– Прочь с моей дороги.
Подгоняемые сильным попутным ветром, мы неслись прямо на них.
– Подготовить грот! Это нам не поможет. Проклятье! Хотел бы я иметь еще один парус. – Все глаза были устремлены на него. – Поднять грот! – заорал Туман. – Поднять! И тотчас убрать!
Крепкие ребята на главной палубе бросились выполнять его команду. Ухватившись за веревки, они развернули огромное белое полотнище и тут же принялись спускать его. Непокорный грот громко захлопал на ветру, но благодаря расторопности команды был быстро свернут, и нам открылось голубое небо. Третью мачту безжалостно перерубили, шпринтовый парус рухнул вниз, и через секунду мы оказались на свободной воде. И вдруг…
Сильнейший удар отбросил меня на поручни, так что я едва не перелетел через них. Крылья рефлекторно распахнулись. Туман всем телом навалился на штурвал, стараясь удержать корабль на месте. Ужасный грохот не утихал – «Медовый канюк», вклинившись между двух кораблей, продолжал двигаться вперед. Я видел ошалевшие лица матросов, как в тягучем ночном кошмаре проплывавшие мимо нас. От жуткого шума можно было оглохнуть: треск ломающихся досок, истошные вопли людей, металлический скрежет. Лучники подняли оружие и начали палить прямо по нам. Дождь стрел обрушился на борта «Канюка», его мачты; точно голодные мухи, впивались в беззащитные тела людей острые металлические капли. Я попытался свернуться клубком возле штурвала, слушая свист, который нес смерть.
Наши матросы прятались за своим общим импровизированным щитом, однако некоторые просто не успели убраться с середины палубы и упали на светлые доски, сраженные меткими выстрелами в лицо.
– Стреляйте по такелажу! По парусам! – кричал Туман своим лучникам.
Наконечники их стрел были обмотаны тканью, перед выстрелом они макали их в смолу и поджигали. Через пару минут такелаж соседних кораблей уже вовсю пылал. Поток стрел, летевших в «Канюка», иссяк – матросы и лучники бросились тушить свои корабли.
Нас по инерции все еще несло вперед. Доски трещали, борта со скрежетом терлись о борта. Наконец «Канюка» вынесло кормой перед носом корабля по правому борту от нас.
– Смотри, – объявил Туман.
Я вцепился в поручни. Он крутанул штурвал, и «Медовый канюк» развернулся, врезавшись в нос несчастного судна и сокрушив его. Цветные осколки стекла и обломки резных скульптур, украшавших нашу корму, разлетелись в стороны метров на двадцать.
Узкий нос небольшой каравеллы был раздавлен, словно орех. Ее бушприт раскололся, и корабль, быстро набирая воду, начал клониться вперед. Наши матросы свистели и улюлюкали в сторону команды «Кудряшки», находившейся теперь позади нас на расстоянии немногим дальше вытянутой руки.
Палуба «Кудряшки» погрузилась в воду, сбросив в волны всех людей. Когда судно наконец начало переворачиваться, его грот-мачта обрушилась на корабль, находившийся справа, в результате весь такелаж был порван и спутан. Веревки, свисавшие с бортов, цеплялись за плававшие в воде обломки досок. Туман продолжал орать на своих ошеломленных людей.
Я выругался раз и продолжал браниться, наверное, целую вечность.
– Это не позволит ей организовать погоню, – сказал Туман мрачно. – Мне нравился этот корабль. Янт, ради Бога, встань с пола.
«Канюк» израсходовал весь заряд инерции, благодаря которому мы вырвались из капкана, и теперь спокойно и горделиво покачивался на волнах.
Я только что стал свидетелем того, как мои самые ужасные кошмары становятся реальностью. Я не мог встать. Я не мог смотреть на это и просто сидел, сжавшись и закрыв руками глаза, возле штурвала. Я не перестал трястись, даже когда Туман ткнул меня в шею округлым носком своего сапога. Он торжествовал победу и презирал мои страхи. Расправив широченные плечи и подбоченясь, он оглядел матросов, которые сновали туда-сюда, возвращаясь на свои места.
– Поднимите грот, и прочь отсюда!
И прежде чем хоть одна из каравелл Аты смогла выдвинуться из строя и устремиться за нами, мы поставили паруса и набрали хорошую скорость. Теперь я был уверен, что мы спокойно доберемся до Перегрина. Ата, должно быть, стояла на мостике «Штормового буревестника», поскольку ее высокий голос доносился до нас сквозь скрип и скрежет такелажа и крики тонущих людей. Туман услышал ее и, поежившись, поплотнее закутал свои повязки в синий плащ.
– За ними! Да забудьте вы о «Кудряшке»! – Темноволосый человек положил руку ей на плечо, желая успокоить. Он просил спустить лодки и веревки, чтобы вытащить тех, кто еще плавал в воде. – Забудьте о «Кудряшке»! Поднять фок!
Она кричала лучникам, чтобы те продолжали стрельбу, однако воины Микуотера не привыкли к кораблям. Да и вообще ситуация была слишком странной – один эс-зай против другого.
Выглянув из-за нашего импровизированного щита, я увидел ее – перегнувшись через поручни, она яростным взглядом провожала удаляющегося «Канюка», края ее шелковой шали прилипли к бортам корабля. Двое сопровождавших ее воинов держали в руках длинные луки. Она торопила их, приказывая стрелять. Ата была нетерпелива, как эгоистичный ребенок. Когда один из лучников – тот, что был в отливающих бронзой доспехах, – покачав головой, сделал шаг ей за спину, Ата впала в форменную истерику.
– Ты что, пытаешься за меня спрятаться? – заорала она. – Вспомни, откуда ты! А ну, отдай мне!
Она толкнула его в грудь, отобрала лук и тут же, натянув тетиву, выпустила стрелу в нашу сторону. Но та быстро потеряла высоту и вонзилась в корпус «Канюка» лишь чуть выше ватерлинии.
Туман простонал.
– Ты что, ранен?
– Они – мои сыновья, – проговорил он медленно. – Они оба. Плоть. Кровь. То, что она использует моих мальчиков против меня, просто нечестно. Это неправильно, Янт…
– Да все это неправильно, – ответил я.
– Они делают то, что она говорит. Привязаны. Мизинец. Она сошла с ума, старик. Разве ей обязательно быть такой чокнутой? Оскорбление. Боль. – Туман передал штурвал своему старшему помощнику. Вязко прокашлявшись, он сказал: – Я иду вниз. – К дорогой Старлинг, по всей видимости. – Посмотрю, нет ли каких повреждений.
– Вряд ли ей что-либо повредит, – пробормотал я.
– Что?
– Да ничего.
Матросы стаскивали тела своих погибших товарищей к борту и бросали в воду, зная, что уже к вечеру их прибьет к берегу. Я посмотрел назад и увидел, что большинство кораблей Аты сгрудились вокруг того места, где затонула «Кудряшка». Меня поразило, как быстро она пошла ко дну. Одна из каравелл, находившаяся на самом краю оказавшейся бесполезной ловушки, попыталась было погнаться за нами, но даже не сумела приблизиться. Туман, как-то подозрительно быстро вернувшийся наверх, помог своим матросам очистить палубу, а затем присоединился ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Подгоняемые сильным попутным ветром, мы неслись прямо на них.
– Подготовить грот! Это нам не поможет. Проклятье! Хотел бы я иметь еще один парус. – Все глаза были устремлены на него. – Поднять грот! – заорал Туман. – Поднять! И тотчас убрать!
Крепкие ребята на главной палубе бросились выполнять его команду. Ухватившись за веревки, они развернули огромное белое полотнище и тут же принялись спускать его. Непокорный грот громко захлопал на ветру, но благодаря расторопности команды был быстро свернут, и нам открылось голубое небо. Третью мачту безжалостно перерубили, шпринтовый парус рухнул вниз, и через секунду мы оказались на свободной воде. И вдруг…
Сильнейший удар отбросил меня на поручни, так что я едва не перелетел через них. Крылья рефлекторно распахнулись. Туман всем телом навалился на штурвал, стараясь удержать корабль на месте. Ужасный грохот не утихал – «Медовый канюк», вклинившись между двух кораблей, продолжал двигаться вперед. Я видел ошалевшие лица матросов, как в тягучем ночном кошмаре проплывавшие мимо нас. От жуткого шума можно было оглохнуть: треск ломающихся досок, истошные вопли людей, металлический скрежет. Лучники подняли оружие и начали палить прямо по нам. Дождь стрел обрушился на борта «Канюка», его мачты; точно голодные мухи, впивались в беззащитные тела людей острые металлические капли. Я попытался свернуться клубком возле штурвала, слушая свист, который нес смерть.
Наши матросы прятались за своим общим импровизированным щитом, однако некоторые просто не успели убраться с середины палубы и упали на светлые доски, сраженные меткими выстрелами в лицо.
– Стреляйте по такелажу! По парусам! – кричал Туман своим лучникам.
Наконечники их стрел были обмотаны тканью, перед выстрелом они макали их в смолу и поджигали. Через пару минут такелаж соседних кораблей уже вовсю пылал. Поток стрел, летевших в «Канюка», иссяк – матросы и лучники бросились тушить свои корабли.
Нас по инерции все еще несло вперед. Доски трещали, борта со скрежетом терлись о борта. Наконец «Канюка» вынесло кормой перед носом корабля по правому борту от нас.
– Смотри, – объявил Туман.
Я вцепился в поручни. Он крутанул штурвал, и «Медовый канюк» развернулся, врезавшись в нос несчастного судна и сокрушив его. Цветные осколки стекла и обломки резных скульптур, украшавших нашу корму, разлетелись в стороны метров на двадцать.
Узкий нос небольшой каравеллы был раздавлен, словно орех. Ее бушприт раскололся, и корабль, быстро набирая воду, начал клониться вперед. Наши матросы свистели и улюлюкали в сторону команды «Кудряшки», находившейся теперь позади нас на расстоянии немногим дальше вытянутой руки.
Палуба «Кудряшки» погрузилась в воду, сбросив в волны всех людей. Когда судно наконец начало переворачиваться, его грот-мачта обрушилась на корабль, находившийся справа, в результате весь такелаж был порван и спутан. Веревки, свисавшие с бортов, цеплялись за плававшие в воде обломки досок. Туман продолжал орать на своих ошеломленных людей.
Я выругался раз и продолжал браниться, наверное, целую вечность.
– Это не позволит ей организовать погоню, – сказал Туман мрачно. – Мне нравился этот корабль. Янт, ради Бога, встань с пола.
«Канюк» израсходовал весь заряд инерции, благодаря которому мы вырвались из капкана, и теперь спокойно и горделиво покачивался на волнах.
Я только что стал свидетелем того, как мои самые ужасные кошмары становятся реальностью. Я не мог встать. Я не мог смотреть на это и просто сидел, сжавшись и закрыв руками глаза, возле штурвала. Я не перестал трястись, даже когда Туман ткнул меня в шею округлым носком своего сапога. Он торжествовал победу и презирал мои страхи. Расправив широченные плечи и подбоченясь, он оглядел матросов, которые сновали туда-сюда, возвращаясь на свои места.
– Поднимите грот, и прочь отсюда!
И прежде чем хоть одна из каравелл Аты смогла выдвинуться из строя и устремиться за нами, мы поставили паруса и набрали хорошую скорость. Теперь я был уверен, что мы спокойно доберемся до Перегрина. Ата, должно быть, стояла на мостике «Штормового буревестника», поскольку ее высокий голос доносился до нас сквозь скрип и скрежет такелажа и крики тонущих людей. Туман услышал ее и, поежившись, поплотнее закутал свои повязки в синий плащ.
– За ними! Да забудьте вы о «Кудряшке»! – Темноволосый человек положил руку ей на плечо, желая успокоить. Он просил спустить лодки и веревки, чтобы вытащить тех, кто еще плавал в воде. – Забудьте о «Кудряшке»! Поднять фок!
Она кричала лучникам, чтобы те продолжали стрельбу, однако воины Микуотера не привыкли к кораблям. Да и вообще ситуация была слишком странной – один эс-зай против другого.
Выглянув из-за нашего импровизированного щита, я увидел ее – перегнувшись через поручни, она яростным взглядом провожала удаляющегося «Канюка», края ее шелковой шали прилипли к бортам корабля. Двое сопровождавших ее воинов держали в руках длинные луки. Она торопила их, приказывая стрелять. Ата была нетерпелива, как эгоистичный ребенок. Когда один из лучников – тот, что был в отливающих бронзой доспехах, – покачав головой, сделал шаг ей за спину, Ата впала в форменную истерику.
– Ты что, пытаешься за меня спрятаться? – заорала она. – Вспомни, откуда ты! А ну, отдай мне!
Она толкнула его в грудь, отобрала лук и тут же, натянув тетиву, выпустила стрелу в нашу сторону. Но та быстро потеряла высоту и вонзилась в корпус «Канюка» лишь чуть выше ватерлинии.
Туман простонал.
– Ты что, ранен?
– Они – мои сыновья, – проговорил он медленно. – Они оба. Плоть. Кровь. То, что она использует моих мальчиков против меня, просто нечестно. Это неправильно, Янт…
– Да все это неправильно, – ответил я.
– Они делают то, что она говорит. Привязаны. Мизинец. Она сошла с ума, старик. Разве ей обязательно быть такой чокнутой? Оскорбление. Боль. – Туман передал штурвал своему старшему помощнику. Вязко прокашлявшись, он сказал: – Я иду вниз. – К дорогой Старлинг, по всей видимости. – Посмотрю, нет ли каких повреждений.
– Вряд ли ей что-либо повредит, – пробормотал я.
– Что?
– Да ничего.
Матросы стаскивали тела своих погибших товарищей к борту и бросали в воду, зная, что уже к вечеру их прибьет к берегу. Я посмотрел назад и увидел, что большинство кораблей Аты сгрудились вокруг того места, где затонула «Кудряшка». Меня поразило, как быстро она пошла ко дну. Одна из каравелл, находившаяся на самом краю оказавшейся бесполезной ловушки, попыталась было погнаться за нами, но даже не сумела приблизиться. Туман, как-то подозрительно быстро вернувшийся наверх, помог своим матросам очистить палубу, а затем присоединился ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107