На самом деле Гончий опасается за Микуотер. Если Рейчиз окружен солдатами для защиты от Насекомых, то как насчет моего дома, который расположен всего в пятидесяти километрах от него? Гончий хотел знать, не ожидается ли вторжение. Я успокоил его. И послал всех, кого смог отыскать, на фронт, и всем отрядам, которые сейчас формируются, приказал отправляться в крепость.
– А ты не хочешь последовать примеру других и бросить все силы на защиту Микуотера? – спросила Свэллоу.
– Нет, конечно! Если мы не сможем удержать фронт, все рухнет.
– Станиэль хочет, чтобы Рейчизуотер был в полной безопасности, – добавила она.
– Он будет в безопасности. Только Рейчиз превратится в остров посреди моря Насекомых. Как долго смогут продержаться солдаты, пусть даже самые лучшие, если командовать ими возьмется Станиэль? – Молния вздохнул. – Свэллоу, я бы хотел оставить свой фюрд для себя, но ты же понимаешь, мы должны действовать сообща, чтобы не допустить захвата северной Авии.
– Я прибыла с подкреплением в две тысячи человек и не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я отсиживалась в тылу.
– Потому что ты до сих пор не стала эсзаем.
Я взял бокал, который, очевидно, был налит для меня, и отхлебнул освежающего белого вина.
– Насекомые останутся за Стеной, Молния. Их не может быть так много.
– Да, а потом они отодвинут свою Стену и построят еще одну, и еще, и так, пока мы не потеряем всю Авию. Я помню, как быстро они захватывали земли вначале.
Лучше сменить тему, пока Молния не начал вещать о тех героических днях, когда Круг только формировался.
– Похоже, что чудесное спасение только добавило Станиэлю страха.
Молния вынул письмо с пометкой «Секретно».
– Судя по тону этого послания, он просто в ужасе.
– Пока Данлин сражался, он валялся в стогу сена и сочинял стихи. – Свэллоу продемонстрировала свою приверженность общему мнению о военном мастерстве нового короля, не отрывая взгляда от нотной тетради.
Не знаю, было ли это связано с вином, но я почувствовал прилив сил и оптимизма.
– Не беспокойтесь. Ему не удастся долго держать солдат в Рейчизе. У них есть дома, возлюбленные и урожай, от которого ничего не останется к концу следующего месяца.
– Ну, – мрачно заметил Молния, – будем надеяться, что они предпочтут собирать пшеницу и печь хлеб, чем сидеть в парке Рейчиза за пять фунтов в день.
– Он им платит?
– Похоже, это действительно так, если я правильно понимаю то, что написано в этом письме. Но время идет, и, когда посевы начнут гибнуть, ему придется платить им все больше и больше. Казна опустеет. Если бы Данлин был жив, он бы умер тысячу раз, узнав, как его брат пускает на ветер семейное состояние.
– Позволь мне поехать и поговорить с ним.
– Хорошо. Но мы также хотим знать, как дела у Торнадо в Лоуспассе. По крайней мере, один из нас на передовой. Я хотел бы вернуться… но Сан считает, что то, чем я занимаюсь здесь, на данный момент важнее.
Я знал, что не стоит много болтать в присутствии Свэллоу, однако не удержался:
– И что же ты здесь делаешь?
– Пишу письма и разговариваю с людьми.
Свэллоу отложила свои ноты.
– Если ты направляешься ко двору, можно мне пойти с тобой?
Наши затруднения никак не были связаны с Ондин, и я сказал об этом, но Молния не согласился:
– Еще одна встреча с императором может помочь прошению Свэллоу. Ты вел ее концерт в Зале, и теперь я буду тебе признателен, если ты сопроводишь ее ко двору.
Как я и полагал, целью этого визита была очередная встреча с императором.
– Почему ты сам этого не сделаешь? – простонал я.
– Вряд ли меня можно считать лицом незаинтересованным.
Свэллоу как-то сказала, что обдумает предложение Лучника выйти за него замуж только после того, как будет принята в Круг. Тактически очень верный ход, поскольку теперь Молния старался получить у императора как можно больше аудиенций. Однако я знал, что если у Сана складывалось определенное мнение по какому-то вопросу, то он редко его менял. На самом деле именно его мнение и было определяющим при решении любого вопроса. Продолжая настаивать на своем, Свэллоу шла ему наперекор. Сан ничего не должен своим эсзаям – он платит им бессмертием, а это гораздо больше, чем любые привилегии.
Молния попросил меня сопроводить Свэллоу для того, чтобы сохранить лицо в том случае, если ее прошение будет отклонено. В отличие от него, я ничего не боялся, поскольку скандалы уже давно испортили мою репутацию. А если бы я помог Свэллоу получить желаемое, то Молния проявил бы по отношению ко мне великодушие и одолжил денег либо простил бы те двести тысяч фунтов, которыми ссудил меня в девяносто третьем.
Поначалу, когда я только присоединился к Кругу, Молния присматривал за мной. Я был юнцом из Хасилита, ничего не знавшим ни о Насекомых, ни о владении мечом, к тому же весьма осторожным, но отчаянно желающим угодить. Он давал мне уроки верховой езды и этикета и даже позволил вести вольную жизнь в Микуотере, пока я досконально не изучил авианский язык. За это время я стал его близким другом, и только он и Терн удерживали меня на прямой линии. Я мог отплатить ему тем же, взяв Свэллоу под свое крыло.
– Тогда идем, – обратился я к ней. – Сейкер, а у тебя какие планы?
– Я пойду наверх, на галерею.
– Я так и знал.
– Может быть, мне стоит спеть при дворе, – задумчиво произнесла Свэллоу. – Я уверена, мне удастся растопить даже сердце императора. Он согласится сделать меня бессмертной только для того, чтобы вечно наслаждаться прекрасными концертами.
Она не хвасталась – все так и было на самом деле, однако, насколько я знал, император ненавидел музыку и не мог отличить Лунную сонату от футбольного марша.
– Мне сложнее, чем другим, – снова заговорила Свэллоу, – поскольку не существует музыканта Круга, которого я могла бы вызвать на состязание и сместить. Имеет ли значение мнение остальных эсзаев?
– Голос императора – решающий, – с грустью сказал Молния.
Он видел, как изменилась Свэллоу за прошедший год, но с каждым разочарованием ее стремление присоединиться к Кругу только росло. Ее желание было прочным, как алмаз, и в то же время хрупким, как старое стекло. Оно могло иссушить ее душу, и тогда она осталась бы обиженной на весь мир и неуклонно стареющей.
– Ну, мы идем?
Молния одним махом осушил бокал своего безумно дорогого вина. Бледная от напряжения Свэллоу кивнула. Молния как-то сказал мне, что если девушка бледнеет – это знак любви, а если краснеет – скромности. Но насколько я мог судить, Свэллоу была просто испуганной девочкой, запутавшейся в сложной паутине собственных амбиций. Я хотел освободить ее. Я был абсолютно уверен, что Свэллоу безумно волнуется, поскольку она смотрела не на меня, а словно внутрь себя, прокручивая в голове возможные сцены, которые могут разыграться при дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– А ты не хочешь последовать примеру других и бросить все силы на защиту Микуотера? – спросила Свэллоу.
– Нет, конечно! Если мы не сможем удержать фронт, все рухнет.
– Станиэль хочет, чтобы Рейчизуотер был в полной безопасности, – добавила она.
– Он будет в безопасности. Только Рейчиз превратится в остров посреди моря Насекомых. Как долго смогут продержаться солдаты, пусть даже самые лучшие, если командовать ими возьмется Станиэль? – Молния вздохнул. – Свэллоу, я бы хотел оставить свой фюрд для себя, но ты же понимаешь, мы должны действовать сообща, чтобы не допустить захвата северной Авии.
– Я прибыла с подкреплением в две тысячи человек и не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я отсиживалась в тылу.
– Потому что ты до сих пор не стала эсзаем.
Я взял бокал, который, очевидно, был налит для меня, и отхлебнул освежающего белого вина.
– Насекомые останутся за Стеной, Молния. Их не может быть так много.
– Да, а потом они отодвинут свою Стену и построят еще одну, и еще, и так, пока мы не потеряем всю Авию. Я помню, как быстро они захватывали земли вначале.
Лучше сменить тему, пока Молния не начал вещать о тех героических днях, когда Круг только формировался.
– Похоже, что чудесное спасение только добавило Станиэлю страха.
Молния вынул письмо с пометкой «Секретно».
– Судя по тону этого послания, он просто в ужасе.
– Пока Данлин сражался, он валялся в стогу сена и сочинял стихи. – Свэллоу продемонстрировала свою приверженность общему мнению о военном мастерстве нового короля, не отрывая взгляда от нотной тетради.
Не знаю, было ли это связано с вином, но я почувствовал прилив сил и оптимизма.
– Не беспокойтесь. Ему не удастся долго держать солдат в Рейчизе. У них есть дома, возлюбленные и урожай, от которого ничего не останется к концу следующего месяца.
– Ну, – мрачно заметил Молния, – будем надеяться, что они предпочтут собирать пшеницу и печь хлеб, чем сидеть в парке Рейчиза за пять фунтов в день.
– Он им платит?
– Похоже, это действительно так, если я правильно понимаю то, что написано в этом письме. Но время идет, и, когда посевы начнут гибнуть, ему придется платить им все больше и больше. Казна опустеет. Если бы Данлин был жив, он бы умер тысячу раз, узнав, как его брат пускает на ветер семейное состояние.
– Позволь мне поехать и поговорить с ним.
– Хорошо. Но мы также хотим знать, как дела у Торнадо в Лоуспассе. По крайней мере, один из нас на передовой. Я хотел бы вернуться… но Сан считает, что то, чем я занимаюсь здесь, на данный момент важнее.
Я знал, что не стоит много болтать в присутствии Свэллоу, однако не удержался:
– И что же ты здесь делаешь?
– Пишу письма и разговариваю с людьми.
Свэллоу отложила свои ноты.
– Если ты направляешься ко двору, можно мне пойти с тобой?
Наши затруднения никак не были связаны с Ондин, и я сказал об этом, но Молния не согласился:
– Еще одна встреча с императором может помочь прошению Свэллоу. Ты вел ее концерт в Зале, и теперь я буду тебе признателен, если ты сопроводишь ее ко двору.
Как я и полагал, целью этого визита была очередная встреча с императором.
– Почему ты сам этого не сделаешь? – простонал я.
– Вряд ли меня можно считать лицом незаинтересованным.
Свэллоу как-то сказала, что обдумает предложение Лучника выйти за него замуж только после того, как будет принята в Круг. Тактически очень верный ход, поскольку теперь Молния старался получить у императора как можно больше аудиенций. Однако я знал, что если у Сана складывалось определенное мнение по какому-то вопросу, то он редко его менял. На самом деле именно его мнение и было определяющим при решении любого вопроса. Продолжая настаивать на своем, Свэллоу шла ему наперекор. Сан ничего не должен своим эсзаям – он платит им бессмертием, а это гораздо больше, чем любые привилегии.
Молния попросил меня сопроводить Свэллоу для того, чтобы сохранить лицо в том случае, если ее прошение будет отклонено. В отличие от него, я ничего не боялся, поскольку скандалы уже давно испортили мою репутацию. А если бы я помог Свэллоу получить желаемое, то Молния проявил бы по отношению ко мне великодушие и одолжил денег либо простил бы те двести тысяч фунтов, которыми ссудил меня в девяносто третьем.
Поначалу, когда я только присоединился к Кругу, Молния присматривал за мной. Я был юнцом из Хасилита, ничего не знавшим ни о Насекомых, ни о владении мечом, к тому же весьма осторожным, но отчаянно желающим угодить. Он давал мне уроки верховой езды и этикета и даже позволил вести вольную жизнь в Микуотере, пока я досконально не изучил авианский язык. За это время я стал его близким другом, и только он и Терн удерживали меня на прямой линии. Я мог отплатить ему тем же, взяв Свэллоу под свое крыло.
– Тогда идем, – обратился я к ней. – Сейкер, а у тебя какие планы?
– Я пойду наверх, на галерею.
– Я так и знал.
– Может быть, мне стоит спеть при дворе, – задумчиво произнесла Свэллоу. – Я уверена, мне удастся растопить даже сердце императора. Он согласится сделать меня бессмертной только для того, чтобы вечно наслаждаться прекрасными концертами.
Она не хвасталась – все так и было на самом деле, однако, насколько я знал, император ненавидел музыку и не мог отличить Лунную сонату от футбольного марша.
– Мне сложнее, чем другим, – снова заговорила Свэллоу, – поскольку не существует музыканта Круга, которого я могла бы вызвать на состязание и сместить. Имеет ли значение мнение остальных эсзаев?
– Голос императора – решающий, – с грустью сказал Молния.
Он видел, как изменилась Свэллоу за прошедший год, но с каждым разочарованием ее стремление присоединиться к Кругу только росло. Ее желание было прочным, как алмаз, и в то же время хрупким, как старое стекло. Оно могло иссушить ее душу, и тогда она осталась бы обиженной на весь мир и неуклонно стареющей.
– Ну, мы идем?
Молния одним махом осушил бокал своего безумно дорогого вина. Бледная от напряжения Свэллоу кивнула. Молния как-то сказал мне, что если девушка бледнеет – это знак любви, а если краснеет – скромности. Но насколько я мог судить, Свэллоу была просто испуганной девочкой, запутавшейся в сложной паутине собственных амбиций. Я хотел освободить ее. Я был абсолютно уверен, что Свэллоу безумно волнуется, поскольку она смотрела не на меня, а словно внутрь себя, прокручивая в голове возможные сцены, которые могут разыграться при дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107