— А разве нельзя попросту взять волосы из палаточного лагеря и под микроскопом сравнить их с найденными на местах преступлений? — недоумевает Бергер.
— С переменным успехом, — отвечаю. — Изучение микроскопических характеристик в данном случае мало что даст, поскольку образцы не пигментированы. Самое большее — можно будет подтвердить, что морфологически они совпадают или имеют много общего.
— Присяжных не убедит, — вслух размышляет прокурор.
— Ни в коей мере.
— Однако если мы не произведем микроскопического сравнения, защита поднимет этот вопрос, — рассуждает Бергер. — Они поинтересуются: «А по какой причине вы не сделали анализ?»
— В общем-то, если надо, мы можем провести микроскопическое сопоставление.
— Тех, что обнаружены на теле Сьюзан Плесс, и волос из ваших дел.
— Если надо, — повторяю я.
— Объясните про стволы. Как в их случае работает ДНК?
Рассказываю, что митохондриальные ДНК находятся в стенках клеток волос, ногтей, зубов и костей и представляют собой молекулы — так сказать, составляют наш фундамент, камень с цементом. К сожалению, такая молекула наследуется только по женской линии. Привожу аналогию с яйцом. Представим, что митохондриальная ДНК — белок, а ядерная — желток. Нельзя сравнить одно с другим. Но если вы заполучили ДНК из клетки крови, тогда считайте, что имеете в своем распоряжении целое яйцо и можете сравнивать митохондриальные ДНК с им подобными, белок с белком. Кровь у нас есть, поскольку Шандонне пойман. В больнице ему делали анализы. Так что мы располагаем полным профилем и готовы сравнить митохондриальную ДНК неизвестного волоса с той же молекулой из его крови.
Бергер внимательно слушает, не перебивая. Она впитывает все, что я говорю, и, похоже, успешно вникает в суть. Опять же никаких пометок. Затем спрашивает:
— У вас в доме его волосы остались?
— Не знаю, нашла ли что-нибудь полиция.
— Учитывая, что с него сыплется в изобилии, думаю, обязательно должно было что-то остаться. Или у вас в доме, или во дворе, когда он катался в снегу.
— Что ж, резонно.
— Я читала об оборотнях. — Бергер неожиданно перескакивает на другую тему. — По всей видимости, в истории действительно существовали люди, которые искренне считали себя оборотнями. Ведь есть ведовство, черная магия, сатанистские культы. Верят в укус оборотня, пьют чужую кровь. Думаете, возможно, чтобы Шандонне действительно считал себя нежитью?
— И, таким образом, не мог быть признан виновным ввиду невменяемости, — отвечаю я, сообразив, что защита вполне способна прибегнуть к такому трюку.
— В начале шестнадцатого века в Венгрии жила некая Алжбета Батори-Надасди, известная под прозвищем Кровавая Графиня, — продолжает Бергер. — Предполагают, что она пытками уморила около шестисот молодых женщин. Купалась в их крови, считая, что таким образом навсегда сохранит молодость и красоту. Припоминаете?
— Смутно.
— Согласно легенде, графиня держала молоденьких женщин в подземной темнице, откармливала их, потом пускала несчастным кровь и купалась в ней, а затем заставляла других пленниц слизывать ее со своего тела. Как многие полагают, она считала полотенца слишком жесткими для своей нежной кожи... Летописцы упустили очевидное. На мой взгляд, тут явно присутствует эротический момент. Убийства на почве вожделения. Даже если преступник действительно верит в магические силы крови, все равно многое замешано на власти и сексе. Будь то красавица графиня или какая-нибудь генетическая аномалия, взращенная в подземельях французского особняка.
Сворачиваем на Кентербери-роуд, въезжаем в лесистый зажиточный район Виндзор-фармс, на самом отшибе которого, отгородившись от шумной скоростной трассы высоченной стеной, жила Диана Брэй.
— Дала бы правую руку на отсечение, лишь взглянуть на библиотеку Шандонне, — говорит Бергер. — Уж очень хочется знать, на каких он воспитывался книгах — не считая исторической и научно-популярной литературы, которой якобы пичкал его отец. Болтун. Интересно, кстати сказать, знает ли он про Кровавую Графиню? Что, если наш приятель обмазывался кровью в надежде на волшебное исцеление?
— Есть версия, что он купался в Сене, а потом, уже здесь, в реке Джеймс, — отвечаю я. — Возможно, по той же самой причине.
— Что-то библейское, не находите?
— Вполне вероятно.
— Наверное, он и Библии начитался, — предполагает моя собеседница. — Не почерпнул ли Шандонне вдохновение у французского серийного убийцы? Был такой Жиль Гарниер; убивал мальчиков, съедал их и выл на луну. В средние века во Франции вообще много было так называемых оборотней. В общей сложности обвинили тридцать тысяч человек, можете себе представить? — Бергер провела серьезные изыскания, сразу чувствуется. — И еще одна чудная мыслишка, — продолжает она. — В фольклоре отмечено, будто от укуса оборотня человек становится таким же. Что, если Шандонне пытался превратить жертв в себе подобных? Хотел подыскать себе что-то вроде невесты Франкенштейна, пару, так сказать?
Столь необычные рассуждения в целом начинают составлять довольно ясную картину, куда более прозаичную, чем могло бы показаться на первый взгляд. Бергер просчитывает наперед, что в подобной ситуации станет делать защита. Первая и самая простая уловка — отвлечь присяжных от зверского характера преступлений, переключив их внимание на физические дефекты Шандонне, навести на мысль, что он якобы страдает психическим расстройством и в целом существо из ряда вон выходящее. Если удачно аргументировать мысль, что он истинно верит в свое сверхъестественное происхождение, считает себя оборотнем, чудовищем, присяжные вряд ли признают его виновным и осудят на пожизненное заключение.
— Защита серебряной пулей, — ссылается на расхожее суеверие Бергер. — У нас горы улик, как и в тот раз, когда мы проиграли дело... Для стороны защиты серебряной пулей будет то, что Шандонне безумен и жалок.
* * *
Дом Дианы Брэй — белый с мансардной крышей. Полицейские зачистили место преступления, даже Бергер не может войти сюда без разрешения владельца — того, в чье распоряжение переходит собственность покойной. Сидим в машине на подъездной дорожке к дому и ждем, когда появится брат Дианы Брэй, Эрик, с ключом от дома.
— Вы, возможно, обратили на него внимание на заупокойной службе. — Бергер напоминает, что Эрик — тот самый человек, который нес урну с прахом. — Вот объясните мне, каким образом Шандонне удалось вынудить опытного сотрудника полиции открыть ему дверь. — Моя собеседница запросто переключается от событий средневековой Франции к весьма реальному кровопролитию, свершившемуся буквально у нас на глазах.
— Это несколько выходит за рамки моей компетенции, миссис Бергер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139