– Безусловно, Корнелиус Калпепер был хорошим, добрым человеком, но он не умел считать деньги и оставил кучу долгов. Все, что оставил ваш муж, уже изъято, за исключением маленькой фермы на западе Вирджинии. Я сам являюсь одним из кредиторов Калпепера. Судя по всему, мне придется продать Олбимарл, чтобы возместить убытки.
Женевьева без сил опустилась на какую-то корзину, плечи ее поникли.
– Ну и попала же я в переделку…
К ним подошел капитан Баттон; его обветренное загорелое лицо было печально.
– Примите мои соболезнования, миссис Калпепер, – сказал он.
Девушка через силу улыбнулась. Очевидно, капитан огорчен случившимся больше, чем она: ведь это ему не оплатили ее проезд. Однако Баттону не пришлось долго расстраиваться. Через минуту он уже с довольной улыбкой наблюдал, как Рурк Эдер отсчитывает деньги.
Женевьева, вне себя от возмущения, схватила Рурка за руку и закричала:
– Я не хочу быть обязанной вам!
Рурк невозмутимо кивнул:
– И не будешь. Давай считать это платой за мои старые ошибки.
Женевьева нахмурилась:
– Откуда это у вас появилось столько денег? Помнится, в первую нашу встречу у вас не было и двух монет.
Рурк промолчал, бросив быстрый взгляд на Пруденс, стоявшую около вещей. Но этого оказалось достаточно, чтобы Женевьева все поняла. В ту же минуту она страшно разозлилась на себя за то, что имела глупость жалеть Рурка Эдера.
– Так это Бримсби? – тихо спросила она. – Они оплатили вам за то, что вы женились на Пруденс?
Рурк вдруг страшно рассердился. Женевьева даже отступила назад от неожиданности: она еще ни разу не видела его в гневе. Тем не менее, девушка твердо смотрела Рурку в глаза, решив про себя, что не отвернется, даже если он ударит ее.
– Никогда больше не заговаривай об этом, – справившись с собой, тихо предупредил Рурк. – Никогда. Я буду Пруденс хорошим мужем. Что в этом плохого? – и, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел к жене.
Растерянная и сбитая с толку Женевьева направилась вслед за маленькой группой людей в пыльный пакгауз, из которого резко пахло высушенным табаком. Она даже не заметила, что Рурк снова оказался рядом с ней; в его глазах уже не было и следа гнева.
– Несмотря ни на что, я хочу, чтобы мы остались друзьями, – примирительно сказал он.
Женевьева ничего не ответила. Ее внимание было приковано к женщинам с корабля, которые стояли в пакгаузе, окруженные праздными зеваками.
– Словно скот на бойне, – заметил какой-то худой длиннолицый человек, одетый в старую охотничью рубашку и штаны из оленьей кожи. Он похлопал Рурка по плечу шляпой из серого меха и представился:
– Привет. Меня зовут Лютер Квейд. Я слышал, тебе нужно добраться до округа Олбимарл.
Мужчины разговорились, а Женевьева и Пруденс продолжали наблюдать за происходящим в пакгаузе.
Нужно сказать, картина была на редкость неприятной и унизительной. Женщины сбились в кучу и со страхом смотрели на мужчин, обступивших их тесным кольцом. И только Нел Вингфилд явно чувствовала себя в своей тарелке и даже приподняла юбку, чтобы продемонстрировать свои сильные ноги – так она поступала в лондонских доках.
Между тем, из массы мужских лиц, старых и молодых, чисто выбритых и заросших бородой, хмурых и улыбающихся, корабельному торговцу стали выкрикивать цены за женщин.
К Женевьеве подошел Генри Пиггот.
– Ты бы тоже предложила себя, – посоветовал он. – Тебе ведь потребуется хозяин… или муж.
Девушка, прищурившись, посмотрела на него и покачала головой:
– Нет.
– Но ведь у тебя ничего нет: ты одна и без гроша.
Женевьева гордо вскинула голову и твердо посмотрела Пигготу прямо в глаза:
– Да, я одна и без гроша, но у меня есть силы и умение трудиться. Я обязательно найду работу.
Пиггот с сомнением покачал головой:
– Боюсь, что здесь ты сможешь работать только лежа на спине.
Женевьева оставила без ответа его замечание, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. Она заметила поблизости таверну под названием «У лебедя». Но захотят ли там взять на работу девушку из лондонских трущоб, только что сошедшую с корабля? И тут ее осенило; на лице Женевьевы появилась улыбка.
– Кажется, вы говорили, что Корнелиус Калпепер оставил клочок земли на Западе.
Пиггот кивнул:
– Да, в округе Олбимарл.
– Теперь, когда он умер, эта земля принадлежит мне, не так ли?
Настала очередь Пиггота нахмуриться.
– Да, но ненадолго: я собираюсь продать ее.
Девушка схватила его за руку.
– Позвольте мне обработать эту землю, мистер Пиггот. Я заплачу то, что вам причитается.
Пиггот фыркнул и принялся снова теребить свою зубочистку.
– Ты? Одна? Да что может знать о земледелии девчонка из лондонской таверны?
– Ничего, – яростно ответила Женевьева. – Но я научусь.
– Дай девочке шанс, – неожиданно вмешался Рурк, поняв отчаянную решимость Женевьевы. – В конце концов, ведь это ты привез ее сюда.
Женевьева усмехнулась: Рурк явно забыл о своей роли в той роковой карточной игре. Однако она сдержалась, заметив колебания Пиггота.
– Год, дайте мне только один год, – торопливо проговорила девушка. – Если у меня ничего не получится, ферма – ваша. Если же дела пойдут хорошо, вы получите свои деньги.
Пиггот улыбнулся – не в его характере пропускать пари, особенно беспроигрышное – затем направился к корабельному торговцу, нацарапал что-то на кусочке бумаги и протянул это Женевьеве.
– Вот наш договор, миссис Калпепер, – сказал он. – Подпишите, и ферма ваша.
Сердце Женевьевы громко стучало от радости и нетерпения. Она быстро прочитала документ, поставила свою подпись и вернула бумагу Пигготу, который тут же удалился в отличном настроении, собираясь обмыть с дружками эту забавную сделку.
Женевьева подняла голову: Рурк, с улыбкой на губах, не отрывал глаз от ее лица.
– Ну что ты так смотришь?! – в сердцах воскликнула она и добавила грязное ругательство.
Рурк расхохотался:
– Мне кажется, я вижу перед собой фермера по имени Дженни Калпепер.
Плоскодонная лодка Лютера Квейда осела до бортов под тяжестью разместившихся на ней людей. Окинув внимательным взглядом переселенцев, хозяин лодки заявил, что они такие же зеленые, как лавр, в изобилии растущий на берегах реки Джеймс, но, тем не менее, очень симпатичны ему.
Теперь, стоя у румпеля, Квейд изучал пассажиров.
Лишь Сет Паркер, который являлся поверенным своей невесты Эми, не был здесь новичком. За эту пару Квейд не волновался. У них все будет хорошо, они сумеют обосноваться на небольшой ферме неподалеку от Дэнсез Медоу. В их распоряжении молодость, настойчивость, а со временем придет и настоящая любовь.
Другое дело – Эдеры. Лютеру еще не приходилось встречать такого крепкого и сильного мужчину, как Рурк: бронзовые волосы, острые глаза, руки, которые, казалось, могут завязать узлом дуб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Женевьева без сил опустилась на какую-то корзину, плечи ее поникли.
– Ну и попала же я в переделку…
К ним подошел капитан Баттон; его обветренное загорелое лицо было печально.
– Примите мои соболезнования, миссис Калпепер, – сказал он.
Девушка через силу улыбнулась. Очевидно, капитан огорчен случившимся больше, чем она: ведь это ему не оплатили ее проезд. Однако Баттону не пришлось долго расстраиваться. Через минуту он уже с довольной улыбкой наблюдал, как Рурк Эдер отсчитывает деньги.
Женевьева, вне себя от возмущения, схватила Рурка за руку и закричала:
– Я не хочу быть обязанной вам!
Рурк невозмутимо кивнул:
– И не будешь. Давай считать это платой за мои старые ошибки.
Женевьева нахмурилась:
– Откуда это у вас появилось столько денег? Помнится, в первую нашу встречу у вас не было и двух монет.
Рурк промолчал, бросив быстрый взгляд на Пруденс, стоявшую около вещей. Но этого оказалось достаточно, чтобы Женевьева все поняла. В ту же минуту она страшно разозлилась на себя за то, что имела глупость жалеть Рурка Эдера.
– Так это Бримсби? – тихо спросила она. – Они оплатили вам за то, что вы женились на Пруденс?
Рурк вдруг страшно рассердился. Женевьева даже отступила назад от неожиданности: она еще ни разу не видела его в гневе. Тем не менее, девушка твердо смотрела Рурку в глаза, решив про себя, что не отвернется, даже если он ударит ее.
– Никогда больше не заговаривай об этом, – справившись с собой, тихо предупредил Рурк. – Никогда. Я буду Пруденс хорошим мужем. Что в этом плохого? – и, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел к жене.
Растерянная и сбитая с толку Женевьева направилась вслед за маленькой группой людей в пыльный пакгауз, из которого резко пахло высушенным табаком. Она даже не заметила, что Рурк снова оказался рядом с ней; в его глазах уже не было и следа гнева.
– Несмотря ни на что, я хочу, чтобы мы остались друзьями, – примирительно сказал он.
Женевьева ничего не ответила. Ее внимание было приковано к женщинам с корабля, которые стояли в пакгаузе, окруженные праздными зеваками.
– Словно скот на бойне, – заметил какой-то худой длиннолицый человек, одетый в старую охотничью рубашку и штаны из оленьей кожи. Он похлопал Рурка по плечу шляпой из серого меха и представился:
– Привет. Меня зовут Лютер Квейд. Я слышал, тебе нужно добраться до округа Олбимарл.
Мужчины разговорились, а Женевьева и Пруденс продолжали наблюдать за происходящим в пакгаузе.
Нужно сказать, картина была на редкость неприятной и унизительной. Женщины сбились в кучу и со страхом смотрели на мужчин, обступивших их тесным кольцом. И только Нел Вингфилд явно чувствовала себя в своей тарелке и даже приподняла юбку, чтобы продемонстрировать свои сильные ноги – так она поступала в лондонских доках.
Между тем, из массы мужских лиц, старых и молодых, чисто выбритых и заросших бородой, хмурых и улыбающихся, корабельному торговцу стали выкрикивать цены за женщин.
К Женевьеве подошел Генри Пиггот.
– Ты бы тоже предложила себя, – посоветовал он. – Тебе ведь потребуется хозяин… или муж.
Девушка, прищурившись, посмотрела на него и покачала головой:
– Нет.
– Но ведь у тебя ничего нет: ты одна и без гроша.
Женевьева гордо вскинула голову и твердо посмотрела Пигготу прямо в глаза:
– Да, я одна и без гроша, но у меня есть силы и умение трудиться. Я обязательно найду работу.
Пиггот с сомнением покачал головой:
– Боюсь, что здесь ты сможешь работать только лежа на спине.
Женевьева оставила без ответа его замечание, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. Она заметила поблизости таверну под названием «У лебедя». Но захотят ли там взять на работу девушку из лондонских трущоб, только что сошедшую с корабля? И тут ее осенило; на лице Женевьевы появилась улыбка.
– Кажется, вы говорили, что Корнелиус Калпепер оставил клочок земли на Западе.
Пиггот кивнул:
– Да, в округе Олбимарл.
– Теперь, когда он умер, эта земля принадлежит мне, не так ли?
Настала очередь Пиггота нахмуриться.
– Да, но ненадолго: я собираюсь продать ее.
Девушка схватила его за руку.
– Позвольте мне обработать эту землю, мистер Пиггот. Я заплачу то, что вам причитается.
Пиггот фыркнул и принялся снова теребить свою зубочистку.
– Ты? Одна? Да что может знать о земледелии девчонка из лондонской таверны?
– Ничего, – яростно ответила Женевьева. – Но я научусь.
– Дай девочке шанс, – неожиданно вмешался Рурк, поняв отчаянную решимость Женевьевы. – В конце концов, ведь это ты привез ее сюда.
Женевьева усмехнулась: Рурк явно забыл о своей роли в той роковой карточной игре. Однако она сдержалась, заметив колебания Пиггота.
– Год, дайте мне только один год, – торопливо проговорила девушка. – Если у меня ничего не получится, ферма – ваша. Если же дела пойдут хорошо, вы получите свои деньги.
Пиггот улыбнулся – не в его характере пропускать пари, особенно беспроигрышное – затем направился к корабельному торговцу, нацарапал что-то на кусочке бумаги и протянул это Женевьеве.
– Вот наш договор, миссис Калпепер, – сказал он. – Подпишите, и ферма ваша.
Сердце Женевьевы громко стучало от радости и нетерпения. Она быстро прочитала документ, поставила свою подпись и вернула бумагу Пигготу, который тут же удалился в отличном настроении, собираясь обмыть с дружками эту забавную сделку.
Женевьева подняла голову: Рурк, с улыбкой на губах, не отрывал глаз от ее лица.
– Ну что ты так смотришь?! – в сердцах воскликнула она и добавила грязное ругательство.
Рурк расхохотался:
– Мне кажется, я вижу перед собой фермера по имени Дженни Калпепер.
Плоскодонная лодка Лютера Квейда осела до бортов под тяжестью разместившихся на ней людей. Окинув внимательным взглядом переселенцев, хозяин лодки заявил, что они такие же зеленые, как лавр, в изобилии растущий на берегах реки Джеймс, но, тем не менее, очень симпатичны ему.
Теперь, стоя у румпеля, Квейд изучал пассажиров.
Лишь Сет Паркер, который являлся поверенным своей невесты Эми, не был здесь новичком. За эту пару Квейд не волновался. У них все будет хорошо, они сумеют обосноваться на небольшой ферме неподалеку от Дэнсез Медоу. В их распоряжении молодость, настойчивость, а со временем придет и настоящая любовь.
Другое дело – Эдеры. Лютеру еще не приходилось встречать такого крепкого и сильного мужчину, как Рурк: бронзовые волосы, острые глаза, руки, которые, казалось, могут завязать узлом дуб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108