В России обманутым является медведь, а на западе черт.
Следовательно, эта сказка с привлечением западного варианта вдруг выпадает из
ряда сказок о животных. Куда же она попадет? Ясно, что это и не бытовая сказка,
ибо где же видано, чтобы в быту урожай делился подобным образом? Но это и не
сказка с чудесным содержанием. Она в данной классификации вообще не умещается.
И тем не менее мы будем утверждать, что приведенная классификация в основах
своих правильна. Исследователи здесь руководствовались инстинктом, и их слова не
соответствуют тому, что они ощущали на самом деле. Вряд ли кто-нибудь ошибется,
отнеся сказку о жар-птице ,и сером волке к сказкам о животных. Для нас также
совершенно ясно, что и Афанасьев ошибся со сказкой о золотой рыбке. Но это мы
видим не потому, что в сказках фигурируют или не фигурируют животные, а потому,
что волшебные сказки обладают совершенно особым строением, которое чувствуется
сразу и определяет разряд, хотя мы этого и не сознаем. Всякий исследователь,
говоря, что он классифицирует по приведенной схеме, фактически классифицирует
иначе. Но, противореча самому себе, он именно поступает правильно. Но если это
так, если в основу деления подсознательно положено строение сказки, еще не
изученное и даже не зафиксированное, то всю классификацию сказок следует
поставить на новые рельсы. Ее нужно перевести на формальные, структурные
признаки. А для того, чтобы это сделать, эти признаки следует изучить.
Но мы забегаем вперед. Обрисованное положение осталось невыясненным до наших
дней. Дальнейшие попытки по существу не вносят улучшения. Так, например, в своей
известной работе "Психология народов" Вундт предлагает следующее деление (Wundt
346 ff.):
1) Мифологические сказки-басни (Mythologische Fabelmarchen).
2) Чистые волшебные сказки (Reine Zaubermarchen).
3) Биологические сказки и басни (Biologische Marchen und Fabein).
4) Чистые басни о животных (Reine Tierfabeln).
5) Сказки "о происхождении" (Abstammungsmarchen).
6) Шутливые сказки и басни (ScherZmarchen und ScherZfabeln).
7) Моральные басни (Moralische Fabein).
Эта классификация много богаче прежних, но и она вызывает
9
возражения. Басня (термин, который встречается пять раз при семи разрядах) есть
категория формальная. Что под этим подразумевал Вундт -- неясно. Термин
"шутливая" сказка вообще недопустим, так как та же сказка может трактоваться и
героически, и комически. Далее спрашивается: какая разница между "чистой басней
о животных" и "моральной басней"? Чем "чистые басни" не "моральны" и наоборот?
Разобранные классификации касаются распределения сказок по разрядам. Наряду с
распределением сказок по разрядам имеется деление по сюжетам.
Если неблагополучно обстоит дело с делением на разряды, то с делением на сюжеты
начинается уже полный хаос. Мы не будем уже говорить о том, что такое сложное,
неопределенное понятие, как сюжет, или вовсе не оговаривается, или оговаривается
всяким автором по своему. Забегая вперед, мы скажем, что деление волшебных
сказок по сюжетам по существу вообще невозможно. Оно также должно быть
поставлено на новые рельсы, как деление по разрядам. Сказки обладают одной
особенностью: составные части одной сказки без всякого изменения могут быть
перенесены в другую. Ниже этот закон перемещаемости будет освещен подробнее,
пока же можно ограничиться указанием на то, что, например, баба яга может
встречаться в самых разнообразных сказках, в самых различных сюжетах. Эта черта
-- специфическая особенность сказки. Между тем, не взирая на эту особенность,
сюжет обычно определяется так: берется одна какая-нибудь часть сказки (часто
случайная, просто бьющая в глаза), прибавляется предлог "о", и определение
готово. Так сказка, в которой есть бой со змеем, это сказка "о змееборстве",
сказка, в которой есть Кощей, -- это сказка "о Кощее" и т. д., причем единого
принципа в выборе определяющих элементов нет. Если теперь вспомнить о законе
перемещаемости, то с логической неизбежностью получается путаница, или,
выражаясь точнее, перекрестное деление, а такая классификация всегда искажает
сущность изучаемого материала. К этому прибавляется еще невыдержанность
основного принципа разделения, т. е. нарушается еще одно из элементарнейших
правил логики. Такое положение продолжается вплоть до наших дней.
Мы проиллюстрируем это положение двумя примерами. В 1924 г. появилась книга о
сказке одесского профессора Р. М. Волкова (Волков). Волков с первых же страниц
своего труда определяет, что фантастическая сказка знает 15 сюжетов. Сюжеты эти
следующие:
1) О невинно гонимых.
2) О герое-дурне.
3) О трех братьях.
10
4) О змееборцах.
5) О добывании невест.
6) О мудрой деве.
7) О заклятых и зачарованных.
8) Об обладателе талисмана.
9) Об обладателе чудесных предметов.
10) О неверной жене и т. д.
Как установлены эти 15 сюжетов -- не оговорено. Если же всмотреться в принцип
деления, то получится следующее: первый разряд определен по завязке (что здесь
действительно завязка, мы увидим ниже), второй -- по характеру героя, третий --
по количеству героев, четвертый -- по одному из моментов хода действия и т. д.
Таким образом, принцип деления вообще отсутствует. Получается действительно
хаос. Разве нет сказок, где три брата (третий разряд) добывают себе невест
(пятый разряд)? Разве обладатель талисмана не наказывает с помощью этого
талисмана неверную жену? Таким образом, данная классификация не является научной
классификацией в точном смысле слова, она не более как условный указатель,
ценность которого весьма сомнительна. И разве может подобная классификация хотя
бы отдаленно сравниваться с классификацией растений или животных, произведенной
не на глаз, а после точного и длительного предварительного изучения материала?
Затронув вопрос о классификации сюжетов, мы не можем обойти молчанием указателя
сказок Антти Аарне (Ааrne 1911). Аарне является одним из основателей так
называемой финской школы. Работы этой школы представляют собой в настоящее время
вершину сказочного изучения. Здесь не место дать надлежащую оценку этому
направлению. Укажем лишь на то, что в научной литературе имеется довольно
значительное количество статей и заметок о вариантах к отдельным сюжетам. Такие
варианты иногда добываются из самых неожиданных источников. Постепенно их
накопляется очень много, а систематической разработки нет. Сюда главным образом
и направлено внимание нового направления. Представители этой школы добывают и
сравнивают варианты отдельных сюжетов по их мировому распространению. Материал
группируется гео-этнографически по известной, вперед выработанной Системе, и
затем делаются выводы об основном строении, распространении и происхождении
сюжетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Следовательно, эта сказка с привлечением западного варианта вдруг выпадает из
ряда сказок о животных. Куда же она попадет? Ясно, что это и не бытовая сказка,
ибо где же видано, чтобы в быту урожай делился подобным образом? Но это и не
сказка с чудесным содержанием. Она в данной классификации вообще не умещается.
И тем не менее мы будем утверждать, что приведенная классификация в основах
своих правильна. Исследователи здесь руководствовались инстинктом, и их слова не
соответствуют тому, что они ощущали на самом деле. Вряд ли кто-нибудь ошибется,
отнеся сказку о жар-птице ,и сером волке к сказкам о животных. Для нас также
совершенно ясно, что и Афанасьев ошибся со сказкой о золотой рыбке. Но это мы
видим не потому, что в сказках фигурируют или не фигурируют животные, а потому,
что волшебные сказки обладают совершенно особым строением, которое чувствуется
сразу и определяет разряд, хотя мы этого и не сознаем. Всякий исследователь,
говоря, что он классифицирует по приведенной схеме, фактически классифицирует
иначе. Но, противореча самому себе, он именно поступает правильно. Но если это
так, если в основу деления подсознательно положено строение сказки, еще не
изученное и даже не зафиксированное, то всю классификацию сказок следует
поставить на новые рельсы. Ее нужно перевести на формальные, структурные
признаки. А для того, чтобы это сделать, эти признаки следует изучить.
Но мы забегаем вперед. Обрисованное положение осталось невыясненным до наших
дней. Дальнейшие попытки по существу не вносят улучшения. Так, например, в своей
известной работе "Психология народов" Вундт предлагает следующее деление (Wundt
346 ff.):
1) Мифологические сказки-басни (Mythologische Fabelmarchen).
2) Чистые волшебные сказки (Reine Zaubermarchen).
3) Биологические сказки и басни (Biologische Marchen und Fabein).
4) Чистые басни о животных (Reine Tierfabeln).
5) Сказки "о происхождении" (Abstammungsmarchen).
6) Шутливые сказки и басни (ScherZmarchen und ScherZfabeln).
7) Моральные басни (Moralische Fabein).
Эта классификация много богаче прежних, но и она вызывает
9
возражения. Басня (термин, который встречается пять раз при семи разрядах) есть
категория формальная. Что под этим подразумевал Вундт -- неясно. Термин
"шутливая" сказка вообще недопустим, так как та же сказка может трактоваться и
героически, и комически. Далее спрашивается: какая разница между "чистой басней
о животных" и "моральной басней"? Чем "чистые басни" не "моральны" и наоборот?
Разобранные классификации касаются распределения сказок по разрядам. Наряду с
распределением сказок по разрядам имеется деление по сюжетам.
Если неблагополучно обстоит дело с делением на разряды, то с делением на сюжеты
начинается уже полный хаос. Мы не будем уже говорить о том, что такое сложное,
неопределенное понятие, как сюжет, или вовсе не оговаривается, или оговаривается
всяким автором по своему. Забегая вперед, мы скажем, что деление волшебных
сказок по сюжетам по существу вообще невозможно. Оно также должно быть
поставлено на новые рельсы, как деление по разрядам. Сказки обладают одной
особенностью: составные части одной сказки без всякого изменения могут быть
перенесены в другую. Ниже этот закон перемещаемости будет освещен подробнее,
пока же можно ограничиться указанием на то, что, например, баба яга может
встречаться в самых разнообразных сказках, в самых различных сюжетах. Эта черта
-- специфическая особенность сказки. Между тем, не взирая на эту особенность,
сюжет обычно определяется так: берется одна какая-нибудь часть сказки (часто
случайная, просто бьющая в глаза), прибавляется предлог "о", и определение
готово. Так сказка, в которой есть бой со змеем, это сказка "о змееборстве",
сказка, в которой есть Кощей, -- это сказка "о Кощее" и т. д., причем единого
принципа в выборе определяющих элементов нет. Если теперь вспомнить о законе
перемещаемости, то с логической неизбежностью получается путаница, или,
выражаясь точнее, перекрестное деление, а такая классификация всегда искажает
сущность изучаемого материала. К этому прибавляется еще невыдержанность
основного принципа разделения, т. е. нарушается еще одно из элементарнейших
правил логики. Такое положение продолжается вплоть до наших дней.
Мы проиллюстрируем это положение двумя примерами. В 1924 г. появилась книга о
сказке одесского профессора Р. М. Волкова (Волков). Волков с первых же страниц
своего труда определяет, что фантастическая сказка знает 15 сюжетов. Сюжеты эти
следующие:
1) О невинно гонимых.
2) О герое-дурне.
3) О трех братьях.
10
4) О змееборцах.
5) О добывании невест.
6) О мудрой деве.
7) О заклятых и зачарованных.
8) Об обладателе талисмана.
9) Об обладателе чудесных предметов.
10) О неверной жене и т. д.
Как установлены эти 15 сюжетов -- не оговорено. Если же всмотреться в принцип
деления, то получится следующее: первый разряд определен по завязке (что здесь
действительно завязка, мы увидим ниже), второй -- по характеру героя, третий --
по количеству героев, четвертый -- по одному из моментов хода действия и т. д.
Таким образом, принцип деления вообще отсутствует. Получается действительно
хаос. Разве нет сказок, где три брата (третий разряд) добывают себе невест
(пятый разряд)? Разве обладатель талисмана не наказывает с помощью этого
талисмана неверную жену? Таким образом, данная классификация не является научной
классификацией в точном смысле слова, она не более как условный указатель,
ценность которого весьма сомнительна. И разве может подобная классификация хотя
бы отдаленно сравниваться с классификацией растений или животных, произведенной
не на глаз, а после точного и длительного предварительного изучения материала?
Затронув вопрос о классификации сюжетов, мы не можем обойти молчанием указателя
сказок Антти Аарне (Ааrne 1911). Аарне является одним из основателей так
называемой финской школы. Работы этой школы представляют собой в настоящее время
вершину сказочного изучения. Здесь не место дать надлежащую оценку этому
направлению. Укажем лишь на то, что в научной литературе имеется довольно
значительное количество статей и заметок о вариантах к отдельным сюжетам. Такие
варианты иногда добываются из самых неожиданных источников. Постепенно их
накопляется очень много, а систематической разработки нет. Сюда главным образом
и направлено внимание нового направления. Представители этой школы добывают и
сравнивают варианты отдельных сюжетов по их мировому распространению. Материал
группируется гео-этнографически по известной, вперед выработанной Системе, и
затем делаются выводы об основном строении, распространении и происхождении
сюжетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39