет, спасибо! Жарко, по дороге пил из лужи, — признался Георгий. А квас просто великолепный! Когда же вы успели набрать морошки?
— Бог с вами, Георгий! Вы можете представить, что я собираю ягоды на болоте?
— Не могу, — откровенно сказал он и про себя подумал, что не может представить ее и собирающей грибы.
— Это мои подчиненные занимаются. Заготовки на зиму! Они тут и огород сажают…
— Кстати, а что их не видать?
— Отпустила в отпуск. После таких стрессов надо лечить нервы.
— А не страшно одной? — изумился он.
— После той ночи кошмаров стало тихо… Мне понравилось, как вы ссадили с небес это чудовище!
— С вашей помощью…
— Какая же это помощь? Струсила и растерялась, — Рим рассмеялась. Честное слово, это бывает очень редко… Если не секрет, кого же мы с вами поймали?
— Дракона!.. Но увы, драконы в неволе не живут.
— Хотите сказать…
— Да, умер. От болевого шока.
— Странно, здоровый, крупный мужчина и умер от болевого шока. Закрытый перелом не дает очень уж острой боли.
— А гроза ночью была? — неожиданно спросил Поспелов.
— Дождь был, гроза стороной — прошла… Зачем вы спросили?
— Вы же начальник метеостанции! Предсказатель!.. Люблю после дождя по лесу бродить, особенно, после грозы. Пахнет озоном и грибами. Кстати, тут в округе грибы-то растут?
— Кажется, здесь везде они растут, — отмахнулась Рим. — Немного опоздали.
Час назад я вывалила в лесу целую корзину.
— Что же так?
— Да я их терпеть не могу.
— Зачем же собирали?
— Зачем-зачем… Приходится изображать дурочку с лукошком, усмехнулась она. — В сорока километрах отсюда есть военный аэродром, наверное, знаете.
— Есть, знаю. Только заброшенный.
— Я так подумала — неплохое место для «драконьего» гнезда. Народ там не появляется, ни рек, ни дорог, глухой угол…
— Ну и каковы результаты? — поторопил Георгий без особого интереса.
— Ничего особенного, пусто там. Но лисичек много вокруг… Есть же у них база!Откуда-то они вылетают! Мне стало любопытно. Ехала сюда, думала, от тоски умру. А тут интересно становится, не представляла, что так серьезно…
— Да, опередили меня… Хотел дать вам задание присмотреться к аэродрому.
Она отрицательно помотала головой.
— Никаких перспектив. База где-то внутри «бермудского треугольника». Должна быть основная и несколько второстепенных…
— Мне нравится ваша инициатива, — прервал Поспелов. — Но договоримся так: пока у нас режим радиомолчания, а вы на метеостанции одна, от озера ни шагу.
— Что же, сидеть прикажите? Наоборот, пока никого нет и руки развязаны…
— Отставить. Я не хочу терять агента. Что такое дисциплина, вам известно. И почему без моего согласия отпустили своих подчиненных?
— Они — мои подчиненные.
— А вы подчиняетесь мне.
Рим обиделась, но, скрыв чувства, сказала весело:
— Не знала, что вы такой… службист.
— Вам не повезло…
— Когда же откроете эфир?
— Когда доставят новые оперативные радиостанции, — сказал Поспелов и мысленно прибавил: «Но ты ее никогда не получишь».
Он уже почти не сомневался, откуда произошла утечка секретной информации.
Заремба допустил такую ошибку, после которой следует немедленно подавать рапорт об отставке. Он занимался подготовкой и внедрением агента, он провел все спецпроверки и оперативные установки…
И Поспелова сейчас не интересовала подоплека предательства — где, когда и кем был перевербован разведчик-нелегал; важно было немедленно блокировать действия Рима, оградить ее возможные связи с «драконами». Или, напротив, позволить все и через нее запускать дезинформацию.
Изымать ее с метеостанции пока было нельзя: требовалось определенное решение руководства, которому еще следовало доказать, что агент, по крайней мере, бьет мячи в разные ворота. Но, выдвигая обвинения против Рима, он тем самым подставлял под удар Зарембу, с которым уже сговорился относительно десантуры…
* * *
Георгий давно уже заметил некую роковую странность — все неожиданные и критические события происходили в его отсутствие на ферме. И на сей раз, вернувшись со встречи, застал Татьяну со знакомой болезненностью в глазах, правда, теперь скрываемой.
— Что? — почти весело спросил он. — Опять пришельцы?
— Пришельцы и ушельцы, — озираясь, тихо проговорила «жена». — Был нарочный от Зарембы. Привез вот эту фотографию для опознания. И я сразу же узнала!
— Кто же это?
— Тот самый… инопланетянин, что помогал выталкивать машину. Когда мы вояжировали по «треугольнику».
— Откуда у Зарембы его фотография? — вслух изумился Георгий и замолчал, спохватившись, что слишком откровенно выдает эмоции. «Жена» в другой раз бы не преминула съязвить по этому поводу, но сейчас будто не заметила, протянула прошитый и запечатанный пакет.
Текст письма оказался не только не зашифрованным, но и написанным от руки торопливым, размашистым почерком, и, не будь подписи Зарембы, никогда бы не подумал, что полковник пишет, как курица лапой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Он старался быть объективным, не поддаваться чувствам, однако мозг постоянно буравила одна и та же мысль — кто устранил пленного «дракона»? Слишком нереальным казался тот факт, что от начала и до конца за ним была установлена слежка, и этот невидимый соглядатай, улучив момент, когда возле машины с «тапером» никого не будет, впрыснул яд. Зачем? Когда можно было спокойно похитить его из «нивы» и унести куда угодно, ибо Поспелов вернулся к машине только спустя час. Если «драконы» выносят своих мертвых, то живого они бы утащили обязательно. Не было никаких преград в тот миг, и всякий наблюдатель непремейно воспользовался бы случаем.
Георгий не хотел делать никаких выводов относительно Рима, однако не мог избавиться от давящих на него фактов. Храбрый, независимый и опытный агент вдруг испугалась, оказавшись на метеоплощадке, внутри голографического фильма ужасов, показанного здесь недавно… И испуг был какой-то неестественный. А теперь еще ездит за добрых сорок километров собирать лисички к заброшенному аэродрому.
Этих самых лисичек ни в машине, от капота которой исходило горячее марево, ни на кухне у Рима не оказалось. Поспелов не был раньше в домике начальника метеостанции.
— Неплохо устроились! — оценил он, разглядывая обстановку. — Очень даже уютно!
— Это с вашей точки зрения, — усмехнулась Рим. — Казенная мебель не может создавать уют.
Она была в маечке и спортивных брюках — не успела переодеться после поездки за грибами и сделала это, когда резидент пил на кухне квас из морошки. Появилась из комнаты в джинсах и белой шелковой блузке, свободно спадающей с плеч.
— Может быть, вы хотите есть? — поинтересовалась она.
— Нет, спасибо! Жарко, по дороге пил из лужи, — признался Георгий. А квас просто великолепный! Когда же вы успели набрать морошки?
— Бог с вами, Георгий! Вы можете представить, что я собираю ягоды на болоте?
— Не могу, — откровенно сказал он и про себя подумал, что не может представить ее и собирающей грибы.
— Это мои подчиненные занимаются. Заготовки на зиму! Они тут и огород сажают…
— Кстати, а что их не видать?
— Отпустила в отпуск. После таких стрессов надо лечить нервы.
— А не страшно одной? — изумился он.
— После той ночи кошмаров стало тихо… Мне понравилось, как вы ссадили с небес это чудовище!
— С вашей помощью…
— Какая же это помощь? Струсила и растерялась, — Рим рассмеялась. Честное слово, это бывает очень редко… Если не секрет, кого же мы с вами поймали?
— Дракона!.. Но увы, драконы в неволе не живут.
— Хотите сказать…
— Да, умер. От болевого шока.
— Странно, здоровый, крупный мужчина и умер от болевого шока. Закрытый перелом не дает очень уж острой боли.
— А гроза ночью была? — неожиданно спросил Поспелов.
— Дождь был, гроза стороной — прошла… Зачем вы спросили?
— Вы же начальник метеостанции! Предсказатель!.. Люблю после дождя по лесу бродить, особенно, после грозы. Пахнет озоном и грибами. Кстати, тут в округе грибы-то растут?
— Кажется, здесь везде они растут, — отмахнулась Рим. — Немного опоздали.
Час назад я вывалила в лесу целую корзину.
— Что же так?
— Да я их терпеть не могу.
— Зачем же собирали?
— Зачем-зачем… Приходится изображать дурочку с лукошком, усмехнулась она. — В сорока километрах отсюда есть военный аэродром, наверное, знаете.
— Есть, знаю. Только заброшенный.
— Я так подумала — неплохое место для «драконьего» гнезда. Народ там не появляется, ни рек, ни дорог, глухой угол…
— Ну и каковы результаты? — поторопил Георгий без особого интереса.
— Ничего особенного, пусто там. Но лисичек много вокруг… Есть же у них база!Откуда-то они вылетают! Мне стало любопытно. Ехала сюда, думала, от тоски умру. А тут интересно становится, не представляла, что так серьезно…
— Да, опередили меня… Хотел дать вам задание присмотреться к аэродрому.
Она отрицательно помотала головой.
— Никаких перспектив. База где-то внутри «бермудского треугольника». Должна быть основная и несколько второстепенных…
— Мне нравится ваша инициатива, — прервал Поспелов. — Но договоримся так: пока у нас режим радиомолчания, а вы на метеостанции одна, от озера ни шагу.
— Что же, сидеть прикажите? Наоборот, пока никого нет и руки развязаны…
— Отставить. Я не хочу терять агента. Что такое дисциплина, вам известно. И почему без моего согласия отпустили своих подчиненных?
— Они — мои подчиненные.
— А вы подчиняетесь мне.
Рим обиделась, но, скрыв чувства, сказала весело:
— Не знала, что вы такой… службист.
— Вам не повезло…
— Когда же откроете эфир?
— Когда доставят новые оперативные радиостанции, — сказал Поспелов и мысленно прибавил: «Но ты ее никогда не получишь».
Он уже почти не сомневался, откуда произошла утечка секретной информации.
Заремба допустил такую ошибку, после которой следует немедленно подавать рапорт об отставке. Он занимался подготовкой и внедрением агента, он провел все спецпроверки и оперативные установки…
И Поспелова сейчас не интересовала подоплека предательства — где, когда и кем был перевербован разведчик-нелегал; важно было немедленно блокировать действия Рима, оградить ее возможные связи с «драконами». Или, напротив, позволить все и через нее запускать дезинформацию.
Изымать ее с метеостанции пока было нельзя: требовалось определенное решение руководства, которому еще следовало доказать, что агент, по крайней мере, бьет мячи в разные ворота. Но, выдвигая обвинения против Рима, он тем самым подставлял под удар Зарембу, с которым уже сговорился относительно десантуры…
* * *
Георгий давно уже заметил некую роковую странность — все неожиданные и критические события происходили в его отсутствие на ферме. И на сей раз, вернувшись со встречи, застал Татьяну со знакомой болезненностью в глазах, правда, теперь скрываемой.
— Что? — почти весело спросил он. — Опять пришельцы?
— Пришельцы и ушельцы, — озираясь, тихо проговорила «жена». — Был нарочный от Зарембы. Привез вот эту фотографию для опознания. И я сразу же узнала!
— Кто же это?
— Тот самый… инопланетянин, что помогал выталкивать машину. Когда мы вояжировали по «треугольнику».
— Откуда у Зарембы его фотография? — вслух изумился Георгий и замолчал, спохватившись, что слишком откровенно выдает эмоции. «Жена» в другой раз бы не преминула съязвить по этому поводу, но сейчас будто не заметила, протянула прошитый и запечатанный пакет.
Текст письма оказался не только не зашифрованным, но и написанным от руки торопливым, размашистым почерком, и, не будь подписи Зарембы, никогда бы не подумал, что полковник пишет, как курица лапой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118